End of the world or end of the darkness?

      — Мы не так тебя воспитывали! — Марк не повышал голос, но вкладывал в него столько силы, что звучало очень громко. Он только успел скорбно заломить брови и сделать вдох, чтобы разразиться ещё какой-нибудь фразочкой на вроде предыдущей (по его лицу это хорошо видно), но Джисон успел аккуратно перебить за секунду до:       — Папа, я не беременный!       Чан, сидевший рядом, взятый для поддержки, едва сдерживал смех, наблюдая развернувшуюся сцену.       — А ты чего смеёшься? — Марк мгновенно оказался около его кресла и упёрся ладонями в подлокотники, нависая весьма угрожающе, пусть его фигура и значительно уступала фигуре Бана. — Ты ведь должен был его беречь от альф!       — О, я берёг его! Как мог. Спросите у Ёнджуна — его нос до сих пор периодически посвистывает, — как ни в чём не бывало сдал он друга. — Вот только…       — Что?! — ошарашенно переспросил Марк, а затем отстранился, уселся рядом на пол и начал смеяться так, что, казалось, стёкла задрожали в оконных рамах.       — Дорогой… Пока мы были не вместе, — муж — Джексон — устроился почти сразу рядом с дарящим и попытался заглянуть тому в лицо, но не тут то было — оно так и продолжало оставаться опущенным, а смех всё продолжался, — тебя случайно в это время никто не бил по голове?       За что боролись — Джексон мгновенно получил после своего вопроса лёгкий подзатыльник, а затем на него посмотрел счастливый Марк (будто и не он его ударил), который, чуть похрюкивая, пояснил:       — Я решил пошутить, — и снова залился во весь голос.       Ответы на это прозвучали практически одновременно:       — Так и знал, — от Чана.       — Моим родителям явно надо поспать нормально, — от Джисона, который пытался спровадить папу в постель каждый раз, как тот слишком зарабатывался, но тот живым точно не дастся. Отец же его в принципе был человеком неуловимым, ещё даже того, когда они все жили за стенами, и вечно деятельным, так что с ним дарящий даже не рвался поговорить или повлиять.       — Что вы сделали с моим мужем? — от Джексона, вернувшегося лишь час назад из разведывательной поездки, в которой был вместе с Ёнджуном (с которым им явно теперь предстоял серьёзный разговор). — Отсутствовал всего полтора дня!       — А то ты не знаешь, что он почти не спит, — младший дарящий закатил глаза, после наградив отца осуждающим взглядом. — Собственно, как и ты сам. Может, проведёшь время с ним, а не разъезжая по окрестностям?       — Ты что-то слишком борзый стал, — Джексон попытался состроить серьёзность, а Банчан усмехнулся, не сдержавшись, вслух, поскольку выглядело это комично. Старший на него шикнул, затем вновь обращаясь к Джисону. — Ты ведь знаешь, чем мы занимаемся последние две недели.       — Ну, не подготовкой к моей свадебной церемонии точно, я вам о ней только рассказал. И до сих пор никакого мнения на этот счёт не получил.       Пока родственники продолжали препирательства, Чан с любопытством наблюдал за ними и думал о том, что они все, находящиеся в этой комнате, читали слишком много книг — сценку как будто из них украли (о, за неимением лучшего, когда всё имеющееся уже было изучено, альфы не брезговали и романами, которые профильно скорее для дарящих).       — А вы чего молчите? — огрызнулся Джисон, когда препирательства с отцом ему надоели.       — Начнём с того, что я вообще не знаю, зачем ты позвал меня? У тебя же классные родители, чего ты ждал ещё от них?       — Вот из-за того как раз, что они слишком классные, я, как дурак, надеялся, что ты, будучи серьёзным альфой и моим другом, этот цирк прекратишь!       — Так Минхо же тоже серьёзный, вроде, — задумчиво проговорил Чан, нахмурившись и всё равно понимания не получив.       — Он тебе мстит, глупенький, — сказал Марк, поднимаясь с пола и отряхивая одежду от несуществующей пыли, ведь в доме у родителей Джисона царил идеальный порядок, что весьма, в целом, объяснимо, — оба дома бывали только за тем, чтобы поспать. По крайней мере последние две недели — с тех пор, как кабинет-лабораторию дарящего устроили в другом доме, пустующем. Который очень под это подошёл и позволил разделить дом и работу (как будто это помогло). — Это же очевидно.       — Мстит?       — Я бы сказал, что месть на троечку, — покачал тем временем головой старший, явно не одобряя. Только не слишком понятно было — саму месть или то, что она вышла так себе. — Мог бы и изобретательность проявить. Такие мозги, такие родители, — говорит, явно подтверждая второй вариант, заставляя Чана громко и тяжело вздохнуть. — А, кстати, за что ты его так? — Джисон мгновенно насупился и упорно молчал, тем самым выдав правоту своего папы, в которой, впрочем, к тому моменту уже никто и не сомневался. — Наивный. Если хотел, чтобы мы напали на Чана, мог бы придумать что-то. Например, что это он тебя домогался.       — Хэй! — возмутилась всё-таки жертва ситуации, выглядя оскорблённым, в то время как Марк лишь развёл руками:       — Услышав такое, мой муж сперва бы тебя уложил одним ударом на землю и только потом, возможно, подался бы в обсуждения и выяснения.       — А за что ты, в таком случае, Ёнджуну мстишь? — решил уточнить озадаченный Джексон, который чувствовал себя полным идиотом. Впрочем, его вопрос подтверждал непонимание ситуации, чем поспешил воспользоваться Чан, пока дарящие не забили гвоздь к крышку гроба друга:       — А он вроде как к моему Хёнджину лезть пытался. Так я слышал. Но вы правы — лучше мне самому с этим разобраться, — уверенно кивнул, поджав губы и всем видом продемонстрировав раскаяние. — Это чрезмерное общение с вашим сыном на мне дурно сказывается.       — Хэй! — на этот раз уже возмутился Джисон, приблизившись к другу, которого стал немного готов записать во враги, и ударив того по плечу.       — Я понял! — неожиданно громко озвучил своё озарение и щёлкнул пальцами Марк, заставив остальных присутствовавших вздрогнуть. — Ты же его усыпил тогда! Перед нашей с вами встречей.       Банчан мгновенно пришёл к выводу, что слова эти имели вес и звучали как правда, поэтому снова посмотрел на Джисона и покачал головой, что позволило наблюдать на лице того смесь вины и злости, которая действительно имела место быть.       — Да идите вы все, — не найдя ничего лучше, дарящий развернулся и широким шагом пересёк комнату, чтобы уйти, но не тут то было — в проёме появился альфа, который заставил его покрыться мурашками и ощутить холодный ужас внутри. Не из-за самого появления, из-за вида — тот выглядел так, словно на войну собрался, ещё и с явной готовностью погибнуть во имя святого и сущего.       — Добрый день, Марк, Джексон, — кивнул Минхо поочерёдно обоим, а затем сказал, не глядя на напряжённо стоявшего рядом дарящего. — Нам нужно поговорить.       — Конечно, Минхо, — папа Джисона, в парне, точнее теперь уже — в женихе, сына души не чающий, раскрыл приветственно объятия и пошёл ему на встречу, пока, одновременно с этим, отморозившийся младший одними губами велел другу: «Пошёл вон, предатель».       Когда Бан проходил мимо него, Хан таки подмигнул, что как будто послужило свидетельством довольно быстро отпущенной обиды.       По крайней мере, альфа на это надеялся.

