Мурашки по коже

Двадцать третье июня.       Стоя возле стола в собственной небольшой квартире, готовя спящему Риду завтрак, я понимаю одну вещь — я изменилась. Это видится везде. В изменении стиля одежды. В манере поведения и общения. И мне нравится то, что я вижу перед собой. Маленькие изменения никогда не вредят, верно?       Я стала сдерживать себя. Стараюсь больше не быть ребенком рядом с ним и полностью подходить Бенедикту как девушка. Хоть мужчина против таких кардинальных изменений, душой я чувствую, что мне это необходимо. Я сама хочу этого и никто не остановит меня на пути достижения этой цели.       Я окончательно приняла ту мысль, что полностью влюбилась в Рида с того самого майского дня, когда он позвал меня в свой кабинет. Забавно, ведь прошёл всего лишь месяц с этого момента. Но я искренне верю, что прошёл уже целый год. Это идиллия, которая происходит между нами, заставляет каждое утро просыпаться с улыбкой на лице. Изредка я остаюсь ночевать у Рида, потому что мужчина категорически не хочет отпускать меня из своих объятий.       Улыбаюсь и вспоминаю как часто Рид крепче сжимает меня в своих руках и просит остаться. И я никогда не могу ему отказать, потому что на утро меня всегда ждал головокружительный секс и приготовленный завтрак.       Но сегодня необычный день, потому что Бенедикт остался спать у меня. И сейчас я всеми возможными силами стараюсь не поджечь тосты и бекон, которые он так любит есть на завтрак. М-да, Софи, изменения хоть и есть, но готовка в них не входит. Пять чертовых раз чуть не отрезала себе пальцы пока отделяла корочку от хлеба и жир от мяса.       Всей своей душой ненавижу готовку, но ради Бена могу и постараться. Пусть кушает завтрак приготовленный не только с любовью, но и потом и кровью. И пусть только рискнет заикнуться о том, что ему что-то не понравилось, потому что в следующий раз вместо бекона я буду готовить его филейную часть.       Мысли в голове летают со скоростью звука и я не концентрирую свое внимание ни на одной из них. Планы, проекты, знакомство с родителями, реакция людей на наш союз с Ридом, его будущее, если кто-то вдруг узнает о том, что он спит и встречается со студенткой. Ощущаю как вдоль позвоночника бегут неприятные мурашки от всего этого.       Конечно меня беспокоит реакция руководства института, ведь прекрасно понимаю, что если я получу выговор, то Рида запросто уволят. А я от всей своей души не хочу, чтобы мой мужчина имел проблемы из-за меня.       Я настолько погрузилась в свои мысли, что даже не замечаю, как большие ладони ложатся на столешницу, а мужской подбородок опускается на левое плечо. Хриплый ото сна голос заставляет колени дрожать, но я стоически держу себя в руках. — Доброе утро, дорогая Софи, — его губы находятся слишком близко к моей шее и я чувствую, как внизу живота начинает завязываться узел. — Представь себе: просыпаюсь буквально пятнадцать минут назад и чувствую острую потребность прижать к себе свою девушку и поцеловать её вот так, — губы Рида мгновенно оказываются на шее, а из груди вырывается слабый стон. — Но её не было рядом, поэтому мне пришлось встать с кровати и отправиться на её поиски. И каково же мое удивление, когда вижу её на кухне в моей рубашке.       Судорожно сглатываю слюну и собираю себя по частям. Откладываю нож в сторону и сжимаю руки в кулаки. Когда-нибудь он действительно дождётся и я его ударю. Миллиарды раз просила так не подкрадываться ко мне, но он словно не слышит меня и постоянно делает так, как считает нужным. Бесит, ей богу!       