***
Здание Скотланд-Ярда с самого утра напоминало большой всполошенный муравейник — пришли известия о еще одной жертве Джека-Потрошителя, прозвище которому дали газеты, лезущие куда не надо. По крайней мере так думал ответственный за раскрытие этого дела детектив Риддл Роузхартс. Уровень раздражения, испытываемый им, за последнюю неделю превысил все мыслимые и немыслимые нормы, поэтому ходил он злой, невыспавшийся и без убойной дозы сахара в крови от пирожных из кафе на углу, которым заведовал его друг детства. Лишь из-за этого находиться с детективом в одном помещении дольше пяти минут стало просто опасно для психического здоровья окружающих. Его характер был и без того сложным, из-за чего он очень плохо сходился с людьми, а вкупе с нарастающим напряжением в воздухе и давлением со стороны общественности и треклятых газет — тут Риддл заскрежетал зубами, проклиная этих акул-пера — мужчина был близок к срыву. Еще ему в команду назначили излишне говорливого молоденького новичка, на которого ни ворчание, ни шипение, ни летающие папки с делами не действовали. Двадцатидвухлетний Рук Хант с яркими зелеными глазами и светлыми волосами каждый чертов раз буквально освещал своим присутствием серый кабинет, разгоняя мрачную атмосферу. В обычные дни Риддл даже был бы ему за это благодарен, но только не когда у них нет на руках никаких улик кроме самих трупов, а все вокруг требуют ответов. Только Роузхарт зарылся рукой в волосы, слегка оттягивая их, как его окликнул громкий голос. Мужчина мысленно застонал. Вспомнил солнце — вот и лучик. Досчитал до пяти прежде чем обернуться, чтобы столкнуться нос к носу с растрепанным новичком, у которого в руке была папка. Скорее всего результаты вскрытия. Опять бегал к Шонхайту, отметил про себя Риддл и с присущей ему строгостью метафорическим пинком отправил Рука приводить себя в порядок. Не дело это ходить с вороньим гнездом из волос на голове, следами чернил на лице и распахнутым пальто с выпущенной рубашкой под ним. Как только Вил терпит этого молодого человека с его то любовью к опрятности и чистоте? Хотя тут же возникает закономерный вопрос, а какого собственно черта этот же Шонхайт затесался среди патологоанатомов. Причем стал одним самым молодым профессионалом в свои двадцать восемь лет, но Роузхарт быстро отмахнулся от этой мысли и открыл папку, читая на ходу. Мало ему своих проблем, что ли? В личные дела остальных сотрудников лезть себе дороже. — Оя, Роузхарт, уже весь в работе? — раздался тягучий голос прямо над ухом мужчины, но он попросту отмахнулся от второго действующего детектива, который всегда появлялся именно тогда, когда все были заняты важными делами. — Как и вы, Лич, — не отрываясь от написанного убористым почерком отчета, ответил Риддл. — Уже побывали на месте преступления? — А как же, — даже не поднимая глаз Риддл мог с уверенностью сказать, что Джейд Лич улыбается подобно стащившему у хозяина сметану коту. — Без сомнения у нас очередная клиентка с распоротым животом, но с дополнением в виде переброшенных кишок за плечи. Однако больше никаких улик мы не нашли. Снова. Следы если и были, то их смыло ночным дождем. Погода нас определенно не радует. Тело отправили на вскрытие. Впервые за весь разговор Роузхарт поднял глаза на собеседника и потер подбородок: — Видимо наш убийца формирует свой почерк. — Я подумал о том же, — кивнул Лич и огляделся. — Кстати о насущном. Где же наш юный помощник? Детектив открыл рот, чтобы ответить, как их пропажа сама заявила о своем присутствии, приветственно махая руками. Выглядел молодой человек уже более презентабельно, чем при первом своем появлении, но каре из светлых волос все равно оставалась в легком беспорядке, пусть уже и не напоминало гнездо. — Добрый день, господа, — привычно растягивая на французский манер слова, поздоровался он с редким серьезным выражением лица. — У меня есть не совсем приятная новость, которую я услышал, прогуливаясь сегодня по городу. Кто-то распространил слухи, что убийства являются частью еврейских магических ритуалов, и люди все больше негодуют. — Вполне резонное умозаключение, — Джейд сложил руки на груди и постучал по локтю указательным пальцем. — Уайтчепел наводнили евреи, и Лондон уже давно охватили антисемитские волнения. Более того у нас уже был подозреваемый по первому убийству, который вполне соответствует этому слуху. — Предлагаешь арестовать этого человека в угоду общественности? — хмуро спросил Риддл, смотря на коллегу из-под челки. — Как всегда излишне прямолинеен, но проницателен, — показательно