***
Красивый молодой человек положил голову на чужое плечо. Воспользовавшись ситуацией, Лука провёл пальцами по волнистым волосам, подцепил красную ленточку и осторожно потянул за неё. Эдгар тихонько фыркнул, но не стал возражать. Он прекрасен. Каждая черта прекрасна. Бальса нежно обнял юношу, сильнее прижимая к себе. Эдгар никогда не улыбается, но то, как он облегчённо вздыхает, прислушиваясь к ритму биения чужого сердца, говорит о многом. Это странно. Как человек может не улыбаться? Разве такое возможно? Ни нежность и внимание, ни подарки, ни шутки… Ничто не может заставить уголки его губ хотя бы немного приподняться. Он не улыбается даже когда рисует, когда видит кошек, которых, как сам утверждает, очень любит. Но, наверное, это не страшно. В конце концов, люди бывают разные! Отсутствие улыбки не делает Эдди каким-то неправильным, ведь так? Этим Лука себя и успокаивал, когда мысль проскакивала в голове. Лёгкий весенний ветерок шевелит мягкие пряди. Валден немного дёрнулся, устраиваясь комфортнее. Успокоившись, он тяжело вздохнул. Слишком тяжело. – Всё в порядке, Эдди? – голос молодого человека звучит обеспокоенно, но Эдгар лишь прикрывает глаза. – Всё в порядке, Лулу. Сейчас всё в порядке…***
Джентльмен подал Эдгару руку, поманив пальчиком. Художник смерил его холодным взглядом, но, всё же, протянул руку в ответ. Быстрый поцелуй не заставил юношу улыбнуться. Опять. Что ж, не страшно! Однажды у Луки получится. – Как прошёл твой день, Эдди? Молодой человек поправил чужие волосы. Старается сделать все свои прикосновения настолько нежными, насколько это возможно. Потому что Эд заслуживает этого. А не потому что он плохо контролирует свои эмоции. Не так давно, по словам Галатеи, Эдгар чуть не бросился на какого-то случайно задевшего его парня в коридоре. – Как обычно. – голос звучит холодно, безразлично. – То есть хорошо? – То есть как обычно, Лулу. И Бальса улыбается. Даже с учётом этого его вечно недовольного тона, приятно слышать милое прозвище. Только вот Валден стал использовать его реже, стал ещё менее ласковым, чем раньше. Стесняется, наверное. Лука зажал чужую ладонь между своими. Эдгар ответил ему коротким взглядом. – Ты устал? Хочешь кофе? Давай зайдём в кафе! То, которое тебе нравится. Как раз рядом ведь, а? Эд тяжело вздохнул, но кивнул в ответ.***
Эдди уставился в небо каким-то потерянным взглядом. Лука удивился, когда Валден вдруг начал просить о встрече во время своего занятия с личным учителем. Что-то было не так. Такой элегантный и хрупкий, задумчивый юноша немного щурился от солнца, и Бальса не удержался. Руки сами потянулись к телефону, чтобы сделать фотографию. А Эдгар, кажется, этого и не заметил. О чём он думает? О своей новой картине? О прогуле? – Лука? – вдруг обратился юноша тихим голосом. – Да? Что такое, Эдди? Телефон тут же отправился обратно в карман. Рука, покрытая маленькими шрамами от ран, полученных при работе с железками, осторожно накрыла мягкую ручку. Эдгар ответил не сразу, хоть и сам начал разговор. – Если… Если вдруг я потеряю свои руки, останется ли… во мне что-то важное? То есть… Если я больше не смогу рисовать, что тогда? – О чём ты говоришь? Эй… Эд, у тебя… всё в порядке? – Есть ли во мне что-то помимо моих рук и моего имени? – пробормотал Валден. Кажется, он даже не слышал чужого беспокойства. И интересовали его только плывущие по небу облака и что-то неизвестное, доступное лишь ему одному. Лука коснулся пальцами мягких щёк и заставил художника посмотреть на него. Юноша казался ему каким-то… слишком уставшим даже для обычного себя. – Что ты несёшь? Ты слышишь себя? Это… Это глупо, Эдди! – Говоришь, как мой отец. Бальса поморщился. Так он звучать, разумеется, не хотел. В качестве извинений он оставил на щеке Валдена лёгкий поцелуй. – Ты особенный, Эд. Уж тебя-то я точно запомню на века. – Почему же? – Потому что… Потому что ты просто особенный! Один такой. И, ну, мы, вроде как… Ты знаешь. Эдгар прикрыл глаза и выдал очередной вздох. Вдруг он стянул свою ленту и повязал её на чужое запястье. Юноша уставился прямо в глаза сидящего рядом парня. В его затуманенных голубых глазёнках Лука разглядел крохотную искорку какой-то… надежды? – И ты обещаешь остаться со мной… даже если я упаду на самое дно? Ведь так?***
