***
Следующие несколько дней в школе проходят откровенно говоря ужасно, ведь Чонгук то и дело сталкивается с бесконечными насмешками со стороны Йери, которая называет его любовником брата. Что хуже, это производит неправильное впечатление на остальных, и вскоре весь класс думает, что он спит с собственным братом. Йери подначивает его, напевая Sweet Home Alabama в коридорах, и Чонгук в смущении бьётся головой о шкафчик. Наступают выходные, и это как глоток свежего воздуха для всех. Они сдают тот чертов проект по математике, который списывали всем классом, и бегут к машине, спасаясь от дождя. На дворе достаточно прохладно, а Чонгук, как на зло, не взял сегодня куртку, поэтому он увеличивает температуру, когда забирается в салон. — Ты хочешь нас поджарить, чёрт возьми? — возмущается Йери и, на ничего непонимающий взгляд сбоку, демонстративно её понижает. — Сука, мне... — Сейчас позвоню Тэхёну. Пусть он тебя и возит. Чонгук дуется и убирает руку с панели от греха подальше, прижимая колени к груди. Скорее всего, это не пустые угрозы, он свою подругу знает. Поэтому прикусив язык, он с предвкушением наблюдает, как та выруливает из парковки в направлении своего дома. Сегодня они идут на вечеринку. В ход пойдут всякие маски для лица, скрабы, косметика и прочие женские безделушки, ведь Йери планирует подкатить к девушке по имени Суён, по которой она сохнет примерно столько же, сколько и Чонгук по Тэхёну. Печально. И вот, он сидит на кровати в чужом доме и слушает какую-то слащавую к-поп песню, которая, по мнению Чонгука, не нравится никому, кроме его чокнутой подруги. Атмосфера наилучшая, на фоне сменяется Likey, и он вытягивает каждую ноту этой песни, пока Йери красит его ногти в черный цвет. Снизу доносятся голоса, но Чонгук знает, что там только родители девушки и её младшие, так что пока он чувствует себя в безопасности. Тэхена не будет дома допоздна, потому что у него какая-то супер важная встреча, на которую он должен был пойти. (Или, по словам Йери, обычная гулянка, где Тэхён со своими дружками пьют весь день до потери пульса. Чонгуку трудно поверить в то, что такому, как Тэхён, это нравится, но опять же, бóльшая часть того, что он знает о нем, – информация из уст младшей сестры). — Мина разрешит нам остаться на ночь? — спрашивает Чонгук, дуя поочерёдно на каждый палец. — Нет, чертова сука, — Йери закрывает лак для ногтей и встаёт, чтобы убрать его. — Её родители будут дома утром, поэтому мы должны вернуться. — Возьмём такси? Она качает головой. — Марк сегодня не пьёт, он сказал, что отвезет нас. Чонгук кивает, слушая их дальнейший план. Он становится немного безбашенным, когда выпьет, поэтому любит быть осведомленным во всём, прежде чем напиваться. Что уж говорить о нескольких бутылках соджу, припрятанных ими под грудой одежды в его шкафу. Если родители узнают – ему конец. Прощай, беззаботная жизнь, ты была так прекрасна. Йери достает блестки и помогает ему нанести их на лицо, потому что, да, Чонгук абсолютный профан во всем, что связано с макияжем. — Я выгляжу чертовски сексуально, — подбегая к зеркалу, он в восторге раскрывает рот, осторожно касаясь блесток. Все это в сочетании с его черной рубашкой и джогерами от Adidas заставляет присвистнуть, а Йери закатить глаза. — Красавец, — она отходит от зеркала, когда заканчивает со своим розовым блеском, аккуратно подведённым вдоль глаз и скул. Розовый укороченный топ с ярко-розовой юбкой смотрятся очень необычно и оттого хорошо на ней. — А как я выгляжу? Чонгук усмехается. — Я бы тебя трахнул, если бы мне не нравились парни. — А я тебя, если бы не было Суён, — хихикает Йери. Она убирает стойку в ванной, пока Чонгук просматривает входящие. Пишет маме «я в порядке, остаюсь на ночь у Йери», отвечает на несколько сообщений от друзей и просто отписывает людям, чтобы сохранять активность в сети. Уже через пять минут, рука об руку, они спускаются вниз к семье, к которой, на удивление, присоединился и Тэхён. Чонгук в панике утыкается взглядом в пол, пытаясь незаметно свалить, но подруга вовремя цапает его за запястье, пригвождая к месту. На лице старшего появляется веселая ухмылка, когда он склоняется над кухонной стойкой за орехами и низким голосом тянет: — Хорошо выглядишь, Чонгуки. А Чонгук что? Чонгук, кажется, задыхается. Тэхён назвал его по имени, да ещё и этим Чонгуки... — А что насчет меня? — надувается Йери. Он подходит и взъерошивает ее волосы. — Я вижу тебя каждый день, уродина. — Выражения! — кричит им миссис Ким из соседней комнаты. Тэхён снова переводит взгляд на Чонгука, оглядывая его с ног до головы, и второй хочет прямо сейчас раствориться в воздухе. Он съёживается и тянет Йери за руку, но та остаётся на месте, получая от всей этой ситуации какое-то особое садистское удовольствие. — Ты занимаешься? — Тэхён слегка сжимает его бицепс, делая максимально серьёзное лицо. — Д-да, — голос предательски ломается, на что старший весело усмехается. — Очень хорошо, — и уходит, чертяка, возвращая Чонгука на землю. — Позвоните мне, если нужно будет забрать.***
