С любовью, Гермиона»
«Я скучаю… С нетерпением жду встречи… С любовью…» — слова отдавались эхом в его голове, когда он, собирая последние счастливые воспоминания, пытался вызвать Патронус. И — о чудо! — получилось. Как и обещала Гермиона, через несколько дней его забрали, и он старался делать вид, что абсолютно ничего не понимает. А когда они летели в «защищённый дом», Гарри искренне согласился с Гермионой, что этот план — полный цирк. Если бы Пожиратели хотели, они бы сбили их сразу же, как только мётлы взмыли в воздух. Но никого, похоже, это не волновало. Прибыв на место, он опять согласился с подругой, которая назвала этот дом дырой. Именно дырой он и был. Мрачный и неприветливый, дом являлся самым грязным зданием, которое когда-либо видел Гарри. Тут находятся взрослые волшебники, им что, лень несколько раз взмахнуть палочкой? Тогда какие они волшебники? Но особо поразмышлять Гарри не дали и буквально затолкнули в какую-то комнату — такую же мрачную, как и остальные, но всё же чистую. — Гарри, Гарри! — на него налетел вихрь каштановых волос. — Гермиона, — улыбнулся Гарри, — я тоже рад тебя видеть, но если ты меня сейчас не отпустишь, мы больше не сможем с тобой поболтать, потому что ты меня задушишь. Девушка хихикнула, но отпустила его. — Привет, дружище, — из-за спины Гермионы выглядывал Рон. — Привет, — улыбка получилась скованной, созданной через силу. Лицо Рона потухло. — Ты обижаешься, что мы почти ничего тебе не писали? — Ты поразительно догадлив, Рон, — голос Гарри так и сочился ядом. — Но… — Гермиона, выйди, пожалуйста, — вежливо попросил Гарри, взглянув на подругу. — Гарри, это не лучшая… — Пожалуйста, — твёрдо сказал Поттер. — Ладно, — вздохнула девушка, — но прошу: держи себя в руках. Их диалог чем-то напомнил Гарри разговор парня и девушки, состоящих в романтических отношениях, но даже такое предположение было совершенно нереальным, так что Гарри лишь печально посмотрел на Гермиону. Та, не получив никакой реакции на просьбу, опять вздохнула и вышла. — Итак… — весомо произнёс Гарри. — Итак… — Гарри, — Рон хотел что-то вставить, но друг его перебил. — Думаешь, мне было очень приятно, получая от тебя такие письма? Письма, в которых ничего не было, кроме издевательских «подбадривающих» фраз! — Поттер, наконец, взорвался. — Я всё лето просидел с Дурслями, пытаясь определить, начал ли Волан-де-Морт террор или пока сидит тихо. Я всё лето ждал и боялся, что услышу о каких-то загадочных смертях или исчезновениях! А ты даже не мог написать хоть одно нормальное письмо! — Дамблдор запретил нам писать что-то важное! — воскликнул Рон. — Я бы обязательно написал, но он… — Если бы ты хотел, то написал бы, — жёстко сказал Гарри. — Ты хотя бы мог написать, что очень ждёшь встречи, написать, что вы сейчас закрыты от внешнего мира, но написать! А ты ничего этого не сделал, — юноша махнул рукой и отвернулся. — А Гермиона? — нерешительно поинтересовался Рон. — А она сделала, — отрезал Гарри. — Поэтому я попросил её выйти. Нечего ей слушать нашу ссору. Тут раздался хлопок, и в комнате появились близнецы, Фред и Джордж Уизли. — Гарри! — радостно начал Фред. — Мы услышали твои чудные вопли, — продолжал Джордж. — И решили спуститься посмотреть… — Потому что ты кричишь почище матушки Сириуса, — закончил второй близнец. — Тут висит её портрет, — пояснил Рон. — А где Гермиона? — поинтересовался Фред. — У меня к ней претензий нет, — буркнул Гарри. — Я попросил её выйти. — А так как ты вроде перестал ругаться, я решила зайти обратно, — сказала Гермиона, входя в комнату. — И привела Джинни. — Мы ждали, пока ты закончишь кричать на моего дорогого братца, — улыбнулась Джинни, закрывая за собой дверь. — Но я согласна, он это абсолютно заслужил. — И ты туда же, — пробурчал Рон. — Всё потому, что малышка Джинни права, — наставительно поднял палец Джордж. — Но я рад вас всех видеть, — как будто продолжая прерванный разговор, сказал Гарри. — Ты вообще как? — озабоченно спросила Гермиона. — На тебя же напали дементоры, из-за этого тебя ждёт слушание. — За эти несколько дней мне стало абсолютно всё равно, — безразлично сказал Гарри. — Они не имеют права меня отчислить, а если всё-таки такое произойдёт, я запрусь тут с Сириусом, и мы будем вести затворнический образ жизни, — этим Гарри поставил