Юноша бежал так быстро, как только мог. Сообщение от Галатеи говорило о том, что Эдгар покинул студию в каком-то подавленном состоянии и запретил ей следовать за ним. Он заметно нервничал, сорвался на кого-то в дверях и скрылся. Тея не придумала ничего лучше, кроме как послать его любимого человека на поиски. Благо, Лулу знал, где Эд обычно успокаивается. В том парке он и нашёлся. На скамейке в глубине. Любящее сердце пропустило удар. Эдди казался ещё более маленьким и… мёртвым в тот момент. Сумка валялась на земле, он смотрел в одну точку пустым, почти немигающим взглядом. Луке потребовалось какое-то время, чтобы подойти ближе и сесть рядом. Он не задавал вопросов. Эдгар не ответит. Лишь раздвинул руки, предлагая крепкие объятия. Это не сработало. – Эй, Эдди… – Я в порядке, Лука. Просто устал. Не нужно этого, – как-то потерянно и холодно произнёс Валден, прервав говорящего. Старший юноша неловко потупил взгляд. – Не ври мне. Ты не в порядке, Эдди… Я ведь… – Нет причин волноваться обо мне. Всё в порядке. Я устал. Это всё. Его голос звучал ещё холоднее. Бальса пододвинулся ближе и попытался обнять Эдгара. Крепко обнять. Поцеловать хотя бы в лоб. Успокоить. Уберечь. Но художник отодвинулся и отвернулся, раздражённо фыркнув. – Эд… Эд, ты только скажи! Я, ты же знаешь, всё выслушаю! Да и… Галатея, Виктор, Эндрю… Да мы все…! – Не смейте говорить за всех. – такое обращение обожгло Луку как огонь. Эдгар же вновь вздохнул и встал со скамейки. Добавил уже не так резко, – Просто отведи меня домой. Я хочу спать. Эдгар молчал всю дорогу и даже не принял прощальный поцелуй. Он отвернулся и прикрыл губы парня рукой. Когда дверь захлопнулась за его спиной, Бальса почувствовал, как что-то неприятно закололо в груди. Возможно, отпускать художника в таком состоянии было не лучшей идеей.***
Юноша зашёл к Эдди, решив устроить тому милый сюрприз. Они не виделись уже больше недели. Валден постоянно отменял встречи, ссылаясь на занятость или усталость. Они не попали в кино, не сходили в кафе, не дошли до магазина со всем этим художественным барахлом, что Эд так любит. Да ничего не сделали! Галатея совсем не видит своего злющего дружка и говорит, что он погнал её, когда она решила навестить его. В этот раз изобретателю «крайне повезло» попасть к Валденам не в момент, когда Эдгар спал или занимался с учителем (Как там его? Сараи? Неважно), а в самый эпицентр урагана. Стоило Мейпл только приоткрыть дверь, как до незваного гостя донёсся звук чего-то звонко ударившегося об пол под громкую ругань. – Да пошёл ты! И ты тоже! И вы все! Видеть вас всех не хочу! Затем хлопнула дверь. Звонкий голосочек Эдди спутать уже ни с чем нельзя. Мейпл тут же потупила взгляд. – Ты не вовремя, – пробормотала она, – Братец немного не в настроении. – Да он не просто не в настроении! Он совсем от рук отбился! – раздался голос отца семейства. Мужчина и сам показался. Судя по выражению его лица, он был зол. Хотя, какому родителю понравится, когда его посылает в дальнее путешествие собственный ребёнок? – Этот чертёнок, будь он неладен, невыносим. Как ты его терпишь, парень? Жалость? Благородство играет? И Лука неловко уставился в пол. Не то, чтобы ему приходится терпеть. Хотел бы – бросил. Точно бросил бы. Но не хотел. И обещал. – Папа, прошу тебя, не ругайся с ним! Ты ведь знаешь Эдгара! Он не хотел этого! Это случайно получилось! – попыталась заступиться за брата девочка, но отец смерил её недовольным взглядом. – Не лезь в это, ребёнок. Вправлю ему мозги попозже, и всё снова будет как раньше. А пока пусть побесится. – мужчина попытался взять себя в руки. Не стоило так выражаться при гостях, – Прошу прощения, юноша. Не обращайте внимания на семейные разборки, хорошо? Лука коротко кивнул и, с разрешения, проскользнул в дом. Мейпл увязалась за ним, но осталась стоять в стороне, когда молодой человек припал к испачканной краской двери. Упавшим