Broken faith

С утра Патрика разбудил довольно сильный стук в дверь. На пороге, несмотря на ранний час, стоял довольно бодрый Вова. Протараторив что-то про тренировку, он передал парню одежду и едва не затолкал в ванную в комнате. Потом ещё и подгонял, заставив собраться минут за пятнадцать. А потом потащил на завтрак. Готовили на утренний прием пищи какую-то яичницу и бутерброды. В общем Рома и сам поел быстро. Хотя в столовой уже и почти никого не осталось. Наверно стоило бы побольше осмотреть коридоры, да и саму комнату, с причудливыми решетками на окнах. Да, тут даже решетки получились довольно интересно и дом не воспринимался тюрьмой. По крайней мере, только из-за решеток. Но рассматривать окрестности ему не дали. Вова сегодня уж чересчур активно себя вел. И эта активность сонного Рому начинала раздражать. Его вечно подгоняют, тащат за руку. Ни минуты покоя. Хорошо хотя бы на тренировке оставили в покое, предоставив самому себе. Так что парень сидел на лавке и смотрел на то, как занимаются другие. Правда от этих пусть и корявых, с ошибками, как говорили тренеры, движений, его вгоняло в тоску. Сам-то наверно и так в жизни не сможет. Но была и ещё одна деталь, настораживающая Рому. Одинокий парень в темно-зеленом плаще, во-первых, смотрел на него с неприязнью, а во-вторых, сторонился. Он даже когда уходил куда-то, то к выходу прошел, сделав огромный крюк. — О, Патрик. Я как раз тебя ищу, — главный по лагерю неожиданным появлением заставил оторваться от созерцания остальных. — Да? — парень вздрогнул и поднялся на ноги. Он постарался улыбнуться, мысленно едва не завязывая петлю на шее. Он право и лево путает, какие ему тренировки. — Тебе уже рассказали про то, что со временем тобой будет заниматься один из старших охотников? — получив кивок, мужчина усмехнулся, — что ж, думаю нет смысла тянуть. И так, Патрик… — А с каких пор он Патрик? — неожиданно донеслось справа. Тот самый парень в зеленом вернулся с бутылкой воды и видимо заслышал их разговор, — или я чего-то о тебе не знаю, Рома? — последнее явно было уже обращено к Парамонову. Хотя количество язвительности в такой короткой фразе пугала. Парень вздрогнул и удивленно посмотрел на незнакомца, отступив назад на один шаг. Даже если он и знал о том, кем был Патрик, то все равно страшно. Слишком много ненависти к нему. А Рома даже не знает причину. — Риколит? Ты его знаешь? — приподнял брови руководящий, спокойно смотря на ещё одного охотника. — Пересекались, — с неприязнью выдавил шатен, отводя взгляд куда-то на потолок. — Ты. Знаешь, кто я? — неуверенно обратился к незнакомцу Парамонов. Руки он убрал за спину, нервно щипая себя же. Страшно. Очень. Даже сделал ещё один шаг назад. Мало ли. — Я же сказал, что пересекались, — Никита неопределенно дернул плечом и уже хотел вернуться к своим делам. — Отлично, раз знаешь, то значит именно ты и будешь его учить, — хлопнул в ладоши руководитель, — уверен, кроме того, как мастерски пропасть на целый месяц со всех радаров, ты можешь научить его ещё много чему. — Да ну нет! Ну только не с ним! — едва не взмолился Риколит, — кэп, ну я понимаю, что ты меня ненавидишь похоже. Но не с ним, пожалуйста! Да я готов в одиночку идти на главный лагерь дарксайдов, только давай без него! Рома зашипел, услышав про лагерь. Знакомо. Очень. Но что вообще может быть знакомо в главном лагере дарксайдов? Потерев виски, парень зажмурился. В голове всплыла какая-то фраза. «Наш дом — эта деревня. Деревня тринадцать… " — Нет, — из какого-то воспоминания Рому, который уже сполз на пол, держась за виски, выдернул голос управляющего, — ты будешь его учить. Это не подлежит обговорению. — Да, боги! Я его придушу быстрее, чем чему-то научу! Вот пожалуйста, я же не так часто о чем-то прошу. Ну найдите вы ему другого учителя! — продолжал беситься шатен, махая бутылкой. — Хватит! — повысил голос управляющий, — никакого «другого учителя». Разговор окончен. Не заставляй меня окончательно терять уважение к тебе, — мужчина нахмурился и взглядом указал на Рому, — Патрик уже едва сознание не теряет. Забирай его