***
Очередное утро Юнги после пары недель обучения начинается одинаково. Кто-то где-то шумит. В этот раз источником шума стал передвигающийся письменный стол. Тяжело вздохнув, ведь сегодня, вообще-то, суббота и в планах было отоспаться за всю пятидневку, Мин приподнимается с кровати на локтях и смотрит на Намджуна. Который этот стол прямо сейчас как раз и двигает. —Джун, — неохотно проговаривает студент и морщится от самого факта того, что ему приходится говорить в.. А во сколько? Юнги тянется к телефону, проверяя время, и продолжает уже увереннее и не без раздражения: скажи честно, ты ебнулся? Что ты делаешь? Младший оборачивается на звук и виновато улыбается соседу. Будить его не входило в планы, но, раз уж так вышло, нужно получить от ситуации максимум, верно? —Доброе утро! Ты как раз вовремя проснулся. Я собирался сдвинуть кровати немного, вставай, поможешь. Брови Мина ползут вверх. —Намджуни, солнышко ты наше, я, блять, повторяю вопрос. Семь утра, какие нахрен кровати, куда сдвинуть?! Упс. Или не совсем верно. Но попытаться стоило? —Ну.. Я уборку затеял, а то грязно же. А под кроватями сто лет пол уже не мыли, — немного виновато оправдывается Намджун. Кажется, с временем уборки он действительно перегнул в выходной. Ну, с кем не бывает. —Ким. Намджун. — Чётко и медленно проговаривает Юнги, стараясь совладать с собой и не начинать утро со споров. — Пол под кроватями не мыли ровно два дня. Как раз с прошлого твоего приступа педантичности и непреодолимой тяги к уборке. Заканчивай страдать херней и дай поспать, иначе в следующий раз из-под кровати Джина уберут твой труп. —Эй, а почему это из-под моей? — подаёт голос старший, мирно сопящий под одеялом до недавнего времени. —В смысле почему? Чтобы на меня не подумали, очевидно же, — закатывает глаза Мин и незамедлительно получает в лицо прилетевшей подушкой. — Эй! Вот засранец! —Поуважительнее, чувак, я вообще-то твой хен, — смеётся старший, присаживаясь на кровати и утягивая протестующего Намджуна к себе за руку. — Окей. Ты засранец, хен, —ехидно тянет Юнги, наблюдая за недовольными Кимами: старший — обращением, младший — тем фактом, что его удерживают за плечи в положении сидя, мешая продолжать уборку в комнате. Происходящее забавляет блондина, так что в ванную он выходит уже в приподнятом настроении, бросая напоследок : Хен, разберёшься? —Разберусь, — уверенно заявляет Сокджин, в то время как младший слегка заливается краской, не покидая попыток встать и заняться своими делами. Мин одобрительно хмыкает, подцепляя со спинки стула полотенце и выходя из комнаты. Уж этот-то разберётся, если сказал. У него поразительный талант влияния на младших. Особенно на одного конкретного, который сам ему второй год охотно поддаётся.***
Как только дверь за Юнги закрывается, Джин мягко разворачивает младшего лицом к себе. Тот, на удивление, больше не пытается вырваться, только обречённо выдыхает, опуская глаза: —Ну прости, хен. Я не посмотрел на время. В следующий раз начну попозже. Старший Ким встаёт с кровати, устало выдыхает и прячет веник в угол, сопровождаемый растерянным взглядом соседа, после чего возвращается на место. —А теперь рассказывай. Младший осматривает комнату, как будто где-то в ней должен спрятаться ответ. Ожидаемо, находится только мебель, шторы (нужно постирать) и чемоданы сверху платяных шкафов (чемодан Юнги вот-вот свалится, кто так кладёт). Ответов нет, придумай сам. —Что рассказывать? Да уж, оригинально. Придумал так придумал. Ну, пусть хоть тему даст, в чем именно оправдываться, чтобы знать, куда импровизировать. Сокджин скептически фыркает. —Причины утренней активности, от самой серьёзной до самой незначительной. Можешь в алфавитном порядке. —Да я встал пораньше просто, вот и решил заняться чем-то. Я думал уже часов девять, прости за ранний подъем. Старший не отвечает какое-то время, поэтому Намджун решает, что объяснения удались и можно уже закончить допрос и заняться своими делами. Впрочем, на пути к этим самым делам его снова останавливает рука хена. —Ты такой умный, но иногда бываешь редкостным придурком, Джуни, — улыбается Сокджин и добавляет немного тише, бросив взгляд в сторону