Что смешно, им действительно требуется помощь после того, как Йери заставляет Марка выпить, подкупая его поцелуем. Она в свою очередь напивается так, что её рвет, и Чонгуку приходится держать её за волосы, когда ту тошнит над унитазом. Сам же он почти трезвый, ведь ограничился только тремя шотами и несколькими бутылками пива. Поэтому сейчас, находясь в чужой ванной, он начинает заметно нервничать, пока одной рукой пишет Тэхену, а второй всё так же придерживает подругу. Могу я принять твоё предложение заехать за нами? Уже поздно, около двух, и Чонгук даже не уверен, что Тэхён ещё не спит. Хотя он же студент колледжа, разве это не говорит об испорченном графике сна и поломанной психике? Йери вытирает рот и хнычет: — Может домой? — Сейчас поедем, — говорит Чонгук прежде, чем она снова склоняется над унитазом, извергая всё, что осталось в её желудке. Телефон вовремя высвечивается входящим сообщением. Конечно адрес? Чонгук сообщает их местоположение, после чего принимается поглаживать Йери по спине и поить её водой, отбиваясь от всех, кто пытается подойти и посмотреть, что происходит. Это не то, чего он ожидал от пятничного вечера, и, на самом деле, если бы это было при каких-либо других обстоятельствах, он был бы рядом с Йери. Но Тэхён должен забрать их сейчас. Тэхён. Он с облегчением покидает чужой дом, когда старший пишет, что уже на месте, поддерживая Йери, пока та, спотыкаясь, пробирается через траву к машине. Машина Тэхёна, к слову, серая, маленькая и старая, пахнет сосной, рвотой и потом. Чонгук открывает заднюю дверь и закидывает Йери на сидение, отчего та неуклюже разваливается в салоне. Тэхён весело хихикает. — Из-за чего она так наклюкалась? Чонгук морщится. — Суён отвергла её чувства, — он идет к пассажирской стороне и садится, оборачиваясь и проверяя девушку. Потому что, да, несмотря на то, что он хочет залезть к Тэхёну в штаны, он не хочет казаться дерьмовым другом. Однако та, кажется, довольна своим нынешним положением, поэтому Чонгук без зазрения совести поворачивается и улыбается парню возле него. — Ты пьян? — спрашивает тот, заводя машину. — Нет. А ты? — Чонгук съёживается, как только понимает, что ляпнул. Тэхен ведь не стал бы садиться за руль в нетрезвом состоянии, черт возьми. Старший только усмехается. — Нет, конечно. Разве я похож на преступника? Чонгук шуточно толкает его в плечо. — Ты ведь тоже несовершеннолетний. У нас разница всего год. — Я этого не знал, — слабо удивляется Тэхен. Может быть, Чонгук более пьян, чем он первоначально думал, ибо как объяснить то, что он начинает так много болтать? — У меня есть подруга, которая встречается с парнем из колледжа, и это странно, хотя в этом нет ничего странного, — ты все еще говоришь? Ради Бога. Прекрати. — И, однажды, я сказал ей, чтобы прекратила всё это, потому что, ну, сила динамики, понимаешь? Но она такая: «Нет, он любовь всей моей жизни», и это чертовски глупо, потому что он плохо с ней обращается, а она ослеплена любовью, — заткнись, Чонгук! — Но с нами этого не случится, потому что у нас только год разницы. — Что будет, когда мне исполнится двадцать? — спрашивает Тэхён, размышляя над этой идеей. У него огромная такая ухмылка на пол лица, что очень и очень нехорошо. Не отвечай на вопрос. Ради всего святого, Чонгук. Не отвечай на вопрос. — Два года – не так уж и много, к тому же я знаю тебя очень давно, так что это не было бы странно, — блять, — и твой колледж не далеко, ну, часа два езды. Ха, два года, два часа! Смешно. Но ты такой классный, знаешь. Помнишь, тот раз, когда я был на первом курсе? Тебе пора остановиться. Ты должен остановиться сейчас же. Ты не можешь разболтать ему все свои секреты, черт. А если сделаешь это, то тебе придётся прыгнуть с моста, потому что утром, когда ты обо всем вспомнишь, ты очень сильно пожалеешь. — Мы с Йери вошли в твою спальню, когда ты трахал того парня. Ты был таким красивым с растрёпанными волосами и влажными губами, что я не мог оторвать взгляда. Тэхён сдерживает смех, въезжая в свой район. Слава богу, этот дорожный драйв почти закончился. — Да, я помню. Ты много думаешь об этом, Чонгук? — Ага, — бляяяяять. Все, точка невозврата пройдена. — Когда-нибудь мне придется показать тебе, каково это быть подо мной, — кидает он так небрежно, что на мгновение Чонгук думает, что это должно быть что-то целомудренное. Но нет. Ким, блять, Тэхён, только что сказал, что собирается однажды нагнуть Чонгука? Слава богу, их дом находится в передней части квартала. Чонгук выскакивает из машины, прежде чем она останавливается, тянет Йери с заднего сиденья на руки, и торопливо волочит её по дорожке к гаражу. — Я проверю, чисто ли на горизонте, — шепчет Тэхён и кладёт руку на поясницу, чтобы обойти его. Сердечный приступ заказывали? Получите, распишитесь. Дверь со скрипом открывается, и Тэхён просовывает голову, прежде чем махнуть им рукой. Чонгук на цыпочках пробирается в комнату Йери и бесцеремонно бросает её на кровать. Она уже спит и без проблем сворачивается в углу на левой стороне кровати, неосознанно освобождая место ему самому. Чонгук нежно улыбается своей лучшей подруге, на мгновение забывая, что Тэхён стоит за его спиной. — Ты в порядке, Фасолинка? — Тэхён хлопает его по плечу, заставляя чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности. — Д-да. Все хорошо. — Круто, — он сует руки в карманы и пятится к двери. — Ты должен мне за это кофе. — Да что угодно.***
