Почему бы нет

Авасима не помнит, кому принадлежала идея заехать на источники по дороге из Киото. Но точно знает, кто решил, что она должна пойти в женские купальни. Кэдзёро сидит совсем рядом, прикрыв глаза, и словно не замечает ее недовольства. Ну да, солнце уже село, и Авасима сейчас в женском облике, но с парнями было бы гораздо веселее. Вот только Кэдзёро перехватила ее перед входом и утащила за собой. Наверное, просто не хотела идти одна — они в огромной купальне только вдвоем, и Авасима уже начинает беситься от скуки. Недолго думая, она подплывает к Кэдзёро и вытаскивает шпильку из ее волос. Темные пряди тут же рассыпаются по воде, расплываются широким волнистым ковром, стелются завитками. И да, это красиво. Так Авасима и говорит, когда Кэдзёро возмущенно охает. — Была бы я мужиком — у меня бы давно стоял, — добавляет Авасима совершенно искренне. Кэдзёро поднимает бровь и окидывает ее долгим взглядом. Скептически так. Авасима внезапно вспоминает, что при жизни та была гейшей, и тушуется. Чтобы побороть это ощущение, она решительно придвигается ближе — волосы качаются на воде вокруг нее, щекочут спину и грудь. — Уж я-то знаю, о чем говорю. Кэдзёро усмехается, и Авасима чувствует, как по ее спине медленно скользит мягкая прядь. От этого прикосновения по коже бегут мурашки. Авасима дергает плечами, но молчит. Волосы окружают ее, медленно ласкают плечи и руки, обвивают грудь. Когда они задевают соски, Авасима окончательно решает, что ей это нравится, и закрывает глаза. Если Кэдзёро решила поиграть, она не против. Волосы гладят ее кожу и под водой тоже. Теплое облако окутывает, кажется, все ее тело, касается почти невесомо, и от этой тягучей, медленной ласки Авасима глубоко вздыхает. Ей жарко, и вовсе не потому, что они в купальне. Авасима расслабленно откидывается на воду — волосы ловят ее, удерживают на поверхности, оглаживая шею и затылок, щекотно касаются ушей. — Хорошо, — шепчет Авасима, потому что ей действительно хорошо, и Кэдзёро негромко смеется. Пряди волос гладят ее между ног, и Авасима позволяет это. Обычно она удовлетворяет себя в мужском облике, но в женском все воспринимается гораздо острее и тоньше. Медленно, очень медленно волосы оплетают ее бедра. Долго ласкают ее клитор — ощущения вязнут в толще горячей воды, от пара начинает кружится голова, внутри зарождается тягучее томление. Авасима вздыхает и раскидывает руки, когда волосы сжимают ее грудь. Ей мало этой нежной ласки, ей хочется большего, и она говорит Кэдзёро об этом. Та снова смеется, и сразу же несколько прядей толкаются внутрь Авасимы, твердые и напористые, совершенно непохожие на обычные волосы. Авасима вспоминает, что трепет Кэдзёро как раз в ее волосах, и тут же забывает об этом. Волосы двигаются в ней быстро и резко, совсем, как это любит делать сама Авасима, когда бывает мужчиной. Горячая вода плещет по ногам, проникает внутрь, гудит в ушах вместе со стуком сердца. Авасима вскрикивает, когда волос становится больше — они наполняют ее, такие горячие и все еще восхитительно твердые. И те же волосы по-прежнему мягко ласкают ее грудь и щекочут соски. Ощущений слишком много, Авасима теряется в них, растворяется в горячечном, почти безумном желании. Она громко стонет, потому что не привыкла сдерживаться, и сквозь шум в ушах слышит довольный вздох Кэдзёро. Кажется, той сейчас тоже хорошо. С этой мыслью Авасима кончает — вспыхивает и растворяется, отдаваясь накатившему удовольствию. Все это время волосы держат ее на воде, и Авасима думает, что ей далеко до такого контроля трепета. Когда начинает снова соображать, конечно. — Ты крута, — говорит она, и Кэдзёро улыбается. Раскрасневшаяся, с мягким расплывчатым взглядом, она сейчас действительно красива. Авасима встает на ноги и подходит к ней. — Спасибо, — она нежно целует Кэдзёро в лоб. — Если захочешь, приходи ко мне завтра днем, отплачу. Кэдзёро собирает свои невозможные, бесконечные волосы в тугой пучок, закалывает их той самой злосчастной шпилькой и только потом отвечает: — Я подумаю.