точку в разговоре. Через несколько дней прошло слушание, и Гарри оправдали, несмотря на то, что Фадж всеми силами старался этого не допустить. — Мы так и знали! — завопила Гермиона, как только Гарри появился на площади Гриммо. — Они не могли тебя исключить! — А чего тогда такое облегчение на лицах? — улыбнулся Поттер. Никто не ответил, а близнецы с Джинни начали танцевать танец дикарей и кричать: — Оправдали! Оправдали! А потом пришли письма из Хогвартса. И Гарри испытал жесточайшее разочарование, когда увидел значок старосты не у себя, а у Рона. Ведь так быть не могло! Рон явно хуже в учёбе, а правила они нарушали все вместе. Нет, почему значок достался Гермионе, понятно. Она лучшая ученица на курсе, как-никак. Но Рон-то, Рон! Гарри еле нашёл силы, чтобы поздравить Рона. Если и назначать кого старостой, то точно не Рона. Не обязательно его, Гарри, но и не Рона. Как вообще могло так получиться? Рон же халтурщик, он не подходит на роль старосты. Но друг был так счастлив, так рад, что хоть чем-то выделился среди братьев (в семье Уизли уже были старосты, но это всё равно почётно), что Гарри смог подавить зависть и непонимание. В честь назначения двух новых старост Гриффиндора устроили праздничный ужин. Гарри старался выглядеть радостным, но это получалось не очень. Вся атмосфера напоминала о его неудаче, а также о том, что скоро ему придётся поехать в Хогвартс. А это его удручало как никогда раньше. Поэтому скоро он выскочил из кухни и стал подниматься по лестнице к себе в комнату. Но когда он уже дошёл до нужной двери, Гарри услышал какие-то странные звуки. Кто-то явно плакал. Юноша стремительно поднялся на один пролёт и осторожно приблизился к комнате, из которой доносились эти звуки. Плакала… Гермиона, и Гарри, ни секунды не медля, распахнул дверь. В комнате, помимо лучшей подруги, оказалась Джинни, которая старалась успокоить Гермиону. Гермиона не обратила внимания на посетителя, но Джинни его заметила и, подскочив к Гарри, потащила его к Гермионе. — Сделай что-нибудь, — пропыхтела Уизли. — Я никак не могу её успокоить, а у вас какая-то волшебная связь. — А что случилось? — шёпотом поинтересовался Гарри, вслушиваясь в всхлипы подруги. — По-почему он так со мной? Я же про-ро-сто не могу по-друго-о-ому, — Гермиона начала рыдать с новой силой. — Ну, она же встречалась с Крамом, — начала спешно объяснять Джинни. — Они переписывались всё лето, он узнал о настоящей обстановке дел. В смысле, что Ты-знаешь-Кто очень-очень опасен, особенно для маглорождённых. Он попросил Гермиону не вмешиваться в это противостояние, а она ему ответила, что не может, потому что ты её друг, а ты в куда большей опасности. Они ругались-ругались, а сейчас Крам прислал письмо, что он не сможет спокойно жить, зная, что его девушка сражается не на жизнь, а на смерть, поэтому просит остаться друзьями, хотя даже в этом случае он будет сильно переживать за неё. — Дру-у-зьями, — опять заревела Гермиона, услышав из всей речи Джинни только это. — Он же первый обратил на меня внимание как на девушку и так поступи-и-ил. — Гермиона, — Гарри осторожно присел рядом с ней. Она сидела на пыльном полу, но ни её, ни Гарри это не смущало. — Гарри? — девушка только сейчас заметила друга. — Ты поплачь — легче станет, — Гарри обнял её. — У тебя ещё будут поклонники. Да и сейчас уже наверняка есть. Просто подойти не осмеливаются. Гермиона уткнулась в плечо друга и тихо-тихо заплакала. Так они просидели ещё час, а может и больше. Гермиона оторвалась от Гарри и посмотрела на него. — Спасибо тебе, — прошептала она, — мне стало легче. — Не за что, — грустно улыбнулся Гарри. — Ты мне очень дорога, я не хочу, чтобы ты плакала. Я пойду, наверное, тебе нужно побыть сейчас одной, — и он вышел из комнаты. В школе Гермиона вела себя как ни чём не бывало, хотя Гарри иногда замечал её покрасневшие глаза и понимал, что она опять плакала. Но это случалось всё реже и реже, так что всё вернулось на круги своя. Учеников тиранила Амбридж, Гарри на первом же занятии сорвался, но, пока писал собственной кровью на отработках, понял, что больше нельзя поддаваться на провокации. И это у него стало прекрасно получаться. А Гарри видел, как Жаба злится, когда не может его достать, и получал ещё больший стимул. Гарри с Гермионой создали ОД, и школьники