предметом, видимо, оказался вышвырнутый вместе с порезанной картиной мольберт. Это совсем не похоже на Эдди. Тихое постукивание по двери. Рука уже лежит на ручке. – Эй. Эдди? Можно? Но в ответ не раздаётся ничего. Лука дёрнул за ручку несколько раз, но чёртов замок оказался закрыт. Поэтому стучаться пришлось громче. – Эдди? Эд! Это я, Лулу! Открой дверь, а? Пожалуйста. Давай поговорим? – голос начал подрагивать и ломаться. Волнение, – Эдгар? Пожалуйста? Я могу войти? Но это не работало. И поэтому пришлось согласиться отойти от двери на какое-то время, чтобы Эдгар успокоился в одиночестве. Мейпл глядела в чашку пустым взглядом и чем-то напоминала Эдгара в тот момент. – Скажи честно, – вдруг выдала она, заставив Луку поднять взгляд, – Брат улыбается тебе? – Нет, – тут же ответил молодой человек. В его тоне звучали нотки удивления, – Почему ты спрашиваешь? Девочка прикусила губу. – Я просто… Я скучаю по его улыбке, и… Подумала, может, хотя бы ты её видишь. Или ещё кто-то из его друзей. – блондинка тяжело вздохнула, – Но, кажется, он совсем разучился улыбаться, вот и всё. Вот и всё… – Эд не всегда был хмурым, ха? – усмехнулся Бальса. Этот смешок был… сломленным. Валден кивнула и сбивчиво рассказала о том, как её старший братишка когда-то был счастливым. В доказательство своих слов она притащила семейный альбом. Девочка показывала разнообразные детские фотографии маленького Эдгара. И Лука поверить не мог тому, что вечно хмурый, холодный и колкий Эд мог быть таким маленьким комочком радости. Он мило улыбался, удивлялся, смеялся на большей части фотографий. Что произошло с этим счастливым ребёнком? Когда? Почему? – Знаешь, я думала…- пробормотала Мейпл, проведя пальцами по их с братом старой совместной фотографии, – Может ли быть так… Мог ли Эдгар просто отдать её кому-нибудь насовсем? Как игрушку или конфету.***
– Ему не помочь, Бальса. Заканчивай уже. Бесполезно пытаться тащить его, раз он сам упирается. Что-то такое сказал друг Эдгара, с которым Лука встретился в доме Валденов. Шезо и сам не рад был говорить то, что говорил. Но с ним были согласны и Галатея с Эндрю. Виктор молчал и пожимал плечами. Да и так было понятно, что он тоже поддерживает общее мнение. И Лука не мог отрицать того, что они, возможно, правы. Художник почти не выходил из комнаты, как говорила его сестра. А если и выходил, то натыкаться на него никому и не хотелось. Дружелюбия он совсем не излучал и являлся только чтобы схватить что-то с кухни или какой полки. Эдгар не отвечал на сообщения и звонки, не впускал гостей, не откликался. Лишь раз за все свои посещения Луке удалось услышать его приглушённый голос, требовавший убраться прочь. Изобретатель всем сердцем желал, чтобы маленькая грозовая туча выходила из комнаты чаще. Или, хотя бы, позволила навещать его. Хоть раз в неделю. Лука даже готов попридержать своё желание обнять парня покрепче. Эдгар не особо любил ласку. И со временем визиты сошли на нет. За ними и сообщения. Бесполезно. Даже Мейпл и Валден старший считали попытки вытащить Эдди бесполезными. Мужчина утверждал, что уже сделал всё, что мог. Осталось только сдаться. Учитель рисования же как-то гаркнул, что талант достался не тому, что мальчишка просто гробит его. Забавного мало, но, кажется, Сараи не было никакого дела до того, что Эд гробит и себя тоже. Девочка однажды шепнула Луке по секрету, что Эдгар провёл целый час с отцом и каким-то доктором наедине, но диагноз утверждал, что юноша здоров. Просто привлекает внимание. Действительно ли это так? Где-то в глубине души изобретателя поселилось сомнение. Может ли быть так, что Эду «повезло» попасть не к лучшему профессионалу? Или он просто получает удовольствие оттого, что делает больно окружающим?***
