"А что я сделал потом?"

— Наш город справится и без тебя, — сказал Гром, устало прислоняясь лбом к прохладному стеклу лифта. — Ну раз так, то и справляйтесь сами, — презрительно фыркнул Разумовский. — До встречи, Игорь. — А я с тобой ещё не прощаюсь, — огрызнулся Гром, оборачиваясь... и осёкся. Потому что только что напряжённый как струна, готовый при малейшей возможности снова броситься в драку Разумовский теперь стоял чуть пошатываясь, уставившись на него распахнутыми тёмными глазами. Перепуганными-перепуганными. А потом и вовсе прислонился к стенке и начал сползать вниз. Димка с чертыханием чуть не свалился за ним — сам Разумовский весил не так много, а вот костюм тянул вниз прилично, Гром оценил, когда сам в нём бегал. — Эй, ты чего задумал, — возмутился Дима. — Вставай давай, не надуришь. А ведь не дурит... Ладно бледность, ладно лицо, но и дыхание у него стало частое-частое, будто задыхался. И глаза эти. Впрочем, он раньше тоже так смотрел — в офисе в первый раз, когда Гром ему документы в руки совал. Тогда ему удалось этим спектаклем провести, Игорь бдительность на мгновение потерял, и Разумовского тут же как подме... Ах ты ж чёрт. Дима ещё разок дёрнул Разумовского вверх за заломленную руку, но тот будто и не заметил. Сидел весь белый, зрачки в полрадужки и трясти начинает. И в костюме этом своём дурацком совсем не смотрелся. Игорь сжал зубы и отвернулся. Ну допустим, и что с того? Что изменилось? Да, понравился ему тот Разумовский, с которым он поначалу столкнулся. Непохожестью на других богачей понравился. Неуверенностью своей, отсутствием спеси, высокомерия. Тем, что помогать всем вокруг хотел… Дохотелся. Обидно кольнуло, когда Юля в казино ему доказывала, что не такой уж Сергей и хороший. Ещё обиднее, когда сам этому доказательства нашёл. Как будто последнюю надежду отобрали, что хорошие люди в мире всё ещё встречаются. Может и встречаются, только, кажется, больные на всю голову. — А с ним всё точно нормально? — неуверенно спросила Юля за спиной. — Да он просто надеется, что мы испугаемся и развяжем его, чтобы проверить, — успокоил её Дима. Игорь бросил взгляд через плечо, потом мельком глянул подписи на кнопках лифта, нажал на подходящий этаж — ближайший, где офисы и залы для посетителей. — Так, ребят, езжайте вниз, а мы с нашим гением прогуляемся, водички ему налью, раз ему, видать, из шланга не хватило, — сказал он, шагая к Разумовскому и вздёргивая его на ноги, как котёнка за шиворот. Сопротивления не последовало. — Мы с тобой, — мигом подобрался Дима. — Езжайте-езжайте, надо ж кому-то полицию встретить, всё рассказать. Сам справлюсь. — Игорь, ты опять... — Да я ж с ним не драться буду. Даже развязывать не собираюсь, что я, сумасшедший. Просто поговорим. — Игорь, — вмешалась Юля, — только не делай глупостей. Ты же только что сам говорил. — Говорил и говорить буду, — развернулся к ней Игорь. — Юль, расслабься. Ну за кого ты меня принимаешь. Юля смутилась, вздохнула и сказала: — Ладно, мы вас внизу ждём. Только не задерживайся, нервничать не заставляй. Разумовский едва переставлял ноги, впрочем, далеко Гром его и не потащил. Уронил на лавочку для посетителей в ближайшем холле и отошёл за спину, там как раз виднелся кулер со стаканчиками. Из виду, впрочем, бдительно не выпускал, но Разумовский не делал попыток не только освободиться, но даже просто обернуться. Наклонился вперёд, насколько позволяли стянутые сзади руки, и продолжал часто поверхностно дышать. Если просто паническая атака, то само через десять-пятнадцать минут должно пройти. Вроде даже без последствий, хотя ощущается, говорят, хреново. Ну а что его теперь водичкой поить, успокаивать, говорить, что всё хорошо будет? Не будет. Нихрена у него уже хорошо не будет, ни при каком раскладе. Игорь задумчиво заглянул в набранный стаканчик. Холодная, может и сработает. Интересно, выплеснутая в лицо вода ему за издевательство над задержанным зачтётся? Он этим никогда не грешил. Выбивать информацию — выбивал. Задерживал тоже не всегда… с минимальным вредом. Но чтоб над уже пойманным и связанным издеваться, этого за ним не водилось. Может сразу за шиворот вылить? Он всё равно насквозь мокрый, стаканом больше, стаканом меньше… Вроде можно ещё попробовать отвлечь, только чем? Хотя. — А бутылкой меня по голове, это ещё ты или уже твоё злобное альтер-эго? — спросил он, не двигаясь с места. И увидел, как Разумовский вздрогнул, замер, даже немного выпрямившись. Но так частить вроде и правда перестал. А спустя десяток секунд даже ответил: — Я. — А нахрена? — Растерялся. Ну офигеть теперь. — А потом что? — Не… не знаю. Неп-помню, — он снова начал запинаться, спотыкаться на словах, даже сильнее, чем раньше. Всё