краебиттер

Торговля инсайдерской информацией?! - тихой летней спокойной ночью за городом, когда кажется, что отступают все людские звуки, ради сплетения из отдаленного печального шума волн, шуршания запутавшегося в ветвях ветра, еле заметного стрекотания светлячков и прочих звуков, обретающих под покровом темноты особую, неизведанную и недостигаемую остроту, тонкой материи ночи, крик казался почти кощунством, каким-то неправильным, не на своем месте. Он словно волны океана, бушевал, перехватывая не одно дыхание своей мощью, но в бессилии разбивался о камень холодного равнодушия, казавшейся черной на фоне до боли в глазах яркого света из коридора облокотившейся на дверной проем фигуры, пускающей клубы едкого табачного дыма в черное, высокое, звездное небо, какое обыкновенно увидишь на природе и никогда в городе. - Тебе таким трудом выбили условное наказание, а ты... Я не знаю, что делать. Тебя посадят. Абсолютно точно. Все доказательства сделки на лицо, ни один адвокат не возьмётся. - Ты прощаться пришел что ли? - Сергей демонстративно выдохнул дым в лицо Игорю и улыбнулся своей, свойственной только ему, улыбкой, по всем признакам печальной и мягкой, но в которой по непонятным приметам чувствовались снисхождение и просачивающийся где-то на подсознательном уровне яд, в то время как глазах заиграл блик от проезжающей за Игорем машины, большой редкости в такое время и в таком месте, придав им тот самый нехороший блеск, который все замечают, но предпочитают не обращать на него внимания, списывая на паранойю. - Можно и так сказать. Точнее, я пришел узнать зачем. Про деньги можешь не пиздеть, не поверю. - Игорь старательно всматривался в Сергея, в попытках увидеть в нем хоть каплю чего-то человеческого, потому что сейчас подтверждение человеческой природы Разумовского ему было жизненно необходимо - он жадно хватался за любые детали, как за последнюю нить, но она буквально рвалась в его руках: глаза Сергея как всегда горели, но при этом посмотреть в них и не вздрогнуть от холода не представлялось возможным, смотрели прямо куда-то в ночь, не бегали, губы были подвешены за уголки крепко, уверенно в себе, не дрожали, руки двигались широко, на них даже не было синяков или царапин, на что Игорь поймал себя на отвратительной для самого себя мысли, что лучше бы были, что сейчас бы прижать его к себе, убедить, что со всем разберемся, успокоить, это все было бы просто и понятно, и Игорь избавился бы от этого неприятного, отвратительного чувства, что он чего-то лежащего прямо у него перед носом не видит, что буквально все вокруг все прекрасно знают, а ему не говорят, не желая лишать себя такой прекрасной возможности посмеяться над глупым, ничего не понимающем Игорем. - Вот ты и начал задавать правильные вопросы, - не вынимая из губ сигарету, Сергей саркастически искривил уголок губ и развернулся куда-то к горящему свету коридора и из старого подтрёпанного дипломата из натуральной кожи, с которым, судя по его виду, хозяин не расставался ни на секунду, достал толстую, переполненную бумагами папку, после чего самовлюбленно сверкнул глазами, которые один на один встретились с равнодушным взглядом Грома, и всем своим лицом показал, что, мол, неправильно ты на это реагируешь, Игорь, и преисполнился родного скептицизма. - Что? - не любящий излишний пафос, намеки и вычурную мимику Разумовского Игорь раздраженно попросил все-таки объяснить что за папка, которая может оправдать столь необдуманное поведение, борясь с желанием просто сесть в машину и уехать отсыпаться домой, а не разбираться с проблемами недодруга. Разумовский вообще никогда ему не нравился, что этот образ борца за справедливость и свободу, что его любовь к ярким, не сочетаемым цветам в одежде, что вечный, льющийся от него