Бордовые розы

Юдзуру паркуется около знакомого магазина и поглядывает на часы, стараясь убедиться в том, что он не опоздает. Довольно кивает своим мыслям и выбирается из машины, широким шагом направляясь к знакомой лавке. Вокруг витает аромат множества цветов, которые, перемешиваясь между собой, создают пеструю картину, похожую на мозаику, которые они недавно собирали, потратив на это весь вечер. Губы растягивает еще более широкая улыбка, вызывая тепло в груди. Теплые семейные вечера. — Добрый день, сэр, — молодая девушка приветливо кивает, одаривая его широкой улыбкой. — Лилии? Хризантемы? У нас прекрасная лаванда сегодня поступила... — Добрый день, — он прерывает поток её речи. — Мне бордовые розы на длинных стеблях. Двадцать штук, будь добры. Без упаковки, но перевязав стебли золотой лентой. Девушка немного обескураженно смотрит на него, но отправляется за цветами, пока Юдзуру рассматривает витрину с выставленными на ней готовыми букетами. Небольшая композиция из ромашек и каких-то ещё полевых (по крайней мере, Юзу так кажется, что это какие-то полевые) цветов привлекает его внимание и он, совершенно не планируя это, решает купить и его. Два всегда лучше, чем один. А Женя безумно любит цветы. Эта мысль вызывает еще одну небольшую улыбочку, когда он осматривается вокруг, ощущая не совсем приятное чувство в носу. Его аллергия иногда дает о себе знать в самые непредвиденные моменты, когда это меньше всего нужно. — Вот ваши цветы, — молодая девушка подает ему букет, перевязанный, как он и просил, золотой лентой, так напоминающую те, которые она надевала ему не раз на Гала-шоу в Москве, игриво смеясь и даже утащив несколько таких домой, оставив им на память. — Спасибо большое, я возьму еще вот этот, — он указывает на присмотренный ранее второй букет и достает кошелек. — Думаю, что этого хватит? — он кладет заведомо большую сумму, смотря на широко раскрывшиеся глаза девушки. — Сдачи не надо. Хорошего вам дня! И, взяв оба букета, выскальзывает на улицу, ощущая свежий воздух весеннего дня, который скидывает с него дурман цветочной лавки, окутавший его с ног до головы. Несколько мгновений постояв на улице, ощутив, как дыхание пришло в норму и грозящий приступ астмы отошел, больше не беспокоя его легкие своими щупальцами, возвращается к машине, стараясь не повредить цветы и при этом открыть машину. Но ради любви своей любимой к цветам он готов на какие угодно жертвы, даже если его пальцы будут полностью исколоты шипами этих прекрасных роз, напоминающих об одном из самых счастливых дней его жизни. *** Аромат цветов вокруг окутывает всех присутствующих, пока играет тихая музыка, успокаивая напряженные в предвкушении нервы. Волны ласкают берег, невесомо касаясь ног присутствующих, но не отвлекая их от реальности. Из-за густой зелени, осторожно ступая по песку, Юдзуру выводит на пляж Женю, на лице которой сияет невероятной нежности улыбка. На ней длинное белое платье, делающее её подобно неземной Богине, которая спустилась к людям, чтобы принести свой дар, благословляющих их на счастливое существование. Юдзуру ведет её к людям, не в силах оторвать своего взгляда от девушки, которой отдал не только своё сердце, но и передал всю свою жизнь в её руки. Они останавливаются у арки, видя лишь друг друга, и просят у Бога быть милостивым к ним, даря лишь счастливую жизнь для их новой зарождающейся семьи. Они шепчут клятвы, эхом отдающиеся в сердцах стоящих рядом людей, каждым произнесенным словом заставляя хватать воздух в попытках удержать чувства. Тихие слова звучат громче самых пышных фраз, выставляя на публику то, что хранят в своей душе. — Я обещаю, что буду любить тебя до тех пор, пока живет моя душа. Я буду беречь тебя до того момента, пока последняя мысль моего бренного существования будет бить. Я буду рядом до тех пор, пока твоя душа будет сиять. — Я буду с тобой до самого конца мироздания. Я буду рядом во все моменты нашего пребывания в этой материи. Я буду рядом до тех пор, пока твоя душа будет хотеть быть рядом, а потом буду незримо присутствовать поблизости. В их поцелуе нет ничего пошлого и пятнающего чистоту душ. Каждое прикосновение подобно касанию крыльев бабочки, ласково и едва ощутимо прикасаясь к коже любимого человека. Они надевают друг другу кольца, неотрывно смотря в глаза, взглядами обмениваясь раз за разом клятвами, которые остались невысказанными. Ни одни слова не способны выразить то, что таят их сердца, стремясь