Намба Ван

Над телестудией прозвучала заглавная музыкальная тема из фильмов о Джеймсе Бонде. На экранах, видных лишь аудитории в самой студии, появились надписи «Теперь аплодируем, но сдержанно!». Ослепляющий фальшивой улыбкой ведущий торжественно объявил: - Ну, а теперь гвоздь нашей сегодняшней программы! Певец, танцор, актёр, режиссёр, художник, поэт, прозаик (и про котиков), бизнесмен, меценат, учёный и естествоиспытатель, азиатский Илон Маск, просто красавчик и, конечно же, суперагент сверхсекретной разведывательной службы G7 – АГЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕНТ ВА-А-А-А-А-А-А-А-АН! Пошленько подобранную музыку сменили не менее пошлые звуки фанфар. На подсказку «А теперь аплодируем до отвала рук, орём, свистим, радуемся» никто и не обратил внимания: публика самостоятельно взорвалась от восторга и всё им забрызгала. Облачённый в узкие кожаные штаны и футболку с надписью «Pretty Please Bitch», Джексон вплыл в студию в стильных ботах на скользкой подошве. Художественно заломив руки за головой Джексон проехался до ведущего и попытался красиво тормознуть, но запутался в ногах. - Секундочку! – успокоил ревущую публику он. – Это вырежем. Дубль два! С этими словами Джексон убежал обратно, чтобы повторить выход. - Э-э-э-э... – занервничал ведущий. – Агент Ван, подождите... - Иду уже! Джексон вскользнул снова, но опять неудачно: в середине пути его ноги разъехались, и Джексон едва не сел в шпагат. - Сейчас всё будет! – пообещал Джексон, собирая ноги из шпагата вместе. – Это тоже вырежем. С третьего раз – самое оно! - Агент Ван, мы в прямом эфире!.. – простонал ему вслед ведущий. - Ась?.. – вновь убегающий за пределы обзора камер Джексон попытался затормозить, но подошвы ботинок решили иначе и укатили его в декорацию. Раздался грохот – как в буквальном смысле, так и фигурально выражаясь: декорации накрыли Джексона, а из ведущего выпал кирпичик. И как будто этого беспорядка для прямого эфира было мало, над студией раздался насмешливый женский голос: - Правильно: круши, ломай, – контора новый купит! Ведущий в ужасе задрал голову, но увидел только свисающие с потолка динамики: обладательница голоса явно была не на потолке, а где-то ещё, где кто-то весьма расторопный забыл отключить микрофон. Джексон же как ни в чём не бывало выбрался из-под завалов, стряхнул пыль с надписи на футболке и таки докатился до цели. Публика рыдала от восторга. Нервно улыбаясь, ведущий запихал под свой стул ещё пару выпавших из него кирпичей. - Ха-ха... Агент Ван, присаживайтесь. У наших зрителей накопилось множество вопросов к вам. - Готов соврать на все, – отозвался Джексон, плюхаясь напротив ведущего. – Травите! - Галоперидолом его! – подсказал всё тот же женский голос из ниоткуда. Ведущий сглотнул и сделал кому-то из ассистентов страшные глаза, но его не поняли. - Ну, тогда приступим! Главный вопрос, ответ на который ждёт без преувеличения вся планета: когда уже вашу сверхсекретную организацию G7 рассекретят? - Э-э-х... – протянул Джексон. – Там всё сложно: соглашения о неразглашениях и вся такая прочая политота. Короче, не в этом году!.. Публика печально охнула. - Как жаль... – расстроился и ведущий. – Значит, вашу замечательную автобиографию мы увидим ещё нескоро? Джексон печально крякнул, а женский голос из ниоткуда спросил: - Автобиографию? «100 способов спалить контору и не огрести от шефа»? Кучка кирпичей под стулом ведущего чуть выросла. - Я пока собирался выпустить сборник анекдотов! – отозвался Джексон, совершенно не обращая внимания на ехидный голос. Ехидный голос же всё свое внимание посвятил одному Джексону: - Так твоя автобиография и есть сборник анекдотов. Причём несмешных. Ведущий расстался с ещё одним кирпичом, но потом посмотрел на прекрасного как рассвет Джексона, словил флюидов и решил последовать мудрому примеру – тоже игнорировать голос. - Ну, что ж перейдём к следующему вопросу. Наши телезрители интересуются, правда ли это, что вы в одиночку сконструировали вечный двигатель? - А ещё добыл философский камень! – бодро добавил Джексон и подмигнул: - Только это всё секретные разработки, о них никто не должен знать! - Нет-нет, что вы! – заверил ведущий. – Никому ни слова! Только эксклюзивно нашей многомиллионной аудитории! Тут оба примолкли, ожидая не выскажется ли женский голос. И голос их не разочаровал: - А вот и несмешные анекдоты... Ведущий хлопнул глазами и справедливо решил, что главное – делать вид, что ничего, не предусмотренного сценарием, по-прежнему не происходит. - Ещё ваших поклонников интересует, как же появилось на свет ваше кодовое имя – агент Ван? - Да вы сами подумайте, сколько выдающихся личностей носило имя Ван! – воскликнул Джексон. – Людвиг ван Бетховен, Ван Хельсинг, Вандер Вумен наконец. Ибо-Ван Кеноби! - Так он же вроде Оби-Ван?.. – неуверенно переспросил ведущий. - Началось... Ван опять изображает магистра Йоду... – пробурчал женский голос. - Он – Ван! – не стушевался Джексон. – Это главное. - Не поспоришь... А теперь самый популярный вопрос от наших телезрительниц: как вам удаётся быть таким красавчиком? Тут вся аппаратура в студии забарахлила и зафонила, потому что аудиторию разорвало от восторга. А от разрыва телезрителей, любующихся на Суперагента №1 на экранах, едва не проснулся Ктулху (и тоже чуть не лопнул). - Ну... – скромно потупил глаза Джексон. – Я вообще не считаю себя каким-то особенным, но ведь и другим запретить не могу, правда? По слухам у меня там какие-то флюиды. - Говорят, между лучшими домами моды развернулась война не только за право пригласить вас в качестве эксклюзивной модели, но и просто за то, чтоб периодически посветить на вас свои шмотки. Уважаемые зрители, давайте прямо сейчас и заценим: на агенте Ване футболка от Версаче, брюки от Гуччи... - ...и засос на жопе от Моники Белуччи... Все присутствующие, включая операторов и самого Джексона, уставились на его жопу. Джексону, правда, пришлось для этого встать и извернуться, но зато остальным его манёвр улучшил обзор. Джексон ощупал бесценное, потыкал в несколько точек и сел обратно. - Нет, вроде засоса не осталось... – доложил он. Ведущий перестал считать кирпичи – и так было ясно, что их хватило бы на домик в деревне. А женский голос, перехватив инициативу, продолжил жечь: - ...ботинки от Карло Пазолини, а на причинном месте – тату «Карло, позвони мне». - Нет, на спине, - возразил Джексон. – И «КарлА». Карла, позвони мне. Вы не подумайте. - Что вы, что вы! – проблеял ведущий. – Я вообще ничего не успел подумать. От Карло Пазолини так от Карло Пазолини – не стоит этого стыдиться. - Да что тут думать? У тебя всё на причинном месте написано. То есть на спине, - в унисон с ним не унимался женский голос. - Стоп! – перебил обоих Джексон и ткнул пальцем вверх. – Вы что, тоже её слышите? А я думал, что телепатический передатчик забыл отключить... Знаете, такая шпионская штучка! - Кто-кто шпионская сучка?! – возмутился женский голос, но тут его обладательницу отвлекли, и уже совсем другим – собранным и суровым – тоном она сказала: - Да, шеф, слушаю. Да, со мной. Есть! Доставлю в лучшем виде. Да, живьём. Честно, живьём. Ну, я буду стараться! До встречи, шеф! Джексон едва успел расплыться в глупой улыбке, а ведущий утонуть в капле, как внезапно заднюю стену студии разорвало в клочья, и на сцену с оглушающим рёвом влетел мотоцикл и понёсся в сторону публики. Публика охнула, однако, не доехав даже до камер, мотоцикл с визгом и скрежетом затормозил в развороте прямо возле Джексона. Водитель мотоцикла - в жёлтом комбинезоне и с катаной за спиной – поднял визор и оказался суровой блондинкой в тарантиновском стиле. - Ван, срочный вызов! – потребовала «невеста» тем самым женским голосом, который поднял на новые высоты корейскую кирпичную промышленность. – Погнали. Ведущий упёрся головой в потолок студии – так велика была выросшая под ним гора кирпичей. Джексон же совершенно не стушевался, будто так и надо было. - Позвольте представить вам: моя напарница – агент Мунбёль! – объявил он и краем губ прошептал: - Нуна, покажи какой-нибудь фокус с