наконец-то начали заниматься защитой. Гарри полностью отдавал себя кружку, ведь Хогвартс перестал быть той самой школой, что он любил: тирания Амбридж всё же серьёзно затронула его, и, хотя он не реагировал на подначки, Долорес всё же удалось его достать. Запрет на Квиддич. А всё из-за драки на глазах у сотен болельщиков. Но потом ОД распался. Их предали. Гарри понимал, что Мариэтта не виновата, её напоили сывороткой правды, но ведь самому Гарри хватило ума только сделать вид, что он пьёт! А других вообще не расспрашивали. Значит, девчонка прокололась, и теперь никакого ОД не будет. Спасибо, хоть в школе оставили. А люди, которые могли дать отпор Амбридж, стали исчезать из школы. Сначала Дамблдор, потом МакГонагалл. Даже близнецы Уизли могли хоть что-то сделать. Пусть по-своему, но всё же могли! Но и они улетели. Когда Гарри упал прямо на экзамене по Истории Магии, Гермиона сразу поняла, что это необычный обморок. Волан-де-Морт опять пробрался в сознание Гарри! Поэтому, дописав ответ на последний вопрос, она сразу же вылетела из зала. Рон поспешал за ней. — Он пытает Сириуса в отделе Тайн! — Гарри сразу их увидел. — Надо спешить, Сириус может умереть! — Гарри, ты уверен, что это видение было правдой? — Гермиона была напряжена, но не растеряла способность критически мыслить. — Я видел его, это было так же, как в ту ночь с отцом Рона, — Гарри не мог спокойно сидеть, зная, что его крёстный в беде. — Ладно, — Гермиона несколько раз вздохнула и выдохнула, — но необходимо проверить. Нет, ты послушай меня, — она подняла руку, не давая возмутиться своему другу. — Ведь Дамблдор не хотел, чтобы эта связь существовала, может быть, Волан-де-Морт специально показал тебе это, чтобы выманить тебя из школы. Необходимо проверить! — она чётко произнесла последнюю фразу. — Хорошо, — наконец согласился Гарри, закусывая губу, — но как нам это сделать? В школе не осталось никого из Ордена. — Ты же уже однажды разговаривал по камину в кабинете Амбридж, — вдруг озарило Рона, — можно так связаться с Сириусом. Тогда им, конечно, помогли Джинни и Полумна. И потом, в отделе Тайн, тоже. Ну зачем, зачем он поверил в слова Кикимера?! А теперь нет Сириуса, друзья пострадали. И во всём виноват именно он, Гарри! — Не вини себя, Гарри, — прошептала Гермиона, когда очнулась и заметила друга рядом с кроватью. — Мы все поверили. Ты хотел как лучше, — она взяла его за руку. — Не вини. Гарри снова оказался в заточении. Кого хочет обмануть Дамблдор, говоря про защиту дома на Тисовой? Эта хвалёная защита не спасла его от дементоров. Да и не действует она, потому что он, Гарри, не считает это место своим домом. Его здесь никогда не любили. Но факт остаётся фактом: он опять заперт наедине со своими мыслями. Загадочные смерти, исчезновения — всё это освещалось в газетах. Министерство наконец спохватилось. Поздно. Всё слишком поздно. И Дамблдор вдруг вспомнил о Гарри, даже взял его с собой, когда ходил уговаривать Слизнорта вернуться в школу. Слизнорт Гарри не понравился: он был слишком подвержен предрассудкам. Но придётся привыкнуть. К сожалению. Шестой год прошёл под знаком слежки за Малфоем. Друзья не верили, но Гарри точно знал, что Малфой стал пожирателем. Намёки были явными! Но сконцентрироваться на недруге ему не удавалось: занятия с Дамблдором, сложные уроки, квиддич — всё отнимало время. И Рон опять начал цапаться с Гермионой, что тоже не прибавляло времени и настроения. — Нет, Гарри, ты не понимаешь, — плакала Гермиона. — Это всё демонстрация. Он просто на меня обиделся, поэтому и произошла эта сцена в гостиной. — А смысл? — не понял Гарри. — Как связаны обида и поцелуй с Лавандой? — Ох, Гарри, — Гермиона даже слегка улыбнулась. — Он явно ко мне что-то чувствует, сейчас я, девушка, в которую он влюблён, его обидела, при этом я никогда не подавала знаков, что я тоже к нему неравнодушна. Вот он и пытается показать, что он весь из себя популярный, а я не заметила этот шанс. — А ты к нему что-то чувствуешь? — Гарри попытался сделать вид, что это его ни капельки не волнует. — Нет, конечно, — фыркнула девушка. — Мы чересчур разные, и это не случай, когда противоположности притягиваются. Да и не нужен мне пока никто, — она вновь погрустнела. — Я ещё не отошла от прошлых отношений. — Не грусти, — Гарри обнял