Разворачиваюсь лицом к мужчине и складываю губы в соблазнительной улыбке. Как бы сильно мне не хотелось не нужно пугать его раньше времени, пусть порадуется последним мгновения спокойствия. Кладу ладони на его плечи и подаюсь вперёд, делая вид, что хочу вовлечь его в поцелуй. Но мгновенно резко разворачиваюсь и припечатываю Бенедикта бедрами к столешнице, а сама внутри ликую. Как прекрасно сработал элемент неожиданности, иначе выглядела бы я крайне глупо.       Рид шипит. Видимо я неудачно рассчитала траекторию и приложила слишком много силы. Чувствую как вина начинает подниматься из недр души, а желание попросить прощение готово сорваться с языка. Но все это мгновенно потухает, стоит Бену посмотреть на меня именно так. В его глазах голод, а мужские ладони уже лежат на моих бедрах, подвигая ближе к себе. По хорошему, мне бы стоит открыть рот и остановить его, пока все еще находится под контролем.       Однако, я не успеваю это сделать, потому что рот Рида накрывает мои губы, выбивая весь воздух из лёгких. Его пальцы оказываются в моих волосах и больно оттягивают голову назад. Непроизвольный всхлип вырывается из груди, и я снова пропускаю момент, когда сижу на столешнице, а мужские руки неспешно расстегивают пуговицы рубашки.       Я теряю голову рядом с ним. Где-то на периферии сознания понимаю, что все это так неправильно и глупо, но так плевать. Честно. Я слишком сильно влюбляюсь в него каждый день и не могу это остановить. Да и желания нет.       Его губы прокладывают маршрут вдоль шеи, втягивая кожу, оставляя красные отметины. Зубы до сладостной боли прикусывают ключицы и плечи, что я не выдерживаю. Болезненное возбуждение давно теплится внизу живота и с каждым напористым движением Рида мне становится физически больно. Такое ощущение, что если прямо сейчас он не прикоснется ко мне там, то я просто взорвусь или расплачусь, и, возможно, все это сделаю одновременно. — Бен, пожалуйста.       Я не понимаю, что именно говорю и о чем прошу, но мужчина словно читает мои мысли, потому что его рука плавно опускается на нижнее белье, невесомо поглаживая сквозь ткань. Слышу как он сдавленно шипит, а после чувствую как его большой палец кружит вокруг клитора. Выгибаюсь в спине и откидываю голову назад, подставляя под его губы собственную грудь.       Я хочу его, причем здесь и сейчас, но у мужчины видимо абсолютно другие планы. Одна его рука до сих пор в моих трусиках, а вторая придерживает за поясницу, чтобы я никуда не упала. Его щетина царапает нежную кожу груди, пока его язык играется с соском.       И мне хочется выть и плакать, потому что мне нужен он внутри, ведь больше не выдерживаю. Я нахожусь на грани, чтобы кончить с громким стоном, а он до сих пор не вошёл в меня. Это нечестно по отношению ко мне. И только я собираюсь с мыслями, чтобы все это сказать ему, как хриплый мужской голос прерывает аккомпанемент моих стонов. — Вот и нужно тебе было вставать с кровати, язвочка? Сейчас бы лежала на мягких простынях и получала неимоверное удовольствие от моего члена, — Рид больно прикусывает ложбинку между грудей и одновременно вводит два пальца. — А теперь тебе придется вежливо, Софи — я повторяю, вежливо — попросить меня об этом.       Его пальцы надавливают на нужные точки внутри меня, заставляя задохнуться в стонах и словах мольбы. Я готова плакать от идеальности его движений и просить никогда не останавливаться. Мужские губы вновь накрывают мои, и его язык вероломно проникает в мой рот, разжигая еще больший пожар. Моя кожа горит от его прикосновений, а узел внизу живота готов разорваться на миллиарды кусочков. Ощущаю как пот капельками стекает по спине, а электрические импульсы пробивают каждый нерв.       