Surprise

      — Ты провинился. Позволь мне наказать тебя.       — Что?       Он поворачивается назад, думая, что ему послышалось, но, когда встречается с чужим взглядом, воздух внезапно спирает.       Чонгук правда ничегошеньки не понимает. Он вообще-то пришёл на чай и такого точно не ожидал увидеть, оттого-то машинально пятится назад к выходу. У него сердце сжимается и тотчас разгоняет кровь, заставляя услышать ритмичное биение. Тэхён стоит напротив, оперевшись о стену плечом. Он будто нарочно вытягивается во весь рост, демонстрируя стройность собственного тела. На нём, кажется, только короткий шёлковый халат глубокого сиреневого цвета, еле прикрывающий всё самое-самое. Омега наклоняет голову, прямо-таки ощущая эфемерные прикосновения к своему телу, что виднеется в чужих глазах.       — Стоять.       Приказ тут же заставляет остановиться.       — Тэхён, ты чего? — взволнованно спрашивает Чон, завороженно наблюдая за руками омеги. Одна ладонь без остановки крутит пояс халата, а другая скрыта за спиной. Сам Ким не может не улыбнуться, когда достаёт из-за спины кожаный ошейник с коротким поводком.       — Разве я разрешал тебе говорить?       Альфа стоит в ступоре с тортиком в руках, хлопает ресницами, не веря своим глазам. И что ему теперь делать?       Вся ситуация одновременно пугает и возбуждает. Чувства смешанные, потому Чонгук не знает, чего хочет больше: убежать за дверь или подойти ближе, чтобы испробовать прекрасный цветок на вкус. Если бы он не был участником сего действия, Чонгук бы скорее всего рассмеялся.       Тэхён тем временем невесомой поступью приближается к замеревшему парню, грациозно оказывается совсем близко. Он внимательным взглядом скользит по чужому лицу, ловит ответный немного нервный, но возбуждённый. Кончик носа почти задевает чужой, а руки как обычно блуждают по крепкой груди, очерчивая накаченные мышцы. Тэхён готов поклясться, что ладонью чувствует, как быстро бьётся сердце под рёбрами. И хоть Чонгук пытается дышать ровно, но рядом с этим омегой по-другому быть не может.       — Будь послушным мальчиком, и это воспоминание останется одним из лучших в твоей жизни, — шепчет Тэхён, опаляя ушную раковину горячим дыханием, окольцевав шею альфы.       Омега вплотную прижимается к сильному телу, будто желает слиться с ним воедино или же не вовремя практикует неплохой способ согреться. Чонгук согласен на любой вариант, хоть бы только быть так близко к его любимому Тэхёну. Альфа слишком любит объятия. Возможно, это способно показаться слишком детским и милым, но каждый раз, стоит ему прижаться крепко-крепко, он тотчас млеет, плавится как масло, ведь Ким невероятно горячий, хватается за шею точно за спасательный круг, но оттого приятное тепло разливается в груди, а на месте чужих музыкальных рук образуются ожоги. Звенит тонкая металлическая цепочка, и на смуглой сильной шее появляется ошейник. Тэхён ловко выскальзывает из чужих объятий, а пока Чонгук решает поразмыслить над абсурдностью ситуации, на одну ладонь омега наматывает поводок, а с помощью другой ставит торт на ближайшую полку в холле.       Если честно, ошейник очень давит, из-за чего порой дышать бывает трудно. Чон склонен полагать, что Тэхён специально затянул слишком туго. Останутся отпечатки, хорошо, если не синяки или натёртости, хотя он почти уверен, что ему с этим не повезёт. Говорить тоже сложно, наверное, это тоже некий намёк на игру в молчанку, но Чонгук считает важным сказать, что торт лучше поставить в холодильник. И как только он собирается издать хоть один звук, поводок показательно тянут на себя, а взгляд напротив вмиг становиться каким-то жёстким и слишком откровенным. Ему определённо нравится такой Тэхён.       Чон очень удивлён. Даже сложно представить как, не побывав в его шкуре. Они не так давно сошлись на том, что их отношения явно идут к категории «серьёзные», оба знают друг друга больше двух лет и встречаются год, но Чонгук никогда не думал, что у его омеги иногда сперма ударяет в мозг и доходит до отметки «Вытрахать и срочно». Правда, такое впечатление, будто сейчас ебать будут не омегу, а его. Чёрт его знает этого Ким Тэхёна!       