её. — Я уже говорил, что всё будет хорошо. Тут дверь в заброшенный кабинет, в котором они сидели, распахнулась. На пороге появились Рон с Лавандой. — Ой, — смущённо хихикнула Лаванда, — тут занято, — и потянула Рона обратно. Она уже скрылась за дверью, Рон ещё не успел и собирался объясниться, но Гермиона вскинула палочку и произнесла: «Оппуньо». Стайка птичек, кружившая над ребятами, вдруг резко развернулась в сторону Рона и накинулась на него. — Сильно ты его, — удивленно сказал Гарри, когда Рон убрался, спасаясь бегством. — А пусть не выдумывает гениальные планы, — воинственно вскинулась Гермиона. — Да, — задумчиво протянул Гарри, — пусть не выдумывает. Смерть Дамблдора и предательство Снейпа ударили по всем. Даже Хогвартс перестал быть защищённым. Поэтому Гарри оставалось одно: найти и уничтожить крестражи. Дамблдор опять будто посмеялся над ним. «Давай, Гарри, найди частички души Волан-де-Морта, ты же избранный, ты сможешь!» Только Гарри не мог, он не знал, что ему делать дальше. Крестражи можно искать всю жизнь, но так и не найти. Успокаивало лишь то, что Волан-де-Морт слишком тщеславен. Но и это было слабым утешением. — Я не вернусь в Хогвартс, — решительно сказал Гарри. — Не теперь. — Что думаешь делать? — серьёзно спросила Гермиона. — Сейчас придётся заглянуть к Дурслям, потом мне хотелось бы побывать в Годриковой впадине. Для меня там всё началось, — пожал плечами Гарри. — А дальше меня ждут крестражи. — Ты забыл маленькую деталь, — вмешался Рон. — Тебе надо побывать на свадьбе Билла и Флёр, иначе они нас убьют, — под «они» он подразумевал свою мать и Флёр. — А дальше двинем за крестражами. — Двинем? — насторожился Гарри. — Не глупи, Гарри, — покачала головой Гермиона. — Мы тебя не бросим. Начало каникул прошло как-то странно. Гарри пытался уговорить Дурслей покинуть их дом на Тисовой и переместиться в защищённое место. А когда наступил момент прощания, оказалось, что всё это время Дадли был не таким уж противным типом. — Ты спас мне жизнь, — нерешительно улыбнулся он. — Я тебе благодарен. — Вообще-то не жизнь, а душу, — смущённо поправил Гарри. — Неважно. До встречи, Гарри, — он протянул руку. — Да, может быть, — крепко ответил на рукопожатие Гарри. — До встречи, Большой Дэ. Потом был очередной дурацкий план, из-за которого умер Грозный Глаз и пострадал Джордж. Снова чувство вины и Гермиона, которая опять помогла с ним справиться. Был день рождения, странное завещание Дамблдора и свадьба, превратившаяся в нападение пожирателей. Дом на площади Гриммо был… заброшенным. С момента ухода Ордена прошёл всего месяц, а дом уже стал ещё более грязным, чем Гарри помнил. Но это было единственное убежище, поэтому привередничать не приходилось. Хотя разруха наводила на определённые мысли о том, что тут кто-то хорошо порылся. Но это было уже не так важно, потому что Гарри обнаружил Р.А.Б. Кто бы мог подумать, что им окажется младший брат Сириуса, который был замечен в пожирателях. И это новое знание привело к тому, что они вломились в Министерство, освободили кучу людей и похитили настоящий крестраж. Но больше им не было дороги на площадь Гриммо, 12. И начались трудности. Крестраж-то они добыли, но уничтожить не смогли! Носили по очереди, что тоже не помогало. Из-за крестража их покинул Рон, и они остались вдвоём с Гермионой. Гермиона опять плакала, не веря в такое предательство друга, Гарри погрузился в себя. На Рождество они чуть не погибли, Гарри лишился палочки. Но каждый день они танцевали посреди морозных лесов, под высоким небом. И даже не верилось, что где-то там идёт война. Но чёрная полоса всегда сменяется белой. Рон вернулся, крестраж был уничтожен мечом Гриффиндора, к которому Гарри привела загадочная лань. Они узнали и про Дары Смерти, и сумели сбежать из поместья Малфоев, где Гермиону пытала Беллатриса. Пробрались в Гринготтс, похитили очередной крестраж и угнали дракона. Правда, лишились меча, но это были уже детали. Но беда не приходит одна. Волан-де-Морт узнал, что Гарри ищет крестражи. Но один из крестражей ещё даже не найден, два — не уничтожены. А ещё есть и сам Лорд. Поспешили в замок, принесли «радостную» новость. К замку тут Волан-де-Морт летит, вы готовьтесь, а мы пока быстренько найдём диадему Кандиды Когтевран, утерянную тысячу лет назад, ага. Они