беспомощно покачал головой Лич. — От нас требуют скорейшего решения — мы его предоставляем. Задержание до окончания дела, как подозреваемого, или до подтверждения его алиби не является чем-то сверх наших полномочий. Правда для этого придется сотрудничать с газетчиками, чтобы они выдавали только нужную нам информацию. Роузхарт скривился только от одного упоминания этих кровопийц: — Избавь меня от этого удовольствия. Второй детектив только легко засмеялся, словно услышал хорошую шутку, и направился к выходу, держа в руках сложенный плащ. Разноцветные глаза блеснули из-под полов черной федоры. — Тогда на этом я вас оставлю. Изящное манипулирование общественным мнением требует большого количества времени. Рук проводил высокую фигуру мужчины внимательным взглядом, не сомневаясь в его словах. С самого начала зачисления Ханта на службу этот человек привлек его внимание. На первый взгляд Джейд Лич — наглядный пример идеального джентльмена с вежливой улыбкой в чопорно выглаженном костюме, но только на первый. По не самым многочисленным данным и слухам, которые Рук собрал, у бравого детектива должен быть брат близнец, ходящий в подчинении у владельца крупной сети опиумных курилен Ист-Энда и нескольких борделей. Однако этот факт совершенно не подтвержденный, потому что ворошить это осиное гнездо еще сильнее не позволил инстинкт самосохранения. Его и так пару раз чуть не поймали, а насмешливый взгляд разноцветных глаз чудился молодому человеку следующие несколько дней после последнего такого забега в неблагоприятные районы. С Риддлом Роузхартом же было проще, оттого и не слишком интересно. Хант задумчиво вел пальцем по ровным строчкам результатов вскрытия последней жертвы и задержался на одном интересном моменте кроме профессии и характера ран. У Катрин Даймонд в крови были обнаружены следы опиума, а по словам Вила, который провел предварительный осмотр второго трупа, есть вероятность, что и у последней убитой эти следы найдутся. У Рука было предположение, что именно поэтому к делу о Джеке был привлечен Джейд Лич. Долго в Скотланд-Ярде он не пробыл. Во-первых, нерациональное использование времени новому детективу не нравилось, а во-вторых, месье Король сердец дал ему задание, а приказы начальства как известно нужно выполнять. Пусть это и банальный сбор информации. Сам же Риддл направился подготовить все к задержанию. Бумажную волокиту никто не отменял. Люди любят судачить обо всем мало-мальски интересном, поэтому достаточно пройтись по торговым площадям и улицам, чтобы узнать новые слухи, да и сам Рук, которого не так давно перевели в Лондон, желал осмотреться получше. Может найдет что-нибудь интересное. И прогуливаясь вдоль Темзы, он случайно столкнулся с кем-то. Юноша с копной волнистых рыжих волос, стянутых в низкий короткий хвостик, и миндалевидными зелеными глазами стоял практически на самом краю мощенной камнем дороги с камерой в руках и увлеченно делал снимки как реки, так и людей вокруг. Несколько детей бегали и позировали со всех самых немыслимых и глупых позах, подходили прогуливающиеся молодые и пожилые пары, молодые господа и простые рабочие. Молодой человек всех встречал с заразительной улыбкой и заводил разговор, который сопровождался активными спорами и смехом обеих сторон. Хант не сразу заметил, что встал посреди дороги, наблюдая за передвижениями парня и помечая небольшие детали. Например, руки, облаченные в темные перчатки, сережка-гвоздик в левом ухе, вежливое отношение к людям и очень знакомое лицо. Рук задумчиво вглядывался и чуть не щелкнул пальцами, когда вспомнил этого парнишку — родственника первой жертвы. Кейтер Даймонд, если он не ошибается. Только вернулся в город, как его уже потащили на допрос по делу и опознание тела. Тогда детектив только покачал головой на спокойный взгляд и расправленные плечи девятнадцатилетнего парня, который, как он думал, храбрится, но сейчас… Смотря на веселящегося мальчишку, совсем непохожего на скорбящего от потери сестры, Рук признался сам себе, что немного поторопился с выводами, а в голову пришла заманчивая идея. Почему бы снова не пообщаться с ним? Юноша только прищурился, когда увидел его, но вел себя спокойно и даже растянул губы в ответной улыбке, получив приглашение прогуляться и поговорить. Даймонд легко шел на контакт и упорно продолжал звать его «мистер детектив», даже после взаимного представления друг другу. Хант совершенно не стремился сразу начинать спрашивать его об отношениях с родственниками и причинах такой странной реакции на произошедшее