– Запись от 13.09. –
«Меня зовут Сергей Разумовский. Я - сирота, достигший уровня бизнесмена в этом жестоком и ужасном мире несправедливости. И мне очень плохо. Так, что разрывает грудь от волн злости и боли. Но я держусь. Я не должен сдаваться ради обещания близкому человеку.» Какой бред! Я скомкал бумагу и кинул ее в сторону мусорной корзины. Не долетела. Стоило попробовать вновь? Дорогая ручка с золотым ободком начала описывать круги в моей записной книге. Нога нервозно дергалась, я кусал горькие от алкоголя губы и думал о том, что хотел бы передать чистому листу в клетку. Огонь. Огонь везде. И я - яростный огонь преисподней! Кисть принялась молниеносно рисовать голову птицы с огромным клювом. Существо посмотрело на меня снизу-вверх своими черными бездонными глазами и будто выедало изнутри, пока его корпус не оказался очерченным до конца. Я вдруг услышал твой злобный смех слишком громко, а дальше… Когда я опомнился, ручка лежала на полу, а запястье жгло от боли. Я схватился за голову и потер виски. Иногда мне думается, что ты не умер. Что ты рядом. Я забываю об этом так часто, непростительно часто, мой дорогой. Но мне нужно думать о другом. Нужно готовиться к нашему плану. Мы так этого хотели, так ждали, когда мир разрешит нам его изменить. Город прогнил насквозь. Не осталось ничего для нас. Или никогда не было. Олег, ты был тем, кто не дал мне свалится в пучину отчаяния. Я готов свернуть горы ради тебя. Скажи, глядя на меня сейчас, гордишься ли ты тем, кем я стал? Он посмотрел на меня молчаливо. – Скажи что-то, – я протянул руку к тебе, надеясь достать до белоснежной рубашки. Но ты отошел назад, непроницаемо глядя вперед, не выдавая ни единой мысли своими красивыми светлыми глазами. Я всегда их любил. – Не забывай о нашей цели. Виновные в произволе должны быть наказаны, – говоришь ты мне, и голова неприятно отзывается стуком на каждое твоё слово. – Пожалуйста… Я неуверенно убрал руку, совершенно не хотя этого. А тебя уже и след простыл. Да, ты прав. Я справлюсь. Мы справимся.– Запись от 16.09. –
«Вторая попытка описать чёртовы проблемы. Олег сказал, что сделает всё сам, когда я выразил неуверенность в том, какими методами мы пользуемся. Я пытался остановить его, но, похоже, мне не хватило храбрости. Или я в глубине души знаю, что он прав. Но убийство… Страшно подумать, что мы зашли так далеко.» Я просматривал со своего кресла на большом экране быстро распространяющиеся новости и комментарии о действиях Чумного Доктора. В душе грелось чувство удовлетворения, но, вместе с тем, росла будоражащая меня самого злость. Утром всё так расплывается… Туман за окном не уходил, за ним почти не было видно город. Только макушки таких же небоскрёбов. Наверное, не стоило допоздна следить за соцсетью, а оставить всё на Марго. Но я знал: они следят. Виртуальные пользователи денно и нощно бдят и готовы вместе со мной бороться за правосудие. Ради этого я их созвал в своё творение, в годичный труд. Я поднес руку к помятому и без того лицу, глаза слезились от яркости экрана. Собирался было выключить всё и пойти спать, чтобы не травить остатки здоровья, но вдруг увидел тебя, сидящем на мягком диване. – Олег! Я был несколько напуган твоим внезапным появлением. Не заметил, как ты вошел. Ты встаешь, глядя на экран, и простираешь руки вверх. Ты видишь новые сообщения от людей, разделяющих нашу точку зрения. Ты ощущаешь нашу силу. Да. Черный костюм идеально хорошо сидит на тебе. Весь твой вид вызывает во мне желание и трепет. Я застыл, засмотревшись, и сперва даже не понял, что ты поднял глаза