снобизм, что неприятная манера общения, так как Сергей, по своему личному мнению, всегда говорил правду, по мнению Игоря, оскорблял всех почём зря, но после Сибири Игорь то ли привык и перестал в большинстве случаев обращать внимание, то ли стал если не разделять, то понимать что могло привести его к таким взглядам на жизнь и на людей в частности. - Это все по той преступной группировке, которую ты искал. Личные переписки, маршруты, досье, фотографии, экспертизы. Считай письменное признание. пять лет тому назад Ночью город становится похож на полотно импрессиониста - яркие мазки горящих окон, кажется беспорядочно рассыпаны, но если отойди и посмотреть со стороны можно увидеть целостную картину. Как Игоря занесло ночью в Приморский район, он точно не помнил. Из-за нескончаемых заборов, исписанных граффити, улицы больше походили на коридоры, и выглядывающие изредка темнеющие из-за них не сильно исправляли ситуацию. Небо было необычно темным, чистым и высоким. Откуда-то слышался шум машин, в остальном было тихо и пусто, как в мыслях. Тревожно мигал фонарь. Около надписи "Смысла нет, проходим дальше" Гром свернул на более оживленную улицу. Из большого, нового, по мнению Игоря, совершенно безвкусного здания доносилась громкая музыка и женский смех, окна на обоих этажах горели. Здание было сделано с закосом под средневековую китайскую архитектуру (или японскую...или вообще не средневековую, Игорь плохо разбирался в архитектуре, единственное, о чем можно было с уверенностью сказать: автор пытался выстроить ассоциативный ряд с Азией, видимо, вдохновившись недалеко находившимся дацаном). Около него, на парковке, стоял, судя по росту, подросток, с ярко-рыжими волосами, переливающимися в свете от окон. Подросток поднял огромный камень с земли, и, судя по всему, хотел целиться в окно. - Эй-эй, малой, ты охренел совсем?! - Игорь подбежал к пацану и перехватил его руку с камнем. Запястья у парня были слишком тонкими для мужчины, а на пальцах блестел перстень. Запах необычно дорого для подростка парфюма перебивался запахом алкоголя. Сейчас еще получит и за то, что несовершеннолетний, а распивает спиртное, а еще и в комендантский час на улице без взрослых ходит. - Какой я тебе "малой"?! - вскипел парень и развернулся к Игорю, от возмущения видимо, выронив из руки камень. Игорь снисходительно улыбнулся: парню на вид оказалось около 22-23 (что удивило Игоря, но виду он не подал), еще вчера был школьником, а уже такой из себя важный. Заметив на парне весьма недешёвый костюм, Игорь решил все-таки быть повежливее, наверняка, еще один очередной "Гречкин", а в прошлый раз из-за грубого задержания проблем у него было выше крыши, и на адвокатов (которые всё равно ничего не смогли - его признали виновным и штраф пришлось оплатить) ушла чуть ли не вся зарплата. Искаженное злобой лицо парня начало выпрямляться, и Игорь с облегчением заметил на нем тень усталости. Хотя бы истерик закатывать не будет - уже успех. Игорю было откровенно лень сейчас из-за такого пустяка с кем-то тут разбираться, так что он думал отпустить его сейчас да уйти. - За хулиганство идет административная ответственность, в курсе? - А за то, что это хуйло уничтожает памятники искусства ради своего паршивого казино, ему ничего не будет... - голос у парня был высокий, немного звенящий, и в совокупности с его надменной и дерзкой манерой говорить, немного раздражал. - Во-первых, давай-ка успокойся, во-вторых, не "хуйло", а Альберт Бехтиев, - сказал Игорь без упрека, а даже с какой-то досадой, что вынужден это говорить, а потом, выдержав паузу, похлопал по плечу. - - Я тебя понимаю, но к сожалению, ничего поделать, прости уж. Мне тоже не нравится, что все эти ублюдки портят вид города. К примеру, Разумовский хорош - не иду