трагическое событие, но заинтересовался необычным хобби Кейтера, который с запалом стал о нем рассказывать. — Для меня люди приобретают особое очарование, когда я вижу их через объектив камеры. Словно могу поймать их и сохранить на пленке, — проговорил юноша, ласково поглаживая аппарат в руках. — Возможность запечатлеть красоту любого момента жизни как людской, так и природной — вот, что привлекает меня больше всего. — Красота действительно достойна того, чтобы сохранить ее, — кивнул мужчина и спрятал чуть продрогшие руки в карманы пальто. — Раньше рисовались картины, писались стихи и поэмы, возвышающие ее, а теперь есть фотографии. Воистину прогресс прекрасен во всех его проявлениях. — Мистер детектив, говорите как старик, — засмеялся Даймонд и шагнул в сторону от драматично всплеснувшего руками мужчины, который намерено изменил голос на более высокий, чтобы соответствовать данному определению. — Молодой человек, а у вас есть любимая модель? — вдруг спросил Хант, когда немного прочистил горло. — Человек наиболее сильно отпечатавшийся в вашем сознание и пленке. — Модель? — парень в удивлении чуть расширил глаза и задумчиво постучал по подбородку, а потом кивнул. — Да, была такая. Я тогда случайно забрел в деревню, славящуюся своими сочными яблоками, и к своему удивлению встретил прекрасного мальчика, который выглядел очень хрупким и бледным, но работал наравне с взрослыми. Даже на вид мягкие волосы, большие голубые глаза будто подернутые дымкой и узкие ладони. Я просто не смог пройти мимо и израсходовал почти всю пленку вместе с желудком, живя практически на одних яблоках. Правда еще пришлось немного побегать за мальчиком, который излишне ярко реагировал на обсуждение его внешности, но оно того стоило. Рук со все большим интересом слушал о самых разных людях, которых успел повстречать этот юноша, плавно перешел к искусству, а потом и к делу. После вопроса о произошедшем недавно Кейтер понимающе хмыкнул и расставил руки в стороны, когда шел, балансируя на узком бордюре дороги. — Понимаете, мистер детектив, у нас были не настолько близкие отношения с сестрами, чтобы сильно горевать. Да, это печально, но ничего более. Я бы даже сказал, что для нее это стало лучшим исходом. Рук в удивлении приподнял брови, во все глаза смотря на шагающего рядом безмятежного юношу: — Отчего же быть убитой таким жестоким способом — лучший исход? — Потому что теперь она свободна, — просто ответил он и рассмеялся над пустым смотрящим в никуда взглядом своего нового-старого знакомого. — Детектив, вы мыслите слишком, м-м-м…по человечески, да. Смерть никогда не была наказанием какой ее видят люди, но освобождением, поэтому нет смысла ее бояться, особенно тем, чья жизнь гораздо хуже. — О, я уже понял, что вы, месье Даймонд, мыслите иначе и даже соглашусь с вами, но сомневаюсь, что Потрошитель преследовал именно такие цели, — покачал головой мужчина и посмотрел на застывшего парнишку, который наблюдал за взметнувшимися птицами. — Все может быть, — только ответил Кейтер. День сменялся вечером, а Лондон впервые за долгое время порадовал людей теплым солнечным светом. Им пришлось распрощаться на этой ноте. Однако что-то дернуло Рука попросить о повторной встрече. Встретить такого же ценителя красоты человеческой большая редкость, не хотелось бы упустить такого человека, убеждал он себя, смотря на подставляющего лицо с прикрытыми зелеными глазами лучам закатного солнца Кейтера. А Хант отказывался признаться, что очарован.***
Уже через пару дней все утренние газеты пестрели заголовками о задержании подозреваемого Джона Пейзера в двух убийствах проституток, произошедших в Уайтчепеле. Однако его допрос ничего не дал — у мужчины было железное алиби на момент всех двух преступлений. Держать его больше не имело смысла, но не успели его отпустить, как город сотрясла новость об еще одном трупе женщины, найденном в двух кварталах южнее от места, где убили первую жертву. Погибшей оказалась двадцатисемилетняя Элизабет Николс. Женщина не смогла набрать денег на ночлежку, и ее вышвырнули на улицу. По словам живущих в близлежащих домах они не слышали ничего подозрительного и чужаков в последние дни не видели. Да и кто будет всматриваться в каждое новое лицо, которое тут же исчезает в сплетении темных улиц? Сама жертва лежала на земле в луже собственной крови с перерезанным горлом и вспоротым животом, кишки из которого были переброшены за плечи. Вся фигура женщины казалась болезненно худой в сочетании с обнаженными острыми плечами, а лицо угловатым с