Мой поцелуй через экран

      Чеён ещё раз смотрит на лицо своей матери, чтобы переваривать вышесказанное. У неё просто в голове не укладывается, как это возможно. У её брата есть варианты с собственной квартирой, дом, в котором можно будет жить с родителями, причём никому не мешая, и ещё во второй квартире-студии в другой стороне. Так почему сюда?..  — Это окончательное решение? — наконец подаёт голос, сделав глоток успокаивающего чая, пытаясь совладать с лицом и мнимым спокойствием. У родного лица черты острее и холоднее на первый взгляд, хотя в детстве казались такими утончёнными и, возможно, тёплыми. Но, как ни крути, черты становятся такими от восприятия и поведения матери. Раньше она была более благосклонной к тому, чтобы Чеён вела себя чуть по-другому, снисходительно даже, а сейчас того терпения нет. Принципиальная. Женщина поднимает бровь, делая задумчивое лицо. Спустя секунду качает головой, вежливо улыбаясь. Ну, конечно же это окончательное решение. Мнением Чеён не интересуются, пока «хулиганка» высиживает своё наказание, отчего она еле сдерживается, чтобы не скривиться.  — Он приехал сюда вчера, ночевал у своих родителей, — продолжает тем временем мать, — сама знаешь, как к этому относятся. Но в квартиры он не пойдёт, его привезли сюда, чтобы приструнить и наказать за то, что не досмотрел за тобой.  — Прошло столько дней, — бормочет девушка под нос, однако продолжает делать умный вид и кивать, якобы соглашаясь.  — Приедет через полчаса. Скоро начало учебного года, поэтому в конце месяца он вернётся, а до того времени будет жить у нас.  — Я поняла, — чеканит, складывая аккуратно руки на стол. На кухне воцаряется тишина, только слышно, как тихо работает кондиционер, воссоздавая идеальную температуру, в отличие от жаркой невыносимой улицы. Это, оказывается, немного раздражает, словно отделяет от реальности. Чеён выдерживает чужой внимательный взгляд, чтобы потом выслушать:  — Что, никаких вопросов? Мы думали тебя после поездки совсем заменили. Я рада, что ты понимаешь свою вину, — довольно улыбается, пока дочь опускает голову, раздражённо, но незаметно закатывая глаза, — и да, — женщина встаёт, подправляя рубашку, — когда захочешь снова сбежать, хотя бы запирай ворота и дверь. Тебе повезло, что никто не захотел нас обокрасть.  — Что? — девушка удивлённо округляет глаза, вскакивая, только её игнорируют, проходя дальше в свой кабинет на втором этаже. Вторая чашка на столе выглядит комично, потому что отпили из неё совсем чуть-чуть, будто второго человека не было рядом. Сон вздыхает, запуская ладонь в волосы. Никто в этом доме никогда не допивает чай вместе с ней до конца. Грустно. Ему дадут гостевую комнату не так далеко от комнаты Чеён. Девушка осматривает нейтральные оттенки, скучную мебель и, замечая вид из окна, хмыкает, думая о том, можно ли будет заранее отомстить этому старшему гаду. Такой вид ему достался! Красивые закаты будут всегда с данной стороны. Вызванная уборщица тем временем вытирает пыль и раскладывает вещи, которые приехали вместе с врагом. Футболки, майки, шорты… Сплошная показушность брендами. Может их разрезать? Главное не сегодня, а то виноватой могут сделать эту девчушку. Правда, мысли о том, что её поймали и не вызвали на разговор про побег, перебивают остальное. Как это, узнав о её непослушности, упустили часовую лекцию? Неужто пожалели? Но потом вылезает «а до того времени будет жить у нас», и всё становится на свои места. Хотя до сих пор непонятно, чему нахождение братца в её доме научит её? Кто-то толкает её в плечо, задевая, и она едва не падает, раздражённо повернув голову в сторону причины:  — Явился? Придурок, — выдыхает, не сдержавшись. Джэхён кусает яблоко, находящееся в его руке, демонстративно ставя его огрызок на тумбу рядом с дверью и проходит дальше. Чеён сжимает губы, собираясь уже уходить отсюда, (это вредит её нервной системе, в конце концов), как парень громко объявляет:  — Вы можете выйти, пожалуйста? — Чеён не задерживается, понимая, что слова обращены не к ней. Гад кашляет для привлечения внимания: — А ты, сестрёнка, пожалуйста, останься. Нужно обсудить кое-что. Девчушка явно чувствует напряжённую атмосферу, оттого подарив несколько обеспокоенных взглядов, выслушав от Джэ его: «Оставьте, потом закончите», — она выходит, но не успевает закрыть дверь, ведь её перехватывает Чеён:  — Можете уходить, я сама закрою, — дружелюбно улыбается, следя за тем, как та мнётся неуверенно, кидая взгляд внутрь, наполненный плохо скрытым любопытством.  — И заберите мусор на тумбе, пожалуйста, — добавляет братец требовательно, что незнакомка уж точно выполняет, наконец оставляя их наедине. Когда Чеён, наблюдая за уходящей фигуркой, закрывает дверь, в последний раз проверив нет ли никого рядом, то проходит дальше в комнату ближе к окну и сканирует родственника подозрительный взглядом.  — Ух, боюсь-боюсь, — комично поджимает плечи, заставляя ту закатить глаза, — а ты всё-таки догадалась о том, что она может нас подслушать, — издеваясь, тянет он и прыгает на свою кровать спиной, чтобы тут же улечься в форме морской звезды.  — Не такая глупая, как думаешь, — фыркает.  — Серьёзно? — будто действительно удивлённо уточняет, кладя палец себе на губы: — А я вроде как помню целующуюся тебя в первый раз с незнакомцем во время видеозвонка с родителями и на огромную камеру для аудитории в тысячи людей.  — Что тебе надо? — она только прищуривается, сложив руки на груди. — И давай быстрее, а то мне нужно рисовать.  — Вот! — щёлкает пальцами. — Рисование мне и нужно. Чеён не может поверить, это вводит её в ступор, хотя она должна была догадаться о том, какие запросы пойдут у её любимого брата. Пусть и двоюродного. У брата, у которого всегда получалось лучше, потому что ему прощали легче, трепали по голове нежнее, да, другие родители, но менее обидно от сей факта не становится.  — Ты же учился дольше и больше меня, — начинает она, чувствуя сухость во рту, — зачем тебе учиться у меня, бездарности, которую не пустили учиться заграницу?  — Потому что я учусь на бизнесе? — предлагает Джэ, как ни в чём ни бывало, и ухмыляется. Придурок.  — Нет, — заявляет она тут же, собираясь выйти из этой комнаты, поскольку внезапно объявившаяся духота рвёт на куски.  — Стоять! — прикрикивает Джэ, резко встав и преградив ей путь. Между ними есть расстояние, и она хочет его увеличить, ведь видеть его неприятное и ненавистное лицо сил нет. Никогда не было, с самого детства. В другой стране это как-то терпелось, воспитание порывалось дать шанс восстановить отношение, но сейчас, когда мистер Сон специально давит на больное, Чеён терпеть не намерена.  — Я заставлю тебя пожалеть, — заверяет жёсткий голос, — это будет моя месть за то, что меня выслали сюда и заставили жить в чьём-то доме как нахлебника. — «Нахлебник» в огромном доме с родственниками, всё ещё со своими финансами и отдельной комнаткой? Абсурд. — Я мог жить припеваючи в своей квартире, я мог не приезжать вообще. И это, я напомню, — он тыкает пальцем ей сильно в ключицу, — всё твоя вина.  — Моя? — переспрашивает возмущённо девушка, сбрасывая чужую руку. — Ты что, умом тронулся? Меня не притягивай ни к чему.  — Ты не умеешь держать язык за зубами, дура, — язвит, буравя недовольным взором, — во всех смыслах. Конечно, ты виновата. Этого ещё не хватало! Добро пожаловать в обычную жизнь студентки и девушки Сон Чеён, которой не дают делать собственные решения по поводу того, можно ли ей кого-то целовать или ходить одной куда-либо без разрешения! Это она ещё виновата!  — Мы просто соприкоснулись губами! — шипит она, чувствуя разгорающийся вулкан внутри.  — Ну, — притворно дружелюбно улыбается, — в глазах наших предков ты формально согласилась выйти за него замуж. Так что терпи. Она терпит слишком много, долго не позволяя себе пойти поперёк родительскому слову. Как так можно? И всем словно всё равно, все словно воспринимают такое как норму, а это уж точно ненормально. Беспокойство бывает оправданным, но не в случае Чеён. Уважать родителей надо, но не тогда, когда перекрывают кислород. Ирония в том, что бунтовать она хотела начать давно, позволяя себе не самые лучшие высказывания в сторону семьи и нравов, а теперь мисс Сон не уверена, хорошо это или плохо. Смогла ли бы она выдержать таких слов или нечто такое, если бы вытворила что-то эдакое лет пять назад, позволяя себе, например, сбежать из дома, как это сделал однажды Джэ?  — Ты…  — Осторожно, — перебивает её, приближая палец к уху, явно прислушивается, что повторяет Чеён; слышатся приглушенные шаги. Джэхён спустя секунду подправляет осанку и гораздо громче напоминает: — Так что, ты говоришь, что хочешь немного помочь мне в рисовании? Выбора нет. Точнее есть. Правда, между открытой бойни с семьёй, к которой она не готова, и временной помощью засранцу, который позже вновь исчезнет, безопаснее выбрать второе.  — Хорошо, — медленно проговаривает девушка, видя, как Джэ протягивает ей ладонь для рукопожатия. Она хочет протянуть свою, однако собеседник успевает убрать руку и, пренебрежительно фыркнув, направиться к своей кровати. Некоторые люди не заслуживают того, чего имеют прямо перед носом.  — И, когда будешь уходить, закрой дверь, а по дороге позови ту служанку, — наглеет, но для невидимых слушателей произносит: — Пожалуйста. Чеён только лепит на лице нятянутую улыбку и поворачивается к двери, открывающейся вовремя, чтобы отец заметил неловкость в помещении. Морщины на его лбу такие заметные, а седеющих прядей почему-то больше, чем было в начале месяца. Это удивительно, тем не менее не удивительнее того, что отец походу искал их для беседы самостоятельно. Или просьбы. Или наказа. (Обычно господин Сон существует так, что о его существовании забывают, пока не наступает момент сделать что-то из тех трёх вышеупомянутых вариантов). Молодые поочередно кланяются, создавая более милые лица и атмосферу, в то время как мужчина с нейтральным выражением лица указывает на гада и заявляет:  — Ты пригласил к нам какого-то неизвестного? Он назвал твоё имя. Кто он? Почему без нашего разрешения? Почему в такой час? Вау, видеть напряжённого Джэхёна просто одно удовольствие. Даже некий страх успевает пробежаться на его лице, прежде чем парень серьёзно уточняет:  — Он представился?  — Ким Намджун. О господи. Чеён делает всё, чтобы не выдать себя, опускает голову, создав незаинтересованность. Однако, подняв взгляд, она видит ухмылку на лице придурка и досаду на отцовском, которое смотрит в глаза именно ей. Этого ещё не хватало.