Три мертвых месяца

Вэнь Чао просто сбросил его в это проклятое место. Ужасное, чудовищное проклятое место, к которому за версту несет темной Ци несмотря на прошедшее долгое время. Самый настоящий что ни на есть Могильник. Вэй Ин летит вниз с высоты птичьего полета и думает, что не выживет. Его взгляд устремляется наверх — в темные, грязные тучи и исчезающие фигуры Вэней. Ему совершенно не страшно. Он уже пережил настоящий ужас каждого заклинателя — потерю Золотого Ядра. Это того стоило, он правда надеется, что это того стоило. Когда тело сталкивается с каменной пыльной землёй, в голове не остается больше мыслей, кроме болезненно вскрика, застрявшего где-то в глотке. Ему кажется, что тело рвет на части, болит каждой своей клеткой. Все хорошо. Все в порядке. Это не сравнится с тем, как он лежал две ночи и один день в сознании без обезболивающего с нараспашку грудной клеткой. С той неописуемой болью от вырезания его единственного правильного пути. Без него ему не вернуться назад, ни даже идти по прямой. Остается только свернуть в пропасть всеми душой и телом. Перед глазами, после секундного осознания, оказывается совсем не пыль, а самый настоящий прах. Он ползет вперед, тело его совершенно не слушается, большинство костей сломано, торчит наизнанку. Вэй Усянь видит белые куски на собственных конечностях. Изо рта течет кровь. Она не застаивается ни в легких, ни в горле — оба живительно качающих кислород сосуда безбожно превращены в решето. Пальцы, что зарываются в прах, оголяют чужие, давно истлевшие останки. Кости, обрывки одежды, где-то еще осталось мясо. Трупы десятилетиями скидывали сюда и все настолько запустилось, что здешняя темная энергия не поддавалась никому. Место обозначили проклятым — «Мертвые холмы» дано ему название. Гора Луаньцзан. Запах забивает нос и Вэй Ину кажется, что его сейчас стошнит. Просто отвратительно, неприятно. На языке вкус не только собственной крови и грязи, но и трупный запах приобрел довольно специфические ощущения. Он еле заправляет свои одежды, смотря наверх — в непроглядную тьму черных туч, темной Ци и отчаяния. Он слышит призраков, мертвые души, что кричат и воют в агонии. Они заполняют всю его голову и словно разрывают на части и так уставший мозг. Хотелось спать. Закрыть глаза, немного отдохнуть и прийти в себя. Он же никогда не унывает! Его невозможно заткнуть! Из его рта часто лился только бред и лживые мысли. Его все считали ненормальным, импульсивным придурком с врожденным талантом — «удачей». Они все ошибались. Он был гением. Он всегда держал все свои настоящие мысли при себе при этом беззаботно улыбаясь, ярко-ярко, всему миру назло. Зачем что-то говорить? Его никогда не ставили в пример, лишь гнали и гнали, поливали грязью и грубили. Он ненавидел людей. Вэй Усянь вздрогнул, морщась и приоткрывая глаза. (Когда он успел их закрыть?) Он вдруг почувствовал легкое призрачное тепло и как что-то лизнуло ему ладонь. Не как язык животного, а… Эфемерное? Приятное, прохладное. Все его тело будто дышало само, замещая легкие, которые не могли нормально гнать воздух. Кожа побледнела и, переведя еще мутный взгляд вниз, на собственное тело, удивленно наклонил голову на бок. Боль была слабой, ноющей, неприятной, но бывалых серьезных повреждений словно не было. Словно они были давно. Темная Ци спокойно проходила сквозь тело, перегоняя полезные вещества и кислород. Тени, что скопились у него в ногах и по периметру затекшего тела, как раз-таки и лизали открытые участки кожи. Сколько… он проспал? Что тело настолько привыкло к новой энергии. Он ее словно поглощал за неимением Золотого Ядра, которое должно было агрессивно на нее реагировать. Она наполняла его словно пустой сосуд воду. Голоса в голове так же кричали, выли и стонали. Это ему показалось… Приятным? Так привычно, мирно и приятно. Не тишина во время забвения. Его неожиданно окунули в их эмоции, словно он сам был этими мертвыми бесчисленными людьми. Все, они все желали мести тем, кто убил их, скинул в эту пропасть, забыл! И в голову, где были только отчаянные голоса и мерный гул Мертвых Холмов, взмылись воспоминания. О сгоревшей Пристани Лотоса, о смерти приемной семьи, уничтожении Ядра. О том, что его выбросили Вэни сюда. Хриплый голос разразился легким, несдержанным смехом. Упокоить эти души? Хорошо! Он впитает их эмоции и желания в себя и отомстит, выместит всю эту накопленную веками жестокость и жажду крови на зазнавшихся Вэнях, что должны быть стерты с лица этой чистой, но проклятой земли! Вэй Ин не станет кидать их сюда, а сожжет заживо, уничтожит и превратить тела в собственных слуг, заставит убивать своих же, нести боль, отчаяние и разруху. Покажет им, что значит настоящий ужас! У него больше нет Ядра, чтобы идти правильным путем, у него нет дома и семьи, даже друзей! Плевать на остатки, что будут его ненавидеть и презирать! Он упадет, окунется в эту черноту, отдаст свою душу и разум во власть тьмы, свернет на темный путь и отомстить, закончит эту безумную войну большим и жутким, полномасштабным кровопролитием. Он… замарает руки сам, чтоб этого не пришлось делать другим. Поднимет мертвецов, будет управлять ими как просто бездушными марионетками, превратит себя в ужас каждого заклинателя и просто человека, а потом умрет. Вместе со всем своим проклятым наследием. Вэй Усянь поднимается, обходит гору Луаньцзан по кругу, заглядывая в каждую щель и впитывая в себя темную Ци, записывая собственные исследования, экспериментируя с местными трупами и душами. Вырезает из чужих костей, настолько неожиданно черных, грязных и пропитанных злостью и ненавистью флейту — Чэньцин. Так удобнее, правильнее. Сила подчиняется охотнее и в более большой области, позволяя раздавать четкие приказы с помощью музыки. Меч, дорогой Суйбянь, ему больше не светит. Перед самым выходом тьма ластится ласково, даже любовно, собирается вокруг тела, образуя красивые одежды, черно-красные, приятно льнущие к телу. Его собственные глаза горят кровью и ее жаждой. Ему плевать на все. Только месть, кровная, личная, полномасштабная. Отсутствие души не такая большая уж и потеря. Он все еще гений. Мертвый телом, холодный, пропитанный самим могильником, но гений. Это гора стала ему домом. Тихим, милым, родным и мертвым домом. Его новым началом, его собственным концом. Но больше задерживаться он не может, и так потерялся во времени. Слишком полюбил это место. Старейшине Илина пора вернуться в мир живых.