двери, — то, что ты ни свет ни заря подорвался, я и без тебя понял. Я хочу знать, почему ты волнуешься. —О.. С чего ты взял, что меня что-то волнует, хен? —Намджун, — серьёзнеет брюнет, сжимая его плечо, — мы живём в одной комнате второй год. Я может и не очень внимательный, но не совсем тупой. И Юнги тоже, кстати, только ему не говори. Мы в курсе, что ты убираешь все, что криво лежит, когда чем-то расстроен или нервничаешь. Оу... —Это так заметно? — Интересуется блондин, даже не пытаясь отрицать. Это ведь действительно его привычка, ещё с младшей школы. Такой себе способ держать хоть что-нибудь под контролем, когда все идёт по пизде. Но он не думал, что это может быть так очевидно для окружающих. — Ну как тебе сказать... Не то чтобы прямо сильно, но когда во время сессии человек в ночь перед зачетом лезет вытирать тряпкой ебучий потолок, некоторые подозрения закрадываются. Нет, я обожаю чистоту, особенно когда поддерживать её могут без меня, но ты всю последнюю неделю только этим и занят. Выкладывай, что случилось. Что ж, кажется, придётся поделиться. Младший усаживается поудобнее, обнимая одну из двух подушек, которой сегодня посчастливилось ни в чью физиономию не улетать. — Ох.. Это все из-за проекта по звукозаписи, на самом деле. Я совершенно не знаю, что мне с ним делать, а сдача буквально через неделю. — Что за проект такой? Ничего не слышал о нем от вас с Юнги. — Потому что хен его уже автоматом сдал. У него треков больше моего, ему засчитали без практики. А мне нужно записать фит с кем-то из вокалистов, чтобы получить допуск к сессии. — И в чем проблема? — Заинтересованно пододвигается поближе брюнет, задумчиво кусая губу. — В том, что в моем треке, который препод уже одобрил для этой работы, нужны тональные перепады. Чтобы получилось, как надо, мне нужно найти сразу трех человек. Ещё и чтобы пели в разных тональностях. А я даже не знаю, кто бы подошёл, у меня из знакомых-то с вокального только ты и есть, — обречённо тянет Намджун, упираясь лбом в плечо соседа. — Ну ты точно придурок, Джун! — Хмыкает старший, не упуская возможности потрепать тонсена по голове, — почему раньше не сказал? У меня в следующем семестре будет проект похожий, только мне как раз спеть нужно. Одного ты, считай, нашёл! Хоть сейчас записываться можем, если голос подойдёт. Намджун заметно приободряется. — Подойдёт! Твой отлично впишется в одну из частей, хен, спасибо! Только вот где ещё два взять... Старший сосредоточенно хмурится, пытаясь вспомнить, кто из его знакомых, кроме него самого, мог бы помочь решить проблему. Спустя пару минут размышлений и мысленного подбора кандидатов, Сокджин громко хлопает ладонью по лбу, радостно вскрикивая: — Намджун! Мелкие! Чонгук с Тэхеном! Они же на вокальном, как мы могли забыть!? Они подойдут? Намджун схватывается с места, в два счета подлетая к своему ноутбуку и включая питание. Минута, которая требуется, чтобы включить демо-версию трека без вокала, кажется музыканту вечностью, но и она как-то проходит. Затаив дыхание, Намджун нажимает на заветную кнопку play и они с Джином переслушивают трек. Дважды. А после победно переглядываются. Вот оно! Голоса младших действительно подходят: Чонгука — для припева, Тэхена — для второго куплета. Джину же подходит первый. Идеально. Проект у Намджуна в кармане! С этими словами он и бросается, смеясь, обнимать сообразительного хена. — Джин-хен, и что бы я без тебя делал! — радостно визжит блондин куда-то в висок соседу, в опасной близости от уха, отчего тот морщится. — Кхм.. Висел бы так на мне, полагаю? — Скептически прыскает Юнги, так (не)вовремя вернувшийся в комнату, — не думал, что скажу это, но спасибо, что ты есть, хен. Намджун (в который раз за утро?) розовеет щеками и быстро отступает к двери. — Я пойду завтрак приготовлю. Заодно может к ребятам зайду, договорюсь. Спасибо, Джин! Юнги выжидает, пока шаги младшего стихнут, и плюхается обратно в кровать, заинтересованно поворачивая голову к Сокджину. — Ну как? — Не мог попозже войти, — ворчит Джин, но после уже довольно добавляет, — нормально, все решили. — Вот и славненько. Всем спокойной ночи, я досыпать. Передай Намджуну, что если разбудит ещё раз — на одну проблему будет больше. Комната погружается в тишину.***