впалыми скулами, фиолетовыми кругами под глазами и тонкими обветренными губами. Синеватого оттенка кожа, которая в некоторых местах была немного желтоватой, уже была покрыта трупными пятнами, а цвет грязных слипшихся от вязкой жидкости волос нельзя было определить. — Я поспрашивал у хозяйки ночлежки об убитой, — Хант быстро перелистнул несколько страниц, изредка поглядывая в сторону трупа. — Дела у мисс Николс в последнее время шли из рук вон плохо. Несколько недель назад она перенесла аборт в близлежащем госпитале, однако это пошатнуло ее здоровье и браться за работу стало сложнее, что и привело к такому результату. — Кто ее видел в последний раз? — детектив Роузхарт протянул руку, забирая исписанные листы отчета, и пробежался по ним глазами. — Сама хозяйка и видела, — пожал плечами молодой человек, — времени было около полуночи, а тело нашли в пятом часу утра. Скорее всего она была мертва уже несколько часов. Риддл только кивнул, давая понять, что принял все сказанное к сведению, и задумчиво потер подбородок, обдумывая сказанное. Придется прошестерить все улочки Уайтчепела, опросить большое количество человек и установить более частые патрули в вечернее и ночное время. Посетить местный госпиталь тоже не помешает. Мужчина кивнул сам себе и отправил новичка именно туда, когда к нему подошел прибывший на место преступления Джейд. — Кажется, нашему Потрошителю совсем не нравится, что его заслуги приписывают другому человеку, — отметил Лич, когда осматривал залитые кровью стены и будто издевательскую надпись — «Поймали?». — Причем он решил громко заявить об этом, — добавил Риддл, который спрятал покрасневший нос в обернутом вокруг шеи шерстяном шарфе, спасаясь от промозглого осеннего ветра. — Не слишком ли вызывающе он себя ведет? На самом деле удивительно, что тело несчастной женщины не было обезображено до неузнаваемости, как бы обычно поступил разгневанный убийца, желающий заявить о себе. Этот Потрошитель на редкость дотошно воспроизводил свой почерк и не оставлял следов. Даже при таком количестве крови, что покрывало улицу, они не заметили ни следов обуви, ни отпечатков пальцев и ладоней на стене с надписью. Роузхарт быстро выстроил в уме несколько возможных причин такой чистой работы. Скорее всего убийца работал в перчатках и хорошо знал этот район, чтобы быстро уйти с места преступления не испачкавшись. Также остается главным вопрос о мотивах этих убийств. Не выбираются ведь жертвы случайным образом? — Не только вызывающе, но и самоуверенно, — Риддл недоуменно поднял голову и увидел тонко улыбающегося Джейда, глаза которого опасно прищурились, а щуплый парнишка рядом с ним — один из множества информаторов — тут же убежал, выполнив свою задачу. — В одну из редакций Центрального агентства новостей пришло письмо от предполагаемого Джека-Потрошителя. Он явно вознамерился с нами поиграть нашими же способами. — В таком случае паника в городе приобретет просто немыслимый масштаб, — мужчина нахмурился. — Однако запретить напечатать это мы не можем. И дело тут не в желании редакций выпустить еще одну громкую сенсацию, — равнодушно сказал Лич, засунув руки в карманы. — Возможно, если этого письма не появится в газетах, то нас ждет еще труп, а может и не один. — Значит, устраиваем рейды.***
Тем временем Рук бодрым шагом шел по направлению к госпиталю, в котором обследовалась одна из жертв. Или казалось, что шел. Только к концу второго десятка минут ему показалось, что он идет не туда, а спустя еще некоторое время Хант понял, что немного заплутал. Как-то позабылся тот факт, что в Лондоне он не так давно и еще много не знает. Месье Роузхарт, будь он здесь, точно бы отчитал его. Рук растрепал светлые волосы на затылке и огляделся вокруг, когда заметил уже знакомую фигуру с рыжими волосами и черном пальто, которая вышла из неприметной лавки, держа в руках бумажный пакет, видимо с продуктами. — Месье Даймонд, какая встреча, — молодой человек сам не заметил, как расплылся в яркой улыбке, и подошел ближе. — О, мистер детектив, доброе утро, — поздоровался Кейтер и немного растеряно посмотрел на стоящего перед ним человека. — У вас что-то случилось? Вы выглядите нервным. — Хахаха, нет, ничего такого, — рассмеялся Хант и еще больше растрепал волосы на затылке, когда заметил внимательный взгляд своего собеседника. — Я ищу Королевский госпиталь Лондона и кажется забрел куда-то не туда. — Конечно, не туда, — согласно кивнул юноша и поудобнее перехватил пакет. — Госпиталь находится гораздо южнее, я могу проводить, если хотите. Как