1 сентября, 1990 год
08:15
Холодные бесцветные краски сгущались на небе, образовывая черствые облака. Тяжёлые свинцовые тучи преследовали сентябрь, наполняя жителей Череповца печалью и тоской. Они заполонили весь небесный холст, не давая ярким краскам выплеснуться наружу. Безликий ветер морозил лица идущих ему на встречу людей, но не обращая внимания на бесформенного обидчика, толпы беспощадно топтали асфальт, наступая на жидкие зеркала. Сотни проезжающих машин одаривали траву за бордюром водой из луж, пугая брызгами голубей. Жизнь шла полным ходом, не смотря на пасмурные дни и грустные лица людей. - Горяченькое, свежее! Только-только из печи! Всё же, каплю яркости в серый сентябрьский день добавляли лишь уютные голоса бабушек, что стояли с раннего утра в рваных фуфайках и пытались заманить людей, спешивших на работу. Зачастую, никто не откликался, ссылаясь на ходу по поводу опоздания в свой офис. Только дети приклеивались к прилавку с выпечкой и с особой страстью вдыхали ароматы ванили "московских плюшек". Так, вливаясь всем телом в первый учебный день, первоклашка Дима ухватился за мягкую ладонь молодой девушки, которую он ласково звал "мамочка", и наблюдал за осенней суетой людей, так же с успехом захватил взглядом других детей возле хлебницы. - Ма! Смотри! - Дима несильно дёрнул руку мамы, чтобы привлечь мимолётное внимание, но тут же отступился от своих желаний вкусить сладкую мякоть. До сей поры Дима не замечал и не понимал, куда все люди так спешат утром, умудряются обвинить других в своей не пунктуальности, а так же нанести друг другу вред, пока его мама слегка не поторопила его. - Сынок, давай ускоримся, иначе опоздаем в твой первый же день! Хлопая большими серыми глазами по сторонам, мальчик ускорил шаг одновременно со своей мамой, но не заметил впереди себя небольшой камушек и споткнулся, резко падая носом вниз. Ослабив свою хватку, он было отпустил тёплую ручку, но стройная брюнетка с переливающимися зелёными глазами смогла удержать Диму. Он лишь завис над землёй на несколько секунд, всё так же моргая глазищами, поверхности касались лишь помпоны синей шапочки. Поднимая мальчика за руку, Она усмехнулась и добавила ласковым голоском: - Сынок, в следующий раз смотри себе под ноги, - девушка присела на корточки и поправила Диме шапку так, что она закрыла ему взор, а тот лишь резво закивал. Темнота... Глухой звон в ушах и перед Димой появляется его улыбающаяся мама. - Удачи тебе, - всё тот же неизменный сладкий и ласковый тон мамы. Мягкие губы дважды коснулись к его по-детски пухлым щекам, оставив алый след от помады. Дима хихикнул и засмущался, растягивая улыбку до ушей. - Женька! - Обратившись к своему младшему брату, что стоял позади мамы, Дима выпрыгнул из Её объятий и обнял его и так же расцеловал пухлые красные щёки, следуя примеру матери. - Вот будешь таким же, как я, взрослым, тоже в школу пойдёшь! - С гордостью заявил он и поднял вверх голову, а Женя кивнул с опущенной на глаза шапкой. Такой же синей шапкой с помпонами... Снова темнота. Раздался еле слышный звук сирены, после затишье... Маленький Дима оказался по середине пустой комнаты, наполненной чёрными дымом, разъедающим глаза. - Димон! - Один из одноклассников тряс за плечо уснувшего соседа. - Вставай скорее! Тревогу что ли не слышишь?! - Что? Тревога...? - Щурясь от света, сонный парень огляделся. Дима очнулся в своём классе. С появлением чёткого зрения вырисовывалось небольшое пространство с изодранными партами, книжными шкафами, линолеумом и облезлой зелёной краской на стенах. Парень сидел на последней парте второго ряда, сосед которого через 5 минут и 34 секунды погибнет, но об этом ещё никто не догадывался, даже он сам. В целом, как и все, кто находился в этот момент в здании, не догадывался, что этот день и эти минуты, что они проживают здесь и сейчас - последние в их жизни. На весь класс стоял гул. Рамы окон гудели под стать шуму снаружи, издавая неприятный треск стекла. Наталья Владимировна, пожилая учительница в строгом тёмно-синем классическом костюме писала что-то жирно на доске, изводя мел. Она выводила каждую букву по несколько раз при этом что-то выкрикивая. Тишина вновь захватила разум Димы и щупальца темноты завербовали его в чёрную неподвижную фигуру. Картинка замелькала, испуская поочерёдно, слово в слайдах, изображения мёртвых детей, Он слышал их душераздирающие крики на ряду с зовом тревожной сирены. В истошных и молящих голосах он разобрал Её щебечущий голос. Только вот слов разобрать никак не получалось. Вырванные фразы сквозь другие крики были на столько громкими и неразборчивыми, что вызвала головную боль. - Димка, вставай! Визгливый голосок не давал уйти дальше от точки света, которая постепенно удалялась от Димы. Он казался ему знакомым. - Не умер ты, вставай давай! - Толя? - Неуверенно шепнул школьник, оглянулся, но так никого и не увидел. - Толя, Толя... Голос становился басовитым, бесперебойным и одновременно до жути прокуренным, но он был по-прежнему дружелюбным. Пытаясь вырвать Диму из тёмных странствий, Анатолий переходил на действующий Крик. - Вставай! Убирайся! На несколько секунд Дима вырвался из темноты, но лишь на считанные секунды... Снова тишина, которая разрывала изнутри душу. И снова мрак заботливо окутал молодого парня, фальшиво внушая разуму, что наконец-то он смог обрести спокойствие и свободу.***