катаной. - Ван, ты идиот? - Это для дела! Мунбёль вздохнула, выхватила катану из ножен и лёгким ударом разрезала близстоящую камеру надвое. Из камеры посыпались искры, оператор в ужасе отскочил назад, ведущий что-то простонал. - Супер! – прошептал Джексон и показал ей два больших пальца. - Ван, по кОням! – настойчиво повторила Мунбёль. - Шеф вызывает – возможен криминал. Джексон повернулся к ведущему и развёл руками, мол: звиняйте, дела мои тяжкие, житие мое, пёс я смердящий.... - Криминал? – уточнил он, залезая на мотоцикл и с готовностью обхватывая талию агента Мунбёль. - Убили что ль кого? - Пока нет. Но если мы не явимся пред светлые очи шефа в течение 10 минут, всё возможно. И Ван – руки! А то тебя убью я. Под улюлюканье публики Джексон неохотно опустил руки обратно на талию. - Я думал, ты не заметишь... - Ван, ты идиот? – повторила Мунбёль. Это фраза у неё, очевидно, вылетала уже на автомате. – И, кстати, шлем, кто будет надевать? - Но в нём моего лица не будет видно, - возразил Джексон. – Меня же никто не узнает!.. - А без шлема тебя не опознают. В морге. Ван, не зли меня. - Ну, ладно, ладно... Джексон послушно натянул шлем, но визор поднял и из-под него в последний раз ослепительного улыбнулся залу. Зал рыдал, ревел, топал, хлопал, бился в припадках и т.д. и т.п. Красиво порычав двигателем, Мунбёль дала газу, и они блистательно разнесли студию в щепки. Ведущий наконец смог спуститься с горы высранных кирпичей на грешный пол студии. - А что там с рейтингами? – спросил он, вытирая пот со лба. - Рейтингомометр расплавился! – торжественно сообщила ассистентка. - С долбанутого суперагента хоть рейтингов клок... – пробурчал ведущий и, спотыкаясь о кирпичи, удалился. Мотоцикл расколошматил стеклянные двери телецентра, на разгоне слетел с лестницы, вырулил на проезжую часть и понёсся прочь. - Эй, чуть не забыл! – проорал сквозь врывающийся ему в шлем ветер Джексон. – А как же мой Ванмобиль?!.. - Забудь о своём Ванмобиле! Ты припарковал его на газоне!.. - Э-э-э... не уверен, что улавливаю логическую связь... - Главное, что те, кто твой Ванмобиль эвакуировал, её уловили. - А, теперь понятно. Мотоцикл с суровой и прекрасной Мунбёль за рулём красиво увозил Джексона по магистрали, утыканной рекламными щитами, утыканными изображениями Джексона. Агент Ван рекламировал всё, что угодно: низкокалорийный йогурт, газонокосилки, свадебные салоны. На одном из плакатов он швырял в воздух горсть гигиенических тампонов. Если вы решили, что перед вами театр абсурда, а история эта – хреновенького качества кроссовер «Людей в чёрном» и «Дневника Бриджет Джонс», то вы совершенно правы. На самом деле, Джексон был всего лишь самым обычным Джексоном. Пел он в дУше, танцевал с уличными гопниками. Про вечный двигатель знал лишь то, что тот очень смешно называется на латыни. Из всего, что про Джексона наговорили в телевизоре, правдой было только то, что он красавчик. Всё остальное, включая даже должность суперагента, было красивой легендой, тщательно проработанной пресс-службой G7. Нет, сотрудником G7 Джексон официально числился, но только должность его носила название «пиар-объект №1». Дело было в том, что в силу своей сверхсекретности G7 претерпевала кризис доверия обывателей: подвиги совершались, террористы обезвреживались, Третья мировая предотвращалась, котики с деревьев снимались, известный эксгибиционист Чхве Шивон одевался – однако же, ни о чём этом нельзя бы делать официальные заявления в прессе, и обыватели попросту не знали своих героев в лицо. Вот тут-то в G7 (которых Мунбёль нежно называла «конторой») и изобрели Джексона, а точнее «агента Вана». Агент Ван стал лицом конторы, постоянно мелькающим в светских хрониках и регулярно сливающим всякую «засекреченную» информацию. Разумеется, к настоящей секретной информации его и близко не предполагалось подпускать. В реальности тающие от одной его улыбки работники архива были готовы ему аж вслух зачитывать самую забористую шпионскую мякотку, просто Джексону это было неинтересно. Куда интереснее было пороть хуйню, зная, что тебя за это ещё и похвалят! На роль агента Вана выбрали Джексона, потому что именно у этого гонконгского гопничка обнаружились уникальные флюиды, источающие рекордного уровня обаяние. Химики контора на всякий случай вкололи ему ещё вдобавок сыворотку харизмы, но флюиды Джексона лишь над ними посмеялись: схавали сыворотку и смачно отрыгнули, потому что природная харизма Джексона ни в какой химии не нуждалась. Только в курочке и шоколадках. Мини-компьютер на руле мотоцикла Мунбёль загорелся, на экране появилась иконка с конвертиком. Не отвлекаясь от дороги, суперагентка вслепую открыла сообщение, в десятую долю секунды прочитала его, в сотую запомнила и – опять же вслепую – удалила. Хвала современным технологиям: есть письмо не пришлось. - Изменение маршрута, - проорала Мунбёль Джексону. – Едем на место предполагаемого преступления – в Музей современного недоискусства. - Так что случилось-то? - Там вроде как похитили статуэтку такой-то матери неизвестного автора. - А почему неизвестного? - Ну, видимо, не дурак: понял, что если признается, ему наваляют. Современные критики – такой чувствительный народ! Чуть кровь из глаз – сразу в соцсети бегут ругаться. Ранимые... В общем, место пафосное, будут камеры – шеф сказал, нужен ты. - Служу Республике Корея! - Ну, это прогресс, Ван! В прошлый раз, когда YTN снимали тебя возле трупа, ты сказал, что служишь Корейской народно-демократической республике. - Да с кем не бывает?.. - С неидиотами не бывает. В общем, Ван, просто не зли меня. И шефа не зли. И Мунбёль круто вывернула руль к съезду с магистрали. В то же самое время уезжающий мотоцикл тщетно пытался преследовать маленький розовый Смарт. На пассажирском сидении царственно сидела звезда желтушной журналистики и персональный сасэн агента Вана – Ким Хичоль. Ким Хичоль был из тех журналистов, кто выбирал своей целью одного единственного бедолагу, но уж этого бедолагу преследовал всю жизнь, пока не выйдет на пенсию. Да и с пенсии материалы Диспатчу подкидывать будет до самой смерти. Ким Хичоль выбрал своей музой агента Вана. Облачённый во что-то пёстрое, обтягивающее и бессмысленное, Хичоль сжимал в руке рацию и налаживал связь. - Стажёр Момо, стажёр Момо, как слышишь оппу? Приём. - Оппа, слышу тебя хорошо, потому что сижу рядом, - отозвалась стажёр Момо, подобострастно одетая в такой же ужас, что и на Хичоле, включая стрёмную бейсболку неприятного цвета козырьком назад. Именно так журналисты рассчитывали слиться с ландшафтом и не быть обнаруженными. - Не умничай! Я тестирую! – огрызнулся Хичоль. - Ты уже неделю так тестируешь. Может, попробуешь как-нибудь со мной связаться на расстоянии? - Сейчас я тебя отпустил на расстояние! Вдруг ты потеряешься? Или похитят? Или – того хуже – обидят? И как я буду жить с этим? - Да кто меня обидит? – возразила Момо, лавируя между трейлерами. – Я сама, кого хочешь, обижу. - Все вы так говорите. А оппа потом переживает. Слушай, тебе не кажется, что мы их потеряли? - Не кажется, - покачала головой Момо. – Я в этом уверена. Сколько у них лошадей, а сколько у нас? - Стажёр Момо, ты позволяешь себе хамить оппе? - Никак нет, оппа. Просто мы реально их потеряли. Знали бы, куда они едут, я б вообще молчала. - И молчи, когда оппа говорит. А оппа тебе таки сейчас скажет мудрость! Диктофон включила? - Так запомню... Хичоль вздохнул. Работа со стажёрами была ну совсем не его призванием. А стажёр Момо к тому же имела наглость иметь своё мнение. - Короче, едем к штаб-квартире G7. - Э-э-э... зачем? - Потому что оппа так сказал! – рявкнул Хичоль. – Да потому что именно туда они и едут! - Точно?.. Это ты по звёздам прочитал? Хичоль отмахнулся. - Мужская интуиция. Поживёшь с оппино – поймёшь, - буркнул он. Момо хмыкнула. Знала она эту мужскую интуицию… А Мунбёль уже затормозила возле Музея современных недоискусств и даже спихнула Джексона с заднего сиденья. - Ван, я не шучу: руки отрублю, если распускать будешь. - Да это нервное! – поклялся Джексон. – Ты гоняешь, как гонщик Спиди! А я