Утро сопровождается легкой головной болью, которая, к счастью, не такая сильная, как у Йери. Ей уже нечем рвать, но это не мешает ей быть тошнотворной и раздражительной до дрожи. Они выпивают, вероятно, слишком много таблеток (привет, плохая печень) и сворачиваются калачиком на кровати девушки под розовыми светодиодными лампами, чтобы посмотреть Персону (в который раз). Тэхён заходит лишь однажды, чтобы проверить их состояние, пока они хихикают как дети малые, и Чонгук ловит себя на мысли, что очень хорошо помнит о тех вещах, которые вчера сказал, но, что более важно, он помнит то, что сказал сам Тэхен. Я должен показать тебе, каково это быть подо мной. Чонгук перекатывается под бок к Йери для удобства. Как он вообще до сих пор жив, зная, что это сказал Тэхён. В конце концов, ему звонит мать и зовёт домой на ужин, поэтому Чонгук с сожалением прощается с лучшей подругой. У двери, когда он уже надевает обувь, его ловит один чертяка, преграждая путь и окидывая непонятным взглядом. — Когда собираешься купить мне кофе? — Что? — Кофе. Я подвозил тебя вчера вечером и, думаю, заслужил его, — прямо говорит он, ковыряя ногти. Глаза Чонгука расширяются. Это все по-настоящему? Правда? Что чёрт возьми происходит? — Э-э, завтра утром? Могу заехать за тобой после воскресной службы. Тэхён удовлетворенно кивает. — Напиши мне, Чонгук. Вот оно, снова. Тэхён называет Чонгука по имени. Фасолинка, это приевшееся дурацкое прозвище, придуманное старшим четыре года назад уже не режет ухо, что очень и очень радует. Верите, Чонгуку никогда так не нравилось его имя.***
Все время после службы Чонгук нервничает, как перед экзаменом, практически бегая по комнате, в спешке сменяя торжественную одежду на повседневную. Он выбирает коричневые брюки и черный свитер, пользуясь возможностью, чтобы нарядиться, потому что знает, что Тэхён всегда одевается хорошо. Его родители спрашивают, куда он сбегает, но он не хочет вдаваться в подробности, поэтому просто говорит им, что собирается к Йери. Не совсем ложь, но и не правда. Вчера он вычистил свою машину в ожидании встречи, даже вынул сиденья, чтобы помыть под ними. Новый освежитель воздуха с корицей свисает с зеркала заднего вида, а на приборной панели танцует девушка хула. Чонгук слегка её щелкает, после чего направляется к дому семейства Ким. Его буквально трясёт. Он не нервничал так, даже перед тем, как потерял девственность или когда ему пришлось выступать перед всей школой с непонятной речью. Это всего лишь Тэхён, человек, которого он знает много лет и в чьих глазах он теперь не выглядит ребенком. Теперь он вырос. Сильный восемнадцатилетний, мускулистый капитан баскетбольной команды. Тэхён теперь называет его по имени и просит написать ему. С ума сойти. Он ждет старшего возле его дома, и мычит от волнения, когда пишет об этом Йери. Та, к слову, до сих пор не может понять, как Чонгук способен любить её старшего братца. — О, может быть, потому что он чертовски горячий и милый, местами смешной, очень красиво одевается, и может полностью вытрахать из меня все дерьмо? — Не хочу знать. Не. Хочу. Знать. Тэхён выходит из дома в изумрудном свитере, джинсах, и с черной курткой, накинутой на плечо. Его волосы красивыми прядями спадают ему на глаза, а сам он плетётся по ступеням так, будто всю ночь на работе разгружал мешки. Он добирается до машины в считаные секунды и садится в неё, занося с собой внутрь сильный древесный аромат, которым, Чонгук клянётся, мог бы дышать вечность, и улыбается. — Эй, ты в порядке? — спрашивает младший, отмечая опухшие глаза парня, которые скрываются под тяжелыми веками. — Ага, обычное похмелье, — устало говорит он. — Твой кофе будет прямо в тему, Фасолинка. И опять это прозвище, да чтоб его. — Где был прошлой ночью? — спрашивает Чонгук, отъезжая от тротуара. Обычно он плохо водит, но сегодня от чего-то старается быть аккуратнее, пытаясь не наехать на бордюры. Неудачно. Тэхён стонет, ударяясь об дверцу и чувствуя как ремень безопасности трется о его плечо, а Чонгуку срочно нужно вернуться в церковь, ибо в его голове только что возникли не самые православные картинки стонущего Тэхёна, когда он... Он буквально рядом с тобой, Чонгук. Остановись. — Отлично водишь, — бормочет старший. — Я встречался со своими друзьями из средней школы. Правда с недавних пор больше не пью, но решил не пропускать веселья. Чонгук прищуривается. — Ты не пьешь? — Чертовски странно, да? — Тэхён проверяет свой телефон, затем сует его в карман. — Немного переборщил и получил алкогольное отравление несколько месяцев назад. У Чонгука отвисает челюсть. — Алкогольное отравление? — Да, невесело, — смеётся Тэхён, — пришлось промывать желудок, это было то ещё испытание. — Йери никогда не рассказывала об этом. Он мягко посмеивается. — Я не говорил ей. Знал, что она не выдержит и расскажет родителям. Она слишком сильно обо мне печётся. — За тобою глаз да глаз нужен, — про себя бурчит Чонгук, отрывая взгляд от дороги, чтобы посмотреть на Тэхёна. — В следующий раз я за рулем, — прямо заявляет тот, и сердце младшего начинает биться быстрее от перспективы прокатиться с ним в следующий раз. К счастью, ему удается доставить их обоих в кафе с минимальными повреждениями. Они с Тэхеном говорят обо всем и ни о чём сразу, ведь оба знают друг о друге достаточно, чтобы не было неловкости. Чонгук задается вопросом, сколькими из его неловких историй Йери поделилась со своим старшим братом, потому что она определенно рассказала Чонгуку некоторые вещи из жизни Тэхёна, о которых тот, вероятно, распространяться не хотел. В их случае, кафе – это симпатичный магазинчик в углу торгового центра, расположенный между обувным и книжным магазинами. Сказочные огни простираются вокруг замороченного потолка, спускаясь плющом на деревянные стены. Это место теплое и уютное, с сильным запахом кофе и свежего хлеба. Оно полно посетителей, все еще одетых в церковную одежду, и студентов в толстовках, уставившихся в свои ноутбуки. — Здесь я делаю домашнее задание, — объясняет Чонгук, пока они идут к стойке. — Тут мило, — улыбается Тэхён. Чонгук обращает внимание на то, что старший чуть выше его самого. Совсем немного. Они заказывают один флэт-уайт и чай. Чонгук не любит кофе, ведь тот кажется ему слишком горьким, и он никогда не сможет понять, как люди вообще его пьют. В