Разумовский на моей