26 августа, 2009 год. 13:10
Лёгким и ненавязчивым шагом, наступая на влажную почву, которая чавкала под тяжёлым шагом, брёл молодой сталкер. Уставший, замученный и голодный, он намеревался достичь цели, оставляя за собой километры тяжёлой борьбы с Зоной и её детьми. Преодолев это, он не думал развернуться и всё бросить. Цена была слишком высока. Ему есть двадцать шесть лет; лицо свежее, но льняной цвет кожи закрывал тонкий слой грязи, половина лица покрывала двухнедельная щетина. Светло серые в прошлом глаза потускнели и наполнились болью, которую выдавала потрёпанная душа. Нос с горбинкой выглядывал из-под капюшона, а свои сухие тонкие губы он облизывал при волнении. Покрытую каштановыми густыми волосами макушку скрывал грязный камуфляж, а сверху капюшона плотно сидел заношенный противогаз ГП-7, с затылочной пластины аккуратно развивалась на ветру травинка. Тяжёлый рюкзак закрывал спину хозяина, напичканный нужными и ненужными вещами и артефактами, в основном лечебными. Ноги, одетые в серые брюки карго и чёрные берцы, сталкер безжалостно морал грязью. Бродягу качнёт ветром то в одну, то в другую сторону, сбивая с направленной цели. Он не спал несколько суток, убегая от опасностей и скрывался не в тех местах, в которых хотелось бы отдохнуть и почувствовать себя в абсолютном комфорте и умиротворении. Всегда приходилось быть начеку и обращать своё внимание на каждый шорох. Клевал носом на привалах, но не засыпал. Бодрился, окунаясь в холодную воду, или, царапал на руках полосы, пытаясь вспомнить каждую убитую тушу. Тёр до покраснения глаза и вытирал выступившие слёзы. Делал всё, чтобы скорее достичь цели. То, как жили сталкеры, нельзя было назвать жизнью. Они существовали на автомате, риске, выпадая из гармонии с окружающим миром. Даже тяготясь своей жизнью, ропща на неё, ненавидели её. Тихий ощущал себя в ней одиноким, беспомощным, нелюбимым. Нереализованность, энергоистощение и отсутствие жажды жизни — это частичное описание внутреннего состояния каждого сталкера. Хотя, бывают такие моменты, когда ты борешься за свою жизнь во что бы то не стало. Пускай в этой битве лишимся всех конечностей, но будем жить и продолжать то, для чего были созданы люди. А... Для чего же тогда люди созданы?... Он потерялся в своих мыслях. Серо-зелёная туча медленно тянулась по течению жизни Зоны, плавно разделяясь на габаритные тела. Он прибавил шагу, разгребая носами берц грязь и от тяжёлой массы на ногах запыхтел. Силы были на исходе. Запнувшись об очередную корягу в виде буквы «П» из-под земли, она не смогла помешать ритму сталкера, который черпал из своей силы воли. Падал на колени, поднимался, несколькими движениями рук смахивал лишнее месиво и шёл дальше. Впереди появилось практически пустое пространство, ограждённое лесом и высокой высохшей травой. Разгребая каждую травинку, она ломалась и трагично падала на землю. Он уставился наверх и вдохнул воздух полной грудью, где-то пролетел ворон, адресуя ему не очень дружелюбный клич, за спиной сталкера завыли псисобаки. Одна сторона небо странно нахмурилась, переходя в неприятный оливковый или горчичный цвета. Плохо, очень плохо. Невесело подумал сталкер. В таком небе назревал радиационный дождь. Нужно найти прочное укрытие. Если же он не успеет, то окажется в руках у стихии Зоны. Такая погода была опасна, естественно, сильной радиацией, сталкеры его ещё называли кислотным, так как он прожигал кожу, как ядерная кислота. Такая погода была лишь в радость только водяным, обитавшим постоянно у болот с высокой радиацией. Водяные могли дать отпор хищной химере в стае. На вопросы зелёных о том, в каком роде они несут опасность, ветераны молчали и смотрели на новичков, как на дураков. Кожа у таких мутантов была удивительно приятная на ощупь: гладкая, как шёлк, только мокрая. Лапы и голова досталась от кровососа, а вместо ног был недоразвитый хвост, как у моржа. Оглядевшись повнимательнее, сталкер заметил вдали небольшой домик и, взяв силы из одного желания