И чувствую, что мне нужно совсем немного, пару мощных толчков и расслабление полностью поглотит в свои безмятежные волны. Но на самой грани своего разума я отчётливо слышу голос, который никогда в таком положении не хотела бы услышать. — Софи, какого гребанного хрена тут происходит?!       Черт. Паркер?!       Возбуждение и желание кончить сошли на нет, а вот стыд полностью охватил в свои цепи. Глупо моргаю, пытаясь сбить пелену перед глазами и натыкаюсь на расплавленную ртуть в омутах напротив. Рид злится и я его прекрасно понимаю, однако, через секунду он словно приходит в себя и накрывает мои плечи рубашкой, полностью закрывая нагое тело под ней. Бенедикт снимает мое безвольное тело со столешницы, проверяя, каждый ли участок открытой кожи закрыт. Плавно выдыхает и разворачивается к моему брату, скрывая меня за собственной спиной.       Благодарю Бена за такой жест и щекой прислоняюсь к его лопаткам, горящими щеками ощущая его холодную кожу. Вздрагиваю и еще раз внимательно осматриваю мужчину перед собой. Чертыхаюсь и трижды проклинаю весь свет, потому что на Риде нет ничего кроме спортивных брюк.       Прикрываю глаза ладонью и качаю головой в разные стороны. Нет, это же надо было так попасться на глаза собственному брату. Хоть я и взрослый человек, но никогда не посвящала Паркера во все подробности моей личной жизни. Порой мне кажется, что он до сих пор думает, что я никогда не целовалась, а на свидание с мальчиками ходила только в театр.       Молчание затягивается и я выныриваю из-за спины Бенедикта, и мгновенно натыкаюсь на испепеляющий взгляд карих глаз брата. Я вижу там разочарование, смятение и злость, но направленно это все не на меня, а на мужчину, который до сих пор стоит перед ним со скучающим выражением лица. Мне бы, конечно, открыть рот и сказать хоть что-то, чтобы порвать гнетущее волнение, но я не могу. Физически не могу что-либо сказать и сделать.       Благо есть Иммануил, который громко что-то уронил в комнате и теперь бежит на всех парах ко мне. Однако, кот и тут меня удивляет, потому что вместо того, чтобы прыгнуть ко мне на руки он трется об ноги Рида, и протяжно мяукает, пока мужчина не поднимает животное на руки. Так Бенедикт и стоит с котом в руках, который шипит в сторону Паркера, а статный мужчина прожигает своими холодными омутами в брате дыру. — Софи Аннабель Престон, может ты наконец объяснишь мне, что здесь происходит?       Буквы никак не складываются в слова, а слова в предложения. И я глупо хлопаю ртом и глазами, пока Паркер недоуменно смотрит на меня. Мне до сих пор стыдно перед ним за ту картину, которую он увидел, но даже банальное извинение не могу произнести, и что делать тоже не знаю. — А как это выглядело со стороны? — от хриплого голоса Рида я вздрагиваю, и молюсь всем святым, чтобы он ничего лишнего не сказал. — Хотя можешь не отвечать, и без тебя знаю, что выглядело это довольно странно, но если ты вуайрист, то все в порядке, — Бенедикт ухмыляется и я чувствую, как сердце ушло в пятки. — Не смотри так на меня, молодой человек, тебе не кажется, что как минимум, неприлично заходить в чужую квартиру без стука и допрашивать её хозяйку?       Три.       Два.       Один и…. — Кто ты вообще такой, чтобы так разговаривать со мной? — Паркер сжимает кулаки, подаётся вперёд и я лишь чудом успеваю встать между ними. — Софи, если ты сейчас же не объяснишь мне какого хрена этот тип вытворял с тобой на столе, то я звоню матери и ты прекрасно знаешь через сколько она тут будет, — открываю рот, чтобы начать объяснение, как меня тут же прерывают. — Про то, что это твой домашний гинеколог даже слышать не хочу.       