Lift Your Eyes

— Нам долго еще? — кинул Фрэнк в спину Джерарда, уверенно ступающего по веткам перед ним. — Солнце мое, потерпи чуть-чуть, мы близко, — снова ответил красноволосый парень, уже изрядно уставший то ли от дороги, то ли от постоянных расспросов молодого человека.       Сегодня 31 октября. Вы можете сказать, что это день, когда вся нечисть выходит в наш мир и бродит по улицам, а детишки в карнавальных костюмах шатаются от дома к дому с корзинками для конфет, и окажитесь правыми. Но для Фрэнка этот день всегда был особенным (и это связано не с его любовью ко всему мистическому и фильмам ужасов), ведь это день его рождения. Восемнадцатый. Для Джерарда этот день не менее важный: ему необходимо сделать все максимально идеально, чтобы уже совершеннолетний Айеро запомнил его навсегда. Уэй волнуется сильнее, чем перед сессией по философии, — которую он, между прочим, сдал на «четверку», а затем отчислился из ВУЗ’а, решив, что может складывать мысли не хуже Ницше или Канта, — ему уже за двадцать, и никто не устраивал ничего особенного на праздник-посвящение во взрослую жизнь. Именно поэтому сейчас он ведет своего парня в неизвестном для него направлении в три часа ночи. — Зачем ты разбудил меня так рано? — жалобно протянул Айеро, параллельно зевая. — Чтобы поздравить тебя первым, — закатил глаза Уэй, словно он объясняет Фрэнку что-то очевидное. — Ты не успел, клубничка, Майки написал мне в нули, — парировал брюнет, ухмыляясь самому себе, зная, что засмущал впереди идущего парня. — Фрэнки, я же предупреждал тебя, прекрати жаловаться. Для тебя же стараюсь, — устало закатил глаза Джерард, ускоряя шаг. — Ладно-ладно, прости, — хихикнул именинник и решил, что пока лучше помолчать.       Спустя пару минут пара вышла на небольшую полянку, окруженную высокими елями со всех сторон. Джерард облегченно вздохнул и прошел ближе к центру, стеля плед на влажную траву. Земля еще не совсем холодная, но через пару недель придется доставать зимнюю одежду. Переход от теплой осени к суровой зиме в Джерси всегда незаметен.       Фрэнк оглянулся и поймал себя на мысли, что даже и представить не мог о существовании подобного местечка в их захудалом огоньке. Люди здесь явно не частые гости, чему свидетельствует полное отсутствие какого-либо мусора и окурков. «Здесь хорошо», — подметил про себя Айеро и уселся на приготовленное для него покрывало. — Садись ко мне, Джи, — сладко протянул брюнет, показательно похлопывая по земле.       Джерард ничего не ответил и продолжил копаться в своем рюкзаке. Он, достав еще один плед, аккуратно накрыл им парня, потому что все-таки ночью достаточно прохладно несмотря на пятнадцатиградусную жару днем. Уэй также разлил глинтвейн из термоса по маленьким пластмассовым чашечкам и протянул одну из них молодому человек. Тот же охотно взял напиток и сделал аккуратный глоток, чтобы не обжечься. — Мне нравится это местечко, — улыбнулся Джерард, подсаживаясь к Фрэнку.       Айеро легонько кивнул и положил свою голову на плечи к красноволосому, пытаясь согреть свой прозябший нос. — Я все же не понимаю, — едва помотал головой сонный именинник. — Зачем ты притащил меня сюда так рано? — Посмотри наверх, — загадочно прошептал Уэй.       Брюнет лениво поднял голову. Увидев картинку прекрасного звездного неба, открывшуюся перед ним, Фрэнк ахнул, — что не могло не стать причиной для улыбки старшего, — у него сперло дыхание. — Смотри, там созвездие Северной Короны, — Джерард указал в небо свободной рукой. — Она похожа на полукруглый венец, видишь? — почувствовав легкий кивок на своем плече, Уэй продолжил. — Самая яркая звезда называется Геммой. — А мне эта корона напоминает басовый ключ, — сказал младший. — Ох уж эти музыканты. А над «басовым ключом», — с любовью в голосе съязвил красноволосый, — находится