***

      — Он тебе, как брат, — смеялся Хёнджин, когда полностью выслушал рассказ своего альфы о произошедшем в доме родителей друга и когда они уже перебрались из гостиной в кухню, чтобы приготовить ужин, — конечно, он забудет об этом уже сегодня вечером. Просто не мог смириться, пока хоть как-то тебя не уколол, — после этих слов дарящий задумался на секунду, сдвинув на столе кружку, а после спросил. — А как в целом реакция родителей-то?       — Марк, по ощущениям, любит Минхо больше самого Джисона, что, впрочем, Хан и сам говорит вслух, а Джексон постоянно с тем ездит в дозор и выглядит чрезвычайно довольным. Полагаю, они с радостью примут его в семью, — обыденным тоном резюмировал Чан.       — Чего тогда он боялся? — непонимающе переспросил дарящий, поднявшийся из-за стола и потянувший носом. Уже через секунду он оказался рядом с шипящей едой. — О, мясо почти готово.       — Что они плохо воспримут поспешность… Э? Да и браки уже лет сколько никто не заключает? Сто? Даже его родители, если выражаться корректно, в нём официально не состоят. Поэтому и боялся, — Чан перебирал пальцами по небольшой салфетке с вышивкой, увлекшись рассуждениями. — А вот у Минхо в семье ситуация другая, потому и он сам хочет такого. На примере, так сказать, всё видел…       — Вот и я об этом думаю… Ведь его родители и Ёнджуна состоят в браке, разве нет? — Чан неопределённо пожал на это плечами и ушёл сразу в свои мысли, поскольку Тэхён и Чимин официально, насколько он помнил, отношения не закрепляли. Из глубин дум вытащила его машущая ладонь младшего перед глазами. — …так ты мне объяснишь?       — Извини, — неловко улыбнулся тот, поймав руку дарящего и сжав его ладонь в своей. — Дело в том, что, как ты сам знаешь, в месте, где мы жили… — эта часть объяснения вызвала заминку, поскольку вновь вернулся к рассуждениям — как рассказать так, чтобы не задеть старые раны своего дарящего? Напоминать ему о травмирующих событиях не хотелось, контекст вообще не о том — так что это и не нужно было, но как обойти…       — Всё в порядке. Это же наша история. А сейчас я здесь. С тобой. В безопасности, — после этих слов Хёнджин тепло улыбнулся и решил уточнить, протянув свободную руку и погладив альфу по щеке. — А тебе теперь придётся бить Ёнджуна? Во имя сохранения легенды о его интересе ко мне?       — Над этим ещё предстоит подумать, — сказал с лёгкой усмешкой Чан, склонив сперва голову набок и подавшись к ласкающей ладони, а после поднимаясь и обнимая Хёнджина, только отошедшего, чтобы заняться овощами, со спины. — Но… Если он снова получит по носу — никто, полагаю, возражать не будет? — получив тихо согласие — дарящий всегда замирал, когда Бан был так близко. Когда становилось так комфортно и спокойно. А тот всё понял, да и развёрнутые ответы на простую мысль не требовались. — Вообще, браком называли союз, который заключался либо формально, либо церковно, — неожиданно продолжил предыдущую тему он.       — Тебе лучше сразу давать пояснения, иначе…       Чан заставил дарящего забыть о лёгком бубнеже, который грозил разгореться, — прижался ещё крепче и поцеловал в щёку, из-за чего Хван моментально успокоился и готов был дальше слушать.       — Формально — это как бы на бумаге. Проводились церемонии, подписывались документы. Церковно — это грубое определение, но под ним имею в виду, что союз заключался перед Богами.       — О, мы читали про богов недавно! — восторженно проговорил Хёнджин, развернувшись в кольце рук и посмотрев прямо альфе в глаза, почти немигающим взглядом голубых глаз. — У разных… Стран? — одобрением послужил короткий кивок. — Да, стран. У разных стран они были разные. Мне больше всего понравились египетские и норвежские боги! У них красивые имена и истории.       — Действительно так много информации изучали? — чуть удивлённо уточняет Чан, а после сам понимает и произносит. — Марк и Джисон. Первый привёз библиотеку свою небольшую, а второй выбрал из неё книгу, которую стоит почитать. Да?       — Ты так хорошо их знаешь, — улыбнулся Хёнджин, прислонившись своим лбом ко лбу альфы. — Как ты тогда не понял, что твой друг хочет отомстить? — решил подначить, за что в ответ получил по недавно выявленному слабому месту — щекотку в районе правого бока. — Стой-стой-стой. Хватит, прошу, — смеётся, кидая мученические взгляды и одновременно пытаясь уворачиваться, вынуждая прекратить пытку. Едва выпрямившись, дарящий поблагодарил — поцеловал в щёку. — Спасибо, что рассказал.       — Без проблем, — улыбнулся в ответ альфа, позволив ему развернуться и продолжить готовку, после обняв снова по спины и положив подбородок на плечо.       Незаметно, Чан снова задумался.