и учи. И помни, что у него амнезия. Если хочешь — у врачей узнаешь точный диагноз. — «Не заставляй меня окончательно терять уважение к тебе», — передразнил босса Никита, убедившись, что его не слышат, — а нечего мне отпуски давать, блять. Я же просто не могу без приключений прожить даже неделю. Парамонов, мать твою! — зашипел он уже на Рому, поднимая того на ноги, — ты вырубиться что ли вздумал? А ну не смей. — К-кто такой Парамонов? — Рома сжался, стоило этому агрессивному незнакомцу его схватить. Парень едва не перестал дышать, боясь, что этот человек что-то плохое сделает. Патрик, или, как его назвали, Рома, точно что-то плохое ему сделал. А значит ему могут мстить. — Хватит дрожать, — хмуро сказал Риколит, отпуская чужие плечи и делая шаг назад, — я, в отличии от тебя, обещания сдерживаю. И предлагаю обсудить твою личность не посреди тренировочного зала, где тебя убить могут в любой момент. — Да, хорошо. Я. Патрик? А ты? — Рома тоже сделал шаг назад, желая иметь хоть какую-то дистанцию с недовольным незнакомцем. Он действительно убьет его, Патрика? — Во-первых, тебя зовут Рома. Роман Парамонов, — спокойно сказал шатен, начиная идти в сторону двери на выход, — а во-вторых, я — Риколит. А большего тебе знать не требуется. Рома кивнул, неуверенно идя за парнем. Доверия нисколько не повысилось. Взглядом Парамонов нашел Вову. Возникла мысль сбежать к нему, да только тот был на другом конце зала. А Рома вряд ли перебежит все это. — И так. Действительно ничего не помнишь или снова пытаешься подобраться поближе? — спокойно сказал Силюк, скосив взгляд на ученика. Фу, подумать противно. — Какое подобраться поближе?! — не выдержал вдруг Рома. Благо они вышли в коридор, где было довольно тихо, — я не помню ничего. Ни себя, ни тебя, ни вообще что происходит в этом мире! Ничего! Ни-че-го! — парень отвернулся, обнимая себя за плечи. Дарксайды плохие и злые. Но и охотники вряд ли лучше. Наверняка на одной ступени по морали. И слушать уже ничего не хотелось. Хотелось уйти в эту тринадцатую комнату и закрыться. — Откуда мне знать, что у тебя на уме? — вздохнув, Никита неуверенно потянул парня в одну из ближайших комнат, — зараза, блять. И не наорешь за сделанное, не помнишь ведь ничего, — последнее правда он произнес намного тише. — Отстань! — Рома дернулся, — отличного ты обо мне мнения. Да что я тебе сделал, что ты меня убить хочешь? — парень сложил руки на груди, выглядя довольно разбитым. Ему и так давили на психику этими тренировками, а ещё перед этим Вова с «ты попутал право и лево», а теперь учитель. — О, ну ты всего-то стер мне память, заставил жить по своим правилам, оставил в лесу истекать кровью и задолго до этого кормил своего дарксайда планами о том, как будешь медленно и мучительно меня пытать перед смертью. Действительно, почему мне тебя ненавидеть? И при этом я не хочу тебя убить, — презрительно фыркнул Никита, сложив руки на груди. Парамонов замолчал. Отвернулся и сделал шаг, чуть увеличив дистанцию. Слова парня добавили ноль воспоминаний. Зато заставили жутко поникнуть. — Все, пошли. Сегодня из тебя едва ли что-то выйдет, — вздохнул Риколит и теперь уже уверенно потянул парня за собой, пусть и идя без спешки, — какая у тебя комната? — А… — Рома вздрогнул, — т-тринадцатая. Это… Это… Налево? — парень замер и закатал рукава. Благо Вова успел помочь с такой мелкой вещью и на предплечьях было написано «право» и «лево». — Тринадцатая? — на этот раз Риколит фыркнул со смехом, — деревня номер тринадцать, дом номер тринадцать. У тебя хоть где-то жилище с этой цифрой не связано? — правда заметив надписи он затормозил и придержав парня за руку, — серьезно? — спокойным тоном сказал Никита, рассматривая пометки. — Вова сказал, что я путаю направления. Предложил написать на руках, — Рома пожал плечам, — знаю, это глупо. Взрослый парень, не умеет ориентироваться в пространстве, — Парамонов подавил зевок, — я… Пойду к комнате. В комнату. Спать хочется. Не выспался… Наверное. — Ты какой рукой пишешь? Вот не думая, просто подними её. Какой рукой автоматически тянешься открывать