my dragon

Сюжет фильма на планшете, как и первая половина перелёта, прошли мимо Ёсана. Голова была полностью забита Минги и его дурацкой выходкой в отеле. Зачем он это сделал? Просто решил подразниться? Или в самом деле у него есть какие-то чувства? Ёсан не мог разобраться в этом, как ни старался. Изначально казалось, что отношения между ними нельзя назвать просто дружескими, но какими именно их определять? Да, с Минги ему уютно и спокойно, но те слова, что он сказал… Дракон должен быть с драконом. Разве Ёсан мог считать себя полноценным? Ведь по сути, он — всего лишь генетический сбой, который, пускай и имеет потенциал к обращению, но не может и этого сделать. «Так зачем тогда я согласился на всё это?» Вполне разумный вопрос, ответ на который тоже был очевидным. Единственное, ради чего Ёсан бросил свою прежнюю жизнь — это Минги. Возможно, со стороны это похоже на то, что он поступил необдуманно и глупо, но парень чётко понимал для себя — жить как раньше у него бы не получилось. Без Минги он просто бы не смог. Возможно, эти чувства и начинались как обычная привязанность к единственному близкому существу, которое оказалось рядом, но ведь дело не только в этом. Смог бы Ёсан привязаться к нему, если бы не эти странные обстоятельства, что свели их вместе? Если бы они были в одной стае, или же Минги оказался таким же «переселенцем», как и сам Кан? Смог бы Ёсан его полюбить, в обычных обстоятельствах? Минги был шумным и убийственно-ярким, возможно, даже слишком ярким для монохромного мира, в котором жил Ёсан. Он говорил всегда прямолинейно и категорически отказывался понимать, что такое личное пространство, игнорируя его, как что-то заведомо глупое. У него не вызвало бы трудностей задать самый неловкий вопрос или поцеловать кого-то, даже не спросив разрешения. Минги — это бессмысленные разговоры ни о чём и искренность, которую практически невозможно найти среди тех, с кем Ёсан общался столько времени. Минги — это упрямое отрицание гениальности большинства благ человечества и при этом — совершенно детский интерес в глазах при просмотре очередного мультфильма. Он — это обжигающие своим уютом объятия спросонья и угрюмое беспокойство на дне алых глаз. Это вечные споры на миллионы самых разнообразных тем и убаюкивающий голос, который Ёсан порой слышит сквозь дрёму, убегая от очередного кошмара. Это едва понятное обещание о чём-то. Ёсан не знает его сути, но помнит уверенность, с которой оно было произнесено. Минги — это свободный полёт, в который Ёсан всё ещё боится упасть. Разве была у него хоть минимальная возможность остаться равнодушным? Ёсан уверен, что нет. И за эти два с половиной часа, проведённых в самолёте, он уже успел найти десятки самых разных решений и вариантов, но выбрать из них правильный… слишком сложно. В одном он уверен наверняка — в том, что чувствует, но вот что делать с этими чувствами? Он пока так и не смог понять. В Юньчэне самолёт приземлился для плановой дозаправки, где пассажиры получили разрешение на некоторое время покинуть борт и размять конечности, а учитывая, что впереди ещё два часа полёта — это точно ни для кого лишним не будет. Так получилось, что Ёсан поднялся с места раньше, чем двое его спутников, а, так как стоять на проходе, мешая остальным пассажирам выходить из салона, было по меньшей мере глупо, он решил выйти первым, лишь у самого выхода замечая, что Юнхо, низко наклонившись, что-то говорит Минги, голова которого была глубоко спрятана в капюшоне, а потому эмоции парня было не разобрать. Но, судя по обеспокоенному Юнхо, что-то явно было не так. Кан хотел было вернуться, но сделать это было не совсем удобно, а потому он подумал, что подождёт парней снаружи: на время дозаправки никто из пассажиров не мог оставаться в салоне. Большое табло на входе в главный зал аэропорта показывало, что уже половина шестого вечера, и Ёсан только теперь понял, что часы в его новом телефоне настроены неправильно. Пока он копался в гаджете, параллельно настраивая и другие его позиции, то настолько увлёкся, что не заметил, как рядом кто-то оказался. — Хорошо, что сейчас почти вечер