Сукин сын

Авдеев делал вид, что не замечает меня и то, как я стою на подаче в полусогнутом состоянии, но я прекрасно понимал: он уже представлял то, как входит в меня, оставляя метки по всему телу. Он часто любил говорить о том, что это для забавы, но я не понимал одно: раз это для забавы, то почему ты трахаешь только меня? — Отлично, молодец, Влад! — проговорила Даша, наша одноклассница, и я улыбнулся, чувствуя, как девушка игриво прошлась тонкими пальчиками по моей спине. Они все видели оставленные на мне метки и, видимо, думали, что я охрененный любовник, раз весь в засосах и царапинах, но какое было бы ваше разочарование, дамы, если бы вы узнали правду… Авдеев со всей силы подаёт мяч, попадая прямо в меня и я кряхчу от боли, но все подумают, что эта была случайность, ведь меня и его ничего не связывает, мы даже в классе не общаемся. Вот только я замечаю в его глазах недобрые искры, которые направлены в сторону Даши. Девушка улыбается, стараясь поднять меня и отряхнуть футболку, проходясь рукой по прессу, заводя её за спину. — Всё в порядке, — улыбнулся я, перехватывая руку девушки. — Рома случайно это сделал, так что незачем переживать, верно? Авдеев лишь хмуро кивает, смотря на то, как мои пальцы сцепились на запястье девушки, и я мысленно плачу, потому что понимаю, какой меня ждёт конец.

***

Парень хватает меня за шкирку и толкает в открытую дверь, с грохотом наваливаясь на меня. За спиной падают принадлежности для уборки и я понимаю: мы в подсобке. Рома с силой впивается в мои губы, оттягивая нижнюю, а после переходит на шею, оставляя засос. — Ты можешь успокоиться, пожалуйста, мы в школе! — Тогда не надо было позволять ей трогать себя, и стоять в таком положении, принимая мяч. Мурашки завладели телом и я почувствовал руки парня, которые обжигали кожу, дотрагиваясь до спины. Его ловкие пальцы легко расстегнули ширинку брюк и я задохнулся, понимая, что вместо рациональности приходит желание. — Рома, не надо… Слова перетекают в мой стон и я запрокидываю голову, ощущая его язык на головке члена. Он аккуратно проходится по всей длине, беря глубоко и жадно. Такая влажность сводит с ума и я ударяюсь головой о рядом стоящую полку, вдыхая больше кислорода в лёгкие, чтобы не кончить только от минета. Парень резко вскакивает с места, разворачивая меня, и я выгибаю спину, зажмурившись. Рома вводит в меня один палец, растягивая и стимулируя, поэтому мне приходится закрыть рот рукой, иначе стоны услышит вся школа. — Как жаль, что я не услышу твоего наслаждения, — хрипит парень, пробираясь рукой под рубашку, скручивая сосок. Добавив второй палец, я задыхаюсь, опускаясь вниз по стене и мне уже плевать на боль, я хочу одного: чтобы он как можно быстрее вошёл в меня. Член начинает болеть от возбуждения, а смазка, стекающая вниз, пачкает штаны и я стараюсь не смотреть вниз, потому что только от одного вида его тени начинаю стонать. Рома расстёгивает ширинку и я задыхаюсь, ощущая его член около себя. Он надавливает, входя, и я прикусываю губу, справляясь с болью, а потом тихо, но постанываю, каждый раз проговаривая его имя. Я чувствую всё: его возбуждение, жар тела, даже то, как он начинает трястись, не в силах себя сдержать. Парень сильнее впивается руками в мои бёдра и начинает двигаться быстрее, жёстко входя. Он резко выходит, поворачивает меня к себе и целует, сплетая наши языки. Рома подхватывает меня на руки и входит, оперевшись о стену, начиная целовать и прикусывать соски. От такого напряжения я сильнее прижимаюсь к парню, выгибаясь в спине. Мне хочется стонать, но я понимаю, что за закрытой дверью могут ходить школьники или учителя, особенно во время урока эхо разлетится по всем коридорам, а слухи нам не нужны. Рома смотрит на меня и в его тёмно-зелёных глазах я улавливаю нотки нежности, которые испаряются также быстро, как и появились. Я запрокидываю голову, ощущая, как он ускоряется. Громкие влажные шлепки заполонили кладовку и я сдаюсь первым, ощущая его повсюду: кончаю, пачкая наши рубашки, выгибаясь и тяжело дыша. Парень делает ещё несколько быстрых движений и изливается внутрь, за что я его начинаю ненавидеть: липкость от его спермы никуда не денется, а сидеть ещё два урока. — Придурок, я же просил так не делать, — выдыхаю я и Рома выходит из меня, придерживая. Я смотрю вниз и наблюдаю за тем, как капельки белого семени стекают вниз, образуя подо мной лужу. — Ты весь дрожишь, — улыбается парень, поправляя тёмные волосы. — Сказал бы хотя бы, что тебе понравилось, — хмурюсь я и облизываю покусанные им губы. — Я не гей, не забывай об этом. — Тогда я не даю в жопу.