***
Антон разлепил тяжёлые веки, когда небо уже залилось предрассветной синевой. Он уснул в жутко неудобной позе и удивился, что вообще проснулся. Мышцы болели, а тело прошибло мелкой дрожью. В подъезде воздух теплее не был, поэтому Шастун смог блаженно выдохнуть, лишь когда переступил порог квартиры. Отец всегда засыпал под утро, и сегодняшний день не являлся исключением. В это время его не разбудил бы даже танк, поэтому можно спокойно заниматься своими делами. Пальцы онемели и совершенно не слушались, когда парень пытался развязать шнурки на кроссовках или расстегнуть пуговицу на джинсах. Антон простоял под горячим душем минут двадцать, но если ему и стало легче, то совсем чуть-чуть. Еда в горло не лезла, Шастун был готов только на чай под тёплым одеялом в своей кровати. Часы показывали «7:28», и это означало, что на первом уроке ему появиться не судьба. Биологию пропустить не страшно, но вот на историю нужно прийти обязательно. Не то, что бы Антон её настолько любил, вовсе нет. Этот урок ненавидели буквально все, потому что Инна Викторовна — настоящий тиран. Многие попросту прогуливали, но недавно Антон и Арсений поспорили, что за четверть ни разу не пропустят «обожаемую» историю. Проиграть равно опозориться перед классом и школой, так как, кажется, слухи об этом споре разлетелись повсюду. Сползти с кровати Антон смог только в девятом часу. На телефон приходили какие-то уведомления, но перед глазами всё плыло, и прочитать их стало чем-то за гранью возможного. Парень ополоснул тёплой водой лицо, надел чистую толстовку, чёрные джинсы и с трудом натянул на себя куртку. В портфель полетели какие-то тетрадки и пара ручек. Сил разбираться с этим не было совершенно. Шастун успел дойти до школы как раз вовремя. Он зашёл в класс за минуту до звонка и бросил свои вещи возле последней парты у окна. Из-за головокружения Антон не заметил взволнованного взгляда Арсения. Тот понял, что что-то не так, только увидев одноклассника. Действительно, со стороны он выглядел как живой мертвец — бледный, с красными глазами, голубыми тенями, залёгшими глубоко под нижним веком, и отсутствующим взглядом. Инна Викторовна зашла в класс и быстро отметила присутствующих. За Антона кто-то сказал, что он здесь, а сам он думал лишь о том, как бы дожить до звонка. Все слова учительницы сливались в одно огромное и непонятное. Эти звуки били по ушам, отчего разболелась голова. Снова стало невообразимо холодно. Словно сквозь толщу воды он смог расслышать только «Шастун», которое повторилось несколько раз. Антону захотелось закрыть глаза, всего на минуточку, будто от этого стало бы легче. И вдруг тело перестало чувствовать опору. Парень услышал грохот, какие-то крики, а потом обволакивающая темнота захватила его целиком, отрезая от мирских проблем и переживаний. Несмотря на удивлённые взгляды одноклассников, Арсений самым первым бросился бежать к Антону, упавшему без сознания. Пока Инна Викторовна бегала за врачом, он прощупывал слабый антоновский пульс и молился, чтобы всё было хорошо. Пальцы у Шастуна холодные как лёд, на скуле расцветает синяк, а сам он чересчур бледный и уставший. Прошло всего два дня выходных, а Антон уже походит на мертвеца. Что произошло? Двое врачей смогли поднять парня и унести в медицинский блок. — Так, одиннадцатый «А», сидим тихо и отвечаем на вопросы после параграфа. Я вернусь, и мы их обсудим, — сказала Инна Викторовна. — На оценку, Трофимов, и начнём как раз с тебя, — строго добавила она, заметив, как один из учеников уж больно повеселел. Арсений вернулся на своё место и встретился с непонимающим взглядом друга. Он лишь отмахнулся и даже не заметил, как Серёга начал что-то увлечённо рассказывать. Попов нервно постукивал ручкой по столу, хмуря брови. Все мысли находились явно не здесь, да и сам он не горел желанием