Большая Медведица. — И самая яркая звезда там Полярная, это все знают, Джи. Расскажи что-нибудь поинтереснее, — потребовал именинник. — Ну, во-первых, Полярная звезда входит в состав созвездия Малой Медведицы (она, между прочим, ниже), а, во-вторых, если что-то не нравится, можешь сам устраивать лекции. — А вот и устрою! — внезапно оживился Фрэнк. — Видишь тут звезды образуют… эм. Сердечко! А из-за того, что они находятся на огромных промежутках друг от друга, я могу уверенно заявить, что все это расстояние от Земли и до каждой из них даже на йоту не равно объему моей любви к тебе.       Пара погрузилась в молчание. Внутри Джерарда все металось, а бабочки в животе размножались с невероятной скоростью. Он уже давно привык к тому, что Фрэнк в их союзе более эмоциональный и нежный. Уэй безусловно любит его, просто ему комфортнее жить с этими чувствами внутри. И сейчас, когда младший в очередной раз выпалил что-то до тошноты сопливое, он не мог совладать с эмоциями. Каким бы взрослым и сдержанным не казался Джерард, он никогда не мог устоять перед проделками молодого человека. — Солнце, это не «сердечко», а созвездие Козерога, — просто ответил Уэй. — То есть ты мог сейчас сказать: «я тебя тоже люблю, тыковка», но вместо этого учишь меня? Мистер Уэй, а Вы ли не зазнались в край? — начал возмущаться именинник, но красноволосый не дал ему закончить свою тираду, заткнув парня поцелуем.       Дальше они сидели в тишине, периодически касаясь друг друга губами. Старший то и дело поглядывал на часы, упорно выжидая чего-то. Фрэнк решил не спрашивать, чем так встревожен парень, понимая, что скоро все увидит собственными глазами. Пара сидела в обнимку под пледом, согревая свои внутренности горячим глинтвейном, которого уже осталось буквально на донышке, и любовью, наравившейся пропитать собой каждую частичку на этой полянке.       Увлеченные очередным поцелуем парни не заметили, как звезды пропали в предрассветном небе. Джерард, сверившись с наручными часами, — они показывали ровно семнадцать минут пятого, — облегченно выдохнул и сказал Фрэнку наблюдать. Младший послушно поднял голову, удобнее зарываясь, в объятия и наблюдал за волшебной сменой дня и ночи. Солнце медленно поднималось все выше и выше, озаряя полянку светом, начиная согревать землю и ее жителей, которых успела заморозить Луна за ночь, словно исправляя ошибки своей бледной сестры.       Черное небо окрасилось ярким оранжевым цветом, плавно переходящим в желтый. От ночи не осталось ни следа, будто ее совсем и не было. Теперь не приходится напрягать зрение (или использовать фонарик на телефоне), чтобы разглядеть хотя бы рюкзак. Солнечные лучи спустя несколько минут начинают слепить, и Айеро морщит свой нос, не успев привыкнуть к столь яркому свету. — С днем рождения, Фрэнки, — Джерард оставил легкий поцелуй на лбу молодого человека. — Сегодня удалось увидеть целых три чуда! — А что третье? — недоумевая, поинтересовался именинник. — Звездное полотно, рождение нового дня и твое совершеннолетие, милый, — уголки губ Уэя поднялись вверх.       Джерард бережно взял в свои руки ладони Фрэнки и притянул их к своему лицу, оставляя на татуированных костяшках нежные и невидимые отпечатки губ. Это было особенное «я тебя люблю» от Уэя, которое он не привык показывать даже младшему. — И я тебя люблю, клубничка, — расклеился Айеро, прекрасно зная, что хотел сказать красноволосый. Он набросился на парня с объятиями, повалив его на спину. — Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо!       Для Фрэнка этот день стал самым лучшим, и, естественно, это связано далеко не с Хэллоуином, днем рождением и прочей ерундой. Его молодой человек сделал все (и одновременно ничего) для того, чтобы этот день навсегда остался приятным осадком в памяти.