уничтожили чашу и диадему, но потеряли многих. Криви, Лаванда, Фред, Люпин и Тонкс — многие погибли. Погиб Северус Снейп, оказавшийся храбрейшим человеком. Но остался Гарри, собирающийся на верную смерть из-за крестража в его голове. — Я думала, ты ушёл в лес! — Гермиона кинулась на шею Гарри. — Как раз туда и иду, — Гарри сделал глубокий вдох, собирая всё своё мужество в кулак. — Что? Гарри, нет! Ты не можешь так просто сдаться! Осталась только змея и… — Не только, Гермиона, — печально сказал Гарри. — Я — крестраж. Пока живу я, жив и он, пока жив я, умирают близкие мне люди. — Гарри, — Гермиона крепко обняла его, едва сдерживая слёзы. — Знаешь, перед тем, как я уйду, мне надо тебе кое-что сказать, — твёрдо сказал Гарри. — Возможно, я причиню тебе боль, но я хочу, чтобы ты знала: я тебя люблю. И влюбился с первого взгляда. Гермиона разжала объятья и посмотрела на Гарри так, что ему показалось, что он увидел обвинение в её взгляде. — Прости, — Гарри в последний раз посмотрел на девушку, с которой ему не суждено быть. — И прощай. — Гарри! — но он не повернулся, лишь продолжил спускаться по лестнице. «Как это могло произойти? Мы же были просто друзья! Я вообще не думала, что могу нравиться Гарри! А он сказал, что влюбился с первого взгляда. То есть, ещё в первую поездку в Хогвартс? Но он так умело это скрывал. Но он всегда был рядом, утешал меня, подбадривал. Как же я этого не заметила! А что я к нему чувствую? Ну, Гарри мне очень дорог, да и симпатичен. А его глаза… Так, стоп. Я что, влюбилась? Или и была влюблена, но не понимала этого и блокировала даже подобные мысли? Раньше я даже об этом не задумывалась, принимала нашу дружбу как должное. Но я действительно его люблю!» Слёзы покатились по щекам. Гарри ушёл на смерть, и больше ничего не будет. Ничего. Гермиона поспешила вниз. Надо убить змею и Волан-де-Морта, чтобы жертва Гарри не была напрасной! В Большом зале оплакивали погибших, лечили раненых. Слёзы всё текли по лицу. Она увидела Рона — он сидел с телом брата. — Рон, — Гермиона собралась с силами и позвала друга. — Что? — он поднял заплаканные глаза. — Где Гарри? — Он ушёл, Рон, — всхлипнула Гермиона, — ушёл в лес. Лицо Рона закаменело. — Нам надо убить змею, — продолжила Гермиона, — и самого Волан-де-Морта. — Как убить змею? — справившись с чувствами, перешёл к делу Рон. — Меча у нас не осталось, Адское пламя мы не сможем контролировать, — перечислила подруга. — Остаются клыки Василиска, мы же захватили парочку. — Хорошо, — твёрдо сказал Рон. — Мы всё сделаем. Мы победим. Вдруг послышались топот и крики. — Пожиратели, — сглотнув, сказал Рон. Защитники замка начали выходить из зала, чтобы посмотреть в лицо своим врагам. — Гарри Поттер мёртв! — закричал Волан-де-Морт, когда перед ним предстали защитники замка. — Нет! — Гермиона никогда бы не подумала, что Минерва МакГонагалл может кричать так пронзительно. — Нет, нет, Гарри! — к голосу профессора добавились и остальные. — Молчать! — рявкнул Волан-де-Морт. Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка — и всё смолкло. — Видите? — сказал Волан-де-Морт. — Гарри Поттер мёртв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него! — Он уже столько раз тебя бил! — выкрикнул Рон, и чары развеялись. Защитники Хогвартса снова зашумели и закричали, но тут второй, более мощный хлопок заглушил их голоса. — Он был убит при попытке сбежать с территории замка, — сказал Волан-де-Морт, явно наслаждаясь этой ложью. — Убит при попытке спасти свою жизнь… — Лжец, — прошипела Гермиона. Тут вдруг Невилл вырвался из толпы и кинул заклинание в Волан-де-Морта. Раздался ещё один хлопок, а следом за ним и вскрик боли. — И кто же это? — спросил Волан-де-Морт своим мягким змеиным голосом. — Кто сам вызвался продемонстрировать, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву? Беллатриса залилась счастливым смехом: — Это Невилл Долгопупс, повелитель! Мальчишка, который доставлял Кэрроу столько неприятностей! Сын мракоборцев, помните? — Ах, да, припоминаю. — Волан-де-Морт взглянул сверху вниз на Невилла, безоружного, без всякой защиты, отчаянно пытавшегося подняться на ноги на нейтральной полосе между защитниками замка и Пожирателями смерти. — Но ты ведь чистой крови, мой храбрый мальчик? — обратился он к Невиллу, который стоял теперь