тебе не Трикси... Я испугался... - Испугался, бедненький? Я тебя сейчас так напугаю – заикой станешь. Пошли уже! Джексон послушно поплёлся за Мунбёль, и они вошли в Музей современного недоискусства. Место это, действительно, было пафосное, камеры имелись и даже снимали. Посетители тут же начали узнавать Джексона и требовать кто фото, кто расписаться на груди. На футболке от Версаче с надписью Pretty Please Bitch вскоре появились разноцветные следы от помады, а на жопе таки вырос синяк от засоса. Только не от Моники Белуччи... Мунбёль держалась в сторонке и делала вид, что она не с Джексоном. - Это... у вас тут спёрли что-то... – задыхаясь пробормотал Джексон кому-то из служащих. – Сверхсекретная служба G7, агент Ва... - Да-да, мы вас знаем по рекламе зубной пасты! – радостно всплеснула ладошками тетёчка-администратор и куда-то повела его. – Только у нас ничего не пёрли. - Как не пёрли, если оперданные говорят, что пёрли? - Ой, я не знаю ваших перданных. Вам сейчас всё расскажет наш куратор выставки таких-то матерей! Вскоре Джексон оказался в одном из выставочных залов. Прямо по центру, на обитой бархатом подставке стояло нечто из золота, очень отдалённо напоминающее женскую фигуру. Джексон подошёл поближе, вгляделся в шедевр, а потом – со свойственной ему долбоёбнутостью – решил оценить пробу золота дедовским методом. Современное недоискусство оказалось ему в буквальном смысле не по зубам: на пути его челюсти появилась рука Мунбёль и оттащила за ухо в сторону. - Агент Ван? – спросил Джексона какой-то молодой человек. - Вы куратор? – ответил вопросом Джексон, потирая ухо. Мунбёль снова слилась с экспозицией: надо сказать, что в Музее современного недоискусства, даже на выставке такой-то матери, её жёлтый комбинезон и катана смотрелись вполне органично. - Нет, ну что вы! Нашего куратора вы ни с кем не перепутаете. А вот, кстати, и он. Дверь с надписью «Не входить – убьёт» распахнулась, и под общий вздох в выставочный зал вплыло чудо в блёстках. Блёсток, на самом деле, было совсем немного – так, для настроения, на самых кончиках ресниц. Зато одежда на чуде блестела только так: приталенный пиджак на голое тело коварно мерцал чёрными пайетками, лоснилась лайкра в чёрных лосинах, бликовали лакированные каблуки чёрных туфель. Обнажённую шею чуда венчал изящно повязанный платок с принтом врубелевского демона. Чудо приняло несколько поцелуев в свои украшенные массивными перстнями руки, а потом наконец заметило, что главным экспонатом на этой выставке внезапно было не оно. Чудо склонило голову и пристально вгляделось в растерянного Джексона. Выглядел Джексон на редкость глупо, а нижняя челюсть его была на месте, только потому что Мунбёль заботливо подняла её с пола. - Ты кто? – спросило чудо и, не дожидаясь ответа, повернулось к кому-то из своей свиты. – Он кто? Что он здесь делает и что вы все на него пялитесь? Ему тут же попытались ответить, но чудо явно не привыкло слушать, а предпочитало говорить. - И что на него надето? Что на тебя надето? Он не модный! Ты не модный, слышал? - Да я... – глупо ухмыльнулся Джексон. Окружающие зашумели, потому что в их представлении агент Ван был модным по умолчанию, потому что сам и создавал моду. Собственно на некоторых присутствующих уже красовались футболки с надписью Pretty Please Bitch. Правда, в некоторых случаях это было Pretty Sneeze Bitch, ну да не у всех есть деньги на Версаче – приходится довольствоваться Абибасом. - Ты по поводу спонсорства? Он по поводу спонсорства? На кого он работает? На кого ты работаешь? – чудо с огромной скоростью переводило палец, увенчанный перстнем, с Джексона на окружающих и обратно и ответов, похоже, не ждало. - Я работаю на правительство, - загадочно сказал Джексон, опираясь на статуэтку такой-то матери. - Только никто не знает на чьё, - не удержалась Мунбёль, подхватывая упавшую статуэтку, возвращая её на место и отпихивая Джексона прочь от произведения недоискусства. Поняв, что ожидать от него чего-то разумного не стоит, Мунбёль покопалась в его заднем кармане, неслучайно задев давешний синяк от засоса, от чего Джексон ойкнул, и достала удостоверение. - Агент Ван, сверхсекретная служба G7! – объявила она, выставляя удостоверение между Джексоном и чудом. Даже не глядя на удостоверение, чудо вдруг изменилось в лице. Присыпанные блёстками ресницы дрогнули, а полноватые чувственные губы изогнулись в улыбке. - Так ты значит и есть тот самый суперзнаменитый, суперкрутой агент Ван? – кокетливо сказало чудо, игриво растягивая слова. – Ну, это же совершенно меняет дело! Теперь ты модный! Чудо подплыло поближе и встало в опасной близости к Джексону. Мунбёль еле успела убрать руку, пока её не зажало. Джексон сглотнул. - У вас тут это... - Кража! – подсказала Мунбёль. - Кража? – переспросило чудо. – О да, украдено моё сердце!.. Поищете?.. - Ага... – глупо осклабился Джексон. - Кхм-кхм, - откашлялась Мунбёль. – Нам поступил сигнал, что у вас похитили вот эту самую статуэтку. Такой-то матери. - Девочка с тобой? – не отрывая глаз от Джексона, чудо указало пальцем в общем направлении Мунбёль. – Скажи ей, чтобы не трогала ничего руками. А ты можешь потрогать... и не только руками! Джексон нервно облизал губы. - Да, так тоже можно! – оценило чудо. - Так, всё! – не выдержала Мунбёль и, схватив Джексона за воротник, оттащила его от чуда. – Мы приняли сигнал, что у вас похитители такую-то матерь. Матерь, смотрю, на месте. Мы удаляемся. - А познакомиться поближе? – расстроилось чудо. - В нерабочее время! – рявкнула Мунбёль. И прежде, чем Джексон успел возразить или уточнить, до скольких работает музей, он уже оказался вновь на заднем сидении мотоцикла. - Ван, ты идиот? – в очередной раз спросила Мунбёль. – Сколько раз тебе говорили не проявлять полового чувства на заданиях в разгар борьбы с мировым терроризмом? - А это чудо разве террорист?.. – положив голову в шлеме на плечо напарнице, Джексон расплылся в мечтательной улыбке. - Сексуальный. - Ах... На бортовой компьютер Мунбёль снова пришло сообщение. Мунбёль скосила глаза и сказала: - Моника Левински только что прокомментировала твой засос. - Так... это же была Моника Белуччи? - Ну, видимо кто-то решил пройтись по всем Моникам. И я сейчас не о журналистах. Мунбёль затормозила у штаб-квартиры G7. Перевозбуждённый Джексон стёк с мотоцикла и было направился к главному входу, но прежде подошёл к большим пахучим кустам возле гостевой парковки и крикнул: - Хичоль хён, добрый день! Разглядеть за кустами розовый Смарт было непросто – по крайней мере, профану вроде Джексона, - зато бурчание Ким Хичоля можно было услышать даже на другом конце города. А Ким Хичоль бухтел с того самого момента, как ему пришлось признать, что мужская логика его подвела. - И где тебя носит? – обиженно спросил из-за кустов Хичоль. – Я тебя тут целый день должен ждать? Сам Джексон, возможно, никогда бы и не узнал об устроенной за ним журналистской слежке, но в конторе, разумеется, об этом знали и велели Джексону с прессой дружить. А розовому Смарту дали негласный карт-бланш на парковку за любыми секретными кустами. Дружба с Ким Хичолем была сравнима с курением на заправке, но Джексон был долбоёбом и не идентифицировал экстремальные ситуации. - Здрасьте! – раздался голос стажёра Момо. – Я ему говорила, что вы явно не сюда едете. Но разве оппа будет слушать? - Как мне это знакомо, - отозвалась Мунбёль. – Однажды мужчины научатся слушать женщин, и у них отвалится жопа. - Э-э-э! - Нуна, я тебя всегда слушаю! – воскликнул Джексон. – И жопа пока не отвалилась. Мунбёль и хотела бы оставить эту наглую ложь (даже две наглых лжи) без ответа, но опять не сдержалась. - Жопа у тебя от засосов отвалится! – сказала она и повернулась к кустам: - Момо, будем на связи. А то ваш репортаж века в этом веке не выйдет. - Мой! Мой репортаж! – возмутился Хичоль. - Момо, у тебя там кто-то шипит за кустами. Котика завела? - Хорошего дня! – пожелал журналистам Джексон, и они с Мунбёль зашли в здание конторы. Штаб-квартира G7 полностью оправдывала свой статус, была нашпигована супертехникой и