Замираю и ощущаю, как начинают алеть щеки, а кожа пылать от пристальных взглядов двух мужчин. Я до сих пор не знаю, что именно мне стоит сказать Паркеру, и стоит ли вообще что-либо говорить. Он сам все прекрасно видел, и мальчик ведь не глупый, сам все поймет. Но видимо мне все таки придется ему все разжевать и объяснить. — Если я правильно понял то ты Паркер, брат Софи, верно? — голос Рида звучит из-за спины словно приговор, и я оборачиваюсь к нему лицом, взглядом умоляя замолчать. — Отлично, а я Бенедикт Рид, парень твоей сестры. Не могу сказать, что рад именно такой встрече, однако, познакомиться с кем-то из ее семьи давно хотел.       Рид выглядит до ужаса комично: взъерошенные волосы, сонные серые глаза, открытый торс с загорелой кожей и с котом на руках. Я бы хотела сказать, что это самая лучшая картина, которую я когда либо видела. Но ситуация к этому не располагает, и за моей спиной до сих пор стоит разъяренный Паркер. Быстро прихожу в себя, и хватаю брата за руки, акцентируя его внимание на себе: — Пожалуйста, угомонись, я сейчас тебе все объясню, но сперва присядь и выпей чаю, пока я одеваюсь, — рукой указываю на стол за своей спиной, и ловлю скептический взгляд Паркера. — Хорошо, я успокоюсь и сяду ждать вас в зале, потому что за этот стол больше никогда не сяду.       Тяжело вздыхаю и перевожу взгляд на Рида, замечая лукавые искры в его взгляде. Закатываю глаза, хватаю Бенедикта за руку и веду нас в сторону спальни, в сердцах проклиная сегодняшнее утро. Нет, из всех возможных дней он приехал именно сегодня и испортил мне утренний секс. Если бы я была ведьмой, то давно бы наслала на брата какое-нибудь безобидное проклятие, чтобы в следующий раз звонил и предупреждал, прежде чем приехать.       Да и Рид тоже хорош. Как вообще мозгов хватило устроить весь этот цирк? Нет, с ним у меня будет долгий и отдельный разговор. Как и с Иммануилом, пушистым предателем, ведь только вчера ночью он царапал Бену пятки, а сегодня они решили поиграть в любовь.       Бесят. Все трое.       Только когда дверь в спальню закрывается за мной, я вырываю Иммануила из рук мужчины, и аккуратно кладу кота на кровать. Мой пушистый мальчик же не виноват, что некоторые люди взбесили меня с самого утра. Разворачиваюсь лицом к Бенедикту и вижу, как он уже стоит в футболке и испытующе смотрит на меня. Вся бывалая злобная тирада забывается, но осадок от разговора с Паркером остаётся, и я больше не сдерживаю себя, когда на одном дыхании выговариваю:  — Боже, сколько тебе лет, что ты повел себя так?! — Рид озадаченно хмурится, но я продолжаю. — Он мой брат и ты мог бы подобрать более мягкие и уклончивые слова, а не вываливать все прямо на него, да и в таком тоне! А еще ты мог бы…       Не успеваю договорить, как Бенедикт хватает меня за запястья, и я врезаюсь в крепкую мужскую грудь. От него исходит родное тепло и я таю в его руках, забывая о чем говорила до этого. Его губы осторожно целуют меня в лоб, а пальцы аккуратно массируют кожу головы. — Давай мы пообщаемся с твоим братом, а после я разрешаю тебе убить меня, — Рид лукаво ухмыляется, и я понимаю, о чем именно он говорит. — Только с одним условием: сразу же как только Паркер уйдёт, мы продолжим то, что начали.       Успеваю только мотнуть головой в знак согласия, как мы вместе выходим в зал к Паркеру, который с любопытством рассматривает журналы. — Итак, что именно ты хочешь услышать?       Паркер вздрагивает всем телом и переводит на меня уставший взгляд. Прекрасно понимаю своего старшего брата, но все таки не я затеяла всю эту игру в выяснение правды, поэтому пусть сидит и не строит щенячьи глазки. — Расскажи мне все, Софа, и, пожалуйста, давай без лжи.       