Выбор Мага. Постучись в эту дверь.

      Когда у тебя не остается мыслей, желаний, эмоций… Кажется, что не остается ничего. Война выиграна… Враг повержен... У тебя более нет цели. Или все же есть? Просто вспомни. Вспомни, кто ты? Ведь ты простой человек с простыми эмоциями и желаниями. Ведь твоей мечтой столь долго была семья. Правда ведь? Вспоминай! Вспоминай же, маленький Повелитель. Вспоминай и делай выбор. Каждый раз на протяжении твоей жизни, ты делал выбор, чуть более верный или менее… Это уже не важно, каждый имеет право на ошибку и на ее исправление. Это неотъемлемое право. И у тебя его тоже никто не может забрать. Итак, что же, маленький Повелитель? Чего ты хочешь в этой жизни?       Поттер устало поднял глаза от предоставленных отчетов. Авроры старались не смотреть в эти зеленые глаза которые мгновенно заледенели, превратившись в драгоценный лед. Это было страшно, по настоящему страшно. Попытка похищения детей, травма, превратившая подающего надежду ловца, в калеку прикованного к креслу. Все свалилось разом на только-только пришедшего в себя и поверившего в хорошее мага. И вот теперь это… Принести черную весть никто не решался. Когда пришла экспертиза и ответственный колдомедик мялся перед кабинетом Главы Аврората. Признаться его прекрасно понимали. Авроры и даже невыразимцы носом землю рыли ища виновников всего этого… А теперь в заключении о смерти его дорогой жены, черным по белому стоял “суицид”... Ситуацию “спасает” Гермиона Грейнджер, она просто забирает заключение у колдомедика, бегло просматривает и скривившись заходит в кабинет. Спустя максимум минут пять, этаж и здание встряхивает от мощной волны магии. А барьер и щиты, что наложила ведьма при входе аж светятся от поглощенной силы. Следующие дни аврорат носится чуть ли не на цыпочках. Как-то совершенно никому не хочется попадаться под руку разозленному Поттеру. Хотя это относится не только к аврорам, но и почти к любым министерским работникам, да и простые маги тоже… Да если так подумать никто особо не рвется на знакомство с добрым, как голодный Василиск, старшим Поттером. Даже количество преступлений значительно падает на несколько недель. С одной стороны, дань уважения лучшему Аврору, а с другой банальное желание выжить. Потому что никто не гарантирует мягкого задержания. А в любом другом случае получить “травмы не совместимые с жизнью или приводящие к инвалидности” очень и очень просто. После войны уже никто не церемонится с подобными людьми. Устали. В конце концов со всем происходящим не выдерживает опять Грейнджер. В одно прекрасное утро она приходит в кабинет Главного Аврора со стопкой бумаг и молча опускает ее перед мужчиной. У того усталый взгляд и круги под глазами. Даже живучий организм волшебника с трудом справляется с нагрузками, которые взял на себя Поттер. Пройдет не так много времени прежде чем даже он просто перестанет нормально функционировать. – Мне надоело смотреть на то как ты себя загоняешь! – Гермиона складывает руки на груди, всем видом являя карающего ангела. – Я понимаю, ты скорбишь, но от того, что ты загонишь себя и лишишь своих детей еще и отца, никому лучше не станет. Я уже молчу, что и кроме собственных детей у тебя достаточно обязательств! Взять хотя бы твоего крестника! Что смотришь на меня как голодный василиск? Жалеешь, что не можешь обратить в камень человека, который тычет тебя носом в правду? Да, Гарри Джеймс Поттер?! – ведьма срывается на крик. В карих глазах блестят слезы и мужчина внезапно осознает, что не только он потерял жену… И его горе не единственное сейчас, лицемерно считать, что кому-то легче чем ему. Вся семья Уизли - они потеряли дочь и сестру, Гермиона и остальные потеряли дорогого друга, а его дети потеряли мать… А он умудрился поставить своё горе выше чужих. Поттер запрокидывает голову, хрипло смеясь, и это пожалуй пугает больше, чем поведение до этого. Гермиона сглатывает, глядя на друга, вокруг которого закручивается вихрь Магии и молится, чтобы не произошло непоправимого. А еще она несказанно рада, что успела поднять комплекс щитов вокруг кабинета. Знать о срыве столь сильного волшебника, другим не обязательно. Скорее даже нежелательно. Мало ли кто и что подумает и сделает? Чужая сила всегда вызывала зависть и страх. А они порождают заговоры, склоки и как итог - войну. Да они еще от