ожидании напитков они садятся за столик на двоих в боковой комнате, где сидят только две старушки в одинаковых розово-бирюзовых брючных костюмах. Чонгук рассказывает Тэхёну о трансляциях и видео съемках, поясняет свое раздражение учителем и много говорит о своих планах изучать производство средств массовой информации в колледже. Тэхён же рассказывает о своём учебном заведении, куда, скорее всего, пойдет Чонгук, и своём основном образовании. Он учится на специальности учителя истории. — Тебе это подходит, — говорит Чонгук, дуя на чай, — ты похож на учителя, которого любят буквально все. — Правда? — улыбается Тэхен. — Да, ты можешь, к примеру, рассказывать об английском чаепитии, а в следующий момент про отравление алкоголем. Тэхён слегка бьет Чонгука по плечу, пуская смешок. — Я серьезно, — весело возражает Чонгук, — обсуждать с детьми опасность подросткового пьянства и всё такое. — Точно, вспомнить только мою сестру после той вечеринки. Ужас. Чонгук почесывает нос. — Да... она что-то с чем-то. — Ты тоже. Не знаю, как тебе удается с ней дружить. — Дружба – не то же самое, что быть братом или сестрой, — пожимает плечами Чонгук, — плюс, мы одного возраста, так что это проще. — Но у нас разница всего год. Чонгук съеживается, вспоминая собственные слова, и бьется головой о стол так громко, что чуть не проливает свой чай. — Не смейся надо мной. — Как я могу не? — говорит Тэхён голосом полным веселья. — Хочешь, чтобы я пересказал все, что ты тогда говорил? — Пожалуйста, нет. Я сам все прекрасно помню, — Чонгук стыдливо поднимает глаза и видит полный нежности взгляд, направленный на него. — Но если я не ошибаюсь, ты тоже кое-что сказал. — Я? — Тэхён прижимает указательный палец к губе, делая вид, что задумался. Чонгук знает, что он шутит, потому что морщит нос – явный признак того, что он лжет. Впервые Чонгук узнал об этой привычке, когда миссис Ким спросила Тэхёна, водил ли он кого-нибудь в дом, а тот, сморщив нос, все отрицал. — Да ладно тебе, — хнычет Чонгук, — ты, блять, издеваешься надо мной? Тэхён потягивает кофе не спеша. Он такой красивый. Его лицо покрыто мелкими шрамами от прыщей, а под левым глазом осталось небольшое увечье от падения с батута. Он вырос таким красивым, хотя в принципе всегда был таким. — Я помню, — подбирается он к Чонгуку, беря его за подбородок и наклоняя голову вбок, касаясь губами чужого уха. — Хочешь воплотить это в жизнь? Чонгук сглатывает. Это та самая сторона Тэхёна, которую он любит, то, о чем он так долго грезил. Тэхён не просто красивый, он чертовски горячий. У него идеальная осанка, что просто источает уверенность во всем, что он делает, как одевается, как укладывает волосы, как говорит своим невозможным низким голосом. Тэхен отпускает подбородок Чонгука и возвращается обратно в свое положение, невозмутимо скрещивая руки на столе. Теперь у него более заметная ухмылка. Чонгук предпочитает не отвечать, зная, что всё, что он скажет, будет абсолютной глупостью и использовано против него же. — Я был удивлен, когда ты сказал Йери, что я тебе нравлюсь, — вспоминает он. — Я правда тебе нравлюсь, Чонгук? Он кивает. — Я польщен. Ты очень сильно вырос. — Т-ты тоже, — хрипит младший, предпочитая пить чай, а не болтать. — Спасибо, — плотоядно улыбается ему Тэхён, не спеша возвращаться к образу милого старшего брата. Его глаза по-прежнему темные, а все слова, кажется, несут двойной смысл. — Как тебе кофе? — выпаливает Чонгук, мысленно ударяя себя по лбу. Потому что Тэхен резко теряет эту свою сексуальную ауру. — Вкусный. Наверное, мне стоит приходить сюда почаще. — Я всегда здесь, мы могли бы проводить больше времени вместе. — Было бы круто.***
Выходные на День Благодарения означают, что Чонгук собирает все свои вещи и умоляет одну Ким взять его пожить к себе. Это уже похоже на традицию, ведь они собирались так на первом и на втором курсе, и будь он проклят, если они её нарушат. Поэтому, вскоре он появляется на чужом пороге и улыбается своей самой большой кроличьей улыбкой, пока щебечет: — Здравствуйте, миссис Ким. Женщина по-доброму закатывает глаза, бормоча что-то о том, что видит гостя, наверное, чаще чем своих родных детей. — Заходи, Чонгук. Твои родители не против, что ты почти не живешь дома? — Не-а, — ещё шире улыбается он, заходя внутрь и сбрасывая ботинки у двери. — Папа даже помог мне собрать сумку. Не секрет, что у Чонгука не самая образцовая семья, где все живут в комфорте и тепле. Его родители оба врачи по специальности. Они работают почти без выходных и дома, чаще всего, выглядят уставшими или раздражёнными. Единственный брат Чонгука на десять лет старше его и давно живёт отдельно, поэтому он не любит оставаться дома один и не редко ночует у своей подруги. Иногда ему кажется, что чужой дом выглядит роднее, чем его собственный. — Останешься у нас на День Благодарения? — Тэхён идет по коридору навстречу, засунув руки в карманы своих черных брюк. Чонгук кивает, закидывая сумку на плечо. — Класс, — он подходит почти вплотную, отчего Чонгук неосознанно отступает, пока не ударяется спиной о стену, чувствуя жар чужого тела перед собой. Сердце бешено колотится в горле, дыхание старшего обжигает его ухо, когда он наклоняется и с вызовом шепчет: — Хочешь попробовать? И Чонгук сразу понимает, что он имеет в виду, задыхаясь от нехватки кислорода в груди. Но след Тэхена уже давно простыл.***