светлейшими умами человечества, исключением из чего был разве что Джексон. В координационной приёмной агентов встретила радость (в прямом и в переносном смысле) всея конторы: администратор Джой. Поскольку именно на ней держалась вся связь с руководством, а руководство без неё было беспомощно, к Джой с трепетным благоговением относились все без исключения. Джексон этих тонкостей внутриконторного этикета не знал, но нежность к Джой тоже испытывал искреннюю - хотя бы потому, что в отличие от остальных Джой не задавала ему неудобных вопросов: например, не идиот ли он. Всё ещё наполненный эйфорией от встречи с чудом из Музея современного недоискусства, Джексон непонятно откуда произвёл на свет розу и торжественно протянул её администраторке. - Мамзель, вам презент! Джой отвлеклась от коробки со скрепками и посмотрела на розу. - Нет, нет, в вазу поставь сам, - прощебетала она, нежно улыбаясь. - Как скажешь, моя радость! – послушно ответил Джексон и метнулся к вазе. - М-м-м, - с уважением кивнула Мунбёль. – Так ты тоже заметила, откуда он её достал? Джой улыбнулась ещё раз. Замужем за своей работой она была не первый день, а в G7 даже уборщики владели единоборствами и феноменальной памятью. - Ну, мы – на ковёр! – торжественно объявил Джексон. - Подожди, подожди, - остановила его Джой. – Вот тебе штраф пришёл за неправильную парковку. А вот тебе повестка: официально за «непристойное поведение», на самом деле, женский коллектив полицейского управления хочет селфи. Теперь... Звонили из Forbes, Guardian и «Комсомольской правды» - предлагают интервью. Charlie Hebdo прислали карикатуры с тобой в образе Мулан на одобрение. Я, если что, уже за тебя отказала: у тебя там слишком объективированная грудь. Playboy всё никак не оставляет надежду заманить тебя на фотосъёмку... - Фото на обложке? - Пока ломаются. - Ну, и я тогда пока поломаюсь! - А вот Playgirl на обложку согласны! Но требуют, чтоб фото было целомудренным. - Каким?! - Ну, чтоб на тебе были хотя бы трусы. Они согласны на прозрачные. - Надо подумать... - Хозяин – барин, - пожала плечами Джой. – А! Ещё! Чуть не забыла: твой кактус взломал твой аккаунт в твиттере. - Чего? – это уже спросила Мунбёль. - Ну, теперь его ник – Wang’s Plant, а статус – «Каждой своей иголочкой скучаю по пальчикам хёна». - Какой игривый кактус... – заметила Мунбёль. – Ван, чем ты с ним занимаешься? - Так мне делать было нечего в гримёрке! – начал оправдываться Джексон. – Вот и поразвлёкся... - Ну, учитывая, что тебе вообще особо делать нечего, это ещё не самое ужасное... Ладно, ладно, идите уже, а то шеф уже с досады перепутал разок кнопки на своём пульте. - Это которые «кофе» и «минет»? – с интересом уточнил Джексон. - Они самые. Видели бы вы лицо агента Зико, когда оказалось, что шеф, на самом деле, хотел капучинку. - Пойдём! – не допускающим возражений тоном велела Мунбёль. – А то с тебя захотят не кофе. Пройдя через десяток сверхпрочных дверей с тройной системой проверки (отпечатки пальцев, радужка левого глаза и анализ ДНК), Джексон и Мунбёль оказались перед кабинетом главы G7. Шеф конторы носил кодовое имя Lay, или сокращённо L. Особо остроумные шутили, что кодовое имя произошло от английского слова «класть» и что это типа шеф на них на всех клал. Болт, добавляли другие. С прибором, лакировали особо отчаянные. L сурово посмотрел на Джексона из-за пульта. - Агент Ван, ты опять провалил задание? Джексон невольно сжался: ничего такого он за собой не помнил. - Ась?.. Я?.. - В лучшем виде, шеф, - отрапортовала Мунбёль. – Всё, как вы и ожидали: выставил себя полным идиотом, ничего не заподозрил. - Отлично! – внезапно просиял L. - Как отлично? – не понял Джексон, переводя взгляд с L на Мунбёль. – Я ничего не понимаю. Что я провалил? У них якобы свистнули статуэтку матери. Такой-то. Но, на самом деле, её не свистнули, она там стоит, я сам видел. - Сказала бы я, что он там видел... – пробормотала Мунбёль. - Нет! Того, о чём ты подумала, там не показывали. - Ван, ты идиот? L прервал традиционный диалог: - За это мы его и держим. Ван, статуэтку свистнули. Это нам известно совершенно точно. А то, что ты видел, - подделка. Нам надо было в этом удостовериться и убедить свисту... похитителя, что G7 ничего не подозревает. Поздравляю, ты в кой-то веки справился с простейшим заданием. - Но я даже не знал... Нуна, ты мне ничего не сказала! - Ван, хотя бы один из нас не должен быть идиотом. Угадай, кто? Конечно, не сказала! Зачем? Чтоб ты всё испортил? Ты и так шуму наделал! - Агент Мунбёль, пробы сняла? – снова оборвал перепалку L. – Отправляйся в лабораторию – чтоб наверняка. - Есть, шеф. Мунбёль отправилась на выход, Джексон рванул за ней, но L его остановил. - А тебя, Ван, я попрошу остаться. Мунбёль хмыкнула и испарилась, а Джексон на всякий случай сделал сосредоточенное лицо (вышло не очень убедительно) и приготовился к выволочке. Ну просто если L не хотел от приглашённого в кабинет капучинку, значит, он хотел чего-то другого... - Шеф?.. - Ну, рассказывай. - Про засос? L моргнул. - Ван, ты идиот? Рассказывай, что было в музее! Что-то подозрительное? Джексон задумался. Ничего подозрительного в музее он не видел. Он видел чудо... - Мне разрешили потрогать что-нибудь руками. L закрыл глаза, помолчал, открыл глаза. - А мозгом пользоваться тебе тоже нужно разрешение? - А можно? - Ван... в общем, поедешь обратно и узнаешь, при делах ли кто в музее. Джексон подумал о том, что у него как раз был отличный повод вернуться в музей, и не смог скрыть радости. - Распорядитель выставки таких-то матерей очень даже при делах! – восторженно сказал он. L сузил глаза. - Хм-м-м... значит, ты его заподозрил? - В том, что он сексуальный террорист? Нет, это нуна. - Ван... – начал закипать L. С Джексоном было как: когда казалось, что уже достиг дна, снизу обязательно стучали. Вот и тут постучали, но только в дверь кабинета. В приоткрытую щель протиснулась голова. - Не помешаю? – спросила голова, а вслед за ней появилось тело. Тело было запаковано в халат, а голова – в очки. Всё вместе это принадлежало лучшему аналитику-кибенематику как G7, так и всей планеты в целом. Аналитик-кибенематик носил имя «агент Чен», а в миру был известен как Ким Чондэ. В рейтинге самых бесценных кадров конторы Ким Чондэ шёл ноздря в ноздрю с самим L. Обоим, впрочем, всё ещё далеко было до Джой. Чондэ суетливо подошёл к пульту шефа, нервно сжимая в руке резинового петуха. - Я всего на пару секунд, честное слово! – заверил он, потом развернулся, поправил очки и с размаху втащил Джексону петухом по физиономии. Джексон охнул, петух натужно свистнул. Повисло неловкое молчание, Чондэ снова поправил очки и начал запихивать петуха в карман халата, но петух отказывался запихиваться и только истошно верещал. - Ну всё, я пойду, - сообщил Чондэ и, действительно, развернулся на выход. - Чен, это что было?.. – возопил ему вслед Джексон, наскоро проверяя рукой целостность своей харизматичной скулы. - Понятия не имею, - покачал головой Чондэ и даже развёл руками. – Жена просила передать. - Жена?.. Да за что?.. Ей свадебный подарок не понравился?.. - Вот не надо, пожалуйста, меня впутывать в ваши разборки! – взмолился Чондэ, исчезая за дверью. - Наши разборки?.. С твоей женой? - Ну, не со мной же!.. – глухо раздалось уже из-за двери. Джексон жалобно посмотрел на L: мол, смотрите, шеф, какие испытания выпадают на мою тяжкую долю. Но растрогать L было сложно. - Ван, а что ты им подарил на свадьбу? - Так это... – Джексон замялся, а потом указал пальцем на только что закрывшуюся за Ченом дверь: – Петуха. L вздохнул. - Иди работай, Ван. И чтоб никаких косяков, - сменил тему шеф, потому что объяснить Джексону, в чём была проблема с петухом, не смог бы даже он. – А то верну тебя с полей на кабинетную работу. - А кабинет будет такой же, как у вас? – даже не вздумал испугаться такой перспективы Джексон. - Практически. - С таким же пультом? - Да-да. - С такими же двумя кнопками? Огромным усилием воли L удержался, чтобы не хлопнуть себя рукой по лбу. - У тебя это будут лампочки, Ван. - Ну... тоже вариант! – согласно покивал головой Джексон, и L ещё более огромным усилием воли еле удержался, чтобы не вырубить Джексона в прыжке с разворота. - Пошёл уже! Намба Ван... - Слушаюсь, шеф! Служу какой-то там республике, но лучше не будут говорить какой, а то опять чего-нибудь перепутаю! - Ван, вон! Мунбёль Джексон нашёл в приёмной. Облокотившись на катану, его напарница сплетничала с Джой. - ...