3x3

      Черный экран заполняется пикселями, что умножаются с каждой секундой, создавая качественную картинку карамельной челки. Минхо отошёл от экрана, когда увидел красную точку прищуренными глазами — трансляция началась. На удивление, почти никто не отписался, продолжая терпеливо платить эти тихие месяцы, лишь ожидая своего идола. От этого в горле Ли ещё больше пересохло, ему было намного неудобней говорить о следующем: - Всем привет, - сквозь стыдливый оскал посмеялся парень, - давно меня тут не было, - руки потянулись к высокому вороту на черной водолазке. Когда он в эфире так и хочется с себя что-то стянуть. Непроизвольно, естественно. Здесь он - Лино, и эти люди платят за голый торс, красный след от ремней, развратные разговоры и дрочку. Поэтому появляясь перед ними в одежде, он чувствует осуждение, давление — словно забирает деньги просто так. Наверное, он и сам поверит в то, что в интернете Хо — другой.       Парень откашлялся, убрал беспорядочные пальцы на стол. Сегодня он пришел не для этого. Где-то несколько месяцев назад Ли решился. Принял свои чувства, сжал кулаки, сделал первый шаг:       Хо прождал младшего около часа у аудитории, в самом дальнем углу. Нет, он знал расписание занятий, но мысли не давали слоняться где-то ещё кроме как не поблизости. Словно, если он будет ждать здесь, то это время пройдет быстрее. Он ошибался. Ощущал каждую секунду, перегрыз все ногти и губы. Ноги усталости не чувствовали, стояли смирно. Они, как и все мышцы, были напряжены. Готовы к рывку. Никогда так не беспокоился: ни когда курил на лестничном проёме, ни когда воровал ключи. А сейчас стоит и трусит тут: край кофты теребит.       Дверь аудитории открылась с быстрым скрипом, откуда сразу выскочили шумные студенты. Было бы романтичней, выйди Хану последнему. Но нет. Вот он— выбежал первым, как самый громкий. Минхо выдохнул, направляясь быстрым шагом к своей неугомонной цели. - Оу, baby, - успел сказать Джисон, когда его схватили за руку, волоча куда-то в тихое местечко.       Краска на стене могла бы осыпаться не будь она такой прочной под давлением Ли, когда тот пригвоздил к ней Хана. Тот ахнул, криво улыбнулся. Они спрятались за поворотом, у небольшого подоконника с гортензиями. Руки младшего мягко упали на талию Хо. Он слегка напрягся, готовый получить удар... Но его не последовало. - Хочешь сделать это здесь, дорогой? - улыбался Хан уже смело прижимая к бёдрам Ли. - Я не против, - взгляд старшего был прикован к губам тонсена. Таким сладким, искушающим. Миллиметр за миллиметром он приближался ближе. Словно магнит, еще немного - и они прижмутся друг к другу. Так крепко, что разъединить уже не выйдет. Да, он хочет его. И что с того? - Что? - их губы говорили и дышали друг в друга. Почти касались, но лишь почти. Носы щекотали друг друга, а лбы чувствовали все тепло, температуру их горячих тел. - Я говорю, я не против с тобой спать и... Я буду твоим Лино, кем угодно. И можешь делать со мной... - Погоди, - Хан оторвался от липкой кожи, поднимая его взгляд на себя, - нет. - Что? - теперь удивлялся Хо. - Я не хочу с тобой только спать..., - он внимательно смотрел в глаза напротив, в этот кошачий щур. И пусть они словно черные дыры, он старался рассмотреть в них зрачок. Словно бы он дал ответ, открыл душу самого Ли. Как он увеличивается от удивление, и как сужается от настороженности, - Я люблю тебя, Минхо. А ты меня? - О чем ты говоришь, Джисон? Я же уже сказал..., - Старший отошёл, хмуря взгляд. - Я хочу с тобой встречаться, - сказал так тихо, словно боялся отпугнуть. Его сердце сжималось. Он и так расстраивался каждый раз, как старший его отталкивал или убегал. Он хотел внимания, но не такого. Если Хан согласится, то разрешит так поступать с собой каждый раз. Просто секс? Свободные отношения — это он предлагает? Если он откажет, то потеряет любую возможность быть с хеном. И как бы жалобно Джи не выглядел, - любовь, романтика, нежные и страстные поцелуи, свидания, разговоры!       