к нему лицом, сжав в кулаки пустые руки. — А если и так — что из этого? — громко ответил Невилл. — Ты проявил отвагу и мужество, и в твоих жилах течёт благородная кровь. Ты будешь отменным Пожирателем смерти. Нам нужны такие, как ты, Невилл Долгопупс! Он явно потешался над его именем, Гермиона сразу это поняла. — Скорее в аду станет холодно, чем я к вам перейду! — сказал Невилл. — Отряд Дамблдора! — выкрикнул он, и толпа ответила шумом, которого не могли сдержать даже Заглушающие чары Волан-де-Морта. — Что ж, — сказал Волан-де-Морт ласково, и Гермиона почувствовала, что в этом шёлковом голосе больше угрозы, чем в самом мощном заклятии. — Раз таков твой выбор, Долгопупс, вернёмся к первоначальному плану. На твою голову, — негромко добавил он, — пусть падёт. В следующую секунду из разбитого окна замка вылетело что-то, похожее на уродливую птицу, и приземлилось в полумраке на ладонь Волан-де-Морту. Он приподнял пахнущий плесенью предмет за острый конец и встряхнул. И вот она закачалась у всех на глазах, пустая и потрёпанная — Распределяющая шляпа. — В школе Хогвартс больше не будет распределения, — объявил Волан-де-Морт. — Факультеты отменяются. Эмблема, герб и цвета моего благородного предка, Салазара Слизерина, отныне обязательны для всех, понятно, Невилл Долгопупс? Он направил палочку на Невилла, и тот застыл, словно окаменев. Волан-де-Морт нахлобучил на него шляпу, так что она закрыла Невиллу глаза. В толпе стоящих перед замком началось движение, и Пожиратели смерти, как один, вскинули палочки, не давая защитникам Хогвартса пошевелиться. — Невилл сейчас наглядно покажет вам, что будет со всяким, у кого достанет глупости мне сопротивляться, — сказал Волан-де-Морт. Взмах его палочки — и Распределяющая шляпа вспыхнула ярким пламенем. Страшный крик разорвал предрассветный полумрак — Невилл горел, прикованный к месту, неспособный шевельнуть ни рукой, ни ногой. Гермиона не могла этого вынести: нужно действовать… И тут случилось сразу несколько вещей. С отдалённой границы школы послышался шум, как будто сотни людей перебирались через не видные отсюда стены и рвались к замку с громкими воинственными кликами. В ту же минуту из-за угла замка показался запыхавшийся Грохх с воплем: «ХАГГИ!» В ответ ему раздался рык великанов Волан-де-Морта: они ринулись на Грохха, как боевые слоны, и земля затряслась под их топотом. Потом раздалось цоканье копыт, звук натягиваемой тетивы — и на Пожирателей смерти внезапно обрушился град стрел. Люди Волан-де-Морта закричали от неожиданности, ломая строй. Вдруг Невилл смог пошевелиться. Быстрым, еле уловимым движением Невилл освободился от Цепенящего заклятия, пылающая шляпа слетела с его головы, и он вытянул из неё что-то серебряное, со сверкающей рубинами рукояткой. — Рон! — завопила Гермиона. — Это меч Гриффиндора! — Невилл, убей змею! — крикнул Рон, стоявший к другу ближе. Тот кивнул и… Удар серебряного лезвия не был слышен за шумом надвигающейся толпы, рёвом дерущихся великанов, стуком копыт бросившихся в схватку кентавров — и всё же все глаза обратились на блеснувший меч. Одним ударом Невилл снес голову огромной змее. Голова подлетела высоко в воздух, сверкнув в лучах света, лившегося из вестибюля. Рот Волан-де-Морта раскрылся в яростном крике, которого никто не услышал, и тело змеи с глухим стуком упало на землю к его ногам. Гермиона, увидевшая взмах клинка буквально на секунду раньше остальных, быстро взмахнула палочкой и поставила щит между Волан-де-Мортом и Невиллом, прежде чем Тёмный Лорд успел поднять волшебную палочку. И вдруг Гарри, лежащий на земле — сначала у ног своего злейшего врага, а теперь так удачно позади него — вскочил на ноги и рявкнул: — Авада Кедавра! Тёмный Лорд, начавший разворачиваться на движение за спиной, застыл с выражением ужаса в глазах, чтобы через мгновение быть пронзённым убивающим лучом. В ту же секунду Волан-де-Морт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На земле лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Какое-то мгновение вокруг ещё стояла тишина. А потом Гермиона, ещё не верящая своему счастью, кинулась к Гарри на шею — так же, как всего полчаса назад. — Я люблю тебя, Гарри, — прошептала она ему. Гарри поражённо уставился на неё. — Чтобы девушка тебя полюбила, парню надо просто