***
Некоторое время спустя... — Мы потеряли одного из Учих из-за того, что не смогли предугадать такое подлое предательство со стороны Данзо. Больше всего меня поразило его признание в суде. Как он только решился на этот шаг… — заговорил Хирузен Сарутоби, невольно заставив Минато погрузиться в горестные воспоминания. Когда старик осознал это, то с сожалением взглянул на Минато и принес свои соболезнования, поскольку ранее не было известно, кто именно убил жену Намикадзе. Несмотря на то, что пришлось вспомнить печальное событие, ему предстоял серьезный и не очень приятный разговор с Минато. — Наше доверие к дочернему подразделению в целом иссякло, потому пришлось их распустить, что тоже повело к ряду проблем. Была проведена полная проверка всех сотрудников «Корня» перед их отстранением или переводом в Анбу. Также в штабе был обнаружен шпион из Акацуки, который успел проработать в Анбу несколько лет. Радует только то, что все участники были пойманы. На фоне всего этого и мое доверие ко всем вокруг начало трещать по швам, потому мне хотелось поговорить с тобой. Я знал, что рисковал ментальным здоровьем Хатаке, отправляя его на операцию захвата членов Акацуки, но отправлять его сразу на следующее было недопустимо, на что я не забыл тебе указать. Объясни мне ситуацию. Должно быть, у тебя была веская причина ослушаться меня уже в который раз? — Сарутоби-сама, он чувствовал себя лучше с тех пор - Итачи и Тензо следили за его состоянием. К тому же я отправил на задание Какаши, потому что он был единственным, о ком Кабуто знал меньше всего. Мы не могли рассчитывать на провал. — Мы не могли или ты, Минато? Скажи мне, что не преследовал личные интересы? Я помог тебе в первый раз, закрыл глаза на второй, но несмотря на все это, ты вновь поставил меня в трудное положение. В ответ Намикадзе промолчал. Сарутоби очень ценил Минато и предполагал причину странного поведения подчиненного в последнее время, и потому злиться на него не мог. Стоило только ухватиться за возможность, не зажившие раны в сердце из-за потери близкого человека заставляли Минато действовать жестко и бескомпромиссно. Это было очевидно. Хирузен всегда был уверен в том, что Минато никогда бы не предал его, однако в связи с последними событиями ему было сложно верить кому-либо. Хирузен просто хотел услышать от Минато подтверждение своих мыслей - то, что он просто мстил убийцам, а не пытался каким-то образом предать «Анбу». — Соглашусь с тем, что действовал исходя из собственного желания отомстить убийцам моей жены. Я хорошо знал о последствиях и поэтому готов принять любое наказание. Старик задумчиво и, кажется, даже с какой-то долей облегчения, как показалось Минато, вдруг хмыкнул и пригубил расписную курительную трубку. Он посмотрел в сторону, заведя одну руку за спину и нахмурился, будто в попытке принять сложное решение. Выпустив клубочек дыма, Хирузен опустил трубку. — Что же, если учитывать, что помимо добытой информации после разговора с Кабуто, ты еще получил ценную запись разговора Мадары с Саске, то стоило бы тебя даже наградить, — с этими словами он повернулся к мужчине и двинулся в его сторону. Намикадзе же поднял голову и вопросительно уставился на приближающегося к нему Сарутоби. Остановившись, старик похлопал по напряженному плечу, но как только убрал руку, лицо его ожесточилось: — Однако я не готов забыть о неповиновении. Ты скрыл факт участия в задании агента, который после обязательной миссии должен был восстанавливаться. Если бы Хатаке погиб, твое положение было бы очень не завидным. За смерть Шисуи отвечал представитель «Корня», они должны были защищать Учих по приказу «Анбу», за это мы поплатились сполна, но сразу же за этим всплыла еще одна проблема, созданная уже тобой. Узнав о состоянии Какаши, Учиха Фугаку потребовал значительную компенсацию, в которую входила также и высокотехнологичная медицинская помощь. Брови Минато свелись к переносице, и он, закрыв глаза, немного опустил голову. — Финансовые убытки в нашем агенстве затронут жизни большей части сотрудников. Твоей вины в том, что сделал Данзо определенно нет, но за кое-что