дверь или что-то делать? — вздохнул Риколит, закатив глаза. — Да, но я ничего не писал и не делал, — Парамонов нахмурился, закатывая рукава и вновь зевая, — я спать хочу. Мне… Мне сказали, что из-за амнезии я могу быть дезо… Дезориентарован. Нет, дезоратирован. Нет… Как это, — парень немного побледнел и опустил голову, пытаясь выговорить одно слово. — Все правильно, дезориентирован, — как можно мягче сказал Никита. Главное не вспоминать ничего. Он просто общается со своим учеником, все хорошо, — но ты автоматически же что-то делаешь. Вот в какую руку стоит взять карандаш, а? Парамонов нахмурился. Не поднимая голову, парень неуверенно поднял вверх, кажется, правую руку. Наверное так. Хотя сонный мозг, что, по словам врачей, будет для него пока постоянным, плохо уже соображал. Да и немного страшно было. Перед ним его учитель, которому он явно портил жизнь. Из-за этого хотелось сбежать и закрыться в комнате. Или вообще сбежать от охотников. Наверняка им просто воспользоваться хотят. Сделать охотником, а после не отпускать. Охотники злые. Бросаются и выгоняют своих же. Так ведь добрые люди не поступают. — Вот, молодец, — спокойно сказал шатен. Он же когда-то увлекался театром? Это почти одно и то же. Просто играть нужно самому и постоянно. Рома пожал плечами, сделав шаг назад. Голову он не поднимал. Если бы они были на какой-нибудь Руси, то это бы означало своеобразное смирение. Правда тогда уж надо было поклониться до земли. Все-таки учитель — это уважаемый человек. — До комнаты дойдешь или мне к себе тебя тащить? — фыркнул Никита, вздыхая и приподнимая голову парню под предлогом похлопать по плечу. — Дойду. Парамонов зевнул и кивнул, тут же отойдя в сторону и едва не бегом уходя в сторону своей комнаты. Да, страшно. Но ещё больше страшно оставаться у охотников. Что-то подсказывало Роме, что это точно не то место, где он должен быть. Учитель казался знакомым. Но тем не менее, вспомнить его парень не мог. Трудно. Очень. Оказавшись в своей комнате, Рома закрыл дверь на ключ и сполз на пол. Теперь решетки не выглядят такими уж и безобидными. Словно он действительно в тюрьме, где никого не волнует его мнение. Это он понял по разговору управляющего с этим Риколитом. Вздохнув, парень обнял себя за колени. Хочется сбежать. Далеко. Просто потому, что нет доверия. Повсюду люди с ножами, мечами и, даже, пистолетами. И все какие-то озлобленные. Словно готовы прирезать друг друга. И двигаются некоторые так, словно они роботы. «Неужели я стану таким же?» — Рома помотал головой. Нет, он не хочет быть таким же. Сейчас этот управляющий, что своим видом не вызывает доверие, воспользуется тем, что он ничего не помнит. Рома уверен, что воспользуется. Рома уверен, что потом его заставят остаться, если он решит уйти. И Рома уверен, что надо искать способ сбежать отсюда. Сейчас, научится ориентироваться в пространстве, и сбежит. Размышляя обо всем этом, Рома не заметил, как уснул. Прямо под дверью, обнимая себя за колени и прислонившись спиной к двери. Завтра тело будет болеть, но сейчас это никого не волнует. В то же время о своих вещах думал ещё и Риколит. Но его мысли были больше о том, как же поступить с новеньким. Наверно не стоило вести себя так. Но организм сам бунтовался при виде этого человека. И, к сожалению Никиты, бунтовался не только негативно. Тот месяц он не забыл. И даже прочитал записку, которую чудом уберег от набежавших волков. Вытаскивать ему чип в таком небезопасном месте было ужасной идеей. Но выжил ведь. Вызвал своих. И теперь нашел ещё больше проблем. Как же это похоже на Рому. Отступать и не принимать ответственности за свои действия. Вот даже сейчас он потерял память. И вроде бы стоит рядом, но в чем смысл, если даже не выскажешь свое мнение. В общем, эту ночь парни вдвоем провели почти в одной и той же позе. А на утро, через силу и через боль, Никите пришлось встать и зайти в столовую. Про Рому он вообще забыл на тот момент, но в итоге выкрутился тем, что взял еду для него с собой. И поэтому он сейчас стоит под дверью с подносом и стучит. Пока ещё аккуратно.