Так уж повелось, что, когда ты живешь в общежитии с двумя соседями в комнате, готовить нужно сразу на троих. В этом есть свои плюсы, думал Намджун, когда только заселился: готовить можно по очереди. В этом абсолютно точно есть и минус, думает он сейчас, переворачивая омлет на сковородке. Каждый завтрак, за редким исключением, остается его заботой, потому что Юнги обожает гулять до последнего, пока не останется пять минут до закрытия общежития. Поэтому ранние подъемы совершенно не для него. Джин же готовить отказывается в принципе, ссылаясь на то, что в родительском доме именно он постоянно этим занимался, за неимением времени у кого-то другого. Теперь его максимум — залить кипятком рамен. Вот и вышло, что ответственность за утренний прием пищи полностью легла на плечи младшего из соседей. Намджун сонно зевает, когда на кухню входит кто-то еще, и тут же оживляется, узнав вошедшего. — Доброе утро, хен, — кивает Чонгук, проходя к столу, — вкусно пахнет. — Привет, Гук. Спасибо. Я омлет жарю, будешь? — Не, не буду, спасибо, — отвечает младший, лениво скользя взглядом по содержимому сковородки и легко улыбается, — а если через пару минут плиту не выключишь, то уже никто не будет. Ким, выругавшись, убирает сковородку в сторону. — Спасибо. Слушай, я чего задумался-то. Ты же на вокальном учишься, верно? — издалека заходит старший, поглядывая на Чонгука, пока перекладывает еду в тарелки. — Ну да, а что? — Ты не хотел бы попробовать кое-что интересное записать? Хоть бы сработало, хоть бы сработало. — Записать? О чем ты, хен? — Не скрывая энтузиазма уточняет Чон. — Такое дело, — объясняется блондин, — у меня есть трек, готовый уже. И текст песни есть под него. А спеть некому. Сокджин согласился спеть одну часть, но мне нужен кто-то еще, кто сможет вытянуть припев. А твой голос подошел бы. Это потом можно будет использовать, как практику. Джин-хен сказал, у них в следующем семестре задание такое будет, — добавляет Намджун, закрепляя успех сказанного. Перспектива действительно заманчивая, особенно для первокурсника, поэтому парень не сомневается в успехе этой идеи. Чонгук молча стоит какое-то время, обдумывая полученное предложение и пытаясь решить, как лучше реагировать. В конце концов, он радостно приобнимает старшего за плечи. — Спасибо за предложение, хен! Конечно я хотел бы! Вау, это же так круто, записать песню на первом курсе! — Восторженно блестит глазами темноволосый, едва не подпрыгивая на месте. — Когда начинаем? — Сегодня в два, если ты готов, — демонстрирует Намджун свои ямочки на щеках, — я как раз забил студию на это время. — Отлично! Сегодня в два у меня в расписании как раз встреча с лучшим хеном, — смеется Чонгук, получая щелчок по носу от старшего, — эй, за что!? — Чтобы не подлизывался, — ухмыляется Намджун, унося свою тарелку за обеденный стол. И все-таки день начинается удачно.***
Тэхена долго уговаривать не пришлось. Нет, прямо вообще не пришлось. Сокджин встретил его в ванной, наносящим на лицо какую-то уходовую косметику и напевающим вполголоса что-то из поседнего альбома Конана Грея. Младший Ким был так увлечен своим занятием, что заметил брюнета только тогда, когда собрался уходить. Тот стоял, прислонившись к стене, и умиротворенно слушал голос тонсена, с каждой секундой все больше убеждаясь, что предложил Намджуну верное решение. Младший действительно потрясающе поет, даже хриплым после сна голосом. Он идеально впишется между звонкими голосами Чонгука и самого Джина. Тэхен непонимающе уставился на соседа по блоку. — Ээ..Привет? Давно ты тут стоишь? — Достаточно для того, чтобы предложить тебе кое-что. Младший давится воздухом. — Что?! Хен, я не… Договорить ему не дает громкий хохот Сокджина, прерывающий пепельноволосого на полуслове. — Ты о чем подумал, можно узнать? — сквозь выступившие слезы и не без усилий проговаривает Сокджин, пытаясь звучать хоть немного внятно. — Спеть со мной я хотел предложить. Пойдешь? — Пойду! Когда? — Соглашается младший, не оставив себе ни секунды на то, чтобы подумать. Ого. Сокджин, конечно, понимал, что тонсен вряд ли откажется, но все же думал, что придется включать дар убеждения хотя бы немного. На деле же все оказалось слишком легко. Даже как-то неинтересно. Впрочем, так даже лучше. — Оу… Не знал, что ты так быстро согласишься, — немного сконфуженно признается он, но быстро находит выход из сложившейся ситуации, — я скину тебе время и место в мессенджере, идет? Тэхен энергично кивает, благодарит старшего за предоставленную возможность и убегает в комнату, оставляя брюнета в одиночестве и язвительно напоминая запереться изнутри, чтобы «никто не зашел подслушивать». Сокджин закатывает глаза, но улыбаться не перестает.***