сидеть сложа руки и ждать непонятно чего. Матвиенко оборвал свой рассказ на половине фразы и лишь с недоумением уставился на выбегающего из класса Попова. Коридоры казались длиннее, чем были раньше, а ступеньки — выше. Арсений спешил в медицинский кабинет, но бежал он, по его мнению, слишком медленно. Прерывистое дыхание и удары сердца, заходившегося в бешеном ритме, — эти звуки застилали собой все остальные. Инна Викторовна стояла вместе с врачом, и они что-то обсуждали. Арс смог сложить слова в целостные предложения, только когда подошёл ближе. — У него нет матери, а отец не берёт трубку, — говорила она. — Есть ещё опекуны, которые могут забрать его? — спросил Дмитрий Иванович, мужчина почтенного возраста с седыми, практически белыми волосами и усами. — Не думаю. У нас есть контакты только родителей… — Я могу помочь довести его до дома, — предложил Арсений, а учительница вздрогнула от неожиданности. — Попов, ты чего здесь забыл? — нахмурившись, спросила она. — Мы живём в соседних квартирах. Я могу помочь, правда. — Похоже другого выхода нет, — задумчиво произнёс врач. Инна Викторовна согласилась, но с огромным трудом. Арсений был в её глазах ответственным мальчиком, только поэтому она дала положительный ответ. Когда женщина вышла из кабинета, Дмитрий Иванович объяснил Попову что-то по поводу лекарств и лечения, а тот внимательно слушал и запоминал каждое слово. Парень изредка поглядывал в сторону лежащего на кушетке Антона и грустно вздыхал. Им разрешили идти домой, как только Шастун придёт в себя. Мужчина тоже ушёл по каким-то делам, захватив с собой стопку документов. Арсений медленно подошёл к однокласснику и сел на стул, стоящий возле его кровати. Кожа стала постепенно приобретать живой оттенок, и это успокаивало. Попов рассматривал лицо Антона и старался отпечатать в памяти каждую мелочь. Сейчас оно не было искажено усмешкой, которая возникала каждый раз, стоило только им пересечься взглядами. Арсений дотронулся пальцами до руки парня. Та уже не была такой холодной, по всей видимости, из-за действия таблеток организм приходил в норму. Неведомый комок сдавливал грудь и норовил подняться к горлу. Осознание того, что вот Антон так близко сейчас и одновременно с этим так далеко, скребло где-то в рёбрах, делая невыносимо больно. Наверное, это первый и последний раз, когда он может просто сидеть рядом с Шастуном и оставлять на его коже невесомые касания, полные трепета и нежности. Прошло около получаса, когда Антон зашевелился в постели, подавая признаки жизни. Арсений в это время ходил по кабинету, рассматривая какие-то плакаты про правильную осанку и строение человека. Он замер в ожидании и старался не выдать признаки волнения, когда Шастун распахнул веки. Голова раскалывалась, на виски давило, но Антон нашёл-таки в себе силы открыть глаза. Белый потолок и стены сразу выдали собой медицинский кабинет. Зрение стало чётким не сразу, но оно смогло распознать силуэт Арсения, когда Шастун приподнялся на локтях. — А ты чего здесь? Голос охрип и резал по ушам. Сознание подкидывало картинки, после чего память сложилась из маленьких кусочков в единый сюжет. Он понял, что оказался тут после того, как упал в обморок. И это логично, но Попов в этой ситуации каким боком? — Грех историю не прогулять, — соврал он и вышел за дверь. Вернулся через пару минут с врачом. — Так, дружочек, ну-ка давай посмотрим, что тут у нас, — сказал мужчина, помогая установить градусник. Несколько минут прошли в тишине. Было слышно только, как Дмитрий Иванович водит шариковой ручкой по бумаге. Антон смотрел ровно перед собой, сверля невидимую точку. Отвести взгляд будто что-то мешало. Когда электронный прибор издал сигнал, доктор как раз закончил писать рецепт и поспешил к больному. — Так-с, — он посмотрел на экранчик градусника и еле заметно