оказаться вместе, биться в одном мотиве. Они покачиваются в первом танце под звуки вечернего прибоя, шепча что-то друг другу и не замечая гостей, которые говорят полушепотом, словно боясь потревожить счастье, прикоснуться к которому им сегодня позволили. Тихие слова и самые искренние пожелания счастья отдаются эхом в свете первых звезд, обещая исполниться и оберегать эти искренние чувства двух чистых и сегодня навек соединившихся душ. Юдзуру молчит, лишь взглядом сообщая, как безмерно счастлив быть вместе с ней. Женя молчит, прикосновением теплых пальцев к щеке сообщая, как счастлива быть навсегда его. Переплетенные пальцы рук объединяют их, обещая больше никогда не разлучаться. Волна ласкает их босые ноги, обещая позаботиться о сохранности тихого счастья. *** — Папочка, — темноволосая девочка сбегает по лестнице, даже не удосужившись застегнуть куртку. — Поехали! Мне столько всего нужно вам с мамой рассказать! Столько всего! Ты бы знал! — Ты так простудишься, Алекса, — Юдзуру по-отечески хмурится, подхватывая дочь на руки. — Что за вредный ребенок! — Какой есть, другого у вас нет! — она самодовольно смеется. — Я хочу уже к маме, у меня такоооое сегодня приключилось, — наигранно расширяет глаза, — вы мне не поверите, но это правда было! — Да ты что? — Юдзуру лукаво усмехается, одной рукой пытаясь запахнуть полы куртки, чтобы обманчивый ветер не стал причиной новой простуды. — В школе точно все в порядке? — Ага, — быстро-быстро кивает головой, как умеют только дети, и нетерпеливо дергает ногами, — ну, поехали! А то я лопну от новости, папочка, и тебе придется стирать твою красивую курточку. — Да, это будет самой большой потерей, если моя милая дочурка лопнет, а мне придется потом всем объяснять причину. И, — он лукаво улыбается, — самому есть пирожные на ужин, которые я сегодня получил, когда заезжал к твоей бабушке Юми. — Ах! С клубникой? Шорткейки? — Алекса прикрывает рот рукой, с восторгом смотря на Юзу. — Правда-правда? Те самые вкусные? — Именно, — довольно улыбается, усаживая дочь на заднее сиденье. — Сама пристегнешься? — Конечно, па, я уже взрослая! — с довольным видом берется за ремень и проводит привычные манипуляции. — Вот! — Умница, малышка моя, — Юзу оставляет поцелуй на ее носике и кладет рюкзак на соседнее сиденье. Для него стало приятной рутиной каждый день забирать её из школы, слышать звонкий смех детей и видеть, как растет его малышка, становясь все более похожей на них. В ней есть те черты, которые он так любит в Жене: задорный характер, легкая безрассудность и умение видеть глубже, чем кажется на первый взгляд. Карие глаза и волнистые волосы делают её похожей на миленького ангелочка, когда в один момент она всем улыбается, и чертенка одновременно, обижающегося на какую-нибудь мелочь в другой. Но все это делает её самым прекрасным ребенком на свете. По крайней мере, так считает Юдзуру. *** — Может быть все-таки анестезию? — Юдзуру взволнованно хватает ее за руку, внимательно следя за показателями аппаратов. — Женя, давай сделаем. — Замолчи, или я тебя выгоню отсюда! Он впервые видит её в таком состоянии, когда она, превозмогая боль, злится на него сильнее, чем когда бы то ни было раньше. Все её силы направлены на рождение младенца, а вопросы, которые нескончаемым потоком выдает Юдзуру, нещадно раздражают, отвлекая от наставлений медсестры и врача. — Я волнуюсь за тебя, — он хватает её за руку, испуганно смотря на врача. — С ней точно все будет хорошо? — Еще одно слово — и ты увидишь нашего ребенка только после его совершеннолетия. Её голос настолько тверд и уверен, что Юдзуру замолкает, всем своим видом выражая покорность и доверие ей. Молча поддерживает ее, каждый раз морщась, когда слышит её полные боли стоны, заставляющие его сердце сжиматься и обливаться кровью. Он ведь обещал перед лицом Господа и их родными, что всегда будет оберегать ее и спасать ото всех горестей и проблем, а сейчас он сам становится свидетелем невыносимых мук любимой женщины, причиной которых является он сам же. — Мистер Ханю, вы уверены, что останетесь до конца? — голос доктора вырывает его из тяжелых мыслей. — Может быть вам лучше выйти? — Нет, я останусь, — он берет себя в руки, выкидывая все дурные мысли, и сосредотачивается на помощи женщине, которую любит. Смотрит на её сосредоточенные глаза, на закушенную губу, на дрожащие руки и понимает, что она в миллионы раз сильнее его самого. И от этого в нем появляются