Находиться в доме Ким намного приятнее, чем в его. Меньше криков, много домашней еды. Он говорил, что комната подруги стала ему роднее своей собственной? Они лежат на кровати, под нежно-розовым светом светодиодной лампы, прижимаясь друг к другу, пока смотрят шоу на её ноутбуке. Что-то вроде корейской комедии, которую Йери захотела посмотреть без английских субтитров, поскольку они оба пытаются учить язык, но Чонгук по правде не улавливает ничего, кроме основ. Он часто отвлекается на свой инстаграм, раз за разом обновляя ленту и останавливается, когда натыкается на фотографию, опубликованную Тэхёном всего два часа назад. На ней он со своими друзьями, сидит где-то в поле, устеленном зерном. На Тэхёне толстовка и джоггеры, он кажется таким уютным и милым в этой повседневной одежде, что Чонгук ловит себя на том, что бессовестно залипает на его профиль, широко улыбаясь. — На что смотришь? — спрашивает Йери, отвлекаясь от супер интересного шоу (нет). — Да так, — блокирует телефон Чонгук. — Что там происходит? Йери с подозрением выхватывает у него мобильный, прежде чем он это понимает, вводит пароль и предсказуемо закатывает глаза. — До сих пор не могу поверить, что ты влюблен в моего брата. — Ты сказала, что все в порядке, — Чонгук забирает у неё телефон, шуточно возмущаясь. — Да, все нормально, — она придвигается к нему ближе и кладет голову ему на плечо, — просто немного странно. Я никогда не думала о нём как о ком-то, с кем можно встречаться. — Надеюсь, что нет. Йери бьет его кулаком в грудь, и он громко стонет. — Ты понял, о чём я. — Насилуют! — Заткнись! — Убивают!***
Они делят кровать, когда ложатся спать, ведь давно прошли этап неловких предложений друг другу матраса, и теперь беззастенчиво обнимаются, пока их медленно уносит в сон. Дошло до того, что Чонгук изо всех сил пытается заснуть, когда Йери нет рядом с ним, и он знает, что это, вероятно, отстойно, но он не может с этим ничего поделать. Как ни странно, сейчас он лежит с Йери под боком, и всё, о чем он может думать, это – каково спать рядом с Тэхёном. Он тоже обнимается во сне? А в какой позе предпочитает спать? Подождите, какого хрена? Почему он об этом думает? Медленно вырываясь из крепкой хватки подруги и натягивая спортивные штаны, он на цыпочках спускается вниз, чтобы выпить немного воды. Можно было просто попить из кулера в комнате Йери, но сегодня требуется стакан воды именно со льдом, чтобы успокоить кое-кого проснувшегося. Кого, черт возьми, заводят объятия? Чонгука, вот кого. Он жадно глотает воду залпом, наполняя стакан снова и снова, когда слышится чья-то возня в коридоре. Чонгук тихо опускает стакан на стол, сжимая кулаки и готовясь ко встречи с предполагаемым злоумышленником. Но нет, это не грабитель. Это всего лишь Тэхён. Сильно пахнущий травкой Тэхён. Да и к тому же не один, а вместе с парнем, крепко вцепившемся ему в руку. Они оба хихикают, затыкая друг друга, когда становятся слишком громкими, и, походу, вообще не замечают присутствия Чонгука. Он уже пытается незаметно проскользнуть в комнату, когда до него доносится чей-то шёпот. — Чонгуки? Кивок. — Как ты? — спотыкается Тэхён, пока Чонгук не ловит его за руку, приподнимая и не давая тем самым упасть. — Мне так по-кайфу. Типа, никогда в своей чертовой жизни я не чувствовал себя настолько хорошо, — пьяно улыбается он, начиная болтать на корейском. Чонгук его слов даже не пытается разобрать. На помощь приходит тот самый друг, отрывая старшего от Чонгука и бормоча всякие извинения. Тот отмечает, что парень очень даже симпатичный: невысокий, с пухлыми губами, светлыми волосами, прямо во вкусе Кима. Надо же. — Не шумите только, — без энтузиазма говорит он и плетётся обратно наверх.***
Утром Тэхён заходит в гостиную, укутавшись в одеяло, с пушистыми и растрепанными волосами, опухшим лицом и еле заметными красными синяками, торчащими из-под того же одеяла. Он заходит на кухню и одним движением опустошает бутылку с водой, заставляя Йери усмехнуться. — Ты чертовски отвратителен, Ти, — вытягивает губы в отвращении она, бросая на него насмешливые взгляды. — Я обкурился прошлой ночью, оставь меня в покое, — он идет к дивану, на котором Йери с Чонгуком смотрят мультфильмы, и падает рядом с младшим. — Обменял алкоголь на травку? — шутит Чонгук, сохраняя веселый тон, но его сердце предательски сжимается. Не то чтобы он мог контролировать Тэхёна или ждать, что тот всё бросит только потому, что Чонгук признался ему в своих чувствах, но всё равно обидно, что он так бессовестно ведёт себя рядом с ним. — Типа того, — хрипит Тэхен глубоким и таким горячим голосом. Он прищурено оглядывает себя и еле заметно хмурится. — Я ведь сказал ему не оставлять мне засосов, святая Мария. — Прикройся, чёрт возьми, — закатывает глаза Йери, — позор этой семьи. — Говорит та, у которой средний балл 2.9. — Говорит тот, кто специализируется на искусстве. — Говорит та, у которой никогда не было девушки. — Говорит тот, у кого каждую неделю новый парень! Чонгук сворачивается на диване калачиком и со стоном становится свидетелем семейной ссоры, которая может длиться ещё очень и очень долго. Поэтому он просто затыкает уши, не желая слушать, какой грязью поливают друг друга, неосознанно причиняя боль. — Говорит та, которая без взаимности влюблена в девочку с седьмого класса. Чонгук садится и предупреждающе тянет: — Тэхён... — Пошёл на хуй, Тэхён, — рявкает Йери, поднимаясь с места, — нет, правда. Пошёл на хуй. Ты просто не знаешь, в какой момент нужно остановиться. Больше со мной не разговаривай. Она уносится прочь, и Чонгук бросает на Тэхёна гневный взгляд, прежде чем последовать за подругой. Вернувшись в комнату, она хлопает дверью и кричит. — Кем он себя возомнил? Что он себе, блять, думает? Я знаю, что он тебе нравится, но я чертовски зла на него сейчас, прости. Это так