ты все равно в ответе. К тому же, пока Хатаке в больнице, им хорошенько займется психотерапевт. Помимо имеющихся проблем в его голове к списку добавилась потеря памяти, и теперь помощь специалиста ему просто необходима. Из-за твоего произвола у Хатаке не будет возможности отказаться, и весь ход лечения уже точно будет отображен в его деле. Теперь, что касается тебя, отныне ты лишаешься права собирать команды и отправлять агентов на задания, с этого дня ты будешь работать в офисном отделении агентсва. — Да, Сарутоби-сама, — поклонившись, ответил мужчина. "Самый незначительный отдел Анбу, который работал исключительно с бумажками. На большее я и не мог рассчитывать…" — со смешанными чувствами внутри подумал про себя Минато. Он был полностью готов к увольнению, но Сарутоби был слишком добр к нему, чем он с глубоким сожалением пользовался в последнее время. Однако Минато совсем не учел, что его опрометчивые решения могут так серьезно затронуть Какаши. Он был обязан ему. Намикадзе счел своим долгом сделать что-то, чтобы это не помешало Хатаке нормально работать в Анбу. — У меня все, Минато. Можешь идти, — обойдя его, сказал Хирузен, тут же поднося трубку к своим губам.***
Настоящее время. Несколько мгновений Сакура действительно думала, что находится во сне. Ей удалось вновь увидеть его лицо. Она уже и не рассчитывала на удачу, поскольку ожидала еще какой-нибудь уловки, типа второй маски, но… Какаши решился-таки на этот шаг. Однако Харуно видела его в анфас и с очень близкого расстояния, поэтому по степени эмоциональности ее реакция на лицо Какаши сейчас превосходила предыдущую в десятки раз. И, черт подери… без маски он был слишком, слишком хорош! На это особое внимание обратила и ее темная сторона личности. Девичий взгляд очертил длину ровного, тонкого носа и беспомощно приковался к губам, под которыми с одной стороны, как она успела заметить, виднелась маленькая темная родинка. На лице Какаши возникла загадочная ухмылка, которая тут же украла у девушки пару ударов сердца, но не прошло и секунды, как Хатаке с молниеносной скоростью вдруг натянул маску обратно. Сакура сжала держащую ее за руку ладонь и, нахмурившись, только раскрыла рот, чтобы горячо возмутиться, как в дверях класса неожиданно возникла чья-то фигура. Нет, она… она же вообще не успела полностью рассмотреть его лицо… Она не рассмотрела все, как следует! Шаннаро! Девушка была готова разорвать в клочья того, кто решил так бессовестно прервать чуть ли не самое важное событие в ее жизни, потому, резко повернувшись, она сверкнула зелеными глазами в сторону дверей. Боковым зрением Хатаке заметил, что Сакура чуть дернулась в попытке отшагнуть от него самого, как только она увидела Саске, что стоял в дверях. Признаться, это больно задело что-то внутри него, хоть он и не подал виду. Учиха тоже заметил это, но самодовольную ухмылку сдержал. Мысли о том, что Сакура все еще что-то чувствовала к нему, были такими же жалкими, как и все его планы в голове о том, как можно было вернуть девушку. Конечно же, во всех этих планах обязательным пунктом была необходимость переступить через свою гордость, на что Учиха мог бы пойти только в крайнем случае. С того дня, когда Харуно и Яманака договорились больше не общаться с Саске, прошло пару дней, как он вдруг снова объявился. Парень не приближался к Сакуре, не разговаривал с ней, будто бы знал о нелепом заговоре, однако он всегда был рядом, как и обещал в то воскресенье. Его редкие, но очень пристальные взгляды, постоянное присутствие где-то неподалеку сильно напрягало Харуно, пока она вдруг не стала спокойно пропускать в своей голове мысли о том, как ей нравилось наконец-то получать хоть какое-то внимание от Саске. Конечно же, в эти секунды слабости она одергивала себя и лепила мысленные пощечины. Ничто не отменяло тот факт, что покровительство Учихи заставляло ее чувствовать себя обязанной и виноватой одновременно. Над его семьей нависла угроза, и он дал понять, что беспокоился за нее, как за часть своей семьи. Девушка ощущала себя совершенно сбитой с толку, когда думала о том, что их отношения могли бы сложиться