нахмурился, — тридцать семь и девять, — озвучил вердикт мужчина. — Температуру удалось сбить с тридцати девяти, но я думаю, это ненадолго. Периодически она будет расти, тогда примите вот эти лекарства, — он протянул Шастуну маленький листочек. — Остальное я объяснил вашему другу. Теперь вы можете идти домой. Последние слова Дмитрия Ивановича что-то никак не укладывались в голове. «Другу», «вы» — что это всё значит? Антон вопросительно посмотрел на Арсения, а тот стоял как ни в чём не бывало, засунув руки в карманы джинс. За его взглядом невозможно было определить какие-либо эмоции. Но какого чёрта вообще творится? Врач помог ему подняться и передал в руки Попову. Ноги совсем не слушались, но это не помешало вырваться из крепкой хватки парня, когда они отошли подальше от кабинета. — Какого хрена ты делаешь? — спросил Антон, привалившись плечом к стене. — Шастун, я понимаю, что тебе плохо и все дела, но ты не видишь? Я вообще-то помочь пытаюсь, — усмехнулся Арс. Эта усмешка — привычка, не более. Он переживал, но скрывал это всеми известными ему способами. — Больно надо. Сам справлюсь. Цепляясь за стены руками, Антон медленно направился к выходу из школы. Арсений для приличия немного подождал, пока тот отойдёт на небольшое расстояние, а потом пошёл следом. И не зря, потому что стоило добраться до лестницы, Шастун чуть не слетел с неё кубарем. Попов успел подбежать и поймать его. — Ты всё ещё здесь, — фыркнул Антон, в душе не понимая, чем заслужил такого внимания. — Давай ты не будешь выделываться. Такими темпами ты покалечишься, не успев выйти из школы. — По-моему, это не твоего ума дело. Арсений застыл на месте, но рук от Антона не убрал. Действительно, дело не его, но вот волнуется за этого придурка, походу сильнее, чем он сам. — А по-моему, тебе следует заткнуться и идти дальше, — процедил Арс и сделал первый шаг. Они молча одевались и шли до дома, все силы уходили на то, чтобы умело скрыть наслаждение от прикосновений друг друга. Арсений понял, что у Антона снова поднимается температура, когда они уже подходили к дому. Тот начал немного подрагивать, и Попов боялся, как бы он не упал посреди улицы. Но благо до дома они дошли спокойно. На пороге антоновской квартиры Арсений немного притормозил, но потом всё-таки зашёл следом за одноклассником, которому, кажется, уже было далеко не до этого. Антон скинул с себя ботинки с курткой и улёгся на кровать, закутываясь в одеяло чуть ли не с головой. Холодно. Он услышал тихие шаги позади себя. — Уходи, — останься. И Арсений ушёл. Правда, не было его от силы минуты три, и вернулся он с целой аптечкой. — Попов, че ты творишь? Зачем? Просто оставь меня в покое, — побудь со мной ещё немного. — Ага, чтобы ты тут окончательно загнулся, — тихо проговорил он, надеясь, что его не слышат. Антон не стал больше ничего говорить. Он устал во всём разбираться и разгребать проблемы. Пусть всё будет, как будет. Главное, чтобы Арсений ушёл до прихода отца, но и это будет потом, всё потом. Арс дал Шастуну жаропонижающее, и вскоре после этого тот уснул. В коробочке с лекарствами также оказалась мазь от синяков и ушибов. Выдавив немного на пальцы, Арсений провёл ими по скуле Антона. Аккуратные, невесомые касания вызывали внутри целый пожар. Потом он долго думал, когда успел так проебаться, ведь влюбился в мальчишку, который явно терпеть его не может. Если бы не болезнь, то Антон, наверное, уже давно вмазал ему пару раз и вышвырнул за дверь. Но Попову надоело быть не самим собой, каждый день надевать дурацкую маску и говорить то, что ему совсем не свойственно. Хочется наконец выпутаться из этой неразберихи, даже если его оттолкнут и сделают больно. К этому невозможно быть готовым, но ничего хуже этой неизвестности нет. На худой конец, школа скоро закончится, они все разъедутся, и боль постепенно