низко. — Все в порядке, я тоже злюсь на него, — говорит Чонгук, — по разным причинам. — Я просто... — кричит она в подушку. — Он знает, как мне нравится Суён. Я рассказывала ему, он знает. Мы всегда шутили по этому поводу, а потом он во время ссоры просто выливает это на меня, блять! Чонгук кивает, позволяя ей выплеснуть свой гнев. — И эта ситуация с тобой... для него это просто игра. Я видела, как ты смотрел на него сегодня утром. — Он вправе делать то, что хочет. — Но он не должен выставлять это напоказ! Он сказал мне, что ты ему нравишься, но он чертовский профан в чувствах, поэтому не знает, как тебе сказать. Ему нужно просто вытащить голову из своей задницы и сделать с этим что-нибудь. Чонгук улыбается. — Подожди, я ему нравлюсь? Йери ворчит. — Мы злимся на него сейчас! — О, верно, — он заставляет себя нахмуриться. Раздаётся стук в дверь, и Йери кричит: — Проваливай! — Йери. — Ты слышал меня. Тэхён стонет. — Пожалуйста. Прости меня. Она скрещивает руки на груди. — Тебе нет прощения. — Я серьезно. Я переступил черту. Йери пересекает свою комнату, с грохотом дергает на себя дверь и смотрит на старшего брата. — Ты кусок дерьма, знаешь это, да? Он виновато бросает взгляд на Чонгука, который старательно делает вид, что его нет в комнате. — Да, я знаю. — Купи нам с Чонгуком обед, и тогда я тебя прощу, — торгуется она. — Хорошо, закажу вам бургеры. — Нет. Мы хотим тако. — Я покупаю, я выбираю. Йери усмехается. — Ты покупаешь, потому что я больше никогда с тобой не заговорю, если ты этого не сделаешь. — Да ладно. Все мы знаем, что это ложь. — Тако! Они смотрят друг на друга, пока Тэхён не сдаётся. — Хорошо. Ох уж эта братская любовь.***
Дрожащими руками Чонгук проводит пальцем по нижней стороне обложки конверта. Печать с его именем и наклейка колледжа в углу, в который он мечтал поступить с четвертого класса. Это одна из лучших школ журналистики в стране: престижный видео класс вместе с отличным отделом английского языка, одним словом – мечта. Всё его будущее сейчас находится в одном маленьком конверте. Несколько минут назад он примчался домой, так как мама сказала, что ему пришло письмо. Оба родителя работают допоздна, а Йери нет из-за собрания ежегодника. У Чонгука есть и другие друзья, но никто не приходит к нему домой, поэтому тот кажется ему слишком пустым и одиноким. Но это письмо... Это письмо скрасило его день. Чонгук жмурится, когда достаёт бумажку из конверта и осторожно кладет его на стойку. Руками нащупывая края, он медленно открывает его и вчитывается в первые строки. Дорогой Чон Чонгук, Поздравляем... Чонгук кричит и падает на пол.***
Первое, что он делает, собравшись с мыслями, – садится в машину и мчится к дому Йери. Она будет дома через час или два, а пока Чонгук поделится этой новостью с её семьей. Сердце бешено колотится от волнения и счастья, потому что его мечты наконец сбываются. Какого хрена, в самом деле? Чонгук снова и снова звонит в дверной звонок, пока мама Йери не открывает ему. — Я поступил в колледж! Она кричит на радостях вместе с ним и тянет Чонгука в крепкие объятия, целуя в макушку и говоря о том, как она им гордится. Заветные слова, которые Чонгук никогда не услышит от своих родителей, до сих пор твердо убеждённых в том, что он будущий врач. Младшенькие Йери подходят и поздравляют его вместе с отцом, который хлопает его по плечу и называет сыном. Из-за образовавшейся шумихи высовывает голову из комнаты и Тэхён. — Что происходит? — подходит он к Чонгуку, засунув руки в карманы. Младший же просто суёт письмо ему в грудь и пузырится от волнения, ожидая, пока Тэхён его прочтёт. Улыбка расцветает на лице старшего, когда он восклицает: — Боже мой! — Я знаю! Его порывисто заключают в объятия и крепко прижимают к себе, слегка отрывая от земли. — Это невероятно! — Я мечтал об этом с десяти лет. — Я знаю! — Тэхён оставляет большой влажный поцелуй на щеке Чонгука и невозмутимо ставит его на пол. Младший смущённо косится на него, показательно вытирает щеку, и делает вид, что испытывает отвращение, пока его сердце заходится в бешеном ритме. — Я иду в колледж! — Черт возьми, да.***
В конечном итоге парни перебираются в комнату Тэхена, чтобы дождаться Йери. Само помещение довольно уютное, выкрашено в темно-синий цвет и обставлено коричневой деревянной мебелью. Чонгук падает на кровать и пытается успокоить свое бушующее сердце, но поступление в колледж, смешанное с пребыванием в спальне Тэхёна, заставляет его биться быстрее. Тэхён тоже валится на кровать. — Значит, в следующем году ты будешь в трех штатах от меня. Чонгук игнорирует сказанное от меня, вместо этого пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. — Да, но на самом деле это не так уж и далеко. Я буду приезжать домой на каникулы, поэтому не думай, что так легко избавишься от меня. Тэхён усмехается. — Я буду скучать по тебе. Ты в прямом смысле заставляешь этот чёртов дом оживать, не говоря уже о том, насколько ярко выглядит Йери, когда ты рядом. — А что насчет тебя? — Чонгук осмеливается поднять на него глаза, обнаруживая, что Тэхён уже смотрит на него. — Хм? — Что я заставляю чувствовать тебя? — черт, Чонгук. Смелее. — Я провел последний год или около того, изучая историю, — он снова смотрит в потолок. — Благодаря всему этому я понял, что чувства не должны быть сложными, чтобы иметь смысл. Чонгук цепляет своим мизинцем мизинец Тэхёна. — Мои чувства к тебе несложны, Чонгук. Ты делаешь меня счастливым. Это просто, и это правда. — Серьезно? Тэхён снова смотрит, поглаживая мягкую руку парня. — Фасолинка, ты же знаешь, что нравишься мне. Чонгук