иначе, если бы Саске тогда сказал обо всем сразу. Кажется, он все-таки по-своему любил ее, а она все это время была уверена, что страдает от невзаимности чувств. Больше всего в этой ситуации ее беспокоило то, что произошло несколько дней назад. Когда было выпущено официальное заявление об успешной ликвидации преступной организации, которая покушалась на семью Учих, Сакура была безумно счастлива, в тот же день она допустила ошибку, заговорив с Саске и, возможно, дав ему надежду на что-то большее, потому что после этого случая он стал путать ее мысли частыми сообщениями с милыми пожеланиями хорошего дня и добрых снов, все теми же частыми, но уже полными нежности взглядами и даже иногда этими редчайшими мягкими улыбками. Боже мой… Это стало настоящим испытанием для нее. Ей совсем не хотелось возвращаться к прошлому. Как же она дала Саске эту крохотную надежду? Очень просто. Он написал ей в тот же день перед сном, чего не делал очень-очень давно, и спросил, смогли бы они теоретически вернуться к тому, что было раньше, раз закончилась вся та криминальная история. На радостях минувшего дня Сакура ответила, что они могли бы, конечно, в теории, но не добавила, "если бы не Хатаке". А если бы и добавила, тоже звучало бы двусмысленно - будто бы этот фактор сдерживал ее. Боже, о чем она только думала, когда писала это?! Чем она теперь заслуживала доверие Какаши, раз вела себя так легкомысленно? Эти мысли ударили по ее сознанию и сердцу, подобно молоту по наковальне, раскалив докрасна. К горлу подкатил ком горечи. Она ведь поклялась себе больше никогда не возвращаться даже мыслями к Учихе Саске. Да, она думала, что он ничего к ней не чувствовал тогда, но даже сейчас его поведение ничего не меняло. Не было никаких гарантий, что он не поступит с ней так же и в будущем, если она даже "в теории" вернется к нему. Нет… ни за что. Какаши был честен и открыт, она могла без сомнений довериться его словам и действиям, в отличие от Учихи. Для нее это было важнее всего остального! Она испытывала к Хатаке более светлые и приятные чувства. Через пару дней после этого Саске присоединился к ней на обеде и невзначай начал рассказывать о работниках Анбу, а именно о том, что агенты никогда не остаются надолго после выполнения заданий, явно намекая этим на Какаши, который сейчас все еще находился в больнице агенства. Учиха сказал, что после выпуска ее с Хатаке пути больше не пересекутся. А затем, серьезно посмотрев на нее, сохранявшую молчание, задал вопросы, которые посеяли с того дня целый ряд сомнений: "Знаешь ли ты вообще, что у него на уме? Какие у него планы на будущее? Он вообще связывался с тобой?". Возможно, Саске бы добавил, что он-то как раз и смог бы это будущее ей обеспечить, потому что уже говорил ей о своих планах. Но сказать он ничего не успел, потому что тогда Харуно спасла Ино, появившись в самый подходящий момент, чтобы пригласить девушку пообедать вдвоем, настойчиво подчеркнув, чтобы «без парней». «И что он тебе предлагал? Отказаться от Какаши и вернуться к нему? Боже мой! Да он вообще в своем уме?! Даже не смей, Сакура, слышишь? Он же явно хочет запутать тебя, чтобы ты вернулась!» — ругалась тогда на нее Ино. И она была права, однако слова Саске действительно напугали ее. Связывался ли Какаши с ней? Нет… Но ведь все знали причину. Цунаде сказала, чтобы она не переживала насчет его молчания, ведь лишний раз из больницы агентства лучше было не выносить никакую информацию, тем более звонить, что уж говорить о простых сообщениях, которые он сам бы и не смог написать из-за плохого зрения. Конечно, эта ситуация давила на нее, но Сакура добилась хотя бы того, чтобы наладить через Цунаде контакт с парнем в виде посылок с обедами, что тоже тщательно проверялось, прежде чем попасть в палату. Она была так благодарна Сенджу, что та позволила ей позаботиться о парне хотя бы таким образом. А что насчет того, что у Хатаке на уме? И какие у него планы на будущее? Она понятия не имела. Какаши ведь и вправду не может идти против приказов, и если ему скажут вернуться после выпускного, в конце концов он просто оставит ее одну и