же я ему окна бить, - для убедительности решил привести пример Игорь, упорно смотря в голубые глаза. Парень взгляд не отводил и с вызовом смотрел в ответ, что поразило Игоря и он отпустил его руку, решив, что то уже остыл. - А что Разумовский? - внезапно оживился парень, хитро ухмыльнулся, явно заинтересовавшись, и поправил пиджак. - Я про башню "Vmeste". На пару с "Газпромом" теперь там стоит, блять, СПб-сити, что ж поделать, - немного недоуменно ответил Гром. Даже он, не особо следящий за новостями слышал о новой башне и всеобщем негодовании, связанным с ней. Свое экспертное мнение, насколько она мешает виду, высказывал каждый второй, так что Игорю был совершенно непонятен вопрос собеседника. - А чем же она тебе помешала? - все не унимался парень. - Вид города портит. Да и сама по себе несуразная какая-то. - пожал плечами Игорь. - Так на этом побережье никогда ничего стояло исторически, тем более откуда ты знаешь, может для него это место важно по личным причинам. И вообще нормально она там выглядит рядом с газпромовской башней и стадионом. - Игорь непонимающе посмотрел на рыжего, так почему-то внезапно привязавшегося к его первому попавшемуся примеру. Парень, видимо поняв, что странно выглядит со стороны, перевел тему. - Тут другое дело совсем - исторический памятник архитектуры. - И что тут было? - неожиданно для самого себя спросил Игорь. - Великокняжеский дворец, принадлежал Павлу Александровичу, шестому сыну Александра II. Это место тогда городом не было, так что был он что-то вроде летней резиденции. Во время Советской Власти была здесь библиотека, а во время войны - немецкий госпиталь. Так и сохранилось... до наших дней. - Рыжий ответил с такой интонацией, будто бы не заученную историческую справку говорил, а что-то соблазняющее и пошлое. - М, - Игорь понимающе качнул головой, - сочувствую, видимо это здание для тебя много значило. - Да не. - парень пожал плечами. - Просто архитектуру люблю, вот и обидно. - рыжий опустил глаза на свои белые лакированные туфли, совсем не сочетающиеся с фиолетовым костюмом. - Я пожалуй домой поеду, поздно уже. Я на машине, тебя подкинуть? - Куда это ты собрался в таком состоянии. До сих пор не доперло, что я из полиции? И не говори, что не пил. Вызывай такси, если не хочешь поехать не домой, а в участок. - С тобой и в участок можно... - он усмехнулся, игриво подмигнув Игорю и достал из кармана брюк телефон, чтобы вызвать такси. Игорь закатил глаза. Парень убрал за ухо рыжую прядь. Игорь заметил на нем видимо серебряные серьги в виде перьев. Взгляд с серьг упал на огромный синяк на острой скуле. - Это где ты так умудрился? - Только что. Бехтиев с его громилами не разделяет наше с тобой мнение исторического облика этого города. И не очень вежливо попросил удалиться и засунуть свою точку зрения себе куда подальше. Игорь не без какой-то горечи усмехнулся. - Есть зажигалка? - парень достал из карманов фиолетовых брюк пачку сигарет, одних из тех, которые бы круг общения Игоря назвал бы "пидорскими" или "пижонскими", и зажал между наманикюренных пальцев тонкую сигарету. - Моя в кармане пальто осталась, которое мне так и не потрудились отдать. - А не рано тебе курить? - Игорь достал из кармана кожанки зажигалку, но не отдал, намереваясь получить ответ. - Успеешь еще здоровье испортить. - Я не знаю, когда наступает возраст, когда ты обязан прислушиваться к нравоучениям незнакомых людей с улицы, но я точно не в нем. - рыжий сам взял зажигалку из рук Игоря и закурил. - Спасибо. И вообще, будто бы я в 25 не в состоянии сам решать что делать. Игорь оторопел. Оказалось, он не сильно его младше. Да вообще странный какой-то этот парень, честно говоря. Машина, сильно уступающая внешним видом и ценой, стоящим на парковке, подъехала откуда-то