он из тех, у кого попросишь в подарок кофемолку, а он подарит кофемашину, - продолжала начатый рассказ Джой, при этом скорострельно печатая что-то на компьютере. Вполне возможно, что это был кодовый сигнал Пентагону жать на большую красную кнопку. - Ну, так это же круче? – вскинула бровь Мунбёль. - Как сказать... Если варишь кофе в турке, то не очень. - Ой, да! Я вот одного тоже попросила просто о кофе в постель, так он мне кофейню купил. В Марракеше. - М-м-м, - с одобрением покивала Джой. – И как? - Кофейня? Да ничего, стоит. Мы там в погребе пункт связи оборудовали. - Да нет, мужик как? Мунбёль задумалась. - Да ты знаешь, как Интерполу с рук на руки сдала, так о нём ничего больше и не слышала... А в личном деле копаться не тянет... - Согласна! Я вот тоже считаю, что лазать по соцсетям бывших – ну, такое. - Девчонки! – объявил о своём существовании Джексон. – Шеф послал меня к такой-то матери. А Ванмобиль всё ещё не Ванмобиль. Джой вопросительно посмотрела на Мунбёль, потому что на связное объяснение от Джексона не рассчитывала. Мунбёль скривилась. - Да как обычно... припарковался по-супергеройски... - По-суперагентски! – не согласился Джексон. - По-вански, короче... - Нуна, подвезёшь? - У меня как будто выбор есть... - Ван, постой! – крикнула Джой, когда Джексон и Мунбёль уже выходили. – Для тебя новости: во-первых, тебя в очередной раз номинировали на Оскар – за твой последний фильм. - За который из пяти последних?.. - За все. Ты единственный кандидат в большинстве номинаций, включая «Лучшую женскую роль». Но все ставят на «Спящий с кем попало в Сиэттле». Во-вторых, твой новый альбом стал стократно платиновым, но Гарри Стайлз требует пересмотра контракта... - Что, ему надоело петь за Вана бесплатно? Хочет ещё сам приплачивать? – схохмила Мунбёль. - Rolling Stone умоляет о фотосессии: ты весь в белом, в короне, а Моника Левински кусает тебя за жопу. Она уже согласна. - Моника Левински согласна?! – обрадовался Джексон, но потом увидел лицо Мунбёль, вспомнил, что он всё-таки суперагент, а не малолетняя фанючка, и сделал томное лицо: - Я рассмотрю их предложение... А, кстати, как там кактус? - Собирает лайки. Удачи на задании, подруга! - Э-э-э, а мне ты удачи не пожелаешь?! – обиделся Джексон. - Зачем? – ответила вместо Джой Мунбёль, уволакивая его из приёмной. – Дуракам и так везёт. Выруливая от штаб-квартиры, Мунбёль невзначай притормозила возле давешних секретных кустов. - А теперь, - громко сказала она, - когда никто не может нас услышать, можно смело обсудить, что мы снова едем в Музей современного недоискусства. Даже за рычанием мунбёлевского мотоцикла можно было расслышать победоносный возглас Хичоля: «Стажёр Момо, я знаю, куда они едут!» Мотоцикл вылетел на проезжую часть. Вечерело. Смеркалось. Из подрезанного Мунбёль грузовичка с надписью «Фирма «Агент Намба Ван»: леса, кронштейны, люльки на любой вкус» раздавался последний джексоновский хит «Купила мама шиба ину: шиба ину без хвоста». Джексон сам не заметил, как начал подпевать, но без Гарри Стайлза было не очень, и когда Мунбёль на него рявкнула, пришлось по её наставлению захлопнуть варежку. Музей современного недоискусства уже закрывался, но на блистательное появление мотоцикла с Мунбёль и Джексоном двери снова распахнулись. Джексон на радостях даже снова поднял руки выше дозволенного и пребольно получил по ним. - Так, вперёд, работать! – осадила его Мунбёль. - Как обычно: ослепительно улыбаешься, делаешь вид, что у конторы всё под контролем. А главное, не проболтайся, что ты знаешь, где настоящая матерь. - Но я этого и не знаю!.. - Ван! И об этом тоже не проболтайся. Хотя бы прикинься, что не догадываешься, что их матерь – фальшивка. Понял? - Не понял, - признался Джексон. – А ты что, со мной не пойдёшь? - Нет, я пока мотоцикл от твоих флюидов отмою, - ответила Мунбёль и многозначительно посмотрела на Джексона, но понимания на его харизматичном лице так и не появилось. Мунбёль тяжело вздохнула. – Ван, ты идиот? Я уже сегодня побывала в прямом эфире аж дважды, спасибо. Засекут меня с тобой ещё раз и догадаются, кто, на самом деле, за тебя работает! - Угу, - кивнул Джексон. – А кто? - Ван... – зловеще начала Мунбёль. - Да-да, всё понял! Я идиот, и я не буду тебя злить! - Вот и молодец. Дуй уже. И Джексон дунул внутрь Музея современного недоискусства. Без пары селфи и ещё одного синяка на жопе обойтись не удалось, но Джексон был готов претерпеть любые издевательства над своей жопой ради встречи с чудом. Наконец нуны-администраторши выпустили его из своих цепких объятий, и Джексон прорвался на выставку такой-то матери. Там, окружённый пажами, его ждал предмет его мыслей. - Какой сегодня удачный день! – всплеснуло руками чудо, уже успевшее к его приходу переодеться и даже перекраситься. Теперь на нём было что-то винтажное с замшевыми кистями, а голова его была обрамлена неоново-лиловым нимбом волос. - Красивый мужчина пришёл снова. Сам. Джексон поплыл. - Я это... Агент Ван, – пробормотал он, изо всех сил пытаясь придать своему лицу солидное выражение. – А вы... это... вас как? Чудо ослепило его блеском белоснежных зубов, а пажи зашевелились. - Он Кунпимук, - подсказал паж с бейджиком «Джебом». - Нет, Канпимук, - поправил его паж с бейджиком «Джинён». - А не Конпимук? – усомнился паж с бейджиком «Югём». А чудо в блёстках обдало Джексона запахом ультрамодного одеколона и промурлыкало: - Ты меня можешь называть просто Куни, мой герой! И можешь мне не выкать – не люблю этого. Фу. - Как-как?.. – переспросил Джексон. – Куни?.. В смысле... э-э-э... вы... ты это дело любишь? - Не совсем, - загадочно повёл глазами Куни. – Знаешь, есть такая шутка про весёлых парней Робина Гуда... Ты знаешь Робина Гуда? - Лично не знакомы, но наслышан... - Так вот сидели как-то двое весёлых парней Робина Гуда за костром, и один другого и спрашивает. А почему, говорит, всех благородных дам называют «леди», «мисс», а подружка Робина – Дева Мэрион. Почему «дева»? Второй ему отвечает: ну, ты вот знаешь Маленького Джона? Конечно, знаю, кто ж не знает Маленького Джона. И как ты думаешь, почему его называют маленьким? Ну... наверное, потому что, на самом деле, он большой, отвечает первый. А второй и говорит: вот! Куни многозначительно посмотрел в глаза Джексону. Джексон лихорадочно попытался осмыслить цимес услышанной истории и понять, при чём же тут имя «Куни». Попытка с треском провалилась, но Куни совсем не расстроился, а лишь сложил губы трубочкой и сделал айгу. Джексон потёк. Схватившись за статуэтку такой-то матери, чтобы не расплыться розовой лужицей (и не платить им за чистку коврового покрытия), он несвоевременно припомнил, зачем он собственно здесь. - А это... Куни... а матерь-то у вас точно не спёрли? Это стопудово не левая матерь? Губы Куни дрогнули, и трубочка распустилась. - Что?.. – нервно спросил он. – Нет, что ты! Ничего не спёрли. Это самая правая матерь и всех матерей! Куни убедительно покивал, а Джексон выдохнул: с работой было покончено. - Так это, – Джексон погладил такую-то матерь, - может, сходим куда? Тут в торговом центре недалеко есть аэрохоккей... Куни опечалился. - Ох нет, мой китайский Джеймс Бонд, сегодня не выйдет... Увы, у меня срочные дела. Но завтра я тебе позвоню! Если в твоей конторе попросить сладкую булочку, они ведь переведут на тебя?.. Джексон задумался. - Могут на агента Зико перевести... - Ничего, - заверил его Куни. – Я им объясню, кто у них сладкая булочка. А теперь прощай! Я уже соскучился... Трагически заломив руки, Куни смахнул слезу и уплыл за дверь с надписью «Не входить – убьёт». Теперь Джексон понял происхождение надписи: он сам себя чувствовал умершим и воскресшим – с яйцами и куличом. Когда Джексон вернулся на улицу, то стал свидетелем умилительной сцены: Мунбёль и внезапно Момо, оперевшись о мотоцикл, ели мороженое. Хичоля видно не было, но по торчащему из-за мусорного бака заду розового Смарта можно было догадаться и о его местонахождении. Разговор был в самом разгаре. - ...