действительно исчезнет из ее жизни. Не станет же он брать ее с собой. Взгляд черных глаз Учихи в тот момент внимательно проследил за тем, как рука Сакуры отпустила ладонь Какаши. — Я думал, ты останешься в Конохе из-за тех сеансов с психотерапевтом, — вдруг произнес Саске, взглянув на пепельноволосого. Сакура тревожно взглянула на Какаши, но в его взгляде на Саске она не смогла ничего разглядеть. "Психотерапевт? Конечно же, ему требовалась помощь после такой травмы…" — тут же подумала Сакура, полностью вытеснив из головы все предыдущие мысли о Саске. — Как видишь, у Цунаде-сама на меня другие планы, — сухо ответил Какаши. Когда в его палату зашел тот самый врач, Хатаке сразу понял, что дела у него были плохи. Конечно, он не мог отказаться или избежать этих сеансов, поскольку помимо его старых психологических проблем, которые тоже требовали внимания, были те, что затрагивали важные функции мозга. После потери памяти требовалось наблюдение. В первое время сеансы проходили достаточно хорошо: когнитивные тренировки, обсуждение общего состояния, но когда врач стал поднимать тему его прошлого, связанного с отцом, началось самое сложное. Он бы не хотел вспоминать последние сеансы, но после них, признаться, чувствовал себя намного лучше. Его беспокоило только то, что это отобразится в его деле, остальному же он был даже благодарен. Возможно, первая часть сеансов помогла ему так быстро вспомнить все, что было утеряно, а вторая часть - хотя бы глубоко внутри себя… простить отца. — Видимо, ты все вспомнил, — подытожил брюнет, мельком взглянув на профиль Харуно. — Думаю, да, — спокойно произнес Хатаке, однако с раздражением заметив его взгляд. — Давно? — Пару минут назад. В ответ брюнет лишь коротко хмыкнул и снова переместил взгляд на Сакуру, чье сердце вдруг екнуло от пристального взгляда, стоило ей повернуть голову обратно в сторону парня напротив. — Тогда не буду мешать. Вам наверняка многое нужно обсудить, — все еще глядя только на девушку, загадочно попрощался Саске, а затем отвернулся и неспешно вышел, наконец оставив пару наедине. Может, обсудить с Какаши тот день, когда она допустила ошибку, действительно стоило. Но смелости сделать это сейчас у нее не хватило, поскольку, как только Саске исчез, Хатаке вдруг потянулся к ней, поймав за обе руки и склонил голову набок. Его взгляд сбил ее со всех мыслей, и она напрочь забыла, о чем думала буквально секунду назад. Глаза сами по себе, будто дразня, дорисовывали лицо Какаши, когда она смотрела на него, и из-за этого ей только сильнее хотелось содрать с него эту проклятую маску. — Сакура-чан, — выпрямив голову, вдруг тихо позвал он ее, когда девушка продолжила так завороженно смотреть на него. — Ты настолько ошеломлена красотой моего лица? Ни слова не проронила, даже когда Саске был рядом. — Какаши, — жалобно прошептала она, чуть не заставив самого парня потерять способность говорить, — ты же… покажешь мне еще раз? Это же совсем… не считалось… Она показалась ему такой милой в тот момент, что он с трудом подавил желание просто наконец поцеловать ее. Но Какаши мысленно одернул себя и весело усмехнулся, сощурив глаза. Опустив ее правую руку, словно по привычке он потянулся к розовой макушке, чтобы потрепать ее по мягким распущенным волосам. Он ведь всегда делал так, когда должен был совладать с чувствами к Сакуре. Он даже не представлял, как соскучился по прикосновениям к ней. Все это время парень чувствовал, что ему чего-то не хватало, но наконец вспомнил, чего конкретно. Хатаке думал, что и жить без этого не смог бы - настолько это казалось ему важным. Стоило ему коснуться ее головы, вздрогнувшая рука вдруг замерла, а сердце громко забилось в груди. На этот раз жест только усугубил его ситуацию. Рука парня предательски соскользнула вниз и, бережно убрав пряди волос за ухо, коснулась правой щеки Сакуры. — Как не считалось? — с огромным трудом заставив свой голос звучать ровно, произнес Какаши, невесомыми движениями обводя контур уголка ее челюсти и слегка щекоча девичью кожу. — Ты ведь все хорошо рассмотрела. Как же Харуно сама скучала по нему. Его пальцы обжигали ее