асомния

      Путешествие в Египет стало его кошмаром. Оставило после себя сломанного Джотаро Куджо, который с хрипами, рвущимися наружу, теперь вскакивает с постели практически каждую ночь. И сны, хотя, скорее даже воспоминания, всплывающие чаще всего по ночам, которые разъедают мозг, ковыряясь своими конечностями в остатках разума. Душевное равновесие разрушалось - даже остановка зыбкого, как пустынные пески, времени, не помогло бы. Джотаро сломан, и не пытается это исправить.       Постепенно рассыпается, превращаясь в пыль. Чтобы по итогу ничего не осталось.       Джотаро Куджо биолог. В свои тридцать с лишним он уже доктор, учёный, не слишком заботливый отец. А в семнадцать он потерял друзей, часть жизни и остался с седеющими висками среди чернильных волос. Но все ещё жив, вместе с воспоминаниями о том кошмаре.       Забыть трудно, особенно когда это снится каждую ночь. Иногда Джотаро думает, что больше не выдержит - на этот случай в кармане всегда белого пиджака небольшой нож. Пока он не пригодился, но продолжает там лежать. Вдруг придет время. Если он не умрет раньше.       Первые месяцы после возвращения в Японию Джотаро размышлял, как долго протянет без сна. День-два-неделю. Постоянное сознание с краткими выпадами из реальности. Он уже думал, что сможет так жить, выживать, пока в один из дней краем глаза не заметил песок на кровати и металлический скрежет. Перед глазами снова возникла пустыня, руки, держащие бездыханное тело деда, и надменный, сочащийся ненавистью, голос, звучащий будто в самой черепной коробке. Тогда он проспал практически трое суток, периодически вырываясь из кошмаров и впадая в них снова. Снова и снова, под непрекращающееся тиканье часов.       Даже сейчас он продолжает его слышать, задыхаясь очередной ночью.       Раньше он мог дышать спокойно - смешивая чистый воздух с плотным табачным дымом, затягиваясь до боли в горле. Теперь его лёгкие гоняли внутри египетскую пыль и прах друзей, вырываясь наружу хриплым кашлем. Дышать стало трудно - но он, по крайне мере, все ещё мог это делать.       Даже когда карманы белых одежд заполнялись песком.

***

      Жизнь в Морио - все, что у него было. Да и он, на самом деле, даже не жаловался. Он любил его и свою жизнь, в целом, тоже.       Пока не узнал, что является потомком звёздного рода.       Расскажи ему кто-то такую историю - вряд ли бы поверил. Да как так, оказаться сыном богача с уважаемой фамилией, который появился в твоей жизни только чтобы отсыпать денег? Бред полный. Так Джоске и думал. Пока не убедился в обратном.       "Но лучше бы и не появлялся" - проскальзывала иногда мысль. Да, Джоске рад, что узнал отца. Услышал его голос, истории о прошлом, почувствовал присутствие в своей жизни, хоть и не долго.       Но где были Джостары - туда же следовала смерть, протягивая к каждому свои костлявые руки.       Сначала дедушка, потом Коичи, брат Окуясу, Шигечи, Рейми, Рохан, Окуясу, сам Джоске. Кира. Все они побывали на той стороне, но не все смогли вернуться обратно. Бледные пальцы обхватывали слишком сильно, оставляя раны, которые не мог залечить даже Crazy Diamond.       Поэтому Хигашиката позволял себе эгоистичные мысли. Но лишь мысли, не выходящие дальше головы. Потому что слова грозились стать кирпичами, выстраиваясь в каменный кокон. Оставалось только думать, хороня все в себе. Скрывая неуместную злость, дрожь рук, все ещё покрытых пластырями. И темные болезненные круги под глазами.       Джоске перестал спать. Вообще. Закрывая глаза, он видел их - взрывы Killer Queen, окровавленного и не дышащего Окуясу, собственные ладони, покрытые кровью, липкость которой он ощущал наяву. Взгляд Киры, снова и снова повторяющего о бессмысленности борьбы против него. О спокойной жизни. О том, что они не победят. Что умрут все и останется только он.       Распахивая глаза, Джоске машинально отрывал руки от лица, разглядывая на наличие темных пятен. Их никогда не было, ни одной ночью. Холодные, покрытые ссадинами, синяками. Но чистые, даже под лунным светом.       После такого сон не шел. Парень уже вдоль и поперек изучил собственный потолок, переводя взгляд с одной царапины на другую. Каждую ночь, одно и то же, пока солнце не начнет заполнять комнату первыми лучами.

