Драгоценное стекло

Он так доверчив и ласков в твоих руках, что у тебя в груди замирает выдох и накрывает ночью глухой тоска. Очередное предательство — временный выход. Он так доверчив и ласков. Но вымерзло все внутри, вымело пепел, угли по ветру разметало. Дело надо закончить — маленький острый штрих. Это легко и просто, — думаешь ты устало. Он так доверчив и ласков, он источает тепло, спит у тебя на коленях — тихий и безмятежный. Если была когда-то жалость, ее сожгло ненавистью и страхом, и раздробило нежность о прутья железной клетки, которую ты перерос, но, задыхаясь и корчась, все еще в ней ютишься. …По выверенной привычке губами коснувшись волос, пахнущих спелым рисом, выдохнешь — тише — тише… …Эта мечта о счастье вывернулась змеей, яд ее вечно будет в жилах твоих струиться. Ты так привычно эту едкую горечь пьешь, ты так привык к тому, что изверг ты и убийца… Сколько ты будешь кровью питать неуемный жар? Может быть, эта сила не стоит и капли боли? Боли уже ни капли в тебе не осталось… жаль… Теплое детское тельце сжимаешь непроизвольно. Что, кроме лжи и муки, ты можешь кому-то дать? Взглядов косых, насмешек томительную неловкость… Душу его отправить в небесную чистую даль — это ль не благословенье, лучший твой дар отцовский? Как ты плетешь умело сладкие сети слов… Так себя успокоишь, уговоришь, обманешь. Ты же для всех заготовил тебе подходящую ложь, но почему-то медлишь у самой последней грани. Он — неизбежная жертва на горьком твоем пути — спит у тебя на коленях, мягкий и беззащитный. Шепчешь, к нему склонившись, на ухо: «Ну, прости». И обрываешь этой бессмысленной жизни нитку.