на меня и обращаешься ко мне. – Молодец, Сережа. Я горжусь тобой. Ты подходишь вплотную. Я не двигаюсь. Чувствую крепкую ладонь на плече, которая затем сжимает, стягивая кожу. Упрямый вздох на моей щеке. – Ты всё еще не до конца веришь в нас. В твоих глазах я вижу пламя. Яркое до ослепления пламя, отдающееся жгучей остротой в моей душе. Что-то рвется наружу, что-то смущает меня своей мощью. Я готов отдаться в твои руки прямо сейчас, чтобы ты уничтожил все остатки моего естества. И одновременно я чувствую, что не могу этого допустить. Голова начинает болеть снова, тело не слушается. Я отталкиваю тебя и падаю на спину. Ноги стали ватными, а пол, на котором я оказался, вдруг заплясал подо мной. Он тоже превратился в огонь. Красный ядовитый ковер застелил весь кабинет, и ты стоял на нем, загораясь. За тобой на секунду появились огромные черные крылья с кинжалами вместо перьев. – А! – я закричал не от боли, не от страха. Я сам, признаться, не знаю, отчего. – Успокойся! Ты – это ты! – Нет! Отпусти! Твои руки сжали меня под лопатками и поднесли к себе. Я уверен, что почувствовал твою широкую грудь, плечи. Убаюкивающее тепло друга детства, принявшего меня таким, какой я есть. Руки и голова дергались, отрицая обуявшее нас адское пламя. Неужели мы неправы? За что мне такие страдания? Ты продолжал держать меня, пока я не остыл. Капельки пота стекали по моему лбу, похоже, я лихорадил, но тебя это не беспокоило. Ты поправил мои рыжие волосы, безвольными прядями упавшие на лицо, а затем оставил большой палец на моей щеке, легонько коснувшись шеи остальными четырьмя. – Я всегда буду здесь, что бы ни случилось. Верь в нас и наше дело. И я поверил без оглядки.– Запись от 18.09. –
«Я знал, что сегодня придет полицейский. Пишу это на случай, если что-то пойдет не так. Мы слишком часто встречались с Игорем Громом, чтобы он ничего обо мне не вынюхивал. Я предупредил Марго и Олега, что нам нужно быть начеку. Костюм сейчас за картиной, если драки не будет, мы разойдемся мирно, и он ничего не заподозрит.» Я резко дернул головой. Комната вновь нарисовалась и первое, о чем я подумал – где Гром? Он лежал рядом без сознания, с ушибленной головой. Из раны, нанесенной мной, сочилась кровь. Я всё вспомнил. Олег, ты – мёртв. А я – не справился. Голову резануло звоном, пришлось судорожно придумывать, что делать. Самое очевидное, к чему я мог прийти в нынешнем состоянии – свалить убийства на полицейского, раз он еще жив. Решаться на убийство без костюма Доктора я теперь не мог, зная правду о помутившемся рассудке. А ему судьба подарила шанс в виде жизни. В отличие от тебя. Очередная несправедливость. Ты, мой милый друг, погиб на войне. Мне нужно вершить правосудие за нас обоих. – Верно мыслишь, – отзывается моё альтер-эго. – Давай сделаем это ради него. Он исчез и оставил меня одного. Какое-то время я сидел в молчании, осознавая произошедшее до остатка, а затем начал бить себя в грудь. Невыносимая пустота в сердце требовала заполнить её хоть чем-то, даже болью. Ведь свои малочисленные запасы выпивки я прикончил намедни в забытьи. Теперь понимаю: тяжело было пойти против себя. Сначала загорелись глаза, я очень хотел зарыдать, но мои рыдания никто всё равно бы не услышал. Про лежащего рядом Игоря я не хотел сейчас думать. Да, времени у меня совсем мало, но так тяжело… Олег, помоги мне, пожалуйста. Я больше не могу. Воспоминание о твоем уверенном взгляде и легкой улыбке уголком губ. Твоя энергия, обволакивающая меня с ног до головы и заставляющая внимать тебе каждой клеткой тела. Я так скучаю. Знал бы ты, как я скучаю, чёрт побери! Всё-таки зарыдал. Почувствовал себя максимально обессиленным. Я согнулся пополам и обхватил себя окровавленными руками. Костюм в стене смотрел на меня страшными птичьими глазами. В нём показался другой я. – Прекрати ныть, тряпка! – он грозно двинулся на меня и раскрыл кривые темные крылья за спиной. Я поднял голову и встретился взглядом с самим собой. Сильный удар по щеке. Я потер больное место. – Вставай и возвращайся туда! Иначе сгинем все! Я не мог не повиноваться его зову.– Запись от 19.09 –