Чимин просыпается от смутного ощущения того, что на него кто-то смотрит. В упор. Не отрываясь. Ощущение, однако, не подготовило его к увиденному лицу Хосока в нескольких сантиметрах от его собственного сразу после того, как Пак открыл глаза. Надо сказать, розоволосый с детства был спокойным, уравновешенным и рассудительным. Поэтому, как позже отметил парень, мама действительно была права, когда отправляла его в общежитие: беззаботное детство с началом обучения в университете подходит к концу. Потому что первое, что сделал Чимин после пробуждения — заорал. Вот прямо не по-детски. Хосок тут же подорвался с места и влез на второй ярус кровати, который ему принадлежал, справедливо посчитав, что карабкаться за ним спросонья никто не будет. Это, пожалуй, единственное, что спасло его от гнева соседа, подорвавшегося с места и ошалело переводящего взгляд с Хосока на Тэхена, хватающихся за животы в приступе смеха. — Какого хрена у вас тут происходит? — Интересуется Пак, окончательно прийдя в себя и отдышавшись. — Тэхен должен мне один обед в универе, — беззаботно сообщает Хосок, утирая уголки глаз краем одеяла. — Потому что Хосок-хен сказал, что можно разбудить человека, если просто долго на него смотреть, — продолжает мысль пепельноволосый, примирительно переползая на кровать Чимина и безуспешно пытаясь уклониться от удара подушкой, — а я не поверил. И мы поспорили. — А проверить больше не на ком было? — Наигранно злобно осведомляется Пак. — Нет, соня, ты единственный, кто еще спал. Чонгук уже ускакал готовить нам завтрак, — отвечает Хосок, спускаясь все же на пол, чтобы подойти к шкафу. Чимин обиженно фыркает и обещает запомнить этот случай, но быстро оттаивает и начинает улыбаться вместе с друзьями. Отец, так-то, тоже прав был. Жизнь в общежитии — это невероятно весело. Хосок окидывает содержимое шкафа оценивающим взглядом, вытаскивая одну вещь за другой и о чем-то размышляя. Парни молча наблюдают за старшим, переглядываясь время от времени и пожимая плечами. Тишину нарушает сам Чон: — А вы чего сидите? Вставайте, собирайтесь, гулять идем! Выходной же, так и планируете в комнате просидеть? Тэхен неловко покашливает, привлекая внимание старшего. — Кхм… Хен, такое дело… Я не смогу пойти, меня Сокджин-хен забирает. Вон, только что прислал сообщение. Ким демонстрирует экран телефона в доказательство сказанного. От кого: «Сокджин» В 14:00, университетская студия звукозаписи, 4 корпус. Не опаздывай Хосок драматично сползает вниз по дверце шкафа, хватаясь за сердце. — Ну вот. И Чонгук с Намджуном сегодня что-то запланировали, на них тоже можно не рассчитывать. Мне Нам написал еще полчаса назад. Чем же вы все занятые-то такие в субботу? Несправедливо! Чимин, ну ты-то хоть со мной? Или тебе сейчас Юнги напишет? — Юнги? А почему он мне писать должен? Мы же не общаемся почти, — удивляется Чимин, — не переживай, хен, я тебя не брошу. — Вот! Отлично, хоть на кого-то в этом доме можно положиться, а то совсем помощи никакой! — Восклицает Хосок, возвращаясь к разглядыванию вещей в гардеробе. — Тогда, если Юнги ничего никому не писал, а остальные заняты, и его с собой утащим! — А куда? — спрашивает Пак, поднимаясь с кровати наконец. — В Лотте Ворлд! — Сияет Хосок, находя, в конечном итоге, подходящий наряд для вылазки. Чимин счастливо взвизгивает и показывает язык Тэхену. Ради такого и проснуться рано в субботу не жаль! Тэхен сокрушенно вздыхает. — Ну хоть пофоткайте мне там все. Он, вообще-то, тоже хотел. На этот раз язык показывает уже Хосок.***