прошлой толком не оправились! Сила теряет привычные теплые тона и становится серым маревом, кутает фигуру мужчины и внезапно истаивает утренним туманом. Гарри со вздохом открывает почти горящие силой зеленые глаза. – Извини, что напугал, Мио. – мужчина чуть приподнимает уголки губ в робком подобии улыбки. – И спасибо. – Да не за что. – успокоенно выдыхает ведьма и присаживается на стул напротив него. – Хотя это не отменяет того, что я тебе крайне советую прочитать все то, что я принесла. – женщина замялась. – Молли, она иногда… Слишком резка в суждениях. Будь аккуратнее, Гарри. Я не хочу чтобы мои названные племянники лишились еще и отца, окончательно. Правда они его сейчас и так не часто видят. – Я исправлюсь, моя дорогая. Я обещаю. – и в этих словах чувствуется окончательно принятое решение. – Хорошо.       Часы, дни и месяцы, скользят бусинами, нанизываясь на тонкую леску временного потока. Время течет полноводной рекой, не замедляясь по желанию, тех или иных людей. Говорят: повернуть Время вспять, не могут даже боги… Впрочем, мало кого из простых людей беспокоят подобные вопросы. Это просто не важно для них, с рождения они привыкли идти вперед. По движению времени и вместе с ним. Это намного понятней, чем пытаться изменить законы мироздания, да и по сути, не нужно никому ничего менять. Конечно многие сожалеют о сделанном или несделанном. Это естественный порядок вещей, нет безгрешных, есть те кто принял свои ошибки и грехи, и те кто предпочел их забыть или более того упивается своими ошибками как самыми прекрасными творениями гения. И что самое страшное - таких людей иногда так сложно поймать…       Аарон Хотчнер устало потер переносицу и вздохнул. В выделенных им комнатах дома было тихо. Дело уже закончилось, вскоре они наконец-то отправятся домой. Себе он мог признаться, что нещадно соскучился по сыну. Это был всего третий или четвертый раз, когда он столь надолго оставлял его одного, после смерти жены. Сестра Хейли, конечно позаботится о племяннике, но на сердце все равно было неспокойно… Раздавшаяся трель телефона в утренней тишине, показалась оглушительной. К удивлению спецагента, номер был не определен. – Алло! – Папа, это я! – Аарону кажется, что телефон в его руках начинает трескаться. – Все хорошо, не волнуйся! – частит Джек с той стороны телефона. – Папа, тетя Джессика не смогла сегодня забрать меня из школы, я волнуюсь за нее. И ты говорил обязательно звонить тебе, если что-то случится. Хотчнер заставляет себя медленно дышать. Паника сейчас только повредит. И ему, и возможно, сыну. – Да, Джек, ты все сделал правильно. Где ты сейчас? – Я у одноклассника. Джеймса. Помнишь я рассказывал о мальчике, что недавно перевелся в нашу школу? – по спине мужчины маршируют мурашки размером с кулак. Мало ли какой ребенок перевелся в их школу и мало ли какие у него родители. В трубке что-то шуршит. – Доброго вечера. – этот голос Аарону не знаком, но почему-то не вызывает подсознательного негатива. Мягкий тембр с легким акцентом, кажется более глубоким, но с ходу не удается разобраться каким. – Я отец Джеймса. Меня зовут Гарри. Сыновья попросили приютить его у нас пока вы не приедете. Через сколько примерно вас ждать? – Я сейчас в командировке. – вынужден признать Хотчнер. – И буду дома не ранее чем через шесть часов. – Что ж… – собеседник вздыхает как-то обреченно-понимающе. – В таком случае пишите адрес. – продиктованная улица оказывается в парковой зоне их района. Достаточно дорогое жилье, но не по заоблачным ценам и от школы на приемлемом расстоянии, чтобы смог добраться девятилетний ребенок, даже самостоятельно. – Ждем вас утром. И мой вам совет: все-таки выясните, что случилось с женщиной, которая должна была заботится о Джеке. Как-то оставлять ребенка одного, на столь долгое время, несколько безответственно. Все-таки даже не пять часов вечера. А сейчас хорошего дня. - и снова шорох в трубке. – Пока-пока, папа! – задорно прощается сын. – Джек, пошли на кухню, у нас есть печенье! – приглушенно слышится еще один детский голос. – Даже не думай до того как поужинаешь, Джеймс Сириус! – уже громче слышится от взрослого, а потом в трубке звучат гудки. Хотчнер садится на край кровати, тяжело дыша. Чего только он не успел подумать, когда услышал голос сына в телефонной трубке. Хорошо, что всё обошлось… Или же еще нет?