немножечко умереть? — пошутил он, справившись с чувствами. — Какой интересный способ! — Дурак, — тихонько стукнула она его по плечу. — Уж какой есть, — фыркнул Гарри и наконец, после стольких лет, поцеловал ту, которую любил больше жизни. Они не считали, сколько времени прошло. Они просто самозабвенно целовались. Но всё хорошее закачивается, поцелуй не исключение. — Никогда не бросай меня, — попросила Гермиона, наконец отстранившись. — Никогда, — пообещал Гарри. Тут они огляделись: перед ними всё так же находилось море людей. — Это… Я вроде как Волан-де-Морта победил, — смущённо сказал Гарри. — Мы заметили, — слабым голосом сказала Минерва. И, словно по команде, к Гарри и Гермионе кинулись все защитники замка. Каждый хотел пожать руку героя, убедиться, что это не сон. Потом были пленения оставшихся пожирателей, но их осталось немного — Гарри с удовлетворением отметил, что Беллатриса не выжила. А также был такой долгожданный отдых. — А что будет дальше? — много часов спустя спросила Гермиона. — А дальше всё будет хорошо, — искренне улыбнулся Гарри.19 лет спустя
Осень в этом году настала как-то внезапно. Утро первого сентября было золотым и похрустывающим, как яблоко. Когда маленькая семья пробиралась по шумной дороге к огромному дымному вокзалу, выхлопы машин и дыхание прохожих блестели в холодном воздухе, как нити паутины. Родители толкали перед собой по нагруженной тележке с громыхающей поверх остальных вещей большой клеткой. Совы в клетках возмущённо ухали. Кудрявая девочка с каштановыми волосами, чуть не плача, плелась позади братьев, крепко вцепившись в отцовскую руку. — Погоди, осталось недолго, скоро и ты поедешь, — сказал ей Гарри. — Два года, — всхлипнула Лили. — А я хочу сейчас! Пассажиры с любопытством глазели на сов, пока семейство двигалось к разделительному барьеру между девятой и десятой платформой. Сквозь окружающий шум до Гарри донёсся голос Альбуса — его сыновья продолжали спор, начатый в машине. — Не буду! Не буду я в Слизерине! — Джеймс, прекрати! — сказала Гермиона. — Да я только сказал, что он может попасть в Слизерин. — Джеймс улыбнулся младшему брату. — Что тут такого? Он правда может попасть в Сли… Но мать бросила на него такой взгляд, что Джеймс замолчал. Пятеро Поттеров подошли к барьеру. Самодовольно покосившись через плечо на младшего брата, Джеймс взял у матери тележку и побежал вперёд. Спустя мгновение он исчез из виду. — Вы мне будете писать? — тут же спросил Альбус родителей, пользуясь отсутствием старшего брата. — Каждый день — хочешь? — спросила Гермиона. — Нет, каждый день не надо, — поспешно сказал Альбус. — Джеймс говорит, что большинство ребят получают письма из дома примерно раз в месяц. — В прошлом году мы писали Джеймсу три раза в неделю, — сказала Гермиона. — Ты, пожалуйста, не верь всему, что он наговорит тебе о Хогвартсе, — добавил Гарри. — Твой братец любит шутить. Все вместе они толкали вперёд вторую тележку, набирая скорость. У самого барьера Альбус вздрогнул, но столкновения не произошло. Семья просто вдруг оказалась на платформе девять и три четверти, окутанной густыми клубами белого пара от ярко-алого «Хогвартс-экспресса». Повсюду в тумане виднелись неясные фигуры, и Джеймс уже исчез среди них. — Где они? — с тревогой спросил Альбус, глядя на туманные очертания, мимо которых они проходили. — Мы их найдём, — успокоила его Гермиона. Но разобрать лица в густом дыму было трудно. Голоса, чьих обладателей было не видно, звучали неестественно громко. Гарри показалось, что он слышит голос Перси, во всю глотку рассуждающего о правилах полёта на мётлах, и он был рад, что в тумане не обязательно останавливаться и здороваться… — Ал, вот они, по-моему, — вдруг сказала Гермиона. Из тумана возникла группа людей, стоящих у последнего вагона. Лишь подойдя совсем близко, Гарри, Гермиона, Лили и Альбус смогли ясно увидеть их лица. — Привет! — сказал Альбус с огромным облегчением в голосе. Роза и Лео встретили его сияющими улыбками. — Как добрались? — поинтересовался Рон. — Рон, — фыркнула Джинни, — мы все живём рядом. Если вы с Луной и мы с Невиллом доехали нормально, то сомневаюсь, что у Поттеров было иначе. — Нормально, нормально, — улыбнулся Гарри. — Поездку омрачило лишь то, что Джеймс опять начал задевать Альбуса, — устало вздохнула