Растолкать Юнги было проблематично ровно до момента, пока Хосок не упомянул про поход в парк аттракционов. То есть, первые пару секунд. Мин, не скрывая счастья от внезапного предложения (иначе пришлось бы самому весь день в комнате тухнуть), экстремально быстро умылся, позавтракал и привёл себя в порядок к выходу в город. Сокджин, наблюдая за его сборами, только посмеивался и замечал, что неплохо было бы кому-то и на пары с такой скоростью собираться. Юнги же, в свою очередь, справедливо отметил, что на парах с горки не спустишься, и его любимый бинсу там тоже не готовят, так что и лететь туда сломя голову смысла нет. Против этого аргумента спорить никто не стал, парни распрощались у порога комнаты и Мин бодро направился навстречу Чимину с Хосоком, уже поджидающим его у выхода из общежития.***
Лотте Ворлд встретил парней огромным разнообразием развлечений и аттракционов. Чимин, перелопативший горы информации про все достопримечательности Сеула, все равно не был готов к увиденному. Огромные башни, как будто нарисованы художниками-мультипликаторами, внушительных размеров озеро, вокруг которого раскинулись разнообразные аттракционы, — все это завораживало и заставляло замереть на месте, пораженно рассматривая все до мельчайших деталей. После нескольких минут споров и разногласий было решено направиться сначала на "Волшебный остров" возле озера Сокчхонхо, затем перекусить уличной едой там же неподалёку, а потом направиться на аттракционы во внутреннюю часть парка с интригующим названием "приключение". Накатавшись вдоволь на аттракционах и наевшись пуноппанов и хоттоков в палатках со стрит-фудом, трое студентов решили передохнуть от получаемых одна за другой волн адреналина. За этим они направились в этнографический музей вглубь парка. Чимин носился восторженно от одного экспоната к другому, не забывая фотографировать каждый шаг для Тэхена, который наверняка захочет посмотреть все и сразу. Хосок с Юнги увлечённо спорили о чем-то своём, рассматривая одну из экспозиций, когда на телефон черноволосого пришло уведомление. От кого: «Чонгук» Хен, ты где? Ещё немного и я взорвусь Я на Хонгдэ Приходи побатлиться Пожалуйста? Хосок переводит взгляд на время и округляет глаза, потому что их гуляние, оказывается, затянулось до пяти вечера, хоть по ощущениям они и пришли полчаса назад. Коротко объясняя Юнги ситуацию и наспех прощаясь с парнями, Чон покидает парк и направляется в сторону улице Хонгдэ. Если он хоть что-то понимает правильно, у младшего сейчас настроение не сахар. А значит, там Хосок нужнее. И во что только макнэ влип в этот раз? —Чего это он? — растерянно спрашивает Чимин, только что подошедший к старшим и тут же получив торопливое "Парни, я побежал, догуляйте и за меня" от соседа по комнате. Юнги пожимает плечами, пересказывая события последних пяти минут, и, убедившись, что младший все понял и тема закрыта, предлагает: — Пойдём лучше на аттракционы, а? Чимин, уже порядком заскучавший в музее (потому к старшим и шёл, в общем-то), охотно соглашается, улыбаясь во все тридцать два.***
После того, как Юнги затащил младшего на Чаиро Свинг («да давай, чего ты, говорят там реально ощущения, как будто в воронку торнадо попал. Где ты ещё такое испытаешь!?») и накормил Чимина своим любимым бинсу с фисташкой и шоколадом («да надеюсь больше блять нигде, хен, я от страха чуть не сдох, с тебя сладости теперь»), настал черёд Чимина выбирать направление. Младший отыгрался сполна, потащив блондина на ледовый каток. Несмотря на все заверения, что Юнги там поддержат, не бросят и кататься научат, возвращался домой старший с отбитыми задницей и желанием "вставать на эти чёртовы коньки ещё хоть раз в своей жизни". Впрочем, это нисколько не отменило того факта, что парням было весело вдвоём, вопреки переживаниям розоволосого. Он, если честно, действительно отнёсся довольно настороженно к тому, чтобы остаться в парке только с Юнги, потому что общение с ним как-то изначально не заладилось. Не то, чтобы они враждовали или неприязненно друг к другу относились, но и на контакт идти никто не рвался. Теперь же, возвращаясь к общежитию в темноте, прорезаемой фонарями (девять часов вечера наступили