Минхо глубоко вздохнул, потёр переносицу. Хотелось ли ему это? Конечно! Конечно, но .. - Ладно. Встречаться. - Правда? - Хан засверкал, - Чанбин не поверит... - Нет! Нет-нет-нет! Никаких Чанбинов, Чанов. Никто об этом не должен знать. Никто и... - Но почему?       Парень снова подошел вплотную, заставляя вдыхать аромат своего парфюма. Дыхание Джисона остановилось, сердце билось так медленно, чтобы не переглушить любое тихое слово, что вот-вот сорвется с приоткрытых губ. Словно голодный кот прижал маленького грызуна, держит Хана Ли. Младший тоже приоткрывает рот, ждет поцелуй, поддается вперед и промахивается. Минхо огибает его губы, тихо говоря в ухо: - Любовь любит тишину, - Хан недоумевая смотрит на тонкую шею перед собой с мелкими мурашками, что еле заметны.       "И как он мог такое сказать? Гордыня его убивает. Заставляет быть совсем другим человеком. Слова и снова поднимает нос. И перед кем? Почему ты такой сложный, хён? Почему просто не можешь принять эту любовь. Боишься? Что обидят или что засмеют? Но кто? Неужели ты действительно думаешь, что на это способны твои друзья? Ах, Минхо, ты заставляешь меня думать о вас больше, чем о своей жизни..." - Феликс, о чем задумались?        Ли обратил внимание на своего психолога - добрую женщину лет пятидесяти с очень современными взглядами, и убрал свой телефон, сообщение на котором прочел мгновенье ранее от Хо. - Да ни о чем, - отвел он взгляд, - друг написал, - добавил нелепо, чтобы отвести все сомнения.       С того случая на мосту прошло пару месяцев. Все это время он ходил к психологу. Конечно же, не без наставления друзей и... Чана, с которым он давно не виделся. Не по его желанию. Феликс сам выбрал это решение. Конечно, они пересекались, ведь учатся в одном месте, но не более. И тем не менее, ее кабинет - это ее гостиная. Уютная в темных оттенках с древесным мотивом. Как бы приятно тут всегда не пахло, или как бы она не казалась создать другую атмосферу, Феликсу это место всегда будет напоминать шумный бар, такой же теплый и пряный, где выступают его хены. Где выступает хен. И куда он ногой больше заходить не желает. От мысли, что какая-то фанатка может попросить номер Бана на его глазах только сердце сжимается. И все же он до сих пор его любит. Енбок часто думал над словами старшего: что Феликс просто близко принимает заботу, и совсем иначе. Но сам он так не думает. Уже не думает. Сколько бы они не обсуждали с миссис Ким его проблему день за днем... Она не исчезала. Поэтому парень решает ее по своему.       "Может, это и к лучшему" - думает младший. В конце концов не должно же ему каждое дерево напоминать о Чане. Ведь так? - Кажется, наши сеансы дают плоды, - начала женщина, рассматривая свои пометки в бордовом потертом дневничке. Кажется, эта книженция впитала себя не мало людской боли и отчаяния. - Правда? - парень засиял ярче февральского солнца. Он был рад. Рад, что у него получилось обмануть не только себя. Нет, кончать с жизнью он больше не планирует. Однако, и не сказать, что он решил свои проблемы с влюбленностями. - Да, это наша последняя встреча. Но ты всегда можешь придти снова, помнишь?       