***
Постанывая от боли, Никита все же сел в кровати. Чувствовал он себя так, словно его ебанутое на оба полушария чудо все же провело парню экскурсию по подвалу. Видимо не особо сильная любовь к нему повлияла на старания целителей, так что его почти не вылечили. А думать, что именно там Рик творил с 404, раз тело так болит, Никите не хотелось. Осмотревшись, охотник со вздохом заметил лежащего на соседней койке Рому и доковылял до него, садясь на край мягкого матраса. Рома приоткрыл глаза. Сам он проснулся недавно, но вставать не захотел. Вздохнув, парень чуть отодвинулся от охотника. Мало ли. — Я тебя ремнем когда-нибудь побью, — вздохнул Никита и наклонился, крепко обнимая парня. — Бей, — Парамонов вздрогнул, пофигистично вздохнув. Даже на объятия не отреагировал. — Ремня нет, — буркнул шатен, да так и замер, устроив голову на чужой груди и прикрыв глаза. Молчал и слушал сердцебиение. — Дарксайда позови, — Рома продолжил лишь лежать, не двигаясь. Просто говорил пофигистичным тоном. — Уу! — негодующее восклицание смешалось со всхлипом. А через тонкую ткань футболки была заметна капнувшая слеза. — Ну или воспользуйся тем подвалом. Наверняка найдешь что-то более интересное, нежели ремень, — все также продолжил говорить Парамонов. Не двигался и не проявлял никаких эмоций. Какая разница, если все отношения потеряны все равно? Снова мотание головой, всхлип и новые мокрые капли, просачивающиеся сквозь футболку. Похоже говорить Никита ничего не собирался, только прижимался крепче. Он может бесконечно отрицать сам факт того, что ему лучше рядом с Парамоновым, но это правда. Он все ещё любит, пусть и пытаясь ненавидеть. И от того, чтобы снова насладиться теми же поцелуями его удерживает только все та же жгучая обида и то, что Рома не помнит ничего. — Что такое? Я, все-таки, испортил тебе жизнь. Я извиняюсь за это и хочу исчезнуть. Просто чтобы тебе не портить все дальше, — Парамонов пожал плечами, сдерживая порыв обнять Никиту. Нельзя. Тот Рому наверняка ненавидит. А объятиями парень лишь ухудшит все. Похоже схема из отрицания и всхлипа была сейчас единственным, что мог сделать Силюк. Только негодование чередовалось то в противоположном «Угу», то просто в мычании, то в мотании головой. — Не прощаешь? Что ж. Я могу тебя понять, — Рома мысленно на себя зашипел, противясь желанию обнять Никиту. Нельзя. Фырк. Это новый звук в арсенале расчувствовавшегося Риколита. Он фыркает и уже не всхлипывает, а тихо, беззвучно, плачет. — Какого черта ты такой?! — Парамонов вдруг зашипел, довольно резко и крепко обняв охотника. Не выдержал. Зато немного ослабленный из-за произошедшего охотник не сразу выберется. — Какой? — все же подал голос в виде тихого вопроса Никита, вздрагивая, но потом расслабляясь и снова устраиваясь на чужой груди. — Такой! — Рома зашипел, сжав Никиту в объятиях ещё сильнее, — сука, ты меня послать должен был изначально. У тебя ебаная война, ты сам говорил, что те, кто уже проиграли даркам не те, кто были в прошлом. — Мне больно, — все также тихо сказал Силюк, проигнорировав почти все слова, — спину не долечили. — Вот именно. Тебе больно, — Парамонов фыркнул, ослабив хватку, — а ты все равно носишься, мазохист ебанный. — Угу, — короткий кивок и шатен тихо матернулся из-за того, что ударился носом о чужие ребра, — сколько ты уже вспомнил? — обычный вопрос. Просто обычно понять о прогрессе можно только в случайных фразах от Ромы. — Не самый лучший год после ссоры. Точнее, три года, — помрачнел Парамонов и внезапно положил руку на голову Никиты, слабо её оттянув за волосы, — ты ебанный мазохист, — парень фыркнул и аккуратно убрал руку, а после начал гладить по волосам охотника. — А ты садист-извращенец, — пробурчал Силюк, недовольно мотнув головой, — до сих пор мечтаешь меня запытать. — Конечно мечтаю. Именно потому, — Рома отпихнул охотника, — я должен уйти. Так, чтобы меня не возвращали из-за всяких психозов. Дай облегчить тебе жизнь, а? — Да хватит оставлять меня наедине с проблемами! — сильное магическое истощение влияло и на эмоции, сдерживать которые сейчас было труднее, — приходишь, клянешься, что не оставишь, а потом что?! А потом: «Ой, Никита, меня совесть замучила», «Ой, Никита, я навредить тебе боюсь», «Эй, Никита, я тут пропаду на десяток лет из-за нашей ссоры полностью из-за пустяка, ты не против? А, какая разница, я ведь уже все решил, твое мнение не играет роли». Да можешь ты хоть раз в жизни прекратить нарушать свои обещания и подумать, что я тоже, блять, человек?! Со своими желаниями и потребностями! И на каждое твое «лучше» у меня есть свое! — Ты одурманен тем, что я тут. Поэтому и не понимаешь, — Парамонов сел в кровати, — ты меня ненавидишь и пытаешься это скрыть. И Я это понимаю. — Да просто тебе плевать на меня! — выкрикнул Силюк и непонятно куда телепортировался. Черт… Разнюнился тут… Позор. — Не плевать. Поэтому я и хочу уйти, — Рома вздохнул. Покинул своеобразную палату, улыбнулся дарксайдам и сбежал. За год дарксайды успели отправить Никиту обратно. Правда все тот же хакер поставил ему блок на память и ни рассказать, ни провести охотник не мог. Зато сам иногда забегал на кружку чая в неделю отпуска.Часть 21
16 мая 2021 г. в 00:00
Рома только моргнул, а все вокруг резко поменялось. Физическая усталость пропала, но морально на него все ещё давило произошедшее. Правда была проблема поважнее.
При свете дня лес уже не казался таким опасным. Но вот сильно напрягали связанные левитирующими цепями руки и ноги. Его вообще держали в воздухе только подобные цепи.
Рома вздрогнул. Постарался сделать вид, что и дальше спит, да только вот нервно подрагивающие веки сдавали его с потрохами. Да и слабо трясущиеся руки. Страшно всё-таки. Вдруг это охотники.
Естественно, владелец цепей не мог не почувствовать лишнее движение рядом с частью своей магии. Но промолчал, продолжая куда-то тащить парня.
Аккуратно приоткрыв глаза, Рома вздохнул и постарался дернуться. Нет уж, просто так он не сдастся.
— Ну вот и чего тебе в кровати не лежалось? — буркнул владелец цепей, по голосу оказавшись Фиксаем.
Парамонов вздрогнул. Зажмурился и замер, почти не дыша. Вот этого существа он точно не ожидал ни услышать, ни увидеть. Он всё-таки управляющий дарксайдов, какое ему дело до обычных людей?
— Не надо притворяться трупом, я знаю, что ты жив. Там твой любовничек скоро деревню разнесет. Ну или лес, — фыркнул дарксайд.
— Только не к нему! — резко вскрикнул Рома. После того подвала от Никиты держаться хотелось где-то подальше. Мало ли что случится.
Вздохнув, парня поставили на землю. Правда из-за неожиданности Парамонов упал на колени, поднимая голову на присевшего на корточки Фиксая перед ним.
— Слушай, я не хочу разбираться в ваших отношениях. У меня есть свои, да и плюсом идут множество разумных, о которых нужно заботиться. Так что поясню коротко, вспоминай позавчерашний урок истории. Тот охотник не уничтожил своего дарксайда, а вполне успешно подавлял. Да и сам этот Рик не особо хотел показываться. Но ты и мой 404 в прошлом сильно ему подгадили, силой, скажем так, заставив войти в кому на месяц. И потому каждую секунду, пока ты был рядом с Риколитом, его дарксайд хотел тебя уничтожить. И сейчас он вырвался, так что окружающие территории в опасности. Когда охотник и его дарксайд сливаются воедино, то получается гремучая смесь, не способная себя контролировать. Таких уничтожают ещё в зародыше. И сейчас, если не остановить происходящее, — откуда-то издалека неожиданно раздался взрыв и треск деревьев, — то Риколит тоже станет таким же. И ты своим появлением можешь одновременно и окончательно потерять его, и спасти. Но если тебе не интересно, то я просто уничтожу эту угрозу. Потому что потом пробудить его уже будет нельзя.
Рома вздохнул и опустил голову. Неудобно. Неуютно. Ужасно. Если так все плохо, то зачем помощь какого-то парня, который сильно насолил и Никите, и его дарксайду?
— И так, твой ответ? — ласково улыбнулся дарксайд, поднимаясь и вслушиваясь в шум драки.
— Я ему вряд ли буду полезен, — Парамонов грустно вздохнул, обнимая себя за плечи, — раз уж я ему так сильно насолил… Да и подвал. Нет, мне бесполезно.
— К сожалению, сейчас только ты можешь вернуть его в норму, — вздохнул дарксайд, — если нет, то мне остается только убить его.
— Просто, я же вряд ли ему нужен. Мы поссорились, потом все эти планы по его убийству, о которых он знает. Что-то про изменённую память, — Рома пожал плечами, — я последний, кого Никите хочется видеть. Слишком много я сделал.
— И тем не менее он тебя любит, — Фиксай с неким раздражением отряхнулся, — не хочу торопить, но там моя пара рискует жизнью. Я не могу тебя уговаривать.
— Не любит. Это все бесполезно. Я не нужный.
Жалобно произнес Рома, сжав плечи. Страшно. Очень. Хочется пойти, но что-то заставляет думать, что он совершенно не нужен там. И Никита так реагировал.
Силюк в какой-то степени был виноват. Он заставил беспамятного паренька думать, что не нужен. Он заставил так решить. Он заставил вцепиться в версию Вовы. Рома же хотел как лучше. Он бы не продолжил жить у охотников, а Никита бы спокойно зажил.
Парамонов понимал, что виноват. Но было больно и от отношения к нему Никиты. Может быть, тот и любил, но вряд ли любит сейчас. Рома ведь сделал все, чтобы его не любили. И вряд ли вообще что-то реально изменить.
Прошлое не изменить. А настоящее из-за прошлого не хочется.
— Так, идёшь туда. Даже если он тебя и убьет, то должен очнуться, — несмотря на то, что Фиксай берег силы, но он все же схватил Романа за плечо и телепортировался на край деревни, с которой открывался отличный вид на то, как почти побежденный охотник откинул от себя 404. И похоже, что не впервые.
Рома пожал плечами. Сел и уставился в землю. Вроде и заплакать хочется, да только нечем, кажется.
Но из-за взгляда в пол Рома не заметил, как охотник под контролем дарксайда и его швырнул на землю. Спина резко заболела, раздертая резким приземлением. Правда неожиданно хватка на плече ослабла. На секунду даже показалось, что на него посмотрели обычные карие глаза Никиты, а не эти, с черным белком и зеленым огоньком вместо зрачка.
— Ну убивай. Ты так хотел избавиться от моего общества, — внезапно выдал Рома, никак не двигаясь. Да плевать, если честно, что будет.
Правда его депрессивный бред явно не зацепил шатена. Хватка снова окрепла, но его просто отнесли подальше к колодцу, а затем сражение с 404 продолжилось.
— Нет, ты не уходи, — резко воскликнул Парамонов. Поднялся и схватил за руку парня, поцарапавшись о меч, — ты ведь хотел.
По лицу, пусть даже наполовину скрытому темной маской, было видно какое-то внутренней сражение. Но в итоге Рому попросту неаккуратно отпихнули, заставляя раненной спиной удариться о стенку колодца.
Парамонов вскрикнул, рухнув окончательно на землю. Больно. Даже слезы выступили. Да и вряд ли он сумеет сейчас встать. Чересчур больно, чтобы сразу вскочить. Так он и ходить не сможет, если сильно начнет повреждать позвоночник. Зато он доказал, что неспособен что-либо сделать.
Фиксай пока не вмешивался, напряженно наблюдая за состоянием любимого. Убивать ему пока запретили, а ограничение движений только ещё больше разозлит Рика. Тем более 404 вроде бы как вошел в некий боевой раж, в котором ранения заживали почти мгновенно и пока справлялся. Вон, уворачиваясь от ножа, охотник получил пинок в живот и распластался неподалеку от сидевшего Ромы.
Парамонов откашлялся. Немного, кажется, стало легче. Кажется, этот управляющий что-то говорил про любовь. А ещё суицид, так в тему.
Прихваченный ещё ночью ножик, про который изначально Рома вообще забыл, аккуратно был взят в руки. Никита вроде вновь попытался напасть, но на это Парамонов обратил ноль внимания, резко резанув вены.
От такого откровенно странного действия растерялся даже сам Рик, застывая как в реальном мире, так и там, где контроль над телом себе пытался вернуть Никита. Естественно, в последнем месте его все же с трудом закинули обратно в комнату, а дверь вновь заперлась, давай отдышаться самому охотнику.
— Не… в мою… смену… — прохрипел парень, едва не падая на колени рядом с чокнувшимся, по его мнению, Ромой.
— Тебе же все равно, — тихо приговорил Парамонов, грустно усмехнувшись. Рану он даже ничем заматывать не хотел.
— У меня слабость к психически нездоровым, — хрипло выдавил охотник и обнял русого, телепортируясь в госпиталь дарксайдов. А там их уже знали. Правда на этот раз все было намного хуже. Тот же отключившийся Силюк, который при падении едва не насадился на нож Парамонова.