как-то совершенно неожиданно и быстро), увлечённо обсуждая с блондином свои любимые места в Пусане, Чимин ощущал, что они вполне могут стать хорошими друзьями. Юнги с интересом слушал тонсена, радуясь, когда изредка мог поддержать разговор (он в Пусане был пару раз, ещё в младшей школе, и то не особо много видел), и задумчиво смотрел на небо время од времени. Ему было неожиданно легко в компании этого парня, хотя обычно стоило немалых усилий подружиться с новыми людьми. Разговоры с младшим не были обременяющими, он не прилагал усилий, чтобы слушать и слышать собеседника. Чимин словно сам по себе служил магнитом для внимания, приковывая его к себе по умолчанию, не оставляя места желанию отвлечься на что-то ещё. Юнги таких людей очень ценил. Именно поэтому, прощаясь с розоволосым возле двери в свою комнату, он тихо, но уверенно протянул: —Спасибо тебе за день, мелкий. Прогуляемся как-то ещё раз? Чимин улыбнулся так широко, как только умел, а после уточнил: —На коньки пойдём? За что и получил шутливый подзатыльник от хена. Нет, ну правда, какие коньки, старший на них больше пары метров проехать смог от силы раз пять за вечер. —На Чаиро Свинг. Уж больно мелодично ты визжишь. Хочу записать для нового трека. Чимин поднимает руки вверх, признавая свое поражение. —Сдаюсь, в этот раз ты победил. Но твоя жестокость зафиксирована, хен, я её ещё припомню. —В следующий раз? — выделяет интонацией Юнги, как бы намекая, что вопрос, скорее, риторический. —В следующий раз. Спокойной ночи, хен, — произносит Пак и скрывается за дверью в следующий момент. Оставляя за ней старшего с дурацкой улыбкой, которая, почему-то, совершенно не спешит сходить с лица.***
Комната встретила Чимина атмосферой уже привычного, почти домашнего уюта. Тэхен, обнаружившийся почему-то на той кровати, которая принадлежала Паку, приветливо повернулся, чтобы помахать соседу. Выглядело это забавно, если учитывать то, что Ким не перестал при этом подпевать песне, доносящейся из небольшой колонки на столе. — Привет, Тэ. Давно вернулся? — Не знаю, — хмурится пепельноволосый, сползая на пол, чтобы выключить колонку и лучше слышать друга, — кажется, часов в одиннадцать. — Сейчас половина десятого, — выгибает бровь Чимин. — Значит, я ещё не пришёл. — Понял. С Сокджином что-то не заладилось, что ли? — Нет, с Джин-хеном все отлично. И с Намджуном тоже, — вздыхает Ким и снова устраивается поудобнее на подушке соседа. Заметив удивлённый взгляд, Тэхен, предупреждая вопрос, объясняет: в комнате никого, мне было одиноко, твоя постель вкусно пахнет. — Тэ! Почему же к нам не пошёл тогда? Или не написал, как Чонгук Хосоку, мы бы верну... — запинается Пак, наконец улавливая суть проблемы. Тэхен был с Сокджином и Намджуном. У Чонгука были дела с Намджуном. Оба Чона сейчас не в общежитии после того, как один написал другому. — Ага. Ясно. Что у вас с Чонгуком на этот раз стряслось? Пепельноволосый впечатленно хмыкает, выставляя большой палец вверх. — Браво, Шерлок, дело раскрыто, преступники пойманы, — язвит Ким, как бы скучающе оглядывая комнату. Всегда так делает, когда не хочет о чем-то говорить. Чимин внимателен к деталям, он это ещё на третий день знакомства понял. Именно поэтому деланное спокойствие друга не производит на него ровным счётом никакого впечатления. — Не паясничай, миссис Хадсон, я все ещё жду твоих показаний, — как ни в чем не бывало продолжает разговор розоволосый. Тэхен как-то по-особенному тяжко вздыхает. Не прокатило. — Да нечего рассказывать. Намджун-хен попросил нас записаться для его трека. Нам практика, а у него проект горит, нужны три вокалиста и времени неделя, — кратко пересказывает Ким, хмурясь все больше по мере развития мысли, — вот мы и согласились. Сокджин, Чонгук и я. Но ни я, ни Чонгук, не знали кто ещё будет. Пошли записываться, а в студии встретились. Он как всегда начал настроение портить, а как хен сказал, что нужно для одной части дуэтом со мной спеть — вообще распсиховался. Сказал, что вместе с педиком записываться не хочет. Сокджин его убедил, что он в таком случае запишется один, а мой голос там не так уж и нужен, инструментом заменят на фоне. Чонгук записался кое-как