Помнит. Помнит, потому что не в первый раз возвращается. Этот должен быть последним. Минхо поборол себя, и у Енбока получится. Обязательно получится измениться. - Спасибо Вам. Я думаю, это, действительно, последняя встреча. Она мило улыбается, поправляя свои продолговатые очки. На линзу падает чёрная прядь, явно окрашенная от седины. И Феликсу приходит в голову идеальная, по его мнению, идея.       Ни миллилитра в рот, ни часу на шумных вечеринках, ни грамма в нос. До этих пор. Парень заваливается в ванную комнату, только и успев снять кроссовки. - Эй, я мыться собиралась! - тарабанит по двери громкая младшая сестра, но брату не до этого. Он достаёт из полупрозрачного пакета коробку краски. Она чёрная, чернее даже его собственного родного цвета. Словно смоль. Прядь, ещё одна. Когда-то бы он пожалел, но не сейчас. Его это забавляет, интригует и возбуждает. Перчатки на пол — телефон в руки.       «Я «выписался». В этот раз окончательно. Что насчёт отпраздновать?» — ответ не нужно долго ждать, телефон почти сразу вибрирует в руке. - Хо зовём? Горло само сглотнуло невидимую слюну, качнув острый кадык: - Разве он не практикуется? - Ли задевает пряди, проверяя действительно ли он это сделал. Может, ещё можно вернуть? - Да-а, скорее всего. А ты как? - Думал приступить на днях. Я и так много пропустил из-за психолога. - Да, не круто, - слегка шепелявый голос на том конце тяжело вздохнул. Будто хочет поддержать, но не знает как. Феликс сделает все за него. - Ну так мы выпьем в мой последний свободный вечер?       Шумная музыка и яркие всплески прожекторных огней ослепляют, словно натягивают на глаза белила. Много людей и много из них - студенты. Многие Феликсу знакомые. Хенджин не сразу узнаёт друга. - Ликси, вау. Где тот золотистый цыплёнок и что за пантера передо мной?! - Перестань, - Феликс сильно улыбается, прикрывая лицо. Ему не хочется портить макияж, который он так долго делал: слой тонального крема, чтобы скрыть эти чертовы веснушки, неподходящие под образ, подводка и чёрные тени с мелкими блестками, что сильно мерцали под неоновым потолком клуба. Он был ослепителен. Но не как раньше. Словно космос засветился; чёрная дыра поглотила солнце, и оно дало последние лучи; или августовское ночное небо. И лишь яркая может немного детская улыбка его все же выдавала. И именно ее он сейчас закрывает.       Проходит не так много времени, чтобы Феликс напился. Спустя час он уже почти ходил, но что касалось танцев – тренировки давали о себе знать. Отточенные движения, которые привлекали не только девушек. А парню это и надо. Он в очередной раз прибегает к столу, где сидит хен, ополаскивая горло. Хенджину же словно совсем не до веселья. И пусть он рад за младшего, но не даёт себе раскрепоститься, как это бывает обычно. Феликс жмурится, растягиваясь в улыбке. - Ты чего, хен? - Он здесь, - Джини бросает в сторону большого стола, где сидели старшекурсники. И как он не заметил раньше, а точнее не услышал ворчливого Чанбина. Как когда-то Минхо и говорил — словно аджищи учит кого-то жизни. Кого-то из очередных фанаток его рэпа. - Разве вы не расстались несколько месяцев назад? - икает младший, всматриваясь в компанию. Джисона нет, но парень точно знает где и с кем он. От этого «чужого счастья» слегка подташнивает. Но ни тогда, когда он видит его. Бан Кристофер Чан. Господи, он все так же прекрасен, как в самый первый день. Его улыбка и ямочки. От такого вида у Енбока щиплет в глазах, и он быстро отворачивается. - Нет, мы просто взяли перерыв, - тараторит друг, отводя взгляд на пальцы. В его руках нервно скрученная в десять узлов соломинка от незатронутого коктейля рядом, - а он какого-то хрена трется с кем попало. - Ну