вокруг пожар, дым, все бегают, орут, - делилась Момо. - Я к нему, говорю, оппа, бежим. А он отвечает: сейчас, сейчас, я надеваю носки. Мунбёль поперхнулась от смеха. - А ты? - А я говорю: оппа, какие носки? Мы сейчас сгорим на фиг, бежим! - А он? - А он говорит: хорошо, я снимаю носки... У Мунбёль мороженое пошло носом. - Ну, ладно, а на личном фронте-то как? - А-а-а... – махнула рукой Момо. – Тухляк. До него пока дойдёт, я состарюсь уже... - Ну так, может, пора уже самой предпринимать решительные действия? – со знанием дела подсказала Мунбёль и вдруг нахмурилась. Мороженое в её руке, которое она неосторожно упустила из поля зрения, внезапно начало шевелиться. Это незаметно подкравшийся Джексон начал чувственно его облизывать. Делал он это совершенно виртуозно и бесстыже: высунув язык на всю длину, он совершал им круговые пируэты, венчая их идеальными восьмёрками. Причём ладно бы он это делал с какой-то гнусной целью, но нет: просто иначе Джексон лизать не умел. - Фу-у-у... мерзость! – скривилась Мунбёль, вырывая мороженое и бросая его в урну. А Джексон облизал губы и нос и довольно заурчал. - Стажёр Момо! – раздался суровый хичолевский голос из-за мусорного бака. – Ты почему не в засаде? - А откуда они здесь? – хлопнул глазами Джексон. - Агент Ван, вы идиот? – догадалась Момо. Мунбёль вздохнула. - Возвращайся уже к своей засаде, - сказала она Момо. – А то эта засада сейчас и тебя оближет... - Пусть только попробует! Язык откушу! – пообещал Хичоль из-за бака. – И жопу. - В очередь! – хмыкнула Мунбёль. – Там уже толпа из Моник выстроилась... Момо исчезла за баком и была подвергнута жёсткому допросу. - Стажёр Момо, всё законспектировала? - Так точно, оппа. Вот стенограмма 30 минут твоего нытья. - Стажёр Момо, не хами оппе! – пробухтел Хичоль. – А вы, агенты, если что, нас не видели. - Но я видел!.. – растерялся Джексон. – А если что – что?.. - Агент Ван, ты идиот? – наконец дошло и до Хичоля. - Да почему вы все всё время меня об этом спрашиваете? Я знаю, что ли?.. - Ты носи с собой справку из диспансера и всем, если что, показывай, - посоветовала Мунбёль. - Но... если что – что?.. Вскоре розовый смарт уехал, и Мунбёль приступила к своему допросу. - Ну, вот как ты себя ведёшь? С тобой же на улице рядом стыдно появляться... Вот оставлю тебя без сладкого! - Ах, нуна... – Джексон печально забрался на заднее сиденье и даже не схватился за мунбёлевскую грудь. – Не в сладком счастье... - А в чём? – Мунбёль завела мотоцикл. - В том, чтоб самому быть чьей-то сладкой булочкой!.. - Тебе снова кто-то надгрыз жопу?.. - Нуна, я переполнен смешанными чувствами!.. – прокричал Джексон, потому что они уже набрали порядочную скорость. - А я думала, глупостью... Ты поговорил со своим сексуальным террористом? - Ага... – расплылся в блаженной улыбке Джексон. - Ван?.. И-и-и?.. Он что-то знает? Джексон не нашёлся что ответить, потому что все мысли его были поглощены прекрасным распорядителем выставки такой-то матери. Джексон вспоминал его пальцы в перстнях, губы, сложенные трубочкой и фантазировал о новых засосах... - Ва-а-ан! – Мунбёль дала ему локтем по рёбрам. - Ой. Кажется, он на что-то пытался мне намекнуть... – задумчиво сказал Джексон. - Да? – нахмурилась Мунбёль. – Что, он заметил что-то необычное? Кого-то подозревает? Боится говорить вслух? Этот кто-то в музее?.. Джексон уверенно покивал головой. - Мне кажется, он пытался мне сказать, что любит оральный секс. Мунбёль с трудом выдохнула. - Ван, ты идиот?.. Что с такой-то матерью? - А, нет, с этим всё в порядке: он поклялся, что она правая. - Какая? Ван, ты что, спросил у него, не фальшивка ли это?! Экран мини-компьютера на руле мотоцикла ожил, и на нём появилось бесстрастное лицо L. - Агент Ван, ты провалил задание? Джексон высунул голову в шлеме из-за плеча напарницы, но ответить не успел: Мунбёль его опередила. - В лучшем виде, шеф. Как вы и ожидали, этот идиот проговорился! На лице L появилось подобие улыбки, хотя улыбка эта была зловещей. - Отлично, Ван, ты делаешь успехи! - Слушайте, вы мне опять чего-то не договариваете? – надулся Джексон. – Кто проговорился, кому? И нет, я, конечно, не сомневаюсь, что всё сделал блестяще, но хотелось бы поподробнее услышать о своих достижениях. - Ван, тем, что ты проговорился, ты разворошил это осиное гнездо. Похититель настоящей матери занервничал и сейчас помчится в своё логово, и там-то мы его и... - Шеф, но это же не наш метод?.. - ...арестуем, идиот! - А-а-а... я просто подумал... - Тебе не стоит этим увлекаться. Агент Мунбёль, Чен уже установил местонахождение статуэтки, координаты тебе сейчас скинут – отправляетесь немедленно. - Есть, шеф. - Подождите! – заспорил Джексон. – Ночь уже на дворе, а у меня завтра свидание. Мне бы выспаться, а вы своей работой мне личную жизнь портите! - Ван, когда у тебя будет пульт с лампочками, я велю оставить одну. Вторую. И этим твоя личная жизнь и ограничится! Джексон на всякий случай промолчал. Для убедительности Мунбёль ещё раз съездила ему по рёбрам. Разговор с L завершился. Ехали они долго. Мотоцикл проехала мимо выставки с джексоновскими абстракции (эти он даже рисовал сам – восторженный пипл хавал). Остался позади последний Макдональдс с картонным Джексоном в костюме клоуна в натуральную величину (по словам Мунбёль – его лучшая роль). Вскоре и город остался позади, наступила ночь. Через какое-то время Мунбёль свернула с освещённой трассы на лесную дорогу, быстро превратившуюся в раздолбанную колею. Мотоцикл подпрыгивал на кочках, и Джексон позорно взвизгивал, каждый раз когда приземлялся на полученные за день синяки на жопе. Вокруг стояла полная темнота, и лишь фонари мотоцикла чуть это скрашивали. Через н-ное число километров лес расступился, и Мунбёль притормозила у входа в небольшую пещеру. - Я не понимаю этих злодеев, - признался Джексон. – Почему они для логова не выбирают место посветлее, полюднее, с парковкой? С торговыми автоматами, наконец... - И правда, как им такое в голову не приходит?.. Пещера оказалась узким проходом, уходящим в непроглядную тьму. Сам Джексон в жизни бы туда не сунулся, – он что, дурак? – но у Мунбёль было не забаловать. Она вцепилась мёртвой хваткой в его сексуальный бицепс и потащила за собой, освещая путь экраном своего суперагентского передатчика. Вскоре они оказались в тупике – перед массивной металлической дверью, снабжённой кодовым замком. На табло горела красная лампочка и любезно высвечивались ячейки для ввода шести цифр. Дело могло показаться дрянью, но с имеющейся в распоряжении G7 техникой такой замок не был проблемой. Мунбёль наклонилась, чтобы убедиться в ущербности фантазии злодея, и кивнула. - Ван, давай декодер. Мунбёль не глядя протянула руку за декодером, но декодера в её руке так и не появилось. Не отвлекаясь от замка, Мунбёль настойчиво пощёлкала пальцами. - Ва-а-ан? - Нуна, - хрипло произнёс Джексон, обдавая её смертельной дозой своих флюидов. – Ты сегодня такая красивая!.. Мунбёль опешила, повернулась к Джексону и рефлекторно заправила прядь волос за ухо. У Мунбёль, конечно же, был иммунитет, но такое адовое выделение харизмы – особенно в полумраке – даже её способно было оглушить. Но лишь на мгновение. Мунбёль пришла в чувство и нахмурилась. - Ван, ты проебал декодер? - Ну... если коротко, то да. А если длинно, то я его и не брал. - Идиот... – пробормотала Мунбёль, качая головой. – Ну, молодец! Сбывается мой страшный кошмар: я помру с тобой на задании! От тоски... - Да ладно... – пробормотал Джексон. – Мы же можем подобрать код вручную?.. - Из 6 цифр?.. У тебя планов на оставшуюся жизнь нет? Никуда не торопишься?! – готова была расплакаться от отчаяния Мунбёль. - Я вообще собирался завтра снова в музей! И Ванмобиль ещё надо забрать... Так что давай уже подбирать! Мунбёль