Рук мог отказаться от такого проявления доброты? Конечно он согласился, к тому же они не закончили говорить в прошлый раз, поэтому путь до госпиталя прошел в разговорах о искусстве, последних новостей в городе и жизни. Так Хант узнал, что с виду порядочный юноша сбежал из дома в возрасте девяти лет из-под надзора сварливых сестер и перемещался с места на место по всей Англии в течении следующих десяти, раз в три года заглядывая в Лондон, а Кейтер с удивлением обнаружил французское происхождение своего нового знакомого и слушал о удивительных приключениях уже несколько раз потерявшегося детектива в Лондоне и его коллегах. Результатом посещения госпиталя стала любопытная информация, которая сразу же отправилась к Риддлу в отчете. Две из трех жертв в разное время проходили процедуру прерывания беременности. Возможно это лишь совпадение, но даже такие незначительные детали могли бы помочь в расследовании, поэтому Рук на всякий случай выпросил список всех проституток, которые проходили данную процедуру за последние два месяца. С чем и вернулся в Скотланд-Ярд. После опубликованного письма со всех газетах и так встревоженный город стал напоминать встревоженный улей. Пока проститутки, дорожащие своей жизнью, боялись выходить на улицы, на Уайтчепел обрушилась массовая облава со стороны полиции. Итоги были неутешительными. В руки закона попались пара грабителей, карманников и контрабандистов, прикрыли несколько нелегальных клинок с врачами-недоучками, но Потрошитель оставался на свободе. Патрули теперь велись круглые сутки, и задержания продолжились, однако ни на шаг к разгадке детективы не приблизились. Напряженное ожидание нового убийства давила на всех, включая мирных граждан. Даже Джейд Лич, у которого, как всем казалось, всегда была вежливая улыбка на лице независимо от ситуации, теперь ходил сжав губы в тонкую линию и пугал младших офицеров безразличным взглядом разноцветных глаз. К Роузхарту в данный период времени осмеливались обращаться только работающие с ним коллеги. И лишь переведенный новичок казался все таким же ярким и добросовестно патрулировал улицы. Правда на пару с одним очень эрудированным юношей, который частенько прихватывал с собой камеру. За что Руку совершенно не было стыдно. Детектив искренне считал, что холодная голова в таком деле важнее. Разговоры на отвлеченные от криминалистики темы помогали разгружать мозг, а приятная компания легкого в общении Кейтера была гораздо предпочтительнее мрачных лиц в кабинетах. Парень рассказывал много о местах, где бывал, и о людях, которых встречал. Хант же наблюдал за все больше открывающимся ему парнем и сам открывался в ответ, что обнаружил совсем недавно. Даймонд, несмотря на выдающиеся способности к общению с совершенно незнакомыми людьми и легкомысленный на первый взгляд характер, был закрытым и держал всех на расстоянии вытянутой руки в черной перчатке и вежливой улыбки, а женщин вообще старался обходить десятыми дорогами. Рук всегда связывал подобное поведение с отпечатком от тяжелых характеров его сестер, но все оказалось куда прозаичнее. — Духи, — пожал плечами парень и едва поморщился. — Большинство существующих духов имеют очень навязчивый сладкий аромат цветов, который мне совсем не нравится, а пудра — это отдельный кошмар, оседающий в носу тяжелым запахом. Поэтому я предпочитаю восхищаться женщинами на расстоянии и через объектив камеры, что сохраняет лишь прекрасный образ. Хант тогда понимающе покивал, вспоминая разницу между английскими и французскими духами. Первые действительно казались слишком тяжелыми и насыщенными, особенно для всех с чувствительным обонянием, каким обладал сам. Однако он совершенно не обращал на это внимания, пока ему об этом не сказали. Еще одним удивительным открытием для Рука стало увлечение Кейтера острой пищей и абсолютная ненависть к сладкому, которую детектив предполагал из более ранних разговоров. Парень обладал невероятной способностью находить среди невзрачных магазинчиков с качественными товарами и приемлемой ценой. Одной из таких оказалась лавка пряностей, где их встретил продавец с смуглой кожей и стянутыми в низкий хвост темными волосами, который страдальчески закатил темно-серые глаза, когда увидел его спутника. И Рук бы соврал, если бы сказал, что не удивился. За все его пребывание в Англии он встречал немало людей с отличным цветом кожи и не страдал предубеждениями, но первый раз Хант видел такого человека, работающего в лавке. Джамиль Вайпер обладал не самым лучшим характером, но в знаниях относительно