стихнет. Наверное. Арсений шумно выдохнул и осмотрелся. Обычная комната подростка, у него почти такая же. На письменном столе пачка сигарет, разбросанные карандаши и несколько блокнотов. Любопытство взяло верх, и парень решил заглянуть в один из них. Одними губами он произнёс тихое «вау» и с восхищением рассматривал каждую страничку. Попов понятия не имел, что Антон так красиво рисует. В основном там были изображены какие-то зарисовки предметов или лиц, в которых можно узнать их одноклассников. С одной странички на него уставилась грозная Инна Викторовна, и парень улыбнулся. Только эта улыбка быстро померкла, так как в этом блокноте, казалось, можно было найти что угодно и кого угодно, но не самого Арсения. Может, он хотел слишком многого? Начало смеркаться, когда Попов решил наконец пойти домой. За это время ему успел написать Серёга с расспросами о том, куда его друг свалил с уроков, и позвонила мама, которая вдруг решила предупредить, что опять задержится допоздна. Арс привык жить один. Мать уходила на работу, когда он ещё спал, а приходила, когда он уже спал. О её существовании напоминали только изредка приготовленный суп на неделю и короткие записки о том, что женщина снова уезжает в командировку. Так они и жили. Арсений в последний раз удостоверился, что оставляет Антона в нормальном состоянии, и вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.***
К шестому уроку Шастун в школе так и не появился. В голову иногда закрадывались дурацкие мысли о том, что могло случиться что-то плохое. В общем Арсений не находил себе места целый день. Он даже не смог сказать ничего связного, когда Инна Викторовна вызвала его к доске. — Арсений, задержись на пару минут, — попросила учительница, когда все остальные одноклассники спешно закидывали в свои сумки учебники, чтобы побыстрее пойти домой. — Как там Шастун? — Как раз собирался зайти к нему сегодня. — Тогда передай ему вещи, которые он тут вчера оставил, — женщина кивнула на чёрный портфель, лежащий на тумбочке у выхода. — Хорошо, до свидания, Инна Викторовна, — кивнул парень и скрылся за дверью кабинета. Неожиданный звонок раздался в квартире и заставил вздрогнуть. Голова и так раскалывалась, а тут ещё принесло кого-то. Антон не спеша поднялся с кровати и вышел в коридор. Он распахнул дверь и замер, уставившись в зелёные глаза напротив. — Как ты? — спросил Арсений. — Чего тебе опять? — лишь тяжело вздохнул Шастун. — Ну вообще-то я по делу. Инна Викторовна просила передать твои вещи, но если они тебе не нужны… — Давай уже, — сказал он, вспомнив про свой портфель и заметив его в руках Попова. — И чаем дорогого одноклассника не напоишь? — по-лисьи сощурившись, протянул Арс. Антон закатил глаза, но понял, что тот просто так не отвяжется, поэтому сделал шаг назад, пропуская Арсения в квартиру. Шастун молча ушёл на кухню, а Попов выдохнул с облегчением. С ним всё в порядке. — А я тебе апельсинов принёс, — улыбнулся парень, положив прозрачный пакетик с фруктами на стол. — Я один пропустил момент, когда мы друзьями заделались? Под шум чайника Антон облокотился бёдрами на столешницу и устремил вопросительный взгляд в сторону Попова. Он, действительно, не мог понять, что происходит. Ещё пару дней назад они ходили и пускали молнии друг в друга, стоило только пересечься взглядами. Конечно, Антону всё это надоело, но что нашло на Арсения? — Ты помнишь, что мы на желание спорили? — проигнорировав слова Антона, спросил Арс. Вот оно что. — Да что у тебя за привычка на вопрос отвечать вопросом, — устало проговорил Шаст. — Ну, допустим, помню. А ведь точно. Они спорили, что не пропустят ни одного урока истории и проигравший должен будет выполнить желание. Совсем из головы вылетело. Ну всё, сейчас его заставят сделать какую-то очередную херню, за которую потом позора не