И я начинаю свой долгий рассказ о наших взаимоотношениях, не скрывая никаких подробностей. Про первый поцелуй, про первое свидание, абсолютно про все, кроме секса — думаю, Паркер не оценит такого откровения и даст Риду по лицу. А я слишком сильно дорожу этим мужчиной, чтобы так с ним поступать.        Рид все это время молчит, но его глаза на некоторых моментах истории загораются пламенем, а на других потухают, и я успеваю увидеть там чувство вины. Конечно, порой мы издевались друг над другом, причём сильно и намеренно, но я никогда не ощущала себя виноватой. Ровно до этого момента. Да, видимо, мне нужно было рассказать эту историю кому-то ещё, чтобы увидеть вторую сторону медали, где я тоже поступала как идиотка.        Паркер все время молчит, внимательно вслушивается в каждую деталь, и лишь под самый конец разрывается громким хохотом. Через секунду к нему присоединяется Рид, и они вместе смеются как кони. Я искренне не понимаю, что вызвало у них такой шквал эмоций и поэтому складываю руки на груди, вопросительно выгибаю бровь, ожидая когда они, наконец-то, закончат этот балаган. — Софи, прости, но вы реально такие идиоты, — смех Паркера прекращается первым и я выжидающе смотрю на него. — Абсолютно все видели между вами эту химию кроме вас самих. Это действительно очень глупо. — Я рада, что смогла тебя повеселить, Паркер, но вот теперь на мои вопросы будешь отвечать ты, — встаю с кресла и пересаживаюсь на диван, закидывая ноги на Бенедикта. — Зачем ты приехал, да и к тому же без предупреждения?       Паркер ухмыляется, а после переводит взгляд на Рида, и что-то в его глазах мне абсолютно не нравится.  — Вообще, вместо меня должны были приехать родители, но лишь в последний момент я смог убедить их, что из Лос-Анджелеса мне добраться быстрее чем им, — задерживаю дыхание и чувствую, как  мои глаза лихорадочно бегают по его лицу в поисках лжи. — Не смотри так на меня, дорогая сестричка, родители очень соскучились по тебе и хотели сразу забрать домой на каникулы, но, опять же, я спас тебя от этой участи и заверил их, что мы приедем в середине июля, — Паркер искоса смотрит на Бена и тихо хмыкает. — Однако теперь я не уверен в этом, потому что вижу — ты нашла более интересное времяпрепровождение на лето.       Стыд вновь вспыхивает в груди и я судорожно сглатываю, придумывая ответ. С одной стороны — безмерно рада, что приехал именно Паркер, а не родители, потому что если бы отец застал меня и Рида в таком положении, мне пришлось бы несладко. Но с другой — это чертовски неловко. Какие бы сильные чувства я не испытывала к Бенедикту, я до сих пор не уверена, что он настолько серьезно относится ко мне. Конечно, его слова и действия показывают серьезные намерения мужчины, но червячок сомнения в разуме все же есть.        Из задумчивого состояния меня вырывает недоверчивый голос Паркера, и то, как напрягся Бенедикт рядом со мной.  — Значит, ты у нас профессор Софи? — Паркер внимательно вглядывается в лицо Бенедикта, а я снова задерживаю дыхание от напряжения, которое витает в комнате. — Мне просто интересно: сколько студенток до Софи были в твоей койке? И что будет с ней если ты наиграешься?       Глупо хлопаю ресницами, открываю и закрываю рот от слов, которые произнес Паркер. Яд в его голосе заставляет меня покрыться неприятными мурашками. Лишь краем глаза замечаю, как Бенедикт сжал руки в кулаки, и как черты его лица становятся жёстче. Прикрываю глаза и молюсь, чтобы эти двое не сломали мне квартиру. — Паркер, что за… — Софи, не нужно, вопрос был задан мне и я с великим удовольствием на него отвечу, — сталь в голосе Бенедикта заставляет меня поежиться и кинуть Паркеру жалостливый взгляд. — Ни одной студентки до Софи у меня не было, и в дальнейшем не будет. Я достаточно люблю себя, и не считаю достижением то, сколько девушек было или могло бы быть в моей постели, — серые глаза Бена на секунду встречаются с моими, и я успеваю заметить проблески нежности. — Я преодолел огромный путь, чтобы быть рядом с этой невозможной язвой. Поэтому, будь добр, и засунь свое предвзятое мнение обо мне туда, откуда выходят отходы твоей жизнидеятельности.        