Серебряное пламя

      Бешеный стук своего собственного сердца был для него лучшей музыкой. Лучше было только спасительное, последнее, вымученное кряхтение Килиана Сатера. То, как он смотрел на него в последние секунды. Он постоянно вспоминал его умиротворенное белоснежное лицо, его теплую кожу и то, как огнем пылали волосы мальчишки. Но по прошествии нескольких дней все это ему наскучило. Так ли оно было прекрасно? Ему хотелось знать: предел ли это? Он не хотел, чтобы это было лучшим, что он слышал, что он видел, что он чувствовал. Ему хотелось, чтобы после этой грани, которую он пересек, следовала другая, затем третья, четвертая, в глубине души он мечтал о том, что перед ним будет бесконечное множество граней, которые он после пересечет. Сомнений не было. Килиан просил его о помощи, все в нем буквально кричало о желании быть спасенным, однако он жалел, что помог ему. Мальчишка не был достоин. Но через секунду в его голове словно взрывались искры, и он кричал от собственной глупости. — Он был совсем не плох. Я был обязан ему помочь. Я не могу выбирать. Выбор пал на меня, я обязан.       Тогда его лицо ослеплялось безупречной белозубой улыбкой — он не должен жалеть о спасении. Никогда. Его глаза закрывались, и вместо темноты перед ним показывался Килиан. Он не был похож на себя старого. Парень был свободным, под его ногами валялись разломанные цепи. Он стоял перед Сатером, осматривал его. Глаза слезились. Килиан вдруг упал на колени и подполз к его ногам, он посмотрел на него снизу вверх и зажмурился, словно увиденное ослепило его. — Спасибо за спасение. Спасибо.       Он почему-то был в плаще, и Килиан целовал его подол. Ему хотелось скривиться, но он вдруг вспомнил, что теперь мальчик чист. Он помог ему. Он его спас. — Спасибо, — вновь прошептал подросток и прижался к ткани лбом. — Спасибо.       Когда глаза были открыты, на его щеках были теплые соленые дорожки от только что скатившихся слез. Он был счастлив. В следующий раз он не допустит ошибок, в первый раз ему простили их, эти оплошности, его глупость, но больше он не станет играть с судьбой, с жизнью. В следующий раз будет лучше. Он будет лучше. Он научится, но не методом проб и ошибок, для него это недопустимо, перед всем, что ждет его дальше, на его безумном длинном пути, он должен был подготовиться. Он закрыл глаза, вдохнул и отпустил себя, заваливаясь спиной на кровать. Он сможет. Он справится. Он поможет тем, кто нуждается в этом.