из глубины проспекта. Парень распрощался и убежал в машину. Игорь проводил взглядом машину, увозящую в темноту рыжее недоразумение, и, облегченно вздохнув, поволочился к метро, погруженный в свои мысли. Нужно было успеть до того, как метро закроется. *** - Давно ты у нас по мужикам? - Цветков вносит с собой в кабинет запах дешевого кофе, от которого Игоря уже начинает тошнить. Смотреть на коллегу больно - Цветков встал напротив окна, и солнечный свет слепит в глаза. - Тут тебе приперся какой-то женоподобный тип, не знаю кто, говорит, тебя. - коллега, хлюпая, делает глоток из чашки. У Игоря появляется желание выбить её у него из рук. - Он паясничает как всегда, он прекрасно знает, - напарница Цветкова теребит в руках коричневую косу. - У нас на пороге стоит Сергей Разумовский и требует пустить его к тебе, не хочешь объяснить почему? - Откуда мне знать, я не то, что с ним лично не виделся, я даже если честно не знаю как он выглядит. Это вроде создатель "Vmeste"? - Ага, тот псих, что самолетиками из купюр из окна бросался. - И что ему надо? - Это к тебе вопрос, Игорь. В дверях кабинета появился вчерашний знакомый. - Ты?!.. - Что я? - совершенно не понимая удивление Игоря спрашивает Сергей. - Ты - Сергей Разумовский? - Мне тебе паспорт показать? Я думал, ты вчера меня узнал, Игорь. - Откуда ты знаешь мое имя и где я работаю, это во-первых, во-вторых, что тебе надо? - Посмотрел последние криминальные новости, увидел тебя, узнал имя, а дальше мне все рассказали твои переписки. - Это незаконно, - констатировал факт Игорь без особой угрозы арестовать его прямо здесь, так как слишком хорошо знал, что закончится это все лишь подкупом суда и кучей бумажной волокиты, - теперь ко второму вопросу. - Я вчера случайно забрал у тебя зажигалку. Я принес новую, так как твою потерял. - Это повод, а не причина. - Игорь откинулся на спинку стула и сложил руки в замок, выжидающе глядя на Разумовского. - Это предлог. - без малейшей доли стеснения на лице, чуть ли не гордо объявил Сергей. - И что это значит?.. - менее уверенно в себе уточнил Игорь. Гром поймал на себе себе удивленные взгляды Цветкова и его напарницы, все еще жмущихся к стенке у двери, и приподнял брови, давая им понять, что сам не понимает, что происходит. - Выпьем кофе? - Сергей прекратил на минуту прекратил жевать жвачку, снял солнечные очки, улыбка упала с лица, а сам он принял самый серьезный вид. - Нет, у меня сегодня куча дел. - Как скажешь. Вот мой номер. По тому, который указан на моей странице не звони, все равно не отвечу - он для работы, и я его игнорирую. - Зачем мне твой номер, позволь спросить?.. - Вдруг понадобится помощь в расследовании. - Какая помощь мне может понадобится от программиста? - А какая помощь может понадобиться полицейскому от создателя самой популярной социальной сети в России? Переписки, геолокации... - С какого хрена такое желание помочь органам? - - Желание, чтобы ты когда-нибудь позвонил полгода тому назад - Я же просил тебя так не делать! - чуть ли не заорал Разумовский, последние 10 минут смотрящий на позолоченный византийский нож, украшенный драгоценными камнями, когда Кирилл по-свойски приобнял его за плечо и потащил к выходу. На третьем этаже всегда нет людей, и они, не считая влюбленную парочку болгарских туристов, свернувших к Франции XIX-XX веков, они были на этаже одни. На полу был расстелен ковролин, и, забывший о существовании Гречкина Сергей, не услышал шагов рядом с ним и просто невероятно испугался, когда его схватили за плечо. - Ты какой-то психованный сегодня, Серый, - Кирилл скучающе постучал пальцами по стенду, на который облокотился. - Я всегда такой, - отдышавшись, огрызнулся Разумовский. - Не опирайся на витрины. - Долго ты меня еще мучать собираешься? - Кирилл