и убежал, истеричка. А мы потом тот же кусок записали со мной, Намджун сказал смешает в редакторе, чтобы все равно дуэт был. Так реально лучше звучит, а этот баран упёрся! — Тэхен страдальчески возводит взгляд к небу. — Да уж... Вот это он психанет, когда готовый трек услышит, — хихикает Чимин, но быстро замолкает, когда сосед не присоединяется через несколько секунд, — ладно, прости, действительно не смешно. — Да какое там смешно, Чиминни, на полтора часа больше проебали просто из-за того, что кто-то упёрся, как ребёнок, — грустно подытоживает Ким, заворачиваясь в одеяло друга, — а в результате то все то же получится. Вот почему нельзя по-человечески? Он же неплохой парень, судя по тому, как к другим относится. Разве я настолько порчу жизнь, чтобы из-за моего присутствия её ещё и хенам усложнять? Намджуну так вообще лишней работы мешок докинули, как будто ему мало. Несправедливо ведь! Чимин сочувственно хлопает друга по плечу, усаживаясь поближе. И правда, глупый поступок, только минус нервы и время всей компании. Особенно нервы. Особенно Тэхена. Тот сидит рядом, совсем поникший, и выглядит уставшим, как будто вагоны весь день загружал, а не пел. Так нельзя. — Слушай, Тэ, — как нельзя кстати в голову Чимина именно в этот момент пришла идея, как поднять другу настроение. Он только надеется, что это сработает, — а ты рисовать любишь? — Рисовать? Люблю, а что? — Не совсем понимает Ким, но голову поднимает. — Давай порисуем? Это отлично помогает мозги проветрить, серьёзно. Я так часто делаю, особенно на парах. Пепельноволосый приободряется, подхватив идею. — Арт терапия? Звучит отлично, я в деле! У меня была бумага для рисования, сейчас достану, — воодушевленно подрывается с места Тэхен, чтобы броситься на поиски необходимой канцелярии. Спустя пару минут копошения прилетает ещё вопрос, — Чим, а карандаши у тебя есть? Или маркеры какие? — Вроде были, поройся в нижнем ящике, где-то там бросал, кажется, — лениво тянет Чимин, не желая вставать с кровати. А зря. — О, а это что? — любопытствует Ким, рассматривая какую-то вещь, которую нашёл в ящике. — Чиминни, это твоё? Пак запоздало напрягается только тогда, когда видит в руках друга тетрадь. Старую. Красную. Дедушкину тетрадь, которую он старательно ото всех прятал. Приехали. — Да так, ничего, — розоволосый прикладывает максимум усилий, чтобы звучать спокойно и уверенно, но, кажется, распахнутые в ужасе глаза его немного (много) выдали, потому что сосед ему решительно не поверил. — Ну да. Ничего обычно как раз так и выглядит, — ехидничает Ким, — я слушаю. Чимин едва успевает открыть рот, чтобы придумать хоть сколько-нибудь внятную историю, которая не была бы похожа на бред сумасшедшего, как из тетради выпадает листок, сложенный вдвое. Письмо дедушки. Черт. Тэхен принимается тихонько читать вслух (ещё одна привычка), и его веселый голос становится все тише и неувереннее, когда он доходит до середины письма. К концовке он едва открывает рот, не позволяя словам звучать слишком громко. Чимин бледнеет, уставившись нечитаемым взглядом на руки Тэхена, немного нервно сжимающие тетрадь с письмом, лежащим поверх неё. Вот сейчас он дочитает и назовёт его, в лучшем случае, просто придурком. В худшем — начнёт опасаться, принимать за психа и обходить стороной. Пак много раз проигрывал у себя в голове сценарий того момента, когда кто-то внезапно обнаружит тетрадь и узнает, что это такое. Так много, что знает его наизусть. И согласно нему, конечно же, Тэхен сейчас должен закончить с письмом и спросить, что это за бред. Тэхен, впрочем, всегда был исключением из правил, и Чимину стоит обожать его за это, решает он минутой позже, когда Ким действительно задаёт вопрос. Только немного не тот. — И ты молчал!? Друг называется! Теперь ты точно должен рассказать мне все! Розоволосый с облегчением утыкается лицом в подушку, собираясь с мыслями. Что ж, один раз можно и рассказать, верно? Тэхен, истолковав молчание соседа по-своему, торопливо добавляет: — Я никому не скажу, обещаю! Хочешь, на мизинчиках поклясться могу? Чимин прыскает со смеху. Ладно. Один раз действительно можно. Мизинчики — это уже серьёзно. Пак усаживается поудобнее и принимается рассказывать все то немногое, что ему известно о тетради, и все неизведанное, о чем он может только строить догадки (догадок гораздо больше).***