так забей…       Снова этот низкий баритон. Его можно услышать только, когда Феликс зол или обижен. Бархатный и в то же время жесткий. Хван поднимает взгляд встречаюсь с незнакомым ему ранее взглядом. Кто перед ним? - Сначала Минхо и Джисон становятся парой… - Что?! - Теперь ты со своей драмой. Твой друг хотел отдохнуть, а не забивать голову этой любовной хренью. - Феликс, что с тобой? - Со мной все отлично! Я не забиваю голову этим дерьмом и тебе не советую, а то тоже захочешь того.., - взгляд парня прыгнул вверх, а потом сощурился под низкий смех. Он хапнул в рот ещё стопку, давая совет перед тем, как уйти: - Ты, конечно, можешь попытаться все исправить, а можешь просто продолжить отдыхать со мной. Решайся.       Хенджин смотрел на отдаляющийся силуэт ещё долго переваривая в голове, что это черт возьми было. Но стоило ему снова услышать этот слегка рычащий голос, и он вновь перевёл взгляд. Встречаясь с ответным. Их разделяло несколько метров, макушки танцующих людей то и дело мельтешили, но не отвлекали от крепкого контакта глаз. Взгляд Чанбина был расслаблен, он не замечал никого вокруг, смотрел лишь на одного человека, что снова постыдно прикусывает губу. - А я думала, вы всегда вместе, - прервал громкий женский голос. - А? - и Со пришлось оторвать взгляд. Девушка подползла ближе (хотя куда уже ближе), закинув своё колено на чужое. - Ну Ты, Чан и…, -она потянулась к уху, - и Джисон. Разве нет? - Ну мы не сиамские близнецы, чтобы быть вместе. А так, у него встреча… - Блядь, Джисон, только не здесь. - А что? Здесь тихо. - Вот именно! Здесь очень тихо, услышат же.       Когда Минхо согласился на то, чтобы его парень забрал его после репетиции, он и не думал, что тому будет невтерпёж дойти даже до дома, или хотя бы выйти из тренировочного зала. Хановские руки свободно скользят по вспотевшему горячему телу. Ли только и крутится в них как уж, наслаждаясь от каждого прикосновения. «Быть пойманным» его пугает, но и возбуждает. - Ну так ты будь тише, babу - Невозможно, - стонет парень, когда по его шее проходит горячий язык, оставляя лавовые следы. Ещё чуть-чуть и он упадёт. Хан прибивает его к зеркальной стене, продолжая наслаждаться вкусом тела. Он поднимается выше, вкушая губу: сначала нижнюю, затем верхнюю. Он тает. И парень под ним тает. Слепляясь во что-то общее. Джисон открывает глаза, всматриваясь в глубину глаз напротив. - Боишься, что узнают? Что кто-то прознаёт, как сладко ты стонешь подо мной, и расскажет твоим друзьям, моим и всему университету? - Тогда я убью тебя, - шепчет прямо в губы Ли. - Тогда я умру от счастья раньше. Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы все знали, что это, - его палец мягко прошёлся по губам, - это, - рука опустилась ниже на твёрдую грудь, а потом сразу переместилась на ягодицу, притягивая к себе, - и даже это — мое. - Если нас поймают, то меня и к порогу не подпустят, - шепчет Хо в плечо Джисона, слушая приятный баритон под ухом. - Мы не будем здесь трахаться. Можно я… - Что? - Сделаю тебе приятно? - Сделаешь приятно? - Своим ртом.       Минхо поднял серьезный взгляд, пытаясь что-то разобрать в лице Джисона. - Ты сейчас так просто говоришь «трахаться», но не можешь сказать «минет»? - О, перестань, baby.       