Удушающая тишина на несколько минут повисла в комнате. Закрыв глаза я молюсь, чтобы все это оказалось сном, или неудачной шуткой. Но открыв их понимаю — все это чертова реальность, где Бенедикт и Паркер прожигают друг друга ненавистными взглядами. Мне становится неприятно от этого. Эти два человека являются важными для меня, и с самой первой встречи их отношения не задались.        Возвожу взгляд к потолку и мысленно прошу дать мне сил. Обдумываю, что теперь нужно сделать для их примирения, и расскажет ли Паркер родителям, что мой молодой человек старше меня на двенадцать лет и преподает в университете. Не радужные мысли лезут в голову, пока я не слышу слабый смех Паркера и тихое хмыканье Бенедикта.  — Однако недурно для преподавателя, — Паркер удовлетворенно ухмыляется, а я с маниакальной одержимостью пытаюсь понять, что происходит. — Забираю свои слова назад, — брат протягивает Бенедикту ладонь, и тот с коварной улыбкой её пожимает. — Паркер Престон, приятно познакомиться. 

***

— Я ожидала, что вы с Паркером просто поубиваете друг друга.       Сидя верхом на Бенедикте и наблюдая сверху вниз за ним я замечаю как в закатных лучах солнца его глаза выглядят совершенно по другому.        Встреча с Паркером прошла на более жизнерадостной ноте чем я ожидала. И если изначально мой мозг подкидывал всевозможные идеи куда можно было спрятать труп одного из них, то после он упорно пытался придумать тысячи фраз благодаря которым можно было выпроводить Паркера из моей квартиры. Нет, конечно, я люблю своих родственников и близких людей, но не когда они вероломно вмешиваются в мои планы. Оказалось, Паркеру понравился Бенедикт и они слишком быстро нашли общий язык. Только я так и не поняла зачем изначально нужно было выливать друг на друга кучу помоев и оскорблений.        Мысленно закатываю глаза от этих воспоминаний и просто делаю выводы, что это мужчины. Их логику никогда не понять.       Я как самая хорошая и воспитанная сестра предложила Паркеру остаться у нас на ночь. Но, видимо, по моей натянутой улыбке и взгляду, которым можно убивать брат понял, что я максимально сильно не хочу, чтобы он оставался с нами. Хотя, возможно, кривая ухмылка, адресованная Риду, тоже что-то значила.        Но сейчас это не имеет никакого значения, потому что я до сих пор сижу верхом на Риде в его очках. Пока мужчина пристально смотрит на меня, опускаю взгляд на место, где соприкасаются наши тела и закусываю губу, чувствуя легкое возбуждение.       Закатное солнце нежно ложится на обнаженную грудь Бенедикта. Пальцами очерчивая мышцы груди и кубиков пресса ощущаю бархат кожи. Медленно поднимаю взгляд на мужчину, мгновенно ловя огненные искры в серых глазах. — Почему ты так смотришь на меня?       Пальцы Бена рисуют замысловатые узоры на моих бедрах, слабо сжимая их. Дыхание мгновенно сбивается, а мозг затуманивается легкой дымкой, словно я вдохнула опиум. — Никогда не думал, что такое божество будет сидеть перед моими глазами. Soundtrack: K. Flay — High Enough.       Глупо хлопаю ресницами пока смысл сказанных слов медленно доходит до меня. Бедра плавно скользят по его паху, и я чувствую твердость под собой. Тело абсолютно не слушается, а мозг отчаянно переваривает информацию.        Божество.        Я чертово божество в глазах этого мужчины.       