Вообще-то, в голове до сих пор не может уложиться: а в чём он, собственно, провинился? То есть Чон, конечно, не против всех этих возбуждающий игрищ, но разве он не должен знать о планах своего парня заранее. Это такой эффект неожиданности? Браво. Он сработал на отлично.       Тэхён останавливается на пороге спальни, раскрывает дверь и поворачивается лицом к альфе, до этого рассматривающего аппетитный зад, очерченный тонким шёлком.       — Я давно хотел завести собаку, но у меня аллергия. Побудешь моим пёсиком? — внезапно говорит Тэ, будто в этом нет ничего необычного, а после его тон становится жёстким как сталь: — На колени.       «Пиздец», — звучит в голове альфы. Но при всём при том Тэхён просто восхитителен. Он весь с головы до ног прекрасное произведение искусства. Возможно, благодаря ему Чонгук откроет в себе новые возможности и желания.       Почему-то альфа уверен, что на собачке всё не закончится. А ещё он вдруг понял, как безумно возбуждается от приказного тона омеги. Чонгук становится на колени перед парнем. В поле его зрения оказывается этот чёртов пояс, еле держащий полы халата. Томно растекается желание потянуть за один конец, чтобы вот так вблизи созерцать скрытое тонкой тканью любимое тело. Возбуждение нарастает с каждой минутой, низ живота неприлично тянет, а в штанах становится теснее. Чон сглатывает слюну и машинально облизывает губы, ощущая сквозь зуд выступившие клыки. Чёрт, неужели он не может хотя бы приблизиться к этим стройным ногам, что снятся ему каждую ночь?       — Ползи ко мне, — говорит Тэ, идя задом к кровати, пока не упирается в край и садится, ожидая полного подчинения. — Ну же.       Чонгук решает опомниться, когда поводок натягивается, стирая кожу на шее до красных пятен. Он неуверенно становится на четвереньки, думая, что выглядит сейчас очень глупо. Возможно, так и есть, но омеге, видимо, нравится, значит не всё так плохо, как на первый взгляд. Право, эти мысли отпадают, как только он подползает совсем близко, скользит взглядом по открытой груди и острым ключицам. Как же ему сейчас хочется оставить на бархатной коже отметины зубов и россыпь засосов. И тогда Тэхён широко расставляет ножки врозь, с силой потянув поводок так, чтобы Чонгук оказался меж его ног.       Если честно, альфа готов забыть, что сейчас находится в прямом смысле на коротком поводке во власти Кима, ведь готов признаться, что ему это очень даже нравится. Сейчас Чон находится в самом выгодном положении, ему нечего возмущаться, только ликовать от возможности быть здесь ради и для Тэхёна, ну и, собственно, наслаждаться своим выгодным положением.       У них всегда было по-разному в плане интима, но этот случай нужно будет позже обвести красным в календаре. А что это он вообще размечтался? Ещё только начало, успеет ещё пожалеть. Но он искренне надеется, что всё будет хорошо. Тэхён же его не выпорет. Наверное.       Боже, Ким, конечно, всегда был прекрасным цветочком, но в новом амплуа Чонгук видит его впервые. И альфе очень нравится. В действительности, за омегой всегда было заметно некоторое странное поведение, даже при разговоре встречались фразы, которые некогда казались Чону обычным заигрыванием или нелепым бредом. Мало ли человек пересмотрелся кинковых порнушек. И только сейчас, вспоминая некоторые фразы из недалёкого прошлого, Чонгук ловит дикий кринж.       Перед глазами этот чёртов вырез, через тонкую шёлковую ткань виднеются вставшие соски, а сам сиреневый халатик так и норовит соскользнуть с точеных плеч. Руки Чонгука не связаны, он по сути свободный человек, но что-то подсказывает, что его похождения хорошим для него в любом случае не обернутся. Какой он послушный. Просто знает, что потом будет очень хорошо. Чонгук ради этого готов потерпеть.       