***

      - Джоске, все в порядке?       Джотаро задаёт этот вопрос уже, наверное, в третий раз, внимательно оглядывая его лицо из-под опущенного козырька. Смысла в вопросе было столько же, сколько в кепке на голове Куджо.       - А? Э.. думаю, все нормально, - Хигашиката отмахивается, возвращаясь к разложенным бумагам. После победы над Йошикаге Джостары снова заинтересовались стрелой, во что и пытался вникнуть Джоске, разглядывая карты. Джотаро что-то упоминал об очередной находке уже на юге Италии. - Просто плохо сплю в последнее время...       Очередной глубокий зевок скрылся за широкой ладонью. Куджо на это лишь покачал головой, уходя за остальными документами. Да и что мог сказать тот, кто сам не засыпал нормально уже несколько лет? Только посоветовать действенное снотворное, ну правда.       Сгруппировав в единую кучу записи и валяющиеся в разных местах заметки, Джотаро вернулся обратно, ставя перед парнем внушительную стопку. За все время исследования стандов накопилось огромное количество информации - благо, бессонница хоть в чем-то помогала. Благодаря ей можно было совмещать горячо любимую биологию со всем этим.       Хигашиката даже не обращает на нее внимания. В его руках потрёпанный блокнот темного цвета с, кажется, сыплющемся из него песком. И историей, положившей начало всему, которая никак не может найти свой конец. Куджо смотрит с минуту - думая, будут ли вопросы, на которые он не сможет ответить с обычным спокойствием, - и машинально опускает козырек ниже. Прячься, не прячься, Джотаро, но пыль все ещё на тебе. На черном ее, хотя бы, не было видно.       - Джотаро-сан, - собственное имя звучит одновременно с громким вдохом. Он только сейчас заметил, что задержал дыхание. - Вы из-за этого спать не можете?       Конечно он не станет спрашивать что-то большее. Не станет узнавать, почему Абдул умер так странно, что от тела остались лишь руки с золотыми браслетами. Насколько силен был станд Игги, особенно в бесконечных пустынях. Как Польнарефф продержался до солнечных лучей, со сломанными ногами и волей. Какой силы была душа Каккеина, способного нанести удар, меняющий все, с зияющей дырой в теле. Как они смогли вернуть Джозефа к жизни, и почему не вернули остальных. Почему смог выжить сам Джотаро, в то время как другие погибли. Почему они вообще боролись за него. Почему он не умер вместо них.       Джотаро бы спросил. Жестоко, искривляя рот в отвращении, практически выплевывая слова. Громко, чтобы все слушали и слышали. Чтобы хоть как-то заглушить вечное тиканье.       Но Джоске не он. Джоске понимает, насколько глубока его рана, и он не будет копошиться в ней ещё больше. Он сам пережил многое. И сейчас боролся с последствиями.       - Ээ.. извините, просто Джозе.. отец упоминал это однажды.       Даже со стороны заметно, как потеют его ладони. Хигашиката мнется, но от вопроса не отнекивается, - ему это важно. Это волнует его также сильно, как самого Куджо.       - Египет оставил свой.. отпечаток, - Джотаро пытается набрать в лёгкие побольше воздуха, но царапающие пески осели в горле. - Первое время было сложнее всего: сна не было, а если и удавалось уснуть, то кошмары мучали сильнее. Постепенно просто привыкаешь.       Руки с белыми рукавами неторопливо перебирали ритм о столешницу, пока пальцы не свело мелкой судорогой. Стук часов замедлился.       - Ты тоже сможешь привыкнуть, - Джоске коротко кивнул. Врать или не верить было бессмысленно - они в одной лодке, с разницей лишь в преследуемых образах. - В последнее время, бывало, не было снов вообще. Так что рано или поздно и они пройдут.       Джотаро замолкает, устало протирая глаза.       Он не будет говорить о постоянном часовом звоне. Как и об окровавленных друзьях, стоящих прямо за его спиной.       Лишь ладонь увереннее ляжет на карман белоснежного пиджака.