Тэхен счастлив. Нет, правда, он просто в восторге. У его друга в руках все это время было такое чудо, а он молчал! Немыслимо. — И давно она у тебя? — закидывает он Чимина вопросами уже минут двадцать. А что? После такой-то информации он имеет право интересоваться! — И как она работает? — Реально работает? — Как не проверял? Почему!? — А когда проверишь? — Как думаешь, а ориентацию она менять может? Ну, напишешь парня с парнем, а они гетеро, и как тогда? — А кого бы ты хотел написать? — А слова можно прямо любые!? А матом? Чимин старается отвечать, как может. Раз уж друг не посчитал его сумасшедшим, он может задавать любые вопросы. Это слишком дорогого стоит. Но, как бы благодарен за реакцию соседа не был Пак, он все же радуется, когда в комнату заходит кто-то ещё и Тэхену приходится умолкнуть, не закончив очередное предложение. Намджун, даже не утруждая себя тем, чтобы поздороваться, залезает на кровать Хосока, драматично падая на одеяло звёздочкой. Парни терпеливо ждут, пока он скажет им хоть что-нибудь, но тот даже и не думает начинать диалог. Вместо этого Намджун лежит и сосредоточенно разглядывает потолок. — Эм... Хен? — Осторожно обращается к нему Чимин. — Ты в порядке? — Более чем. — А что происходит? — Соскучился по вам. — И поэтому лежишь на кровати Хосока и молчишь? — уточняет уже Тэхен. — Да. Хоби не против. — Откуда знаешь? — Ну он же не говорит мне слезть. — Но его же здесь нет, — смеётся розоволосый. — Чимин, — все в том же положении серьёзно говорит старший, ни капли не меняясь в тоне, — ты историю в школе учил? — Учил. — Про Южную Америку учил? — Ээ.. Допустим? — Про индейцев помнишь была тема? — Помню, а к чему ты... — Так вот проблемы индейцев шерифа не ебут, дорогой, — деланно важно сообщает Намджун и продолжает, сопровождаемый хохотом Тэхена, — не доучил значит. На пересдачу. Чимин заливается смехом и протестующе мотает головой. — Нет, хен, на пересдачу не пойду. Ты тогда мою кровать займешь. Намджун поднимает обе руки над головой, делая из пальцев сердечко. — Быстро учишься. Молодец. Тэхен, который уже потерял тягу к рисованию после таких потрясений, прячет бумагу в ящик к карандашам, предусмотрительно спрятав тетрадь между листами. Беспокойство берет верх, поэтому он все же решается задать Намджуну вопрос. — Как там трек, хен? Что-то пошло не так? Ты из-за него такой? — Обижаешь, Тэ. Я работал с лучшими вокалистами, вообще-то, — утрированно гордо заявляет парень, — завтра-послезавтра будет готов, там немного отредактировать осталось. Я вам троим сразу сброшу, как доделаю. — Уфф.. — облегчённо выдыхает младший. Не придётся ничего перезаписывать. Отлично. — Но что тогда? Намджун морщится. — Да ничего, там просто Джин рассказывает Юнги, какой парень подкатывал к нему на прошлых выходных. Тэхен смущённо замолкает, не решаясь продолжать разговор. Намджун, к счастью, быстро улавливает перемену настроения и торопливо добавляет: — Нет, Тэ, я хорошо к этому отношусь... То есть, нормально... То есть... Блять, не знаю, просто Сокджин так... Не знаю, — немного сникает Ким и заканчивает неуверенно, — он так его расхваливал, что мне стало не по себе... Вот я и свалил, чтобы не слушать больше. Младшие удивлённо переглядываются, переваривая услышанное. Намджун возвращается к разглядыванию потолка как раз вовремя, чтобы не заметить многозначительно взметнувшиеся вверх брови Тэхена. Как и Чимина, недоуменно пожимающего плечами. По завершению этого молчаливого диалога младший Ким застывает на месте, уставившись в одну точку. Розоволосый прослеживает направление его взгляда и нервно сглатывает слюну. Хоть бы ему показалось. Когда Тэхен оборачивается к другу снова, его глаза подозрительно светятся. Он молча указывает пальцем на ящик стола, и Чимину даже не нужно смотреть, на какой именно. Впрочем, он все равно смотрит. И ожидаемо видит свой собственный, в который парой минут ранее пепельноволосый спрятал дедушкину тетрадь. Тэхен замечает на лице друга понимание и ухмыляется. О нет.