усмехается. — Ну, может немножко. — Немножко? Чонгук первым целует Тэхёна. Всего лишь легкое прикосновение губ, прежде чем отстраняется, ощущая внутри громкие удары сердца. — Ты мне очень нравишься, — шепчет Чонгук. Их носы соприкасаются, а лица так близко, что они, наверное, выглядят смешно со стороны. Чонгук не так хорош в словах, но он, вероятно, мог бы написать тонны сонетов об этом моменте. Моменте между ними. Тэхён целует более настойчиво, чем раньше. Он сжимает челюсть Чонгука рукой, скользя губами по чужим и перекатывается на кровати, не разрывая поцелуя, лучшего поцелуя, который когда-либо был у Чонгука. И все, о чем может думать сейчас младший, – это: «ТВОЮ МАТЬ, ТЫ ЦЕЛУЕШЬ КИМ ТЭХЁНА БУКВАЛЬНО ПРЯМО СЕЙЧАС, ДЫШИ, НЕ УМИРАЙ!». Проще говоря, Чонгук в ужасе. Они отрываются друг от друга на мгновение, чтобы отдышаться, затем возвращаясь обратно к приятному занятию. Чонгук проводит руками вверх и вниз по телу Тэхёна, ныряя под его свитер и сжимая его тонкую талию. Он задыхается, когда Тэхён целует его в шею, правда не настолько сильно, чтобы пометить, выгибаясь под прикосновениями старшего, и чутко реагируя на все, что тот делает. Наверное, это из-за того, что он давно не делал ничего подобного. Или, может быть, это потому, что он просто безумно влюблен в Тэхёна ещё с первого курса. — Ты такой красивый, — бормочет тот, кусая Чонгука за ухо. — Замолчи. Он улыбается младшему, и в его глазах что-то блестит. Они снова начинают целоваться, смеясь, перекатываются друг на друга, шутят в промежутках между поцелуями и просто теряются в этом потоке неудержимых чувств. Чонгук как раз собирается предложить им зайти немного дальше, когда дверь в спальню Тэхёна с грохотом открывается, после чего так же резко захлопывается. — Боже мой! Чонгук слезает с Тэхёна и разражается смехом. — Научись стучаться, Йери! — Я не думала, что вы... Ого, — она снова нерешительно приоткрывает дверь, щурясь в попытке отвести взгляд. — Это теперь так будет, что ли? Чонгук влюблённо смотрит на Тэхёна, получая такой же взгляд в ответ. — Ага. Йери неловко кивает. — Круто. — Покажи ей письмо. Младший хлопает себя по лбу, торопливо вскакивает, ища на полу брошенный лист бумаги, и с радостной улыбкой протягивает его подруге. Та читает первую строчку и пищит.***
Ещё не поздно, где-то около одиннадцати. Они лежат на кровати Йери, слушая шум вентилятора над головами и купаясь в волшебных огнях комнаты. Тихо так и спокойно. Чонгуку нравится. — Эй, Гук? — зовёт его Йери почти шепотом. Чонгук мычит. — В следующем году все будет хорошо, ведь так? — она кладёт свою ногу поверх ноги парня. — Мы никогда раньше не были так далеко друг от друга. — Всего несколько часов езды, — рассуждает Чонгук. — И я буду общаться с тобой по FaceTime, а по выходным мы можем встречаться на нейтральной территории. Поверь, десятилетнюю дружбу не так легко сломать. — Иногда друзья не расстаются, они просто перестают общаться, — она поворачивается в его сторону, утыкаясь носом в грудь Чонгука. — Расстояние – это не шутки. — Эй, перестань, — Чонгук приподнимает ее лицо, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я не позволю этому случиться. Посмотри на меня, Йери. Обещаю, что всё будет в порядке. — Правда? — Конечно, — он целует ее в лоб и позволяет ей снова прижаться к его груди. — Это же не имеет отношения к тому, что я целовался с твоим братом, верно? — Нет, — делает паузу девушка. — Ну, может немного. — Ты всегда будешь моей любимой Ким, — говорит он ей. — Парни – это мусор. Она тихо хихикает. — Я убью его, если он с тобой что-нибудь сделает. — Спасибо. Я очень ценю это. И пока сон не уносит Йери, они говорят о будущем, своих мечтах, обо всем, чем забыли поделиться друг с другом раньше. Чонгук не засыпает. Как только Йери начинает посапывать, он выпутывается из её объятий и спускается на цыпочках вниз. Потому что, да, Йери всегда будет его любимой Ким, но есть только один Ким, который может заставить его громко стонать под собой. Чонгук стучит в комнату Тэхёна. — Да? Он приоткрывает дверь и видит парня под одеялом, сидящего у изголовья кровати с телефоном в руках. — Удалось сбежать? — блокирует гаджет старший и откидывает его в сторону. Чонгук кивает, заходя в комнату и закрывая дверь, но не осмеливается подойти ближе. — Иди сюда, — Тэхён похлопывает себя по коленям, и это все, что нужно младшему. Они могли бы ходить вокруг неизбежного ещё очень долго, но Чонгук – восемнадцатилетний парень, у которого не так много выдержки. Ухмыляясь, он забирается на колени Тэхёна, расставляя ноги по бокам от его бедер. — Она в порядке? Йери? — старший скользит руками по чужим коленям, усмехаясь. — Да. Мне страшно оказаться вдали от неё, но у нас ещё есть целый год. — Вы, ребята, сможете выдержать это, — руки Тэхёна касаются талии Чонгука. — Некоторые друзья перестают общаться ещё до учебы в колледже, но я знаю, что у вас всё получится. — Это действительно утешает. Тэхён улыбается. Уголки его губ не приподнимаются, а выпячиваются, и получается улыбка прямоугольной формы. Милый. Чонгук привстает, чтобы снять с него очки, после чего на секунду отстраняется, кладя их на тумбочку. Тэхён бессовестно скользит руками под его рубашку, от чего младший заметно вздрагивает. Их губы встречаются в страстном поцелуе, они просто ныряют друг в друга слишком поспешно, но никого это не волнует. Лампа окутывает все знойным золотым оттенком, и тепло стремительно распространяется в животе Чонгука. — Ты знаешь, что... — отрывается от него Тэхён, — это много значит для меня. Ты мне нравишься, Чонгук. Не Фасолинка. Чонгук. Он