Молитва угасшей звезды

У тебя во владении неисчислимое количество звезд. Зачем тогда тебе красть мое сияние?

Что может сделать правитель для своих подданных в момент Судного дня? Может ли он помочь обречённым, что не обладают иммунитетом к страшной болезни? Сто́ит Люмин в очередной раз закрыть глаза, как воображение по памяти рисует страшную картину – они с братом стоят на краю родного мира, наблюдая, как бирюзу неба пожирает хаос. Фиолетовые разводы покрывают светила, а люди, всецело надеющиеся на помощь близнецов, рассыпаются на миллионы частиц, уносящихся вслед за ветром. И никто не знает, что делать. Не знает, как помочь дорогим сердцу созданиям. Не знает, как предотвратить их падение. Лишь черноволосый мальчик, взявшийся из ниоткуда и прозвавший себя Ике, улыбается им невинной улыбкой, заглядывая в самую душу: – Вы боитесь? – на распев, словно упиваясь чужими эмоциями, он лишь продолжает смотреть. Смеется. Будто не сзади него уничтожается страшным вирусом целая вселенная. Будто не перед ним стоят две израненные звезды, нуждающиеся в милости Творца. А Творец, в свою очередь, лишь лукаво скалит зубы, украдкой наблюдая. Ему по-прежнему скучно. – Не волнуйтесь. У вас еще будет возможность помочь несчастным. Пусть прошлое не изменить, но будущее, с его бесконечными возможностями, может спасти «мир». Этот смех въедается в память. Бездушный. Немилосердный. Выворачивающий наизнанку. Судорожно выдохнув, девушка лишь раздраженно мотает головой, стараясь отогнать воспоминания, что с каждым днём все навязчивее возникали у нее в голове. Нет. Она не хочет думать об этом. Не хочет заново проживать тот день, что для нее стал началом бесконечной погони за эфемерным понятием «родной мир». Люмин прошла слишком много миров и знала точно – Тейват ничем не отличался от мириад предыдущих. Его ждет та же участь, что ждала каждый мир до этого. «Все живое рано или поздно должно погибнуть». Она давно оставила надежды на то, что в этот раз что-то пойдет иначе. Чертова разрушительная сила настигала близнецов везде, как бы далеко они на заходили. Шла по пятам, все чаще выбивая почву из-под ног. Люмин в который раз поднимает глаза на небо, всматриваясь в звезды в надежде что-то найти. С уст срывается разочарованный выдох, и девушка лишь зарывается пальцами в волосы, опускаясь на холодную землю. Было крайне глупо полагать, что, если смотреть на каждую звезду, какая-то из них тотчас примет облик брата и упадет прямо к девушке в объятия. Но она продолжала надеяться. Продолжала рассматривать хаотично рассыпанные по небу светила. Иногда Люмин даже разговаривает с Ним. Тихо, еле слышно шепчет в ночи баллады о своем путешествии. Рассказывает, какие добрые люди в Мондштадте, какие прекрасные виды открываются с Заоблачного предела, как холодно в Снежной и как одиноко в Инадзуме. Сколько раз она плакала, смеялась, злилась на него, умоляла вернуться. Но в ответ всегда следовала лишь гнетущая тишина. Сколько времени уже прошло, а он ни разу не подал знака. Его тело, казалось, погрузилось в вечный сон и сестра не могла разбудить его. Он словно… Отказывался просыпаться. Для Люмин, которая существовала в мире тысячелетиями, это время было не таким уж большим сроком, но она... Словно жила только наполовину. В такие моменты путешественница начинала осознавать цену времени. Начинала понимать, по какой причине люди всегда гонятся за чем-то, не желая отвлекаться ни на секунду. Их жизни скоротечны, что делает каждую крупицу времени подарком свыше. – Ты идешь? – хриплый голос стоящего рядом спутника отвлекает. Люмин слабо съёживается, обнимая себя за обнаженные плечи. Она не знала, какую силу таил в себе Дайнслейф, но почему-то, стоило ему сказать хоть слово, и все плохие мысли отступали. В ответ лишь короткий кивок. Поднимаясь на ноги, девушка направляется вслед за мужчиной, в последний раз обращая карие глаза вверх. –Как думаешь, Дайн, почему нам так важно знать, что мы не одни? Сколько бы людей я не встречала, каждый из них было привязан к кому-то. Друг, родитель, возлюбленный, наставник. Стоит им вспомнить об этом человеке, и глаза сразу пылают огнем, – губы трогает грустная улыбка. – У тебя тоже есть такой человек, да? Дайнслейф не отвечает. Только подходит ближе, накидывая на околевшие от ночной прохлады плечи плащ, продолжая путь в тишине. Люмин уже привыкла к этому. За время их путешествия он всегда был немногословен. Мужчина был хорошим слушателем, но не рассказчиком. Это забавляло Люмин. Она даже научилась определять его настроение по выражению лица. Узнал бы об этом Итэр – засмеял. – Спасибо. Путешественница в который раз следует за Дайнслейфом, зная, что впереди их ждет длинная дорога. Слишком длинная для одного. И в глубине души каждый из них надеется разделить свое одиночество со спутником, не давая погрязнуть в бездну ни себе, ни ему.