покачала головой. - Ну, хорошо. Валяй. Попробуй наобум любые 6 цифр. Джексон пожал плечами и потыкал пальцем в кнопки замка. Его напарница уже была готова выдать что-нибудь едкое, но замок внезапно замигал зелёными огоньками, и дверь бесшумно отъехала в сторону. - И стоило расстраиваться? – довольно похлопал её по плечу Джексон. Мунбёль кое-как справилась с шоком и на всякий случай тормознула его. - Только не говори, что это было 123456?.. - Нет, 280394. - Фух, - облегчённо выдохнула Мунбёль. – А то, знаешь, напарник-идиот – ещё полбеды, но вот злодей-идиот – это уже финиш. Подожди, подожди. ЧТО? 280394?.. - Ну да... - Но это же?.. - Да, днюха моя. А что? В полной тишине послышался стон Мунбёль. - О-о, - наконец тревожно протянула она, и Джексон невольно напрягся, потому что обычно за мунбёлевским «о-о» следовало мунбёлевское «Ван, ты идиот?». - Что? – нахмурился он. - Или нам очень повезло – а в везение я не верю, ты знаешь! – или ты опять трахнул очередного мегаломаньяка. - Что?!.. - Ну, или дал очередному мегаломаньяку, - раздражённо отмахнулась Мунбёль. – Я не лезу в твою жизнь, Ван, и в твою постель тем более: сверху ты, снизу – я не секу. - ЧТО?! – в дцатый раз взвыл Джексон. – Да с чего ты взяла?! - Что ты гей? - Почему «опять»?! Стоп. Про гея тоже. С чего ты взяла, что я гей и что я трахаю мегаломаньяков?.. И главное, как ты вообще допустила, что я могу быть снизу?! Мунбёль тем временем решила, что пора уже двигаться дальше, потому что за трёпом Джексона можно было апокалипсис пропустить. А Мунбёль, в конце концов, была девочкой и умела в мультитаскинг: быть суперагентом, клёвой тёткой и мамкой Джексону одновременно. - То, что ты гей, знают все. - Как все?.. – напрягся Джексон. Это что же, несмотря на всю его славу плейбоя и любимца женщин?.. Несмотря даже на засос от Моники Белуччи?.. Хотя, на самом деле, ту drag queen звали как-то вроде Моники Карлуччи... - Под всеми я имею в виду контору и Ким Хичоля. - Он-то откуда?.. - Профессиональная чуйка. Слушай, ну дурачка-то не включай! Хотя ты его и не выключаешь... Ты что думаешь, я не заметила, что ты меня за сиськи хватаешь исключительно перед камерами? А вот когда камер нет, ты пялишься на задницу L. - Ну, может, и пялюсь... А что, зачётная же задница? - Я буду последней, кто поспорит, - призналась Мунбёль. – Но это не отменяет того, что ты гей. - А мегаломаньяки здесь при чём?.. - Так у тебя вечно с ними что-то... неуставное. Вспомни хотя бы того пиромана – О Сехуна? Когда он спалил городскую библиотеку и устроил фейерверк. По всем каналам транслировали ночное небо, усыпанное огнями в форме слов “Number One Agent Wang»! Джексон покривил губами влево, вверх, вниз и снова влево, потому что вправо не получалось. - А! – воскликнул он. - Так это он меня ненавидит и хотел показать, кто у него первый в списке врагов! - Именно поэтому в конце стояло сердечко? - Ну... – помялся Джексон. - А тот, который, как его?.. Реальный Маньяк? - Ты про RM?.. – неуверенно уточнил Джексон. – Ну, вообще-то это немного иначе расшифровыва… - Вот видишь! – довольно тыкнула в него рукояткой катаны Мунбёль. – Ты единственный, наверное, кроме твоего Реального Маньяка, кто знает, как же он на самом деле расшифровывается! И свой смертельный вирус, который должен был уничтожить всех женщин планеты, он распространил под видом духов “Chanel No.1”. Только потому, что 1, а не 5, удалось установить, что это китайская подделка. - Сама ты китайская подделка... – буркнул Джексон. - Корейская, - поправила Мунбёль. – Китайская – это ты. Та-а-а-ак.. кажется, мы пришли. И действительно, к этому моменту уже заметно посветлело, а Джексон и Мунбёль обтирали подошвами пол просторной пещеры-кабриолета – с открытым верхом, в который винтом в звёзды торчал вертолёт, скромно притулившийся у задней стены. А в самом центре пещеры на импровизированном троне, перекинув ногу на ногу, сидел мегаломаньяк и свистун матерей. - Куни?! – глаза Джексона полезли на лоб. - Я не то, чтоб против, - отозвалась Мунбёль. – Но сейчас немного не время. Но Джексон уже не слышал её. Всё его внимание было приковано к Куни: на этот раз куратор выставки таких-то матерей был одет в стиле Руби Рода – в обтягивающий лепёрдовый комбинезон с глубоким вырезом и высоким воротником. На голове его был кичовый парик в стиле «афроединорог». В приличном обществе Куни бы загнобили за культурную апроприацию, но Куни, совершенно очевидно, был профессиональным эпатажником и клал на обывателей тот же болт с тем же прибором, что и L. Куни вспорхнул над троном и плавно переместился к Джексону, трепетно схватив его за руки. - Я верил! Я знал, что ты меня найдёшь и поймаешь в свои жаркие объятия, мой сладенький суперагент! – Куни беспардонно массировал ладони Джексона и пускал глазами сердечки. - Нет, это я знала! – возразила Мунбёль. – Я знала, что можно вытащить Вана из постели, но постель из Вана не вытащить ни-ког-да! - Единственный мой, с тобой снова эта девочка? – Куни заметил Мунбёль и придирчиво оглядел с ног до головы. – Девочка, ничего не трогаем руками, окей? - Я, между прочим, первая тебя заподозрила! – возмутилась Мунбёль. - Да ладно? - Ну да, в том, что ты сексуальный террорист, - подтвердил слова напарницы Джексон, с жаром кивая. Куни скромно захихикал. - Лестно... – потупившись прошелестел он. – Но только она у тебя слишком болтливая, малыш! А я сам люблю болтать. Ну, ничего, девочку сейчас займём. Лиса, зайчик мой! Выйди, пожалуйста, у нас гости. Из прилегающего к пещере коридора появилась обещанная Лиса – в противоположность тарантиновской невесте Лиса была брюнеткой в чёрном. А вместо нижней части ног у неё были протезы в виде гибких металлических лезвий. - Однако, - заметила Мунбёль. – Ты где такие клёвые лабутены раздобыла? - На барахолке в Бангкоке, - ухмыльнулась Лиса. – Ладно, давай к делу, а то мальчишкам поболтать надо. Сразу договоримся: по лицу не бить, волосы не выдирать. Ладушки? - Да не вопрос, - пожала плечами Мунбёль. – Что мы, не найдём, что ещё друг другу выдрать? - Вот и отличненько! – нежно улыбнулась Лиса и, без предупреждения спружинив на лезвиях, сделала сальто в сторону Мунбёль. Одно из лезвий метнулась в грудь суперагентке, и только благодаря профессиональной закалке (и спортивному разряду по лимбо) Мунбёль успела вовремя прогнуться, и лезвие прошло над ней. Мунбёль перегруппировалась и выхватила катану. - Корейская девочка решила поиграть с японским мечом? – вздёрнула бровь Лиса. - Слышь, ты Минатозаки Сану-то из себя не строй? – нахмурилась Мунбёль. - Ты знаешь Сану?! – восхитилась Лиса. - Ну так! Самолично её арестовала в прошлом году. - Вот это да! Она столько мне на свиданиях в тюрьме о тебе рассказывала! Джексон внимательно слушал их разговор, хотя понимал в нём мало, и Куни решил, что пора переключить его внимание на себя. Ладонь Куни легла на лицо агента Вана и повернула это лицо к самому Куни. - Персик мой, у нас не так много времени! – сказал он, доставая пушистый розовый блокнот. – Мы с зайчиком бежим в Латинскую Америку с такой-то матерью, и нам с тобой придётся надолго расстаться, пока я не куплю новые фальшивые документы. Поэтому нам надо сразу решить все важные вопросы между нами. Какая у тебя любимая поза? - В смысле? - не понял Джексон. – Эмбриона... Куни хлопнул глазами и что-то записал в блокнот. - Оригинально. Но я учту! - Слушай, они собираются прям сейчас сексом заняться?! – возмутилась Мунбёль, парируя очередной пинок Лисы и заламывая ей руку. – Нашли место и время... - Да ну что ты! – ответила Лиса, вырываясь из захвата и пружиня в новую диспозицию. – Куни только кажется таким развратным! На самом деле, он очень скромный. У него отродясь секса раньше третьего свидания не бывало! Это он заполняет анкету влюбленных. Ну, знаешь, такие – девачкОвые... - Что за сексизм? У нас такие анкеты на подозреваемых любого пола в дела подшивают. - Любимый напиток? – невозмутимо чиркал в блокнотике Куни. – Клубничное молоко? Нет? Мохито? Мохито! Чаяние чресел моих, я делаю богический мохито! Зайчик не даст соврать. - Не дам, - ответила