Гермиона. — Пророчит ему Слизерин. — Извечный их спор, — хмыкнул Невилл. Между тем заспорили и младшие. — Я точно буду в Гриффиндоре, — заявила Лили. — Я не понимаю, почему нашим детям так важно оказаться там, — возвёл глаза к потолку Гарри. — Альбус явно удался в Гермиону, так что он может быть и в Когтевране. Лили, в общем-то, тоже, хотя она больше любит авантюры. — Мне кажется, что я попаду в Когтевран, — вставил Алекс. — Вполне возможно, — заметила Джинни. — Алекс напоминает Билла. — Билл самый классный, мам, — задорно улыбнулся Алекс. — Он рассказывает такие интересные истории! — По-моему, все младшие окажутся в Когтевране, — хмыкнул Рон. — И Хьюго тоже. — Он очень на меня похож, — улыбнулась Луна. — Привет! Это вернулся Джеймс. Он уже отделался от чемодана, совы и тележки и явно горел желанием сообщить новость. — Там Тедди, — запыхавшийся Джеймс показывал через плечо назад, в густые клубы дыма. — Я его только что видел! Знаете, что он делает? Целуется с Мари-Виктуар! — Мальчик был явно разочарован сдержанной реакцией взрослых. — Наш Тедди! Тедди Люпин! Целуется с нашей Мари-Виктуар! Я спросил Тедди, что он тут делает… — Ты им помешал? — сказала Гермиона. — Ох, Джеймс, до чего же ты похож на Рона! — …а он сказал, что пришёл её проводить! А потом сказал, чтобы я катился отсюда! Он с ней целовался! — добавил Джеймс, словно опасаясь, что его не поняли. — Вот будет здорово, если они поженятся, — восторженно прошептала Лили. — Почти одиннадцать. — сказал Гарри, взглянув на часы. — Вам пора заходить в вагон. — Где Эмили? — закрутилась Джинни. — Вон она, — кивнул Джеймс. — Сказала, что сейчас подойдёт. — Привет всем! — появилась Эмили. — Я здоровалась с Фредом. — Уже замышляете новые шалости? — вздохнула Джинни. — А меня позвать? — обиделся Джеймс. — Он ждёт нас в поезде, — отмахнулась Эми. — Так, вам пора забираться в поезд, — строго сказал Невилл. — Нам с Гарри ещё самим в Хогвартс добираться. — У нас будут лучшие профессора по Защите и Травологии, — приложил руки к груди Лео, тихонько хихикнув. — А мне ещё на Конгресс, — вставила Гермиона. — Доклад по высшей трансфигурации с рунным уклоном делать. — Всё, идём, — успокоила всех Роза и первая залезла в поезд. Альбус замешкался. — Пап, а если меня распределят в Слизерин? Это было сказано тихим шёпотом, чтобы не слышал никто, кроме отца. Гарри присел на корточки, и лицо Альбуса оказалось чуть выше его головы. Из трёх детей только Альбус унаследовал глаза Лили. Что ж, Альбус Северус Поттер был абсолютной копией своего отца. Те же непослушные чёрные волосы, те же искренние зелёные глаза, те же очки, те же черты характера. — Альбус Северус, — сказал Гарри тихо, так что слышать их могла только Гермиона, а у неё хватило такта увлечённо махать в этот момент глядевшей из поезда Розе, — тебя назвали в честь двух директоров Хогвартса. Один из них был выпускником Слизерина, и он был, пожалуй, самым храбрым человеком, которого я знал. — Но если… — Значит, факультет Слизерин приобретёт отличного ученика, правда? Для нас это не важно, Ал. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбирать между Гриффиндором и Слизерином. Распределяющая шляпа учтёт твоё желание. — Правда? — Моё она учла, — сказал Гарри. Он никогда раньше не рассказывал об этом своим детям, и увидел изумление на лице Альбуса. Но в этот момент по всему алому поезду уже захлопали двери, смутные фигуры родителей толпой устремились вперёд с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Альбус вскочил в вагон, и Гермиона закрыла за ним дверь. Из ближайших к ним окон высовывались школьники. Множество лиц, как в поезде, так и на платформе, было обращено на Гарри. — Чего они все смотрят? — спросил Альбус, протискивая голову в окно рядом с Розой и Лео. — Не беспокойся, — сказал Рон. — Это всё из-за меня. Я страшно знаменит. Альбус, Лео, Роза, Алекс, Хьюго и Лили рассмеялись. Поезд тронулся, и Гарри пошёл рядом с ним по платформе, глядя на худенькое, горящее от возбуждения лицо сына. Гарри махал вслед и улыбался, хотя вид поезда, уносящего вдаль его дитя, наполнял сердце грустью… — С ним всё будет в порядке, — тихо сказала Гермиона. Взглянув на неё, Гарри рассеянно опустил руку и прикоснулся к шраму на лбу. — Конечно. Шрам не болел уже девятнадцать лет. Всё было хорошо.