Закат

Тренировки закончились, все кадеты сто четвёртого корпуса отдыхали, и Микаса не была исключением. Пятнадцатилетняя брюнетка в полном одиночестве сидела на скалистом обрыве и смотрела, как садится солнце, как небо приобретает жёлтые и оранжевые оттенки, как свет отражается в озере под ней. Наверное, ей не стоило находиться здесь одной. Наверное, ей стоило быть рядом с остальными кадетами, быть рядом с Эреном и Армином. Но ей этого не хотелось. Хотя нет, даже не так. Ей не не хотелось этого, ей просто хотелось другого. Со смерти своих родителей Микаса не была обычным ребёнком, а после вторжения титанов в округ Сигансина она больше никогда не позволяла себе быть ребёнком. В десять лет она уже выросла. Рано ли это? Да, несомненно, но таков мир. Если хочешь выжить, оставаться ребёнком надолго нельзя. Однако лишь теперь, в уже подростковом возрасте, у Микасы начали появляться не совсем детские чувства, такие как влюблённость и, может быть даже, любовь. Это была не та любовь, которую испытывала девушка к своим друзьям и названной семье в лице Эрена и Армина. Это была та любовь, которая заставляла биться сердце быстрее, дыхание сбиваться, а ноги подкашиваться. Любой, если услышал бы, что вечно холодная Микаса Аккерман испытывает такие чувства, лишь усмехнулись и покрутили бы пальцем у виска. Даже самые доверчивые не поверили. Но это было правдой. И всё это из-за невероятно активной и общительной шатенки, которая была сущим ребёнком, с которой Микаса не чувствовала себя такой взрослой, как с остальными, и которая прямо сейчас направлялась к Микасе с одной чуть дымящейся картофелиной в правой руке. — Ох, что-то я устала, — непренуждённо плюхнулась (по-другому это просто не назвать) рядом Саша. — Перекусить не хочешь? — Нет, — ответ холоден, словно лёд, несмотря на то, что сердце и протестует. — Ты хотя бы знаешь, как тяжело тебя было найти? — с укором спросила Саша, разломила картофелину на две части и вложила в руку Микасу одну из половинок. — Ешь, я говорю. Браус, отдающая собственную еду другим, — это так же невероятно, как и влюблённая Аккерман. Микаса не произносит ни слова и немного откусывает. — Вот и правильно, — кивает Саша, придвигаясь ещё ближе. — А то остынет и будет уже невкусно. Девушки ещё долго так сидят плечом к плечу, в полной тишине поедая половинки картофелины и глядя на закат, когда Саша переплетает их пальцы, а Микаса прячет застенчивую улыбку. Нет, пожалуй, ей всё же не хочется быть рядом с остальными кадетами. Ей хочется быть рядом с Сашей.