Лиса, швыряясь в Мунбёль подвернувшимся под руку булыжником. – Твой мохито отвратительный. - Подожди! – дошло до Джексона. – Но у ведь у нас же как раз третье свидание! - Я так рад, что ты тоже об этом подумал! - О не-е-ет... – хором застонали Мунбёль и Лиса, но Мунбёль пришла в чувство первой (потому что Джексона она имела несчастье знать чуть дольше, а потому к его неуместным прозрениям уже привыкла) и ударом рукоятки катаны вырубила соперницу. Прежде, чем Джексон и Куни успели приступить с реализации задач третьего свидания, вокруг загрохотало, сверху в пещеру начали спускаться на тросах вежливые люди, одетые в маскарадные костюмы. Вежливые люди отломали что-то от вертолёта, расколошматили трон, надели на лезвия на ногах контуженной Лисы кожаные чехлы и скрутили Куни, сбив афророг набекрень. В общей неразберихе чуть было не повязали и Джексона, но в экстремальных ситуациях уровень его харизмы зашкаливал, и всё обошлось. Особо суровый и грузный сотрудник группы захвата поставил его на ноги, отряхнул и попросил автограф. - Агент Мунбёль, прибыли сразу, как поступил ваш сигнал, - сказал старший по маскараду. - Вы вовремя. Я думала, меня стошнит... В этот момент Лиса пришла в себя, без труда вытащила руку из наручников, поправила причёску и вернула руку обратно. - Онни! – позвала она Мунбёль. – Приятно было познакомиться! Жаль, что толком поболтать не удалось. - Да ничего, я в тюрьме часто бываю, - покивала Мунбёль. – Ещё увидимся. Ты там надолго ведь теперь? - Ну-у-у... – загадочно протянула Лиса. – Это мы ещё посмотрим. Этот-то дурень ничего не знает, а я выкручусь как-нибудь. Минималочкой обойдётся. Зато отдохну, высплюсь. Ласты наточу. - Ого! – с интересом сказала Мунбёль. – Так значит, главный тут не Куни? Лиса снисходительно ухмыльнулась. - Я тебя умоляю. Ты думаешь, это чудо в перьях смогло бы придумать весь этот план с матерью? Ага, сейчас. Миром правят девочки! - И то верно... – не могла не согласиться Мунбёль. - У меня только просьба, если не сложно. Ты знаешь, я с трудом схожусь с новыми коллективами... - Без проблем! Я договорюсь, звякну паре человечков: тебя посадят к Сане. Лиса просияла. - Ну, супер! Очень выручишь, подруга. Ты заходи тогда, если будет время! - На днях – обязательно. Прощание Куни и Джексона была куда более драматичным. Разлёгшись в позе фавна во время полуденного сна на руках группы захвата, уносившей его прочь, злодей бросал полные обожания взгляды на агента Вана. - Дай мне свой адрес! – страстно кричал Куни. - Чтоб я знал, куда податься, когда сбегу! - Куни, ты куда?.. – только и успел ответить Джексон, патетически протягивая руки вслед уплывающему возлюбленному. - Ай, ничего! В обезьяннике у кого-нибудь спрошу... – донеслось издалека. Наконец Мунбёль и Джексон остались одни. Передатчик Мунбёль начал переливаться огоньками, и на экране вновь возник L. Изображение было нечётким, и красивое лицо шефа G7 то и дело перекособачивало. Впрочем, возможно, это были даже не помехи. - Что со связью? – рявкнул он. - Шеф, мы тут уронили сервер, - отозвался кто-то из-за кадра. - Мы все сервера уронили, шеф, честно! По лицу L было ясно, на какую кнопку он жал в этот момент. - Вана дай, - велел он Мунбёль, и та молча передала передатчик безутешному Джексону. - Ась?.. - Ван, ты провалил задание? Джексон бросил последний взгляд на уползающие вверх тросы. - Да, шеф... Я влюбился в подозреваемого... - А новости есть? - Шеф! Когда у меня будет пульт с кнопками... - С лампочками. - Да, пожалуйста! Только я хочу другие надписи: «мохито» и « Куни»! Можно? Лицо L так и осталось непроницаемым, но глаза выдавали его отчаяние. - Куни?.. Ван, наша служба собственной безопасности что-то не внесла в твоё досье?.. - Шеф! – жалобно протянула Мунбёль, выхватывая передатчик. – Можно мы уже по домам?.. Ещё немного, и я его сама укушу за жопу!.. Лицо L чуть смягчилось, но потом снова стало суровым. - Ван, - позвал он Джексона, и тот высунул голову из-за Мунбёль. - Завтра заедешь и заберёшь вот это. L мрачно поднял к камере резинового петуха. Петух истерично свистнул. - Жена агента Чена сказала, что потерпит в доме только одного петуха. - Так им кто-то ещё одного подарил? – расстроился Джексон. – Ну, ладно... заберу. Потом Мунбёль и Джексон медленно выбрались из пещеры наружу. Начинало светать, лес вокруг начал принимать различимые очертания. - Меня ведь никто ещё ни разу не называл «персиком»... – вздохнул Джексон. - А «чаянием чресел» называли?.. – устало отозвалась Мунбёль. - Ну да. Кактус. Мунбёль потерла себе виски и всхлипнула. - Ван, тебе нужен встроенный триггер варнинг: “Улыбнитесь: сейчас вылетит пиздец!”. Я не вывожу уже той херни, что ты несёшь... Они дошли до мотоцикла, и тут Мунбёль почему-то начала морщиться и придирчиво осматривать свою левую ладонь. - Ван, у тебя есть пилка для ногтей? - Ты хочешь мне выколоть глаз?.. - Нет, - вздохнула Мунбёль. - Оба глаза. У меня ноготь сломался – ну, не катаной же пилить?.. - У меня есть клещи. Подойдёт? - Ван, ты идиот?.. - Ну, где я тебе возьму пилку посреди леса? – взмолился Джексон, а потом его лицо вдруг просияло: - Хотя подожди-ка... Джексон приложил руку ко лбу козырьком, осмотрелся и наконец издал победный клич. Он метнулся к полузаросшей лесной просеке, на которой явственно выделялся странный холмик, накрытый еловыми ветками. Джексон раскидал ветки с одной стороны холмика и постучался. - Хичоль хён, ты тут? Ответили ему не сразу. Из замаскированного Смарта раздавалось подозрительное шебуршание и вздохи. - Хичоль хён, вы там в порядке? Мне пилка для ногтей нужна. У тебя нет? Стекло в дверном окне опустилось, и Джексон встретился лицом к лицу с Хичолем. У того был какой-то ошалелый взгляд и почему-то опухшие губы. - Какая пилка?.. Зачем?... – тяжело дыша, спросил Хичоль. - Да... там... подпилить. Хичоль моргнул и сглотнул. - Эм-м-м-м-м... – растерянно замычал он, и тут со стороны пассажирского сидения в открытое окно прилетела искомая пилка. Джексон едва не навернулся, ловя её, но всё же поймал. А вслед за пилкой раздался недовольный голос Момо. - Агент Ван! Не мешайте спецоперации. Валите уже по своим делам. - Спасибо! – воскликнул Джексон. – Через минуту верну. - Себе оставьте! – рявкнула Момо, и стекло поползло вверх. Последним, что увидел Джексон прежде, чем оно щелкнуло, были полные недоумения глаза Хичоля. Подозрительное шебуршание и вздохи возобновились. Джексон пожал плечами и пошёл обратно к Мунбёль. Невдомёк ему было, что он едва не помешал грандиозному плану-перехвату бравого стажёра Момо: несколькими минутами ранее нудные нотации Хичоля окончательно довели её до ручки, и Момо наконец перешла к решительным действиям, - эффективно его заткнула самым надёжным способом. Хичоль, впрочем, не был против. Он только ещё не успеть понять, что он не против. Мунбёль подпилила ноготь и, оседлав мотоцикл, кивнула Джексону на заднее сиденье. - Давай, недоразумение, садись. Мотоцикл выехал из глухого леса на трассу и понёсся обратно в город. - Довезти тебя до дома? – предложила Мунбёль. - Не-е-е, поехали заберём Ванмобиль. - Ван, ты идиот?.. На кой чёрт тебе сдался твой Ванмобиль в это время суток?!.. - Ну, несолидно же! Вдруг Куни уже сбежал и поджидает меня у дома? Что, я как чмо какое-то на заднем сидении мотоцикла приеду?.. - Но ты и есть чмо, - возразила Мунбёль. - Но Куни-то об этом ещё не знает!.. - Ох... ладно, поехали за твоим Ванмобилем... И не забудь свой игривый кактус убрать подальше, а то мало ли... - Нуна, ты лучшая! - ВАН! РУКИ!!! Хотя... спасибо, что предупредил, - Мунбёль сбавила скорость перед дорожной камерой. Мотоцикл мчался по пустынному шоссе навстречу рассвету. А над пустынным шоссе мерцал огромный рекламный щит, на котором на повторе крутилось видео в стиле Karma is a bitch (pretty please): Джексон в строгом костюме и с неправдоподобно суровым лицом требовательно взывал к зрителю со словами «У вас проблемы с потенцией?» Через мгновение с яркой вспышкой и лёгким вжух Джексон оказывался полуобнажённым и, соблазнительно подмигивая, переспрашивал: «А теперь?»