кожу, а она была готова просто растаять на месте. Сакура скучала по этому голосу, его взглядам, по его ранним нежным чувствам к ней, по этим напряженным моментам и даже по его хитрым невидимым ухмылкам. От желания прикоснуться к Какаши и подарить ему те же чувства, в груди начало приятно разливаться тепло, а в животе после его слов, сказанных любимым ею голосом, что-то сладко скручиваться. — Может, ты хочешь заключить еще один договор? Раз мы встречаемся, и условия придумаем поинтереснее, — явно с доброй издевкой предложил он, ожидая увидеть покрасневшее лицо и яростные возмущения. Это бы спасло его от переизбытка чувств, которые сейчас могли все разрушить. Он не хотел пугать ее, но ему слишком уж сильно хотелось почувствовать вкус ее губ, она ведь была так близко и смотрела так проникновенно, что сносило голову. Слишком… это было слишком для него. Какаши ведь всегда умел прятать эмоции и в любых ситуациях держать себя в руках, что было достаточно тяжело, да практически невозможно в его молодом возрасте. Сейчас чувства брали верх, и он хотел поддаться им, но в то же время не хотел напугать ими Сакуру. Парень ведь совсем не знал, чего ожидать от самого себя, потому что накопленных чувств было слишком уж много. Тем более этому способствовала еще и потеря памяти, которая аккумулировала его чувства к чему-то, что он ранее даже не мог вспомнить. «А если все зайдет слишком далеко, и я привяжусь к нему даже сильнее, как когда-то к Саске, и потом он вдруг уедет? Как я справлюсь с этим?!» — подумала в тот момент Харуно. Сакура вдруг подняла левую руку и ухватилась за его запястье, зеленые глаза с расширенными зрачками почему-то забегали по его лицу, словно в неожиданном страхе, и это обеспокоило Какаши, отчего он дал ей убрать свою руку. Легкая улыбка под тканью маски медленно растаяла, а глаза сосредоточились на взволнованном лице. — Какаши, я… вспомнила кое-что… — ее румянец почти исчез, и она неожиданно отстранилась, заставив его сердце замереть на секунду, — мне нужно домой. — Ты в порядке? Сакура, я… прости, если обидел тебя, — решив, что ее оттолкнули его слова, тут же извинился Хатаке. Он внимательно проследил за ее мимикой, когда она взглянула в сторону. Скрыть сомнение и беспокойство Сакуре удалось не так хорошо, как бы ей наверняка хотелось. — Все нормально, не извиняйся, я просто… мне правда уже пора, я забыла, что… обещала маме сегодня вернуться пораньше, — проговорила она, чуть хмурясь, будто бы выдумывая на ходу. — Ах, — в вынужденном согласии через какое-то время наконец произнес Какаши. — Хорошо, Сакура-чан. Я… не держу тебя. Она мельком взглянула на него с сожалением, будто извиняясь, едва уловив разочарование в его голосе. В голове парня сразу выстроилось несколько теорий. Конечно, ему было не по себе от ощущения, что Сакура скрывала от него что-то. И тот момент, когда она отстранилась, когда убрала свою руку, увидев Саске, — ему вовсе не показалось, что это случайность. За тот месяц могло произойти что угодно. И он боялся, что Саске мог путать ее мысли в этот период. Иначе объяснить растерянность Сакуры он не мог. В итоге, Какаши решил, что это было связано с появлением Саске. Его фраза перед уходом определенно заставила Харуно переживать о чем-то, теперь это сулило и Хатаке в ближайшее время потерять покой. Присев на край ближайшей парты, он молча смотрел, как Сакура начала суетливо собирать вещи со своей парты, а затем двинулась к выходу. Когда девушка повернулась к нему на пороге, он сразу же ответил ей, не став больше задавать вопросы: — До встречи, — Какаши поднял руку в прощальном жесте и тут же опустил, когда она, кивнув, исчезла. Хатаке напряженно вздохнул, а после перевел взгляд на свою чуть покалывающую правую ладонь, которой совсем недавно прикасался к розовым прядям волос и к нежной коже. Когда он вдруг сжал руку в кулак, то снова взглянул в сторону дверей, уже чуть хмурясь от всей ситуации. Хатаке надеялся, что у них получится все обсудить, прежде чем его снова захлестнут чувства к девушке, потому что казалось, будто после восстановления памяти они обострились еще в несколько раз…