дополнительные силы, которыми он делится с ней, разделяя этой миг. — Поздравляем вас, — врач кладет плачущую малышку на грудь Жене, которая тут же прижимает её к себе, словно самое ценное сокровище. — Здравствуй, моя хорошая, — Юдзуру слышит в её голосе точно такие же слезы счастья, которые ощущает на своих щеках. Маленький кричащий младенец, все еще немного сморщенный и со следами первородной смазки, но настолько прекрасный, что Юдзуру кажется, будто это самый совершенный ребенок во всей Вселенной. Её маленькие пальчики цепляются за протянутый отеческий палец, а губы интуитивно прикладываются к материнской груди, повинуясь природным инстинктам. — Алекса, — голос Жени нарушает тишину. — Мы назовем её Алекса, да? — Да, родная, — Юдзуру кивает, не отрывая взгляда от ребенка, в котором соединился он и женщина, ради которой готов отдать свою жизнь и которую считал до настоящего мгновения единственной любовью всей своей жизни, даже не представляя, что в его сердце может появиться место для кого-то еще. А сейчас ему кажется, словно у него появилось второе сердце, навсегда отданное маленькой крикливой девочке, занявшее своё место в его груди. *** Алекса без остановки болтает всю дорогу, рассказывая о мельчайших деталях своего учебного дня в школе: начиная с того, что было на первом уроке и на какие вопросы ответила она правильно, заканчивая тем, какую еду им подавали на обед и полдник, в красках описывая разговоры, которые они вели с подружками за столом. Юдзуру любит их совместные поездки из школы домой, ощущая приятное тепло в груди от радости, что может разделить с дочерью такие моменты, что у него есть время и возможность посвящать себя семейной жизни. Ему безумно хочется иметь больше часов в сутках, чтобы развиваться во всех направлениях, оттачивая свои навыки в других областях, но он каждый день благодарит Бога за свою дочь, которая рядом с ним. До её появления он и подумать не мог, что будет любить ребенка так сильно. — Папа, а мы сегодня будем на ужин кушать мороженое? Юдзуру смеется в голос, не уставая от попыток своей дочери уговорить его накормить её вкусняшками на ужин вместо полезной пищи. Он вспоминает себя в её возрасте, когда только начинал заниматься спортом, делал первые, порой не сильно уверенные, шаги по льду и совсем еще не задумывался о важности правильного питания и балансе полезных элементов… Впрочем, он же прекрасно знает, что они найдут компромисс из полезной пищи и сладкого десерта, который его милая дочурка со своими яркими глазками выпросит. И сколько бы он не строжился, она все равно вьет из него веревки… — Сначала то, что приготовила бабушка, а потом посмотрим, хорошо? — Ладно, — она вздыхает и счастливо улыбается. — Ура, мы приехали! Юдзуру спокойно паркуется и выходит из машины, вдыхая родной воздух и окидывая привычную местность. Цветущая во дворике сакура вызывает самые приятные воспоминания, но он, слыша возмущения дочери, помогает ей выбрать из кресла и просит подождать, чтобы пойти вместе. Алекса послушно ждет его, подпрыгивая на месте, и от радости визжит, когда Юдзуру протягивает ей маленький букет, который она сама сможет подарить маме. Они идут, держась за руки, вглубь сада, каждый погруженный в свои собственные мысли. Юдзуру вспоминает первый раз, когда завел Женю под сакуры и признался в своих чувствах. Его ноги дрожали так сильно, словно он только что несколько часов подряд, без передыха, накатывал новую произвольную программу со всеми четверными. Тогда казалось, что либо она примет его чувства, либо он умрет на этом же месте. И как она счастливо улыбалась, когда выслушала его и произносила свое тихое, но такое громкое для Юдзуру «и я тебя». — Мамуля, — Алекса вырывает руку из захвата Юдзуру, возвращая его в реальность, и бежит к женщине навстречу. *** Юдзуру был неспокоен весь день и какой-то частью себя ожидал чего-то плохого, сам толком не осознавая, что же такое может произойти. Ещё с самого утра весь день пошел наперекор, когда, проснувшись утром, они обнаружили, что у малышки Алексы немного поднялась температура и они никак не могут взять её с собой в поездку в другой город. Его родители в кои-то веки отправились в отпуск, а сестра сама была занята новорожденным сыном и двумя старшими детьми. От няни Женя напрочь отказывалась, предпочитая воспитывать и растить дочь своими силами, пускай Юзу и видел, как тяжело ей даются эти проведенные исключительно дома дни, поэтому