***

— Что за чертовщина? — Тисон ворвался в кабинет очередного высшего чина. Зашел своим быстрым шагом, прикрыл дверь и, сложив руки на груди, вопрошающе посмотрел на сидящего перед ним. — Тисон? — Мужчина на кресле потянулся и взглянул на младшего офицера. Местами поседевшие волосы мотнулись от резких движений, и Фредер поспешил их убрать. — Что случилось? — Мистер Фредер, почему мое дело закрыто? — Парень поджал губы, отчего они сложились в тонкую, еле заметную линию. — Так это же обычная передозировка, нечего надумывать себе лишнюю работу, бумажной волокиты потом не оберешься. — Он пожал плечами, начиная разминать затекшие от монотонной работы руки. Затем Фредер поднял голову, словно удивляясь, что их разговор еще не закончен. — Но это, черт возьми, не обычный передоз. Я же говорил, нож совершенно точно не из того дома! — Да и черт с ним, с тем ножом, что же ты к нему прицепился!.. — По лицу старшего заходили желваки, и он громко стукнул кулаком по столу. — Да потому что! — Райан, — вдруг громогласно позвал его мужчина, — я взял тебя под свое крыло по просьбе твоего отца и моего лучшего друга, но так и знай, если ты и дальше будешь создавать проблемы отделу или мне — ты вылетишь отсюда! Ты понял меня?       Тисон поднял голову, чтобы взглянуть в глаза представителю «справедливости». От добродушного представительного вида Фредера ничего не осталось. — Я понял вас, дядя. Я очень много чего понял. — Да? Что же? — Мужчина вернул себе доброе расположение духа, откинулся в кресле и потер пальцами переносицу. — Я в вас разочаровался. — Парень швырнул папку с делом на стол и громко хлопнул дверью, понимая, что это единственное, на что он сейчас способен.       Его коробило от всего того, что происходило здесь. Коробило от приторных улыбок женщин, от завистливых лиц коллег. Его бесило их наплевательское отношение ко всему. Его все бесило. Бесило отношение СМИ к любому делу. «Обычных передозов слишком много, чтобы освещать каждый, а это дело похоже на передоз», — раз за разом вспоминались ему слова недавней подруги. — Ты — слишком ты, Райан Тисон, чтобы работать офицером, — эти шутливые слова матери, сказанные ему перед поступление в академию, он вспомнил именно сейчас. — Ты как обычно была права, и мне как обычно тошно от этой правды. — Тисон поправил рубашку и одернул рукава пиджака. Он не станет оставлять все так, в конце концов, он давно не ребенок.       Забросив все необходимое в портфель, он немедля поспешил убраться из офиса. Раз его дело, которым он собирался сегодня заниматься, закрыто, то и делать ему здесь нечего. — Тисон! — окрикнул его вышедший из кабинета Фредер. — Куда ты собрался? Райан! — Домой, разве я не заслужил отдыха? Я так быстро закрыл дело. — Он скривился, словно смотрел на что-то отвратительное, и вылетел за двери, так же быстро запрыгивая на мотоцикл, припаркованный неподалеку, направляясь домой.       Едва его нога успела ступить на порог собственной квартирки, как телефон в кармане противно зажужжал, зазвенел, выбивая все мысли из головы и заставляя Тисона споткнуться. — Черт, — ругнулся парень и достал телефон из кармана, наваливаясь спиной на стену. — Сэр Джер? Какие люди!.. — Ради приличия мог бы и назвать меня отцом, ничего бы с тобой не стало. — Хорошо-хорошо, отец. По какому поводу звонишь мне? — Как у тебя дела? — Райан усмехнулся. — Зачем спрашиваешь, если твой друг уже нажаловался на меня? — Динамик зашумел, Джер выдохнул. — Что случилось с послушным парнем, который бегал рядом со мной и Сици? — Прости, не понимаю, о ком ты говоришь, у меня есть послушный брат? — Парень усмехнулся, сбрасывая кроссовки и заходя в свою комнату. — Они закрыли дело, показавшееся им похожим на передозировку. — А это так? — Тисон замолчал, но вскоре отмер и заговорил: — Нет. Нет, это точно не обычная передозировка, я в этом уверен. — Твоя настойчивость может навредить кому-то? — Разве что мне самому. — Рай заправил волосы и посмотрел на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Сегодня у него появится время для нормального ужина. — Тогда я не вижу никаких проблем. — Действительно, кроме огромного списка тех, что я могу зачитать, начиная тем, что мое дело закрыто, и заканчивая тем, что я только что сбежал из отдела, перед этим хорошенько выбесив твоего друга. — Фредер никогда не был моим другом, он слишком назойлив и ненадежен. — Джер на другом конце усмехнулся, словно вспоминая что-то. — Но не думаешь ли ты, что Фредер — последнее звено пищевой цепи? Где тот Райан, который делал что угодно, но получал желаемое? Найди кого-то выше. Если твое дело им не понравится, намекни на процветающую коррупцию, я уверен, что это несколько приведет всех в чувство. — Да какая коррупция, папа? — Ты все еще наивен, как когда только решил стать офицером. Если ты чего-то не видишь, вовсе не значит, что ничего нет. — Вдруг Джер тяжело вздохнул. — Подумать только, я только что собственными руками загубил возможное увольнение сына-трудоголика и вместо этого дал ему возможность обойти какие-то преграды. Райан, скажи, мы с твоей матерью вообще сможем понянчить внуков? Может, тебе помочь найти девушку? Райан. Я прошу тебя. Мы готовы к любой: брюнетка, блондинка, рыжая, даже нелегальная эмигрантка. Райан, какая угодно, а? — Меня и сейчас все устраивает. — У тебя есть кто-то? Кто она? — Есть, конечно. — Райану очень хотелось сказать отцу, что она самая нелегальная эмигрантка из всех возможных. — Моя единственная избранница. Работа.       Джер недовольно выдохнул и практически прокричал в динамик что-то похожее на: — Это не то!       Что-то похожее, потому что Тисон предусмотрительно отодвинул телефон от себя подальше. — Ну а если серьезно, почему нелегальная эмигрантка? Откуда ты вообще это взял? — На днях я понял, что мое отчаянье достигло своего максимума, и я согласен даже на это. Даже на нелегальную эмигрантку. — Ты ведь знаешь, что это далеко не максимум, я имею в виду, нелегальная эмигрантка? Серьезно? Мне кажется, это минимум, но никак не максимум. Есть, например… — Не успел Тисон закончить, как отец его пронзительно закричал в трубку. — Не смей, Райан Тисон, я не хочу думать, на что я буду согласен через еще несколько лет! Нелегальная эмигрантка — максимум, который я могу тебе предложить. — Мне кажется, на самом деле ты еще не настолько отчаялся, чтобы до конца свыкнуться с той мыслью, что я действительно могу привести к вам какую-нибудь нелегалку. — Ты же не станешь? — В голосе появились какие-то странные нотки, и Райан хмыкнул. — Я же говорю, еще не до конца отчаялся. — И звонок прервался. — Нелегальная эмигрантка, надо же. Стоит ли мне действительно проучить их? — Парень, посмеиваясь, направился на свою кухню с четкой и яркой мыслью, что он сам еще не настолько отчаялся, но через пару лет, возможно… В голову его просочились мысли о выражении лица родителей, когда он представит им девушку — буквальный предел их отчаянья, и безудержный смех вырвался из груди. Нет, так он никогда не сможет построить отношения.