и народу немного, — голос Юнхо, хоть и старался показать прежнюю беззаботность, но удавалось ему это не в полной мере. — Пришлось бы ждать, пока посадку не объявят. Номер-то я с этого телефона так и не записал. — Где Минги? — Ёсан быстро оглянулся по сторонам. — Я, когда выходил, заметил, что с ним что-то не так. Плохо переносит перелёты? — предположил он, но потом подумал, что ляпнул глупость. Как дракон может плохо переносить высоту? — Пойдём, — ничего не объясняя, взял его за локоть Юнхо и повёл за собой, на ходу беря его телефон и быстро вбивая свой номер. Спустя пару минут зеленоволосый остановился у одной из дверей, за которой начинался большой зал с капсульными комнатами отдыха. — Опять деньгами раскидываетесь, — негромко вздохнул Ёсан, качая головой. — Не знаю, как правильно объяснить его состояние, — Юнхо неловко потрепал собственные волосы. — Это не то, чтобы боязнь высоты или перелётов… Я его, когда из Калькутты забирал, мы железной дорогой воспользовались. А вот из Цзинина в Шанхай добирались самолётом… У него похожая фигня была. Вот только дозаправка много времени не займёт, а столько времени, сколько было в тот раз, у нас точно нет. — В которой? — Ёсан неуверенно повернулся к ряду совершенно одинаковых дверей молочного оттенка. Юнхо, кивнул на ту, что находилась прямо напротив них, и вернул телефон, который на протяжении всего их короткого разговора крутил в руках. — Справишься? — неуверенно спросил он. — Если что, я могу купить другие билеты — заночуем тут и … — Не нужно, — коротко прервал его Кан, делая шаг вперёд. Всё же Юнхо был прав — им действительно повезло, что уже довольно поздно и людей в аэропорту не так много. Большинство дверей мигали зелёными значками. Когда Чон отправился по каким-то своим делам, Ёсан коротко постучал в ту, на которой лампочка была тревожно-красной. — Минги, ты как? — в ответ молчание и неясное шуршание замка. — Юнхо говорит, что… Стоило ему открыть дверь и сделать шаг вперёд, как младший, до этого явно сидевший на стуле напротив двери, упрямо проигнорировав явно удобный на вид диванчик в углу небольшого помещения, быстро затащил его внутрь. Ёсан и понять ничего толком не успел, как оказался стоящим напротив Минги, который вновь сидел на стуле, молчаливо уткнувшись в мягкую ткань рубашки на чужом животе. — Ты чего? — после короткого молчания Ёсан немного пришёл в себя. Судя по реакции Минги, физически он вроде в порядке, но вот то, с какой силой его пальцы сцепились на чужой пояснице — явно не самый хороший признак. Он посмотрел на часы, висящие над небольшим столиком у стены — те показывали без пятнадцати шесть. «У нас чуть больше сорока минут» — посчитал про себя Ёсан, неуверенно опуская ладонь на неподвижную голову сидящего перед ним парня и принимаясь медленно перебирать яркие пряди. Почему-то он чувствовал, что говорить пока ничего не нужно — скоро Минги немного успокоится и сам расскажет, что его беспокоит. «…не люблю, когда кто-то видит меня… слабым?» Кажется, именно так сказал Минги, когда они прогуливались вечерним парком. Возможно, это тоже довольно сильно на него влияет, кроме самого перелёта. Но то, что младший не прогнал его сразу — уже хороший знак. Теперь нужно лишь немного подождать, и они со всем разберутся. Минги заговорил лишь спустя пятнадцать минут странной тишины, которую нарушали лишь невнятные звуки, которые доносились из-за двери, а ещё мерное тиканье механизма часов. С тяжёлым вздохом, словно пытаясь унять собственные эмоции, он начал было отстраняться, выглядывая из-под спутанных прядей, но стоило Ёсану попробовать поймать этот взгляд — как тот сразу же спрятался обратно, словно ракушка захлопнулась. — Я не боюсь летать, — наконец донёсся приглушённый плотной тканью голос. — Просто… Странное чувство, когда ты в небе, но не управляешь происходящим. Не чувствуешь ветра в крыльях, не можешь увернуться в случае угрозы. Я себя таким беспомощным чувствую… таким слабым. Ёсан молча выслушивал его слова, чувствуя, как холодеют собственные пальцы — то, что описывает Минги, как сильно всё это знакомо. То же самое он испытывает, когда