Он смущается в чужое плечо, пока его снова не притягивают во влажный поцелуй. Страстный, но нежный. Язык хена плавно проходит по верхней губе, слегка вздернув ее. Джисон опускается ниже. Хотелось бы ему повернуть сейчас хена к зеркалу, и трахнуть так, чтобы он видел своё развратное выражение. От этой только мысли тепло с живота опустилось ниже, выразилось в приятном возбуждении. Опустив штаны, он почувствовал руку на своей макушке. И обомлел, подняв голову. Раскрасневшийся Ли, с приоткрытым ртом и влажными от поцелуя губами. Непроизвольно представил как эти припухшие губы смотрелись бы на его собственном члене. Как бы сжимали плоть, скользили по ней. «Хотя этот вид намного лучше»       Джисоновы ногти впиваются в мягкую кожу на бёдрах старшего, когда он берет его член в горячий рот, но Ли не чувствует боль. Ничего не может стоять даже рядом с тем чувством удовольствия, что приносят сейчас губы Хана. Парень проходит языком от основания до конца, причмокивая. Головка просачивается за щеку выдавая глухой стон у обоих. Хо прикрывает рот одной рукой, когда второй мягко придерживает волосы младшего. И даже легкое подергивание корней не останавливает его, чтобы взять глубже лишь бы снова услышать это сладкий голос. - Я так, - Минхо мурчит, - я так кончу, Хани.       От этого «Хани» не останавливаться хочется, а наоборот прибавить темп в знак благодарности.       Ли не может и не хочет отрывать взгляд от поднятых на него глаз и надутых щёк. От текущей по подбородку слюны и тонких струек слез. Только от этого вида он готов кончить. Джисон прикрывает взгляд, щекоча языком уздечку, и Хо не сдерживаясь притягивает голову ближе, кончая в горло, скуля и чертыхаясь.       Хан демонстративно глотает, не сводя глаз, вытирая губы большим пальцем. - Ну, можно идти, - улыбается младший, поднимаясь с колен. Ли прижимает его на своё место, придерживая за плечи. - Пойдёшь в таком виде? - парень указывает вниз, на торчащий бугор в тёмных джинсах младшего. - Все нормально. Ты устал, и я не хочу просить тебя о таком. - А ты и не просишь.       Минхо с нетерпением клацает ремнём, успевая в нем запутаться. Расстёгивает ширинку, сдёргивая ткань вниз. Хан тяжело выдыхает, когда влажный язык скользит по головке его члена, а острый кончик падает в уретру. Младший прикусывает нижнюю губу, наблюдая как постепенно плоть исчезает под мягкими скользкими губами. Когда Минхо постанывает, то вибрация от его голоса даёт двойной эффект. Джисон готов умереть от всего, что связано с Ли Минхо. Парень начинает двигаться быстрее, жадно посасывая напряженные мышцы. Чёлка давно намокла и прилипла ко лбу, а затуманенный взгляд продолжает смотреть лишь на Джисона. Хан придерживает его волосы, он еле сдерживается от того, чтобы не начать двигаться в его рот самостоятельно. И последней каплей становится, когда старший снова сбрасывает набранный темп. - Прости, милый.       Слегка надавив на затылок, он прижимает парня ближе, заставляя взять глубже. Ускоряется, сжимая корни волос, и начинает сам задавать темп, двигая бедрами. Минхо стонет. Почти не сдерживает себя. И краем уха Хан слышит голоса. - Тс-с-с, - шипит парень, придерживая голову. За дверью, по длинному коридору, проходит компания людей, скорее всего, последние, кто тренировался так же допоздна. Парни отчетливо их слышат, но ничего не могут разобрать. Они увлечены другим. Их взгляды словно сплелись между собой, попробуешь– не оторвёшь. Минхо томно смотрит снизу вверх, а Джисон продолжает держать свой член глубоко в горячем горле. Ли поддаётся вперёд, заставляя донсена шептать на выдохе: - baby, baby, baby, я же так кончу. Ли поднимает бровь мол «да что ты?», - тебе нужно быть тише, - предупреждает Джисон, продолжая входить в нежный рот. Ещё несколько толчков и он так же кончает внутрь, закусив нижнюю губу. - Ты нечто.       