Тэхён наглядно выгибается, оперевшись о ладони позади, разминает шею, что кожа натягивается на адамовом яблоке, а некоторые позвонки предательски хрустят. Да, он делает это специально, знает же, что наблюдают, прожигают взглядом и мечтают. О чём же? Секрет лишь на двоих.       Омега решает обратить внимание на своего покорного «раба», чуть наклонив голову в бок, заинтересованно наблюдает. Чонгук до сих пор в чёрной майке оверсайз, являющей всем многочисленные татуировки, идущие от плеча до самых пальцев правой руки. Тэхён чувствует чужой усилившийся из-за возбуждения природный аромат, оттого не может не вдохнуть воздух глубже, чтобы ощутить все нотки дивного запаха. Оттого, верно, чувствует, как из заднего прохода природной смазки выделяется больше, а член многозначительно выпирает характерным бугорком.       — Хочешь посмотреть? — спрашивает Тэ, млея от одних лишь карих глаз, смотрящих слишком глубоко в душу, потому омега не сдерживается и говорит: — Раздень меня, — после уточняет. — Зубами.       Чёрт, вот за что Чонгуку такое наказание (счастье)? Эта просьба ни в коей мере не кажется унизительной, он лишь пытается справиться с показателем прекрасного. Тэхён просто невероятен, всегда был и является таковым, оттого сердце сжимается от любого упоминания: « И он только мой».       Да, бывает, что в Чонгуке просыпается собственник, люто жаждущий присвоить этот очаровательный экземпляр. Хотя куда уж больше.       Боже, даже не верится, что он правда собирается и хочет это сделать. Хотя в действительности, ему нужно лишь потянуть за слабый пояс халата, и его миссия будет исполнена. А когда он с жутким нетерпением следит за спадающим с плеч халатом, видит там… Да нет там ничего. То есть совсем ничего. Чёрт, Чонгук даже немного расстроен.       — Может…       — Без может, — перебивает его Тэхён, приложив указательный палец к губам альфы, который, верно, нарочно задевает его языком. Ну привычка у парня губы облизывать, никак не может прекратить.       Тэхёну прельщает взгляд его альфы. Чонгуку всегда нравились формы его парня, верно, именно поэтому он не в силах отвести взгляда, не заострив внимание на чужих в меру широких плечах, острых ключицах и груди, а следом и на бёдрах, и явном возбуждении. Всё же белье здесь точно не к месту. Омега великолепен, чего сковывать одеждой такое сокровище? В эпоху Ренессанса не просто так восхваляли человека, а также его тело как истинную красоту. Чонгук согласен с великими умами.       Тэхён почти невесомо гладит парня по щеке, а затем приподнимает чужой подбородок, чтобы встретиться с помутневшим взглядом и сказать:       — Вылижи меня, но только без рук.       Очень неожиданно, но не впервые. Узел внизу живота закручивается туже от осознания, что Альфу наконец подпустят так близко, он ведь так хотел получить хотя бы поцелуй, но его бесстыдно мучили. Вот только удивление, смешанное с недоумением запечатляется на его лице, когда омега до конца скидывает халат, переворачивается, а на спине под плёнкой кроются чёрные чернила.       — Какого чёрта? — шокировано спрашивает Чонгук, но в ответ его притягивают за поводок, отчего он оказывается прямо у шикарного зада. Намёк ясен.       — Я же предупреждал, — недовольно шипит Тэ, но сразу же напрягается, почувствовав влажный язык у заднего прохода.       Чону, вообще-то, не очень удобно, он бы всё же хотел использовать помощь рук, но чувствует, что добром это не кончится.       Боже, он просто ликует от сладковатого вкуса миндаля на языке. Это так пошло, но ему нравится. Видимо, Тэхёну тоже. Омега почти утыкается лицом в постель, выгибается, мелко подрагивая, пока Чонгук активно вылизывает его внутри.       — Ах… Хватит, — стонет омега, почти забыв о своём замысле.       Тэхён разворачивается, являя зардевшее личико и полные желания глаза, хотя не только по ним видно то самое.       — Раздевайся и становись как подобает послушному пёсику: на четвереньки, — приказывает и видит вмиг появившееся возмущение.       — Тэхён, ты ебан…       — А-а, не советовал бы, — предупреждает, зачесав вьющиеся локоны назад. — Но ладно, просто отделаешься большим количеством ударов, — Ким злорадно ухмыляется, начав растёгивать рубашку альфы.       — Чего?..       — Мазохист? — весело спрашивает омега, но получает лишь чуть испуганный взгляд. — Вот и правильно, молчи.       Чонгук думал, что Тэхён шутил, но нет. Теперь альфе даже становится немного страшно за сохранность собственного зада. Откровенность позы даёт фантазии разыграться не на шутку. В любом случае, он, конечно, не против, но он не очень-то готов. Тэхён же не изверг?       — Непослушных деток нужно наказывать.       «Интересно, когда я успел из собаки превратиться в ребёнка?» — размышляет Чон, пока его реально не ударяют плетью по ягодицам.       Звук потрясающий. Вот это силища у Тэхёна. Омега смотрит на толстую покрасневшую полосу, с выступившими маленькими капельками кровь, почти незаметно полопавшимися капиллярами, думая, что одним ударом тут точно не обойтись. Решение приходит в тот же момент, даже не обратив внимания на обиженный взгляд милого щеночка, Тэ включает музыку на телевизоре и возвращается к брошенному делу.       — Чтобы соседи не задавали вопросов, — поясняет Тэхён альфе, после чего следует новый удар.       Музыка просто великолепна. Лёгкий джаз хорошо вписывается в общую атмосферу происходящего и будто играет чувствами, задевает потаённые струны души.       Если честно, Чонгук даже начинает ловить своеобразный кайф, хоть и понимает, какое унижение испытывает. И вообще, откуда у Тэхёна плеть? Конечно, понятно, что из магазина, просто такой экзотики у них ещё не было. Зато новые ощущения. Плюсы всё же есть.       До Чона только на пятом ударе доходит, что он вообще-то может вмиг всё прекратить и уже наконец «наказать» омегу. Это его право, он не связан, да и Тэхёна если что уложить может… задом кверху. Заманчиво, но Чонгук добряк, потому решает дать волю своему любимому.       Прекрасно, вы заработали звание «Каблук года».       Так совершенно незаметно всё прекращается и... Чонгука переворачивают на спину, и тут же устраиваются на бёдрах, дразняще проезжаясь по налитому кровью члену. Тэхён хоть и омега, но мужик. Это иногда пугает.       Кожа «там» жутко саднит и щиплет, единственное, что спасает Чонгука — желание омеги наконец удовлетворить обоих. Как чудесно, что больше никто не хочет играть в игрушки, а лучше поскорее приступить к делу. И, видимо, Тэхёну надоедает мучить своего альфу, потому он наконец прикасается к чужим губам, ощущая вкус собственной смазки, стоит углубить поцелуй. Ему приходится неудобно в горизонтальном положении, но Ким нетерпеливо направляет в себя чужой член, а когда пульсирующая головка входит внутрь, внезапно, его заполняют одним толчком.       Боже, какой цирк. Видимо, они правда стоят друг друга, раз у них не возникло весомых вопросов по поводу происходящего. То есть оно и не требуется, но хотелось бы кое-что прояснить.       Тэхён двигается медленно и с оттяжкой, при этом оставляя поцелуи на чужих щеках и вдоль шеи, пока руки альфы свободно скользят вдоль талии, задевая рёбра, и выгнутого позвоночника. Омега немного подрагивает из-за щекотки, но двигаться не прекращает, расположив руки по обе стороны от лица альфы. Что уж сказать: не любители они «отбойного молотка». Зато есть в медлительности и осторожности свой незаменимый кайф и наслаждение. Губы мягко и ловко сливаются в головокружительном танце, пока оба не кончают, без задней мысли уместившись на заправленной постели, которую нужно будет срочно менять. Но только после совместного душа.       Лёжа после такой бури ощущений, альфа даже слегка устаёт, его лишь хватает на нежные поглаживания тыльной стороны чужой ладони.       — Чонгук, я вот одного не могу понять, — начинает Тэхён, повернувшись к парню боком. — Мы с тобой без презерватива сексом занимались только в крайних случаях. Ладно, гон гоном. Но! Чтобы с первого раза и двойня!       — Не понял, — в полном недоумении Чон смотрит на Кима, пытаясь распознать в нём долю шутки.       — Двойня, блять!       До Чонгука долго доходит.       — Двойня?!