«Он сбежал из тюрьмы и точно придёт за мной, нужно сфабриковать против него веские доказательства, чтобы выйти сухим из воды. Совсем скоро… Скоро… Я обращу прогнивший мир в пепел своими руками из пламени» Я начал терять связь с реальностью. Я понимал, что происходит, но не мог ни на что повлиять. Он завладевает мной. Чумной Доктор. Я трепещу перед ним и восхищаюсь им. Но… Мне кажется… Это не то, чего бы ты хотел для меня. Я отдаленно это понимаю, однако моя цель сейчас кажется мне ближе всего. Во мне тлеет надежда, что ты одобрил бы всё это. Олег. Мой любимый, мой мучитель, мой друг, мой… Вижу свет, ярко-красный свет, обрамляющий всё вокруг. Мои ли это желания, моё ли это тело? Я больше ни в чем не уверен. Как не уверен и в том, что ты когда-то был со мной рядом. Спаси меня, прошу. В моей голове огонь, непрекращающийся костёр, ласкающий мне мысли горячими языками. Я смотрю перед собой и вижу огромную птицу вместо тебя. Она обнимает меня, говорит, чтобы я шёл за ней, чтобы помог ей завершить месть, томившуюся долгие годы и наконец готовую выйти в свой назначенный час. – Я ненавижу тебя! Уходи! Очнувшись на мгновение, я обнаружил себя в костюме. Я ждал прихода Грома. Всё было готово. Провалы в памяти ненадолго оставили меня, чтобы я мог решить его судьбу и освободиться от правительственного надзора. – Серёжа… Я услышал твой голос. Сейчас не время. Совсем не то время. Он не позволит, он отберет тебя у меня и растопчет, выкрасив в саже. Я не вынесу. Не приходи сейчас. Я передумал. Уже слишком поздно… Глаза из-под темных бровей смотрят на меня укоризненно. Потом укор сменяется на сочувствие. Не жалей. Я этого не вынесу, только не от тебя! Огонь в сердце расцвел в огромный бутон плотоядного цветка. Шипы впивались мне в душу, резали, мучая сомнениями, метаниями. Я забыл, чего я хочу. – Остановите это! – Нет. – Пусть всё горит! И я… – Замолчи! Удар по бедру вынул меня из галлюцинаций, и я снова очутился в комнате. Марго сказала, что прибыл гость. Нужно его поприветствовать.– *** –
Я проиграл. Теперь мне никто не поможет. Моя цель осталась во тьме, но пожирающий изнутри образ останется со мной навеки. Я больше не вижу тебя. Препараты в больнице решили, что мне вредят воспоминания о тебе. Что ж, если бы это ещё было важно. Олег, Олег, Олег… Где ты? Можно, я отправлюсь за тобой? Он устроит мне ад, где бы я ни находился. Просто прости меня. Прости. Что не слушал тебя, что злился, когда ты уехал в Сирию. Что не писал тебе… Я здесь расплачусь за это сполна. Он крыльями будет сжимать мою душу до боли каждый день. Я даже не смогу ничего сказать им. Но, может, мы скоро увидимся. Мой огонь никуда ни делся. Адский огонь, инферно, что ждёт каждого, выбравшего мою дорожку. Жги меня, круши меня и не спасай, потому что я больше сам этого не хочу. Скоро от меня не останется ничего, только шрамы, ожоги и память. Память о тебе у меня никто не отберёт. Твою душу забрали, а моя слишком плоха, но тогда оставь мне частицы своей боли, и я приму их, как должное. Олег… Кто я… Где ты…