очередной кошмар отравляет ночной сон, заставляя раз за разом падать с отвесной скалы, не давая возможности вырваться вверх. — И дракон внутри словно с ума сходит, — всё так же негромко продолжал Минги, но Кан заметил, что хватка цепких рук немного расслабилась. — Я его едва контролирую, а он всё не слушается — всё порывается выбраться из той железной коробки, в которой мы летим. Ему не нравится, что то, что люди называют крыльями, просто бесполезно торчит по сторонам и никак не действует… Я его пытаюсь успокоить, да и Юнхо в прошлый раз объяснял, как это всё работает, но он упрямый… — Ты тоже, — всё же решил ответить Ёсан, понимая, что оборотню тяжело говорить о том, что с ним происходит. Он осторожно убрал густую чёлку одной рукой, другой — немного приподнимая чужой подбородок и заставляя посмотреть на себя. — Минги, ты большой молодец, что справляешься с ним. Почему сразу не сказал, что тебе плохо? Мы бы что-нибудь придумали ещё в салоне. Сон вновь виновато отвёл глаза, но голову прятать больше не стал. — Ты ведь обиделся из-за той пластиковой шту… карты. Ёсан несколько секунд молча смотрел на горестно сведённые брови, прежде чем с тяжёлым вздохом опуститься рядом на корточки (не самое удобное положение, но зато Минги вновь посмотрел в его сторону). — Дело вовсе не в этом. — А в чём? — Минги нахмурился ещё сильнее, осознанно или нет, перехватывая чужие ладошки привычным жестом и начиная их согревать своими. — Это из-за того, что я сделал в номере? Теперь настала очередь Ёсана отводить взгляд, но раз уж он для себя всё решил — не пора ли перестать сбегать от самого себя? С этой мыслью блондин вновь повернулся к парню перед собой. — Зачем ты это сделал? — всё же решился задать он вопрос, раз уж разговор свернул в это русло. Минги сначала долго и задумчиво молчал, словно и сам искал ответ для себя, и Ёсану в какой-то момент показалось, что тот сейчас скажет глупое «просто захотелось». — А разве среди людей не так принято выражать свои чувства? — с сомнением наконец спросил он, и Кан почувствовал, как хватка на пальцах стала сильнее. — Будь я в драконьей форме — я бы поухаживал как следует, а что делать в этой шкурке… я только про эту штуку знаю… Ну и ещё про… — Стой! — быстро прервал его Ёсан, вырывая одну из рук и закрывая ею чужие губы, обрывая готовую сорваться фразу. Щёки кажется горели огнём, но блондин сейчас ставил это в самый конец очереди среди всего, что произошло за последние несколько минут. — Во-первых — «эта штука» называется «поцелуй». Во-вторых — о таком нужно спрашивать разрешения, а не действовать с бухты-барахты. И в-третьих — «поухаживал»?! — Кан всё же решил уточнить. Мало ли, что изменилось среди драконов за последние годы — может он не в курсе чего-то? — Ты имеешь в виду, что я… нравлюсь тебе? — он и сам не верил в то, что говорит подобное. Но уверенное кивание в ответ было совершенно однозначным. — Минги, ты… понимаешь, что говоришь? Я ведь… — Папа говорил, что пара должна подходить и мне, и моему дракону, — будто цитируя прописную истину, легко протараторил красноволосый, когда снова получил возможность говорить. — И? — всё ещё пытался вникнуть в суть происходящего огорошенный Ёсан. — И… ты нам нравишься! — как само собой разумеющееся пожал плечами собеседник. — Он хочет тебя защищать, а я… — Минги всё же замялся, отчего голос стал немного тише. — Я могу тебе доверить вот такого себя. — «Такого» — это… — Кан сначала не понял, о чём он. — Слабого. Минги тяжело вздохнул, словно вся тяжесть мира вернулась на его плечи, заставляя прежнее состояние вновь приглушить сияние его глаз, которое даже в линзах не стало чуточку тускнее. — Нет-нет, — Ёсан быстро отбросил собственное смущение, осторожно обхватывая лицо парня своими ладонями, не давая вновь отвести взгляд. Он не мог позволить Минги опять погрязнуть в своих дилеммах и страхах. — Ты не слабый! Слышишь? У тебя ведь получилось перенести большую часть перелёта, правда? — Но это так сложно, — парень неуверенно поджал губы. — А если я не удержу контроль? Что тогда? Ёсан несколько секунд решался, прежде чем сказать: — Ты