закинул голову и уставился в темный потолок. - Скучно. В зале пыльно, душно, от всего веет смертью. Но не смертью уродующей, а смертью увековечивающей. Сергей, с симметричными правильными чертами, бледной, вполне способной сойти за мрамор, кожей, выглядит так же. Мертвым, но красивым. В Кирилле каждое движение проживает отдельную жизнь, каждая татуировка на теле, и от того он до боли не вписывается в этот посмертный памятник красоте. От того Сергей смотрит на него в упор каменным взглядом, каким обычно смотрят статуи на кладбище на случайным посетителем, и просто искренне ненавидит. - Ты сам настоял на встрече, можешь валить отсюда, попросил же не опираться на витрину. - чеканит Сергей, повышая тон к концу предложения. - Я ж не знал, что место для встречи ты выбирать будешь. А ты, я так понимаю, это место выбрал, потому что это самое безлюдное место в городе? - попытки в иронию Гречкина выглядят грустно. Они заперты в этом витиеватом темном зале без людей и окон, с давящим своей тяжестью потолком, и с их ракурса не видно двери ни входа, ни выхода. Гречкин как человек, впервые приручивший огонь - осознает свою власть и силу, но всё равно от чего то до жути боится, а Сергей - огонь, извивающийся в оковах собственного осознания невозможности сжечь человека. - Я выбрал это место потому что ты напросился сегодня встретиться, а я давно хотел сюда как-нибудь наведаться после реэкспозиции, а планы свои я менять из-за тебя не хотел. - Сергей говорит тихо, уверенно, всем своим видом показывая, что волнуется здесь только Кирилл, но по старой привычке оставшийся в качестве доброй памяти голос где-то глубоко в подсознании говорит, что Сергей просто с детства лучше научился лицемерить. И голос этот настолько глубоко и настолько тихий, что Сергей, не слышит его и действительно вроде бы чувствует себя уверенно. - Давно это насколько? - такое ощущение, что Гречкин не говорит, а оттягивает канцелярскую резинку между пальцем. Все сильнее, все дольше оттягивает, чтобы потом выстрелить с максимальной силой и скоростью. - Ты мне позвонил и буквально в ту же минуту решил сходить в Эрмитаж, я думал, ты поленишься и не пойдешь. - шутит Сергей, специально всем видом показывая, что это и не шутка вовсе. - Ты слишком плохо обо мне думаешь. - будто бы отшучивается Гречкин, сам прекрасно считав по интонациям Разумовского, за кого он его принимает. - Ну, не знаю, с "Братьями Карамазовыми" сработало. - Сергей явно ждет, пока Кирилла это уже слишком достанет и он начнет говорить по делу. - Я просто театр не люблю, в остальном я не такой уж и необразованный. - Странно, что ты театр не любишь, - Сергей делает один шаг назад: переходит на оскорбления, что бы спровоцировать Гречкина на два.- Вся твоя жизнь, построенная на лжи, лицемерии и подхалимстве - один большой спектакль, не больше. - Сережа. - раздраженно и обреченно, понимая, что сейчас придется выкладывать все карты говорит Кирилл. Победа. - Так ты о чем хотел поговорить? *** - Сереж? - Олег чисто символически стучит по двери, зная, что Сергей вряд ли разрешит войти, но это слишком важно. Сергей не то, что не отвечает - даже взгляде поднимает на Олега, на секунду лишь вскинув брови, дав понять, что в курсе его присутствия. Олег смотрит на Сергея и ловит себя на мысли, что просто так начать диалог, ради которого пришел не получится. - Ты не замерз тут? - Олег, не ожидая ответа, проходит на спиной Сергея что бы закрыть окно. Вечно он открывает нараспашку все окна, даже в такую позднюю холодную ноябрьскую ночь, как эта. В комнате было очень темно, и фактически она освещалась только огнями города и кучей светящих ото всю экранов. Холод в комнате и шум машин, создавал ощущение будто бы стекол нет вообще, а тонкие оконные рамы - прутья решетки, за