***
Чонин привык отталкивать всех, если они дышат рядом с ним в расстоянии метра. Но однажды, Сынмин не болтал столько, как обычно; улыбался меньше и продолжал проваливаться из их разговоров, даже если имел возможность отвечать. Чонин сдержался от вопросов, но ничего не смог сделать со складкой меж его бровей, которая сразу появлялась при виде состояния Сынмина. Позже, когда они вернулись в свои комнаты, Ким залез на кровать Чонина, и мгновенно скрутился на груди последнего, прижимаясь ухом к месту, где находится сердце. — Прошу, — ломанным голосом выходит из Сынмина, а его кулак крепко сжимает футболку Яна. Он тяжело сглотнул и сердце Чонина дрогнуло вместе с ним. — Просто-- дай мне послушать твоё сердцебиение. Чонин осторожно обнял Сынмина, ибо тот дрожал. Футболка оставалась сухой, значит он не плакал. Младший гладил его по волосам и пел песни, пока дыхание Сынмина не стабилизировалось и он сам не упал в сон из усталости. Когда Ян проснулся утром с Сынмином, все еще лежащим у него на груди, он уставился на мешки вызванные стрессом под глазами, и его осенило: он предпочел бы быть щекотливым и позволить Сынмину быть рядом с ним, нежели позволять ему быть одному, когда тому будет плохо. Парень снова закрыл глаза, пробегаясь рукой по волосам Мина. Это не чувствовалось неправильным.***
Чонин хихикает, наблюдая, как глаза напротив все еще теряются в удивлении, рот приоткрыт, и он гладит его по щеке костяшками пальцев. — Ты такой милый, как мне с тобой быть? Но затем на лице появляется хмурый взгляд, и он кладет голову на плечо Сынмина, а его дрожащая рука из волнения, которое вкипает уже у горла, сжимает тонкое запястье Сынмина. — Минни. Хён. Скажи что-то. Их близость на расстоянии одного вдоха позволяет почувствовать дуновение воздуха от смеха Сынмина, и его вибрацию груди. Однако, его только осеняет, когда Сынмин обнимает его. — Я рад,— говорит Ким, и Чонин явно может услышать улыбку в его голосе, — Я думал, что воображаю всякое, — смеется он, но Чонин знает этот звук. Он нервничает. Сынмин ужасно нервничает. Руки Сынмина дрожат. — И казалось, что все мне врали, чтобы я не грустил. Его руки на ладошках Сынмина сжимаются сильнее, он отходит и отпускает их, когда Сынмин шипит тихое "Прости". Звезды снова сияют в глазах, и радость переходит в самую красивую улыбку, которую Чонин когда-либо видел. — Скажи мне еще раз, — говорит Сынмин с сияющей улыбкой, которая создает впечатление, будто из-под его кожи светит солнце. — Скажи мне ещё раз, что ты любишь меня. Скажи мне, что ты хочешь меня. Чонин лыбится, заставляя ещё одну звезду в глазах старшего зажечься. — Плохой щенок.— возмущается тот, в шутку ударяясь лбами, вызывая "ауч" соскользнуть со рта Кима. Он смеётся, наблюдая за тем, как его лицо съеживается от боли. — Для чего это было? — грозно смотрит на него Сынмин, хотя в глазах Чонина больше похож на надутого щенка. — Потому что ты меня напугал,— Он упирается лбом в Сынмина, глядя ему прямо в глаза, —Я думал, что должен потерять тебя из-за бешеной белки. Я думал.. — он закрывает глаза, сглатывает и снова открывает их. — Я думал, ты всегда будешь смотреть на меня только как на младшего брата. Он берет обе руки юноши напротив и целует их, окрашивая лицо в розовый цвет. — Я думал, что у меня никогда не будет шанса. — Дурачок,— улыбается Сынмин. Затем он клюет Чонина в губы, что заставляет второго заикаться, и очаровательный румянец растекается по его щекам. — Вот настолько я тебя люблю. Чонин сильно кусает Сынмина за нос, и не прекращает, пока тот несколько раз не ударит его в грудь. _ Это больно,— скулит Сынмин, потирая покрасневший нос. — Ты так мило выглядишь, — беззастенчиво улыбается Ян. С меньшим весом в груди и Сынмином в руках ему стало намного легче дышать. — Ты садист, - смотрит на него Сынмин. Он просто посмеивается и целует Мина в губы. Несмотря на протест в ответ, тот все еще целует и обвивает руками шею Чонина, притягивая его ближе.