специй, зерен и приправ ему не было равных, наверное, во всей Англии. Так ему сказал довольный покупкой всего необходимого для карри, рецепт которого выпросил у самого продавца, Кейтер. Напроситься на ужин Руку не помешала даже его сварливая совесть, которая в последние дни говорила все тише и тише. За целый месяц частых встреч у мужчины развилась странная привычка наблюдать за юношей и за его реакциями на все вокруг. Вдохновленный взгляд глубоких зеленых глаз, когда он делает снимки, или добрые улыбки детям, носящимся вслед за птицами, прикосновение к серьге в левом узе, когда он о чем-то думает, и распущенные рыжие волосы, ниспадающие на лоб живым пламенем в свете редкого утреннего солнца или тихое бессознательное напевание старой колыбельной во время работы. Все это казалось Руку до ужаса милым и в какой-то степени необходимым. Поэтому, когда Даймонд исчез из его поля зрения на несколько дней, Хант, снедаемый беспокойством, обходил каждое место, где тот мог быть. Почему-то он вспомнил, что Кейтер не любил задерживаться на одном месте долго, а сам парень делился планами, куда отправится, когда ему надоест Лондон. Рук признался себе, что страшится этого. Через некоторое время он уже был готов бить тревогу. Однако этого не потребовалось — его пропажа нашлась сама и продолжала жить так, будто ничего не случилось. Детектив, считающий этого непоседливого мальчишку как минимум хорошим другом, собирался прямо расспросить о произошедшем. Потому что Кейтер, мыслящий по-другому, сразу раскусил бы его изворотливые призванные докопаться до правды планы, которые работали на всех остальных, а как известно прямые вопросы — тоже тактика. Именно с такими мыслями Рук смотрел на сидящего на подоконнике с чашкой в руках парня, который подставлял лицо легкому ветру с закрытыми глазами. — Еще немного и я начну дымиться от твоего внимательного взгляда, — первым нарушил он устоявшуюся тишину и лениво приоткрыл один глаз. — Чего вам, мистер детектив? — Что случилось, Кейтер? — Хант отставил уже остывшую чашку с чаем в сторону. — Ты исчез на несколько дней, а потом вернулся как ни в чем не бывало без всякой на то причины. — О, так вот ты о чем, — юноша уже полностью открыл глаза и полностью повернулся к нему. — Всего лишь некритичная смена ценностей. Не бери в голову. — И что же изменилось? — Рук, прищурившись, склонил голову набок, дабы скрыть свое удивление. — Я понял, что люблю тебя, — просто сказал он и подпер щеку рукой. — Так уж вышло. Хант дернул уголком губ, когда до конца осознал сказанное, и порадовался том, что сидит. — Ты…что? — на большее его не хватило. Это не в первый раз, когда ему признается в чувствах, но сейчас, глядя в глубокие зеленые глаза напротив, он ощущал себя потерянным. Спокойный голос и невозмутимый внешний вид. Разве так должен выглядеть человек перед объектом своей любви? Будто Кейтер и не в чувствах сейчас признался. Вообще Рук предположил, что все это всего лишь неудачная шутка, но реальность ударила его по лицу. — Нет, это не шутка, — сказал Кейтер, постукивая по чашке с горьким кофе, который он снова отыскал на полках лавки пряностей. Хант же рассеяно наблюдал за бледными тонкими пальцами с розовыми ногтями, которые обычно скрыты за черной тканью перчаток, и не заметил, как эти самые пальцы оказались в опасной близости от его лица и несильно оттянули щеку. — Расслабьтесь, детектив, я просто ответил на ваш вопрос и не собираюсь ничего требовать в ответ, а сейчас идите-ка вы работать. Мистер Роузхарт настоятельно просил вас пнуть по направлению к Скотланд-Ярду. Не успел Рук ничего сказать, как прямо перед его лицом захлопнулась дверь комнаты. И что это было?***
Только Хант переступил порог кабинета, а ему уже протянули протокол с места происшествия. После месячного затишья чуть успокоившийся город сотрясла новость о новом жестоком убийстве женщины. Тело бедняжки было изуродовано гораздо больше трех первых жертв. В дополнение к характерным для Потрошителя ран ей изрезали лицо, полностью вынули кишечник и обмотали правое плечо. Газетчики же снова ухватились за новую сенсацию, дополняя мрачными предположениями, что Джек просто основательно готовился к убийству, поэтому от него ничего не было слышно последний месяц. Однако все это было лишь выдумкой. На самом деле преступник допустил ошибку и оставил пару крупных улик для следствия в виде отпечатка обуви и свидетеля — извозчика, что совершенно случайно проезжал мимо места убийства и услышал приглушенный женский крик. Этого было достаточно, чтобы начать