которой оказались они с Сергеем. Олег смотрит на совершенно пустой новый проект в компиляторе, разработанным Сергеем для самого же себя. - Как прошло собрание акционеров? - Я на нем не был. - Сергей инстинктивно жмется в угол дивана, на подсознательном уровне ища укрытие. Олег замечает, что в свои 30 он выглядит совсем ребенком среди своего же детища - офиса "Vmeste". И дело не в пугливости, неловкости и неуверенности, дело в этом не понимающем что делать дальше взгляде голубых глаз. Олег много раз встречался с ним, когда Сергей был младше. Да что уж говорить, именно так смотрел Сергей на закрывающуюся за уходящим в армию Олегом дверь. - Почему? - без упрека или разочарования спрашивает Олег, скорее из чистого любопытства, и гладит Сергея по грязным, спутанным волосам, собранным наспех в пучок на голове. Сергей не льнет к руке, как он это обычно делает, когда они наедине, не шугается чужих прикосновений, как это было раньше. - Я забыл, что сегодня 28-ое... - Сергей все еще ни разу не поднимает взгляд на Олега. - Уже 29-ое... - мягко и немного устало улыбнувшись, шутливо поправил Волков, смотря на экран телевизора, бесчувственно выводящий в правом нижнем углу: "03:16, 29.11". Олег сел не в кресло, как обычно, а на диван рядом с Сережей, критически оглядывая заваленный картонными коробками из-под доставленной еды столик, в центре которого стояла практически пустая бутылка коньяка, недавно подаренная вроде кем-то из бывших однокурсников Сергею на 30 лет. Сережа тогда долго жаловался Олегу, нафиг дарить алкоголь, если не знаешь, что человек обычно пьет, ведь "я в жизни ничего крепче 30 градусов пить не буду", а Олег попытался предъявить Сереже, что очень не красиво обсуждать подаренные вещи. - Что-то случилось? - Нет... - говорит Сергей, сам не понимая, почему соврал. - Ну, это хорошо. Когда ты последний раз отсюда выходил? - Олег говорит настолько мягко, нежно, с заботой и любовью, будто бы совершенно не понимает, что происходит вокруг что-то не так. Ждет, выжидает пока Сергей сам расскажет. С Сережей иначе нельзя, не получится. - Дня 4 тому назад... - Олег видит, что Сергей сейчас не об этом думает, и даже не устал. Руки вцепились стакан, на дне которого плескается коньяк, крепко, чуть ли не мертвой хваткой, взгляд у Сергея разбитый, но удивительно трезвый: не затуманенный ни алкоголем, ни усталостью. - Как всегда твоя гениальность не знает границ, и ты все это время безвылазно работаешь над чем-то, что совершит революцию в IT-индустрии? - Нет, я, просто не хочу... - Сергей затихает, беспомощно смотрит на Волкова, словно оценивая его надежность. Тот сидит, делая вид, что все хорошо, что он не видит до предела натянутых струн нервов Сергея, и темных пятен под красными глазами, но всем своим присутствием показывая, что он готов выслушать, помочь и порвет любого, кто довел Сергея до такого состояния. - Олег... - Да? - Я сломал человеку жизнь. - выносит себе приговор Сергей. Олег непонимающе смотрит на Сережу, не понимая, как реагировать. - То есть? - Я помог Гречкину скрыть улики, он подкупил суд присяжных, и осудили невиновного парня. 18 лет. Пожизненное. - с нотками истеричного смеха в голосе объясняет Сергей. - Зачем же ты ему помог, зная, к чему это приведет? - он слишком хорошо знает Сергея, поэтому не собирается обвинять его в чем-либо. Олег уверен, что сейчас услышит логичное объяснение. - Он угрожал мне, тебе и моему бизнесу... Я знаю, я просто отвратительный человек, раз так поступ... - Олег обнимает Сергея за плечи. Тот не отвечает на объятия, только облокачивается на плечо. - Да, это ужасно, но в конце концов ты волновался о себе в первую очередь, а это я правильно, никак иначе быть не должно... Давай я тебя отвезу домой, ты протрезвеешь, выспишься и