единственным вариантом было остаться с ребенком, но он знал, как сильно она хотела увидеть своими глазами работу любимой швеи и примерить новый костюм для их первого общего шоу. И позволил ей одной отправиться в другой город, сопроводив подробной инструкцией и тысячами рекомендаций относительно того, как ей добраться до места назначения, даже несмотря на то, что отправлял её вместе с водителем. Женя смешно морщила носик, выслушивая его речь, и целовала как-то особенно тепло и нежно, обещая весь день быть на связи и выдавая, в свою очередь, целый список рекомендаций для спящей дочери. Новость пришла под вечер, когда он нервно расхаживал по дому с капризничающей дочерью на руках. Он ощутил небольшие толчки и в их районе, но никак не мог подумать… Они остановились на заправке, чтобы взять по кофе, когда особо мощное землетрясение разрушило здание. Её нашли практически сразу. Юдзуру не помнит следующие месяцы жизни: он на автомате выполнял все действия, пытался загрузить себя работой и отвечал согласием на любые предложения. Ему было больно даже взглянуть на их дочь, смотрящую на него таким же пронзительным взглядом карих глаз. Беря её на руки, ему казалось, что его сердце разрывается. Слыша её голос, он готов был умереть. Ему казалось, что ничто и никто не сможет заставить его двигаться дальше. «Время лечит.» Он часто слышал от неё эти слова, когда у него что-то не получалось. Женя произносила их каждый раз, когда срывались их задуманные планы, когда сама плакала в подушку от злости на себя. И теперь Юдзуру предстояло самому себе сказать эти слова, стараясь как-то пережить то, что не в силах сделать его убитое горем сердце. Он провел то шоу, от и до организованное ими вместе. Катая в одиночестве их совместный номер, он не сдерживал слез, ощущая в каждом движении её присутствие рядом. В каждом повороте — касание её рук к его плечам. В каждом прыжке — её синхронное приземление. Она была всегда с ним, даже если её не было физически рядом. *** — Мы сегодня с девочками играли в догонялки во время урока… Юдзуру растворяется в болтовне дочери, устало опускаясь на скамейку. Он смотрит в любимые глаза и вспоминает все самые счастливые моменты их совместной жизни, венцом которых стала прекрасная дочь. Юдзуру делает все, чтобы она, несмотря на физическое отсутствие матери в собственной жизни, никогда не ощущала себя одинокой и брошенной. Он рассказывает ей истории из их жизни, показывает фотографии и записи с её присутствием, каждый раз ощущая, как сердце перестает биться при виде её улыбки, доставшейся и их дочери. На фотографиях она навсегда осталась молодой и невероятно улыбчивой девушкой, сумевшей преодолеть собственные страхи и проблемы. Каждый раз, получая удар от судьбы, она вставала и шла дальше, даже не допуская мысли о том, что все бросить и остановиться. Она не боялась стать другой, не боялась показаться смешной и отличной от других. Женя жила свою жизнь, стараясь не оглядываться назад. Она научила его любить до хрипа в голосе, до разрыва аорты. Показала, что любовь бывает разной, и что её можно соединять и становиться еще сильнее от любви, а не испытывать слабость. Юдзуру научился жить так, чтобы ни о чем не жалеть. И лишь столько малое время, отведенное для их личного счастья, заставляет его по ночам стискивать подушку и раз за разом просыпаться от кошмаров, где он видит её, лежащей навзничь и не подающей никаких признаков жизни. Алекса стала его спасением, его путеводной нитью по жизни, заставляющей вставать по утрам и двигаться дальше. Она отражение той юной Жени, которую он впервые встретил на соревнованиях и уже тогда влюбился в неё навсегда, сам еще не понимая собственных чувств. А она все знала и уже тогда была готова ждать его. — Я люблю тебя, мамочка! — девочка отпускает бетонную руку. — Я обещаю, что ты будешь гордиться мной! — Алекса целует сначала свою руку, а потом, встав на носочки, подносит её к щеке статуи. — Люблю до луны и обратно. Она отступает назад, смахивая по-детски крупные слезы, и пропускает вперед Юдзуру, в чьих глазах, кажется, отражается вся боль и тоска этого мира. Проводит рукой по растрепанным ветром волосам дочери, и встает напротив той, которая вместе с собой унесла его сердце в могилу. — Подожди ещё немного, любимая. Я обязательно поднимусь к тебе на небеса. Он поднимает глаза к небу, и одинокая слеза смешивается с каплями теплого дождя, ласкающего его щеки подобно ее нежным рукам.