ведь говорил, что я ему нравлюсь? — Ну да, — не понимая к чему ведёт старший, пожал плечами красноволосый. — И тебе? — вновь согласный кивок. — Тогда вы оба будете рядом со мной во время этого перелёта? Я и сам не очень люблю высоту, — собственный смешок показался скорее нервным, чем небрежным. — Но думаю, что вместе мы справимся, правда? В этот раз Минги ответил не сразу, словно и вправду что-то решал со своей второй сущностью, но взгляд парня поменялся. В нём всё ещё оставались беспокойство и усталость, но куда ярче теперь читались уверенность и решимость. После очередного кивка Ёсан всё же поднялся, протягивая парню руку. — Отлично. Ещё немного, и ты спокойно отдохнёшь в номере, а теперь… — А ты больше не будешь убегать? — Минги перехватил его запястье, но с места не сдвинулся. — Не буду, — Ёсан улыбнулся, так же крепко сжимая пальцы. Возможно Юнхо был прав, когда говорил о доверии. — И ещё. — Что такое? — часы показывали, что у них ещё минут двадцать, так что можно никуда не спешить. — Ты говорил, что нужно спрашивать разрешения, — карий взгляд стал почему-то внимательнее. Ёсан сначала не понял, о чём идёт речь, а когда вспомнил, лишь замер. — Можно я тебя поцелую? Сказать, что он согласился лишь из-за того, что переживал за Минги и его дальнейшее пребывание на самолёте — это было бы отличным оправданием. Вот только врать самому себе — глупое занятие, возможно, это прозвучит как самая правдоподобная отговорка, но никогда не станет правдой. Хотел бы Ёсан, чтобы Минги его поцеловал? Да? Знал ли, что будет сотни раз упрекать себя за подобное легкомыслие? Определённо. Готов ли он отказать им обоим в этом безумии? Нет. На то, чтобы озвучить собственный ответ, сил почему-то совсем не было. Лишь кивнуть невнятно, трусливо надеясь, что Минги всё поймёт сам и первым сделает шаг навстречу. Чужая ладонь почти обжигает своим прикосновением, и, когда Минги молча тянет его на себя, Ёсан лишь покорно выполняет эту просьбу. Пара мгновений, и он вновь сидит на чужих коленях, точно также, как несколько часов назад, когда уговаривал Минги надеть линзы, только теперь руки Минги не обездвижены: одна переплетает их пальцы, словно прося не убегать; другая — мягко опускается на талию, кажется, одним только этим прикосновением руша последние сомнения. Ёсан первым подаётся навстречу в этот раз, свободной рукой зарываясь в огненные пряди и притягивая сидящего парня ближе. Тишина вокруг, прерываемая лишь размеренным тиканьем, в мгновение словно рушится, как и весь мир вокруг. В этот раз прикосновение не быстрое и смазанное, как это было в отеле. Губы Минги ожидаемо горячие, но совершенно не сухие, как у самого Ёсана — мягкие и немного влажные. Кан чувствует, как быстро мелькнул чужой язык, прежде чем вновь спрятаться — сделал Минги это намеренно или нет, разбираться сейчас нет никакого желания. Ёсан не спешит углублять поцелуй, лишь осторожно сминает пухлые губы своими, всё еще не решаясь зайти дальше. Но вот Минги никогда особым терпением не отличался. Снова неуловимое движение языка. На этот раз Ёсан отчётливо чувствует горячее прикосновение, но Минги словно не собирается проникать им дальше, лишь всё более увлечённо засасывает чужие губы, раз за разом повторяя то, что делает старший. Невыносимо и дальше останавливаться на этом. Сидеть на чужих коленях в раз становится совершенно неудобно. Давно отвыкшее, или скорее почти не получавшее подобной ласки тело словно сходит с ума от количества новых ощущений. От того, как прожигают сквозь неудобную сейчас ткань осторожные прикосновения. От воздуха, который лишь опаляет лёгкие, но совершенно, кажется, не наполняет их кислородом, от чего голова опасно кружится, не желая сосредотачиваться хоть на чём-то. Лишь всё те же ощущения. Кто из них первый углубил поцелуй — понять совершенно невозможно. Кажется, губы приоткрылись навстречу другим практически одновременно. Мягкие пряди под собственными пальцами, в какой-то момент он потянул их сильнее необходимого, отчего тяжёлое дыхание на миг сменилось сорванным стоном. Поцелуи уже совершенно не невинные, но всё такие же беспорядочные — кажется ни один из них наверняка не знает, как следует вести себя сейчас. Лишь интуитивно тянутся навстречу, уверенные лишь в том, что партнёр не станет упрекать в неопытности или поспешности. Ёсан невольно хмыкнул от таких мыслей. — Что такое? — голос Минги совсем ушёл в низкий шёпот, пробежавшийся мурашками по коже, вызывая необъяснимое желание просто сдаться его обладателю. — Глупости в голову лезут, — Ёсан воспользовался возможностью чтобы перевести дыхание, прижимаясь своим лбом к чужому и непроизвольно облизывая уже немного саднящие губы. Взгляд Минги заворожено следил за этим незамысловатым действием. — Ёсан… — Ммм? — Кан ловит этот тяжёлый взгляд, все ещё не понимая, сможет ли и дальше контролировать происходящее. А есть ли этот контроль вообще? — Нужно остановиться сейчас, — кажется, только что они подумали об одном и том же. Минги вновь тянется для поцелуя, но теперь это уже осторожное касание, словно попытка успокоить партнёра или же самого себя? Не столь важно. Главное — что это, кажется, работает. Просто прикосновение губ к губам — едва ощутимое, почти прозрачное. Ласковое и сладкое до дрожи в пальцах. Ёсан скрещивает свои руки за головой парня, устало пряча лицо на его плече. — И что теперь? — голос немного приглушён из-за плотной ткани, оттого вопрос получается совершенно невнятным, но не для Минги. — А что теперь? — Разве всё останется как прежде? — Кан повернул голову, пытаясь рассмотреть эмоции на его лице, но Минги удивительно спокоен. Словно и вправду всё уже давно для себя решил. — Что-то должно поменяться? — в голосе искреннее непонимание. — Я ведь сказал, что уже давно почувствовал, что ты наш. Ёсан невольно прикусил губу, вновь пряча взгляд. Минги, возможно, чувствовал чужое смущение и уязвимость, а потому с удивительной для него тактичностью не стал ничего требовать в ответ. Лишь прижимал к себе сильнее, словно в подтверждение собственных слов, невольно баюкая в своих объятиях притихшего Ёсана. «Ты наш.» Когда он хоть кому-то был необходим? Когда вообще ощущал свою принадлежность? Возможно, он даже сам себе никогда не был нужен на самом деле. И теперь не так-то просто осознать, что кто-то сказал подобное, поверить в правдивость услышанного. Стук в дверь раздался ровно в тот момент, когда минутная стрелка бесшумно замерла на цифре одиннадцать. — Скоро посадка, — голос Юнхо как всегда спокоен и миролюбив. — Я вас у выхода на терминал ждать буду. Не заблудитесь? — Нет, — Минги успел ответить раньше, чем Ёсан более-менее смог прийти в себя. Кажется, он слишком глубоко ушёл в свои размышления. — Через пару минут догоним. В ответ — согласное мычание и звуки шагов. — Ты в порядке? Полёт в этот раз будет чуть короче. Два часа, справишься? — сильные руки, всё ещё замершие на пояснице, не давали подняться. Хотя, если быть до конца честным, у него не было никакого желания это делать. Минги серьёзно кивнул, но отпускать явно не собирался, заставляя невольно улыбнуться. — Ну так что? — вновь спросил Ёсан. — Пошли? С самым тяжёлым вздохом Минги всё же разомкнул объятия и поднялся следом за старшим — неуверенность в его взгляде всё ещё граничила с решимостью, но второе явно брало верх. Ёсан улыбнулся ему, надеясь, что они и вправду справятся. Они оба должны постараться теперь. Но выйти они не успели. Дверь неожиданно распахнулась, и на её пороге появился Юнхо, который по идее уже давно должен был покинуть зал с комнатами отдыха. Он быстро закрыл дверь за своей спиной. Но удивительным было совершенно не это, а то, что парень был не один — к его плечу привалилась, словно крепко прижимаясь в объятиях, стройная девушка, лицо которой скрывали длинные иссине-чёрные волосы чуть ли не до самой талии, изящная фигура была одета в светлые брюки и просторную рубашку, на ногах — удобные на вид светлые кроссовки. «А они неплохо смотрятся вместе. Это и есть та, кого он себе в пару выбрал?» — промелькнуло в голове Ёсана, но замерший было рядом Минги неожиданно напрягся, одним слитным движением заслоняя его собой. — Так мне не показалось? — в голосе оборотня отчётливо послышались рычащие ноты.