Руками упираюсь в мужскую грудь и резко подаюсь вперёд целуя его. Меня одновременно переполняет миллиард эмоций, но также чувствую себя приятно опустошенной. Оксюморон, не иначе.       Его руки плавно скользят по моему телу пробираясь за мужскую рубашку, в которой хожу весь день. Я ощущая как ладони Бенедикта оставляют после себя следы. Его губы обрушиваются на мою шею, больно кусая и посасывая ее. Громкий стон срывается с губ, а внутри меня творится полная вакханалия. Ощущаю, как тело прошибает током, стоит Риду только начать расстегивать пуговицы.       Не замечаю того момента, когда уже оказываюсь под мужчиной, а полы рубашки полностью открывают моё тело. Рид с жадностью и голодом осматривает мою голую грудь, и через секунду я чувствую его язык на соске, в то время как ловкие пальцы играют с другим. Выгибаюсь дугой под Беном и громко стону.       Грудь всегда была моей эрогенной зоной и этот мужчина чудесным образом это запомнил. Мои руки оказываются в его волосах и тянут на себя в желании слиться в одно целое. Хочу быть им, с ним, под ним, над ним. Неважно где, главное — с ним.       Горячие поцелуи переходят на живот и я чувствую, как сжимаются мышцы под его ласками. В голове туман, а телом управляет только дикое желание. Руки хватают Бенедикта за шею и я заставляю его посмотреть на меня. Чувствую как тяжело поднимается и опускается моя грудь, горят щеки, и насколько влажное нижнее белье.       Я смотрю в его затуманенные похотью ртутные глаза и задыхаюсь больше. Кончиками пальцев прикасаюсь к его щетине. Рид наклоняется ниже и я чувствую нежный поцелуй на своих губах, который разжигает во мне пламя. Ощущаю бабочек внизу живота, что переходят в легкие и выше. В горле ком, а в голове единственный вопрос, что хриплым шепотом срывается с губ. — Что ты чувствуешь ко мне?       Его губы обрушиваются на мои щеки, пальцы путаются в волосах и я ощущаю в этом поцелуе такой трепет и любовь. Мои руки быстро справляются с завязками на его штанах и боксерами. Рид лишь на секунду отрывается от меня, чтобы сбросить мешающую одежду, и снова нависает надо мной.  — Я не думал о ней, но точно легкая тень ее лежала на моей душе, — непонимающе хмурю брови, на что Рид лишь ухмыляется. — Чувствую, что влюбляюсь в тебя все сильнее и сильнее с каждым днем. И искренне не хочу останавливать этот процесс.        И я не успеваю полностью насладиться этим мгновением как Бенедикт плавно входит в меня, одновременно целуя. Выгибаюсь дугой под ним, а мои ноги окольцовывают его талию, создавая более приятный угол.        Громкие стоны вылетают из груди, а шепот Бенедикта над ухом разжигает внутри еще большее возбуждение. Мягкие толчки смешиваются с грубыми, а поцелуи разрушают каждый атом моей выдержки, подводя все ближе к краю. Я чувствую себя такой живой и счастливой, когда его тело вдавливает меня в кровать. Такой желанной, пока мужские губы шепчут, что я сама прекрасная.        Лишь только когда я разбиваюсь на осколки под ним, а он кончает с громким стоном, я ощущаю слабость. И телом, и душой.       Спустя долгое время после занятия любовью лёжа на нем и смотря на закатное солнце, я понимаю. Это странное чувство поднимающееся из груди и которое требует срочного освобождения. Поднимаю голову на Бенедикта и замечаю как глаза мужчины закрыты, а грудная клетка мерно поднимается в такт его спокойному дыханию.        Он спит. Я мило улыбаюсь и чуть приподнимаюсь, наклоняясь над ним. Аккуратный поцелуй в его щеку и шепчу: — Ты влюбляешься в меня с каждым днем все сильнее, а мне кажется, что я уже люблю тебя.       И я готова поклясться, что мне не показалось, и уголок рта Рида дрогнул в слабой улыбке.