оберёшься. Да и пусть, главное по-быстрому разделаться с этим и не мучать себя. Стало не по себе, когда Арсений вдруг подошёл ближе. В его глазах проблеснул страх? — Обещай, что не ударишь, — тихо сказал он. Антон не успел ничего сказать, как губы Арсения накрыли его собственные. Эти касания были робкими, но такими нежными. Кажется, из лёгких кто-то выбил весь кислород. Шастун не успел ничего сообразить, как Попов отстранился с грустью во взгляде и выбежал из квартиры. В ушах стоял какой-то шум и стук сердца, ритм которого никак не мог прийти в норму. Ноги сделались ватными, и весь мир словно перестал существовать. Антон коснулся пальцами полыхающих губ и только сейчас осознал, что не ответил на поцелуй. Он посмотрел на захлопнувшуюся за Арсением входную дверь, и легкая улыбка озарила его лицо. Они были такими идиотами, что так долго мучали сами себя и друг друга. В своей комнате он достал из самого дальнего ящика стола потрёпанный жизнью альбом. Именно Арсений стал причиной его увлечения рисованием. Ему хотелось запечатлеть каждую эмоцию этого человека, когда он смеялся с друзьями, увлечённо рассказывал какую-то историю, внимательно читал книжку в школьной библиотеке и много-много каких ещё. Бывало вечерами Шастун медленно листал эти страницы и мечтал, чтобы эти прекрасные глаза смотрели так на него. Громкая музыка в наушниках и карандаши с альбомом заставили Антона потерять счёт времени. Когда он услышал хлопок входной двери, за окном чёрное небо уже накрывало собой город. Вчера отец не возвращался домой, по всей видимости, остался у одного из своих дружков. Послышался грохот в коридоре, а потом и на кухне. Парень не желал снова встречаться с тяжёлым кулаком мужчины, поэтому, захватив куртку и телефон, незаметно выскользнул из квартиры. Антон посмотрел на соседнюю дверь, и что-то внутри словно расцвело. Но сегодня тревожить Попова он не хотел. На самом деле, наверное, просто не был готов на этот разговор сам, поэтому прошёл мимо и шагнул на лестницу. Шастун медленно поднялся на несколько этажей и тихо открыл люк, ведущий на крышу. Там почему-то всегда жутко ветрено, но вид завораживает. Когда смотришь в неизвестную даль, надоедливые мысли улетучиваются. Чувствуешь свободу. Однако стоило Антону выпрямиться, как он увидел в темноте силуэт. Человек стоял почти у самого парапета и смотрел на засыпающий город. Парень подошёл ближе и узнал в нём своего знакомого. Он усмехнулся. Значит они оба знали про это место. Как только ни разу не встретились? Шастун подошёл ближе. Ветер доносил до него нотки лавандового шампуня, который Попов просто обожал. Тот, видимо, был полностью погружён в свои мысли и даже не заметил, что находится здесь не один. — Знаешь, а ведь ты тоже задолжал мне желание, — наконец решил тихо сказать Антон. Арсений вздрогнул и испуганно оглянулся на одноклассника. Весь вечер он продолжал накручивать себя и представлять дальнейшее развитие событий. Но в голове, как назло, возникали только самые худшие варианты. Попов надеялся, что на крыше сможет отвлечься, но получалось отвратно. Сейчас он смотрел на улыбающегося Антона и не знал, чего ожидать. Сердце пропустило несколько ударов, как минимум. — Что? Антон подошёл ближе, взгляд зацепился за искусанные губы парня. А ведь наверняка тот переживал весь день. Шастун коснулся своей ладонью его щеки, провёл большим пальцем по маленькой ранке на нижней губе, стирая с неё появившуюся кровь. Арсений завороженно наблюдал за чувствами, сменяющимися в глазах Антона от волнения до глубокой нежности. Было что-то ещё, совсем непонятное и неизвестное. Он даже не подозревал, что у самого всё в точности так же. — Говорю, ты тоже прогулял тогда историю, провозившись со мной, — почти шёпотом произнёс Шастун, но его отлично слышали. Антон немного наклонился и трепетно коснулся