искать. Результаты же вскрытия пришли только через несколько дней, что гораздо позже обычного, и принес их сам Шонхайт, который его и проводил. Новости, принесенные им, были совсем неутешительными, а только более запутали дело. — О чем ты говоришь? — этот вопрос волновал всех. — Повторяю еще раз для особо глухих и упрямых — четвертую жертву убил не Потрошитель, — светловолосый мужчина положил отчет перед Риддлом, который все больше хмурился, когда вчитывался в написанное. — На первый взгляд раны идентичны, но есть несколько различных деталей. Во-первых, Потрошитель сначала душит жертв, чтобы они не кричали, и только потом перерезает горло и вскрывает брюшную полость. Во-вторых, наш убийца делает два надреза на горле и брюшную полость вскрывает сверху вниз, а в данном случает надрезов около шести, да такие, что непонятно как голова вообще держится на оставшемся куске мяса, кожи и сломанных костей, и живот вскрывали снизу вверх. Также пропала часть внутренних органов, но удалили их дилетантски, повредив крупные сосуды и ткани, — на этом моменте Шонхайт поморщился, а сиреневые глаза гневно сверкнули. — Этот недоумок оставил после себя такой фарш, что ушло немало времени на исследование тела. — Значит, у нас появился подражатель? — Рук оперся бедром о стол. — Причем не самый осведомленный. — Только этого нам не хватало, — скрипнул зубами Риддл и откинулся на спинку стула, прикрывая глаза рукой. — Не сказал бы, что это подражатель, — задумчиво проговорил Джейд и сложил руки на груди. — Больше похоже на попытку скинуть еще один труп на совесть Потрошителя и скрыть реальную причину преступления. — Однако хотя бы здесь у нас есть улики, к слову довольно значительные, — улыбнулся Хант, когда нашел одну положительную вещь в данном положении дел. Пусть его коллеги не разделили такого же оптимизма, но напряжение, образованное не самыми лучшими новостями, немного спало.***
Кейтер, которого Рук увидел сразу после долгой работы, стал просто глотком свежего воздуха для истощенного мужчины, а теплые даже сквозь перчатки пальцы на его лбу магическим образом снимали его усталость, поэтому естественным движением Хант перехватил отстраняющееся тонкое запястье и прижал ладонь к щеке, довольно вздыхая. О недавнем разговоре он вспоминал…часто. И все равно не мог ничего понять, видя неизменившееся отношение Кейтера к нему и на его участившиеся прикосновения. Так и сейчас лишь тихий смех был ему ответом, а ленивые мысли о присутствии других людей на улице перестали его волновать, но долго этот момент не продлился. Рук обернулся, когда заметил сияющий взгляд зеленых глаз, направленный куда-то ему за спину, и увидел высокую мужскую фигуру в белом халате, разговаривающую с Джейдом Личем около входа в здание. Светлые волосы, которые в распущенном состоянии доходили до плеч, были собраны в прическу, завораживающие сиреневые глаза, уверенная поза и поистине королевское достоинство, скользящее в каждом движении. Вил Шонхайт всегда привлекал множество взглядов к своей персоне. Сам только увидев Шонхайта в первый раз, он так же застыл пораженный красотой и не мог оторвать взгляда. Какого же было его удивление, когда один из коллег с понимающей улыбкой сообщил о занимательной профессии патологоанатома этого прекрасного мужчины и посоветовал сильно не лезть, чтобы не оказаться на его операционном столе. Однако могло ли это остановить Рука? На следующий же день он прилип к Вилу как банный лист, и к недоумению всех знающих Шонхайта людей, сам мужчина проявлял к новичку небывалую терпимость. Правда перед этим, разнеся в пух и прах его внешний вид. На самом деле молодой человек бы соврал, если бы сказал, что не понимает природы этого восхищенного взгляда и заметного румянца на щеках (который на самом деле едва проступал на коже, но почему-то его он увидел в первую очередь). Как ценитель красоты мог бы этот юноша пройти мимо? И опять же, он бы солгал, если бы сказал, что не завидует. На него Кейтер смотрит всегда со спокойной без малейшей ряби зеленью глаз, а на частые прикосновения к рукам, волосам и лицу только легко улыбается и с той же невозмутимостью возвращается к своим делам. И ведь не обидишься на это, потому что Хант сам еще не понимал, что чувствует. — Кто это? — Вил Шонхайт — патологоанатом, привязанный к нашей исследовательской группе, — ответил Рук, стараясь сохранять спокойствие и не отпуская его руку. — О, — кажется, Даймонда мало волновал род деятельности, потому что смотреть на него с восхищением он не перестал. — Я хочу его