Стоило отвлечься лишь на секунду, и вернув взгляд на прежнее место, Чанбин уже не видел Хенджина. Место уже пустовало. Вот так быстро Хван теряет интерес к кому- либо. Со вообще думает, что единственное, что не надоест этому парню – это танцы и тусовки. Все остальное проходит мимо, включая и Чанбина.       Тогда, в тот вечер, Со нашёл этого парня, что посмел притронуться к лицу Хвана. Конечно же, нашёл. Но так же он и узнал причину. И не смог снова простить. Но и разлюбить не получилось. Чанбин стал главным посетителем студенческих тусовок, только вот Хенджина больше на них не видел. Ни на одной. И это впервые спустя долгое время.       Со выдыхает, возвращается к разговору за столиком. Он почти не слышит девушку рядом и не вникает в разговор Чана. Люди неприятно мельтешат, свет и запах раздражают. И среди всего этого хаоса он улавливает знакомый четкий голос. Он раздражён, хоть и звучит спокойно. - Чего!? - огрызается девушка рядом. - Я говорю, сними с него свою ляжку.       Высокий парень стоит прямо перед ними, засунув руки в карманы. Со он кажется очень красивым сейчас, когда софиты очерчивают его силуэт, Хван слегка накрашен и красиво одет. Старший никогда не видел, чтобы на Джини было надето что-то непрезентабельное. Всегда при параде. Этот парень действительно красив. Не столько от природы, сколько сам делает для себя. Внешность для него явно не на последнем месте. Чанбин никогда не считал себя самым красивым. Да, он уверен, но далеко не во внешности. И то, что такой принц обратил на него внимание…       Они смотрели друг на друга. Джини с лёгким презрением, а в глазах Бини плавился лёд. Он слишком соскучился. По его смеху, подъёмам, которые слишком смешные, чтобы обижаться, по его мягким губам. Сквозь шум, Хенджин слышит голос Чана: - Давно не виделись, Джини. Один здесь? - улыбается он, как обычно, приветливой улыбкой. Парень заставляет себя оторваться от пронзающего взгляда хена. - Я с Феликсом. Но, вообще-то, мы уже уходим. - А ты уверен, что он... Парни одновременно посмотрели на танцпол, где веселый и пиздетски пьяный Ли танцует в компании с бутылкой клубничного соджу. - Феликс? Он покрасился, - голос Чана звучит тревожно, - Ему нужна помощь, он же пьян. - Там все пьяны, хен, - вмешался Чанбин, - все нормально, ему весело. - А ты не лезь, - огрызнулся белобрысый.       Парень быстрым шагом настиг Енбока, который почти ничего не замечает вокруг себя. Ему кажется, что он не потерял контроль, а впервые его приобрел. Ему не тревожно, он словно птица в небе. Он поднимает руки, когда его касаются чужие в танце. Когда они приходятся по его стройному телу. Когда чьи-то пальцы кладут безвкусную таблетку ему в рот. Он хватает руку с блестящим маникюром на длинных ногтях, облизывает ее и послушно глотает. Девушка перед ним смеется, а ему кажется весело поцеловать ее. И он целует, пока его не отрывают. - Феликс, пошли домой. - Зачем, Джини? Ты можешь идти, просто оставь меня здесь. - Шутишь? - Я обещаю, как раньше со мной не будет, - улыбается парень, улыбкой, вызывающей доверие, - Минхо даже не узнает об этом вечере, - говорит наверняка, добивая гвоздь уверенности. - Да при чем здесь, Хо? Разве я могу оставить тебя в таком состоянии? Ты себя видел? - А ты кто? Мамочка? Я не знаю куда делся прежний Хенджин, потому что передо мной девчонка, текущая по парню, что не совладал с ее характером. Хенджин не сильно оттолкнул младшего, но Феликс продолжал говорить, провоцируя. - Будем честны: это же он тебя бросил? И нет никакого перерыва. Потому что ты вел себя как шл..., - по мягкой щеке прилетела пощечина, и Ликс не успел договорить, прикусив язык. - Рано тебя выписали, Ликси. Напиши, как протрезвеешь. Парень усмехнулся, смотря на удаляющуюся спину.