Без Эдди было одиноко. Лука слишком привык к его колкостям, вздохам, присутствию. Даже несмотря на то, что художник был холоден, никогда не улыбался, вместе они создали множество чудесных воспоминаний. Многие маячили перед глазами – над столом висели фотографии. Походы в кино, прогулки, поездка на пляж… Молодой человек тогда специально выискивал в песке красивый камень или ракушку на память. И ему казалось странным то, что Эдгар наотрез отказался снимать рубашку. А когда они говорили, сидя вместе у воды, глядя на закат, маленький юноша вдруг положил голову на чужое плечо и, вздохнув, сказал, что боится. Боится, что лето никогда больше не наступит. Боится, что больше никогда не увидит подобной картины. Бальса ответил улыбкой и обещанием повторить тот день. Эд лишь кивнул в ответ. Вместе с фотографиями рядом находились и вырванные из альбома листы. Валден всегда говорил, что ему нет дела до того, что будет с «этими каракулями» дальше, поэтому Лука мог свободно тащить их. К лямке сумки была привязана немного потрёпанная красная лента. И поэтому он пытался собрать мысли воедино и, наконец, выразить свои чувства. Виктор утверждал, что внезапное бумажное письмо заинтересует кого угодно. Даже если человек совсем не настроен на разговор. Пожалуй, это действительно была последняя надежда.***
Много времени ушло на подбор лучших слов. Не правильных, но, как казалось, лучших в данной ситуации. И каким же облегчением было то, что Мейпл позволила пропавшему на добрые три недели юноше приблизиться к её обожаемому брату. Точнее к двери его комнаты. Лука просунул конверт под дверь и тихонько постучал. Край конверта выглядывал. По нему можно было бы определить, принял ли затворник свою почту. Блондинистая девочка наблюдала за сидящим на полу парнем какое-то время, но решила оставить его наедине с собой. Она просто не могла смотреть на его слабую, грустную улыбку, тихо стучащие по паркету пальцы и виноватый взгляд. Действительно ли правильным выбором было уйти тогда вместе со всеми? Возможно ли ещё что-то сделать? Хотя бы извиниться за такое молчаливое расставание и потерянное обещание. В конце концов, именно оно не давало Бальсе покоя. Сердце забилось быстрее, когда послание вдруг скользнуло за дверь. И на него пришёл наскоро нацарапанный и уже знакомый ответ: «Оставь меня в покое. Я в порядке». Молодой человек прикусил губу и покачал головой. Он снова тихонько постучал по двери. Затем ещё раз. И ещё раз. До тех пор, пока слабый стук и шипение не раздались в ответ. – Эй, Эд… Хэй, Эдди, ты ведь слушаешь, да? Ты снова здесь? – с лёгкой, глупой улыбкой тут же произнёс Лука. Он прислонился к двери спиной и принялся собираться с мыслями. Не был готов к ответу, – Эй. Как у тебя дела? У меня без тебя как-то не очень. Эдгар не реагировал. Пауза. Лука снова собирался с мыслями. – Знаешь… я скучаю. Эй, Эд… Как у тебя дела? Помнишь ли ты ещё, как выглядит закат? Звёзды? Трава? Облака? Помнишь ли ты аромат кофе в той маленькой кофейне? Помнишь ли лёгкий ветерок, игравший с твоими волосами? Помнишь ощущение песка под ногами? – снова пауза, за время которой Эдди не отозвался, – Эй. Помнишь ли ты меня? Нас? Помнишь ли ты моё тебе обещание? Парень замолчал. Из-за двери до него начали доноситься звуки сбивчивого дыхания. Он снова тихонько постучал и глупо улыбнулся, когда слабое постукивание раздалось в ответ. А спустя некоторое время раздался и щелчок. Лука вновь облегчённо выдохнул и медленно нажал на ручку. Дверь открылась, издав тихий скрип. Получилось? В тёмной комнате было очень грязно. Весь пол был усыпан листами бумаги, залит краской. Холсты валялись повсюду, многие из них были порезаны. Вместе с ними лежала и одежда. Запах стоял такой, словно бы окно совсем не открывалось за все эти дни. Сам Валден нашёлся в шкафу. Он уткнулся лицом в колени и не поднял голову, даже когда его обнаружили. Хрупкое тело содрогалось от всхлипов. Когда-то мягкие и осторожно уложенные волосы, кажется, не расчёсывались уже несколько дней. На рукавах красовались отвратительные пятна. Лука присел на пол рядом со шкафом и несколько нерешительно и крепко, но осторожно, со всей накопившейся нежностью обнял милого Эдди. Он был счастлив видеть его вновь. Даже таким. Любым. В ответ на это прорезался голос. Тихие всхлипы превратились в полный боли и отчаяния крик.***
Впервые за месяцы, годы юноша заснул спокойно и с небольшой надеждой на то, что он проснётся на следующий день.