сфотографировать. Одного этого предложения хватило, чтобы Хант почувствовал себя кисло в своем сердце с дурацким желанием увести Кейтера куда-нибудь: даже в любимую юношей лавку пряностей к не самому дружелюбному по отношению к самому Руку Вайперу, но терпимому к расспросам со стороны Кейтера. О том, что к более-менее теплым отношениям они пришли не сразу и только благодаря отходчивому характеру Даймонда, он как-то подзабыл, но это сейчас не было важно. Однако ничего подобного делать не пришлось, потому что сам Вил, скользнувший по ним взглядом и задержавшись на сцепленных руках, только хмыкнул, развернулся на высоких каблуках и вошел в здание. Сияющий взгляд зеленых глаз его немного позабавил, но мрачное выражение лица Рука было еще смешнее. Не хотелось бы создавать проблемы с не самым далеким в любовных отношениях человеком на ровном месте. Сам разберется. Парень разочаровано проводил взглядом высокую фигуру в белом халате, а потом просто потянул несопротивляющегося Рука в сторону дома, расспрашивая о произошедшем. Хант, уже привыкший делиться своими мыслями по поводу дел, медленно рассказал о новом трупе, упуская подробности, и увлеченный, не заметил потемневших зеленых глаз собеседника. Ах, как бы он хотел остаться здесь еще чуть-чуть.***
В следующие несколько дней весь отдел был занят поисками так называемого «подражателя», а патрули на улицах продолжались в надежде наткнуться на след самого Потрошителя. Результатом кропотливого поиска стал адрес возможного убийцы, который подходил под описание извозчика. Идия Шрауд был родом из Греции и вел довольно уединенный образ жизни — обеспечивали его родители, работающие за границей, а других родственников у него попросту не было (даже если он и утверждал обратное). Однако в его личном деле была приписка о неконтролируемых вспышках агрессии, которая не сильно то и мешала ему жить, до недавнего времени. Но в доме подозреваемого следователей ждала ужасная картина висящего за перерезанную шею на веревке молодого человека со вспоротым животом. Кровь все еще капала на пол, где уже образовалась лужа, в которой лежали несколько листов бумаги. Стук капель гулким эхом отдавался в пустом доме и головах ворвавшихся людей. Кажется, Потрошитель опередил их на полчаса или чуть меньше. — Да как, черт возьми, это возможно? — воскликнул один из младших офицеров. — Все окна целы и закрыты, а соседи уверены, что в дверь никто не входил и не выходил. — Меня волнует другой вопрос, — Лич опасно прищурил глаза, — как Потрошитель узнал? Никакой информации в газеты мы не давали. — Возможно, он следил за следствием изнутри, — сказал Риддл и поднял, лежащий на полу лист бумаги, который содержанием походил на предсмертную записку. — Или подражатель сам раскрыл свое местоположение. Роузхарт передал исписанный кривым и косым почерком лист. Сразу было видно по скачущим и некоторым отсутствующим буквам, что писавший излишне волновался и нервничал, а конец записки вообще напоминал набор слов или даже букв. — Хотите сказать, что преступник сам вызывал себе палача? — в удивлении поднял брови Рук, заглянув в бессвязное письмо, и его сковало тревожное чувство. — Чтобы освободиться от мучающих его кошмаров и галлюцинаций о погибшем младшем брате? — Выходит так, — устало кивнул Джейд, который задумчиво оглядывал комнату, а потом замер, прислушавшись. Среди тихого гула голосов снаружи и стука капель крови был еще один звук, похожий на музыкальную шкатулку. Мужчина выставил всех посторонних и пошел на уже более четкий звук, который шел из-под дивана. Источником мелодии действительно оказалась музыкальная шкатулка, которую будто сделали только недавно. Мелодия была тихой и нежной, больше похожей на колыбельную. Колыбельную? Рук замер, когда прислушался к знакомому мотиву, а сердце ухнуло куда-то вниз. Этого не может быть. Я отведу тебя в страну грез сквозь дождливую ночь, туда, где звезды ярко сияют. Он не помнил, как сорвался с места, пока в голове проносились тысячи мыслей и сопоставлялись с реальностью. Выводы были просто безумными. Этот ребенок не может быть Потрошителем. И хотя ты не найдешь там ни золота, ни серебра, нечто гораздо ценное будет ждать тебя там. Но как бы быстро он не бежал, в доме его больше никто не ждал. Кейтер, сидящий около окна в вагоне поезда на пути в Эдинбург, постукивал по прохладному стеклу и уткнулся в него лбом. Он бы хотел остаться. Очень хотел. Однако он встретиться с ним в другой раз. И сегодня ночью пока мир будет спать, мы вернемся домой со звездой, что всегда будет с тобой.