мы завтра что-нибудь придумаем. Думаю, можно подать апелляцию или что-то такое. А потом... - Он бы так не поступил. - Прекрати сравнивать себя с ним. - Он сильнее, смелее, увереннее, он бы точно не довел бы ни до каких апелляций и прочего. В конце концов, он бы не испугался Гречкина, и смог бы защитить себя в случае чего. - Сереж, он... никогда не желал для тебя добра. Ты сам сильный и со всем справляешься сам. - Олегу сложно подбирать нужные слова. Олег берет Сергея на руку и ненавязчиво большим пальцем проводит по тонким белым линиям шрамов на руке. Будто бы нечаянно касается тонких белых линий шрамов на запястьях. Потом он будет ненавидеть себя за это, но сейчас он почему-то считает это единственным способом на корню пресечь все мысли о нем. Олег слишком боится, что тот, о ком говорит Сергей, вернется. - Езжай домой. - отрезает Сергей. - И возьми завтра выходной, выспись. - Ты останешься здесь? - Олег встает с дивана, а Сергей остается лежать на холодном диване, с единственным источником тепла - нагретым от постоянной работы компьютером. - Пожалуй да, - Сергей бесчувственно смотрит в одну точку с стене, - прости. Олег понимает, что Сергей не за отказ поехать домой извиняется. Он молчит, обдумывая скорее как помочь Сергею, чем выходы из ситуации. Но его прогоняют, и он понимает, что вряд ли есть смысл спорить. Целует в лоб на прощание, и замечает, что у Сергея высокая температура. - Ты весь горишь. Мне точно не остаться с тобой? - Олег гладит по голове Сергея, обеспокоенно глядя ему в глаза. - Точно. - Разумовский жмурится, видимо от головной боли. - Возвращайся. Дверь закрывается, оставляя Сергея в одиночестве вслушиваться в такие отвратительно реалистичные звуки, и погружаться в омут мыслей, насколько все, что он делает для людей на самом деле бессмысленно, что надо что-то менять. Олег уходит осознавая, что не винит Сергея ни в чем. Говорить об этом, утешать его он не спешит - пускай хоть кто-то из них двоих останется в душе хорошим человеком и будет переживать. Потому что Олег, в отличие от Сергея, поступок Разумовского одобряет. настоящее - Что взамен? - первое, что спрашивает Игорь, прекрасно зная, что торгово-рыночные отношения для Сергея важнее дружеских. Свет из коридора падает на Сергея, перетекая в волосы, превращает каждую веснушку в горящую искру, только глаза выделяются двумя темными пятнами, из чистого лазурного, в солнечную погоду казавшихся просто прозрачными и, что через них просвечивает небо, они приобрели темный цвет беспокойного ночного моря. То ли Сергей спит мало, то ли просто тени от лампочки так падают. - Одна встреча с Рубинштейном. - Игорь знал, что Сергей выдаст что-нибудь подобное. - Я не всесильный, Сереж. - Нет так нет, - Сергей тушит сигарету о стоящую на каменных перилах пепельницу, достает другую, зажигает её, выпускает безумный узор дыма, и подносит зажигалку к папке. - Стой! - Игорь хватает его за запястье, все такое же слишком тонкое для мужчины, как в их первую встречу. Был бы кто-то другой на его месте, он был бы уверен, что он блефует, ведь ему совершенно не выгодно уничтожать то, ради чего он так рисковал, но зная Сергея, Игорь не мог быть уверен, с Сергеем ни в чем нельзя быть уверенным. - И что же ты сделаешь, если я не соглашусь? - Отдам Цветкову и Зайцевой, что же еще... Уверен, они не откажутся обмолвится пару слов в парочкой людей, ради резкого подъема по карьерной лестнице. А может самому Прокопенко занесу. - Сергей говорит это специально не оставляющем Игорю выбора тоном. За него уже все решили. Дело закрыто, а от него требуется лишь дата и время встречи. - Какая же ты все таки мразь, - говорит Игорь, взяв папку, и уходит от особняка Разумовского, чувствуя на себе ухмыляющийся взгляд Сергея. Свет горит всю ночь.