кивает. — Для тебя это ведь тоже что-то значит? — Ну конечно, дурень, — Чонгук убирает волосы с глаз Тэхёна. — Я влюблён в тебя ещё с первого курса. — Ты тогда был таким мелким, — щипают Чонгука за бок. — Я был очень зрелым для своего возраста. Тэхён смеется. — Ну да, как же. Они снова целуются, на этот раз не намереваясь разрывать поцелуй. Чонгук придвигается ближе к Тэхёну и начинает ерзать на чужих коленях, пока тот решает дать свободу своим рукам, перемещая их по всему телу младшего. Талия Чонгука, его бедра, волосы, все в нем опьяняет старшего в этот момент. Невыносимо. — Чонгук? — Тэхён отстраняется, и Чонгуку хочется плакать, потому что он не в настроении больше разговаривать. — Что? — Я могу тебя вылизать? Хорошо. Может, такие разговоры допустимы. Чонгук нетерпеливо кивает, снимая штаны и становясь на четвереньки перед Тэхёном. Раньше ему этого никто не делал, так что он определенно в приятном шоке, когда чувствует влажный язык на своей заднице. Как только первоначальная эйфория спадает, Чонгук обнаруживает, что снова погружается в это чувство, опуская голову на подушку и задыхаясь от переполняющих его чувств. — Твою ж мать. — Попробуй убавить громкость, лады? — сжимает его задницу Тэхен. — Комната родителей прямо над нами. Чонгук сглатывает и кивает, зажмуриваясь, когда Тэхён продолжает начатое. Его сердце бешено колотится в груди. Наполовину потому, что это чертовски приятно, и наполовину потому, что это гребаный Ким Тэхён. — Да! Сделай так снова, — Чонгук задыхается, когда Тэхён проникает своим языком глубже внутрь. Его колени уже дрожат, грозясь подкоситься, и Чонгуку действительно жаль, что у него такая низкая выносливость. Когда Тэхён добавляет палец, Чонгук выгибается в спине и плаксиво хнычет. Он, блин, знал. Знал, что у Тэхёна это чертовски хорошо получается. — Если ты не остановишься, я, блять, кончу, — предупреждающе тянет Чонгук, когда старший трется подушечкой пальца о его простату. — Ты хочешь кончить вот так или... — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — шипит он, плюхаясь обратно на кровать. На нем все еще рубашка, противно липнущая к коже, поэтому он торопливо её снимает и откидывает в сторону. — Иисус Христос, Фасолинка. Ты меня погубишь. Тэхён глубоко целует Чонгука, пуская в ход язык. Он ведь больше не ребенок, и Тэхён не относится к нему как к ребенку. Прозвище больше подходит в таких ситуациях, когда нет места недопониманию. — Я же говорил тебе, что когда-нибудь ты окажешься подо мной, — шепчет Тэхен ему на ухо, прикусывая мочку. Старший отстраняется от него и подходит к прикроватной тумбочке, вытаскивая оттуда полупустую баночку лубриканта и презерватив. — Ты ведь делал это раньше, да? — спрашивает Тэхён, открывая смазку и выдавливая себе немного на пальцы. Сердце Чонгука замирает. — Да. Я знаю, что делать. — Ну конечно, — дразнится Тэхён, — сводил меня с ума всё это время. — Ты о чём? Он проталкивает внутрь один палец, но за ним быстро следует другой. Чонгука прямо подкидывает на кровати. — Этим летом, — Тэхён осторожничает с ним, убеждаясь, что все в порядке, прежде чем медленно пошевелить пальцами внутри. — Ты очень изменился. Начал качаться. И то, как ты смотрелся в плавках возле бассейна? Черт побери, ты будто специально меня провоцировал. — Может быть, — смеётся Чонгук, вспоминая лето и погружаясь в это странное чувство ностальгии. Тэхён тогда лежал у бассейна, весь такой загорелый и красивый, а Чонгук вылезал из воды, ловя на себе взгляды старшего. Все это было игрой под названием «соблазни брата своей лучшей подруги». Тэхён начинает растягивать его пальцами в то время, как Чонгук выгибается для необходимого ему поцелуя. Это все похоже на какой-то беспорядок. Тэхену приходится закрыть рукой рот Чонгука, заставляя того замолчать, что на самом деле чертовски возбуждает. Он закидывает ногу младшего себе на плечо, оставляя другую согнутой, и толкается внутрь, задевая простату Чонгука с каждым толчком. Напор невыносимый, но в то же время недостаточный. — Ты близко? — спрашивает Тэхён, толкаясь так сильно, что на чужих бёдрах, вероятно, останутся синяки. Чонгук кивает, не в силах вымолвить и слова. Тэхён обхватывает рукой его член, но едва ли проводит по нему несколько раз, как Чонгук издает приглушенный вскрик. Движения старшего становятся беспорядочными, прежде чем он изливается в презерватив с низким рычанием, и падает на Чонгука. — Ты... — приподнимается он на дрожащих руках. — Ты невероятный. Чонгук моргает сонно, а на щеках появляется заметный румянец. — Спасибо. — Оу, милашка, — целует его Тэхен, снимая презерватив и бросая его в мусорное ведро, но, увы, промахивается. — Я бы попал. Старший в ответ только закатывает глаза. — Ты капитан баскетбольной команды. — Именно. — И что это должно означать? — Я очень искусно обращаюсь с шарами. — Убирайся из моей комнаты сейчас же. Чонгук смеётся, но не уходит. Фактически, они переходят ко второму раунду через несколько минут.***
Утром Чонгук крадется наверх, собираясь незаметно пробраться в постель к Йери, будто никуда и не уходил, но к его ужасу, та уже на кухне: склонилась над стойкой и ест батончик мюсли, глядя в свой телефон. Когда она обращает на него внимание, в её глазах появляется озорный блеск, почти такой же, как у её братьев, когда те задумывают какие-то шалости. — Привет. Подруга фыркает. — Привет. — Что смешного? — У тебя засос на шее. Чонгук хлопает себя рукой по шее, и Йери весело хихикает. — С другой стороны, умник. Он краснеет и с головой зарывается в принесённый плед. — Иди в душ, грязная потаскуха. Ох уж эта дружеская любовь.