время, что они сегодня общались — а говорил Разумовский много, бурно и весьма увлечённо — за ним такого не наблюдалось. Да ну фигня, нельзя так играть, невозможно. Каким хорошим артистом надо быть, чтобы так личины менять. — А что я сделал п-потом? — Да так… всего по мелочи. Запихнул меня в костюм Чумного Доктора, оставил на очередном пожарище на радость моим бывшим коллегам. Ах да, владельца казино там распял. Ну, чтоб я не просто так болтался, а вроде как по делу, — Игорь перечислял, неспешно подходя ближе. Потом заглянул в стаканчик и сам из него отхлебнул, оказывается пить после всего этого огня и дыма хотелось страшно, просто не до того было. Прочистил горло и продолжил: — Подкинул мне домой взрывчатку, а потом с её помощью подорвал Центральное управление полиции. И вывел полчища маргиналов на улицы — они там до сих пор город разносят, почти весь центр в огне. Разумовский снова согнулся и затрясся сильнее прежнего. Как-то он его не в ту сторону отвлекает. Но слишком клокотала внутри злость, слишком Игорь боялся — кого он не досчитается по результатам этой ночи. — А ты в это время горячо принимал меня и моих друзей в своём прекрасном офисе в башне. Игорь обвинительно ткнул его со спины пальцем в плечо, но Разумовский внезапно шуганулся в сторону, как от удара, чуть не свалившись с лавочки — еле поймать успел. И как-то неожиданно отпустило. Что он в самом деле. Поверил же уже в общем-то. — И давно у тебя такие вот… провалы в памяти? — спросил Гром, придавая ему более устойчивое положение. — В-всегда, — отозвался Разумовский, с трудом выталкивая из себя воздух. — С детства. Игорь обошёл его, присел на корточки и заглянул в глаза: — И что ж ты, родной, голову-то вовремя не лечил? — Я не знал. Нез-знал, что такое может... — Да ладно, — переспросил Игорь, упираясь ладонями в лавочку по обеим сторонам от него. Вынуждая отшатнуться и выпрямиться. — Прям вот даже не догадывался? Ни намёка? Ни нестыковок? И контракт с HOLT-интернешнл тоже в глаза не видел? Да ты ему ни капли не удивился, когда увидел, испугался только. Знал ты всё. — Ты не поймёшь. — Конечно, я не пойму. Я ж не миллиардер и не основатель общественно любимого проекта. На который хрен кто денег даст, если узнают, что у меня с головой не в порядке. — Дело не в этом! — резко вскинулся Разумовский, но тут же снова скис, зажмурился, отворачиваясь, и внезапно расплакался — беззвучно, сжимая губы, только слёзы скатывались одна за другой. — Не в этом... Ну всё, пиздец, приехали. Довёл. Нахрена, спрашивается, чего добился? Игорь сел на задницу, прямо на пол, благо он тут был словно стерильный. Сам он уж точно наверняка грязнее. Посмотрел на смятый стаканчик в руке, растерянно спросил: — Пить хочешь? Ему не ответили, но и так же понятно, что хочет. Одной гарью дышали. Только воды в стакане осталось максимум на полглотка, так что пришлось вставать и тащиться к кулеру за другим. Заодно и этот пока чуть успокоился. Надо будет сказать, чтоб его обязательно в одиночную посадили, как особо опасного. Потому что в обезьяннике его сожрут с потрохами, не посмотрят даже, что Чумной Доктор. Там нюху больше доверяют, чем чужим словам, и слабость чуют с первых же секунд. А учитывая, что он натворил, дежурный ему на помощь точно спешить не будет. Хорошо хоть задыхаться за время разговора он действительно перестал, значит можно будет уже тащить его вниз, там друзья наверняка нервничать начали. Игорь впопыхах, пока набиралась вода, сбросил Диме короткое: «Всё ОК, скоро буду» и вернулся к Разумовскому. Сунул ему под нос стаканчик, буркнув «Держи», но тут же сообразил и поправился: «В смысле, пей». На него зыркнули исподлобья, словно ожидая пакости. Но вода, видимо, была слишком соблазнительной, поэтому Разумовский торопливо приник губами к краю. Поперхнулся поначалу, плеснув вниз — Гром слишком сильно наклонил — но подстроился и в два счёта выпил всё до дна. Спасибо не сказал, да Гром и не ждал этого. Бросил пластиковый комок в мусорку и сказал: «Пошли». По дороге к лифту набрал Диму уже по телефону, поскольку тот его сообщению явно не поверил и принялся задавать «проверочные вопросы». — Да я это, я, нормально всё. Приехали там уже? Хорошо. Знаешь, ты это, скорую ещё вызови. Да не ту, блин, что вы все с ума посходили?! Психиатрическую. Нахрена его в участок, он же откровенный псих, пусть сразу забирают. Всё, давай, спускаюсь. Разумовский послушно шагнул перед ним в лифт, лицом к пафосному панорамному окну, но Гром сразу дернул его за плечо, разворачивая к себе, и только потом нажал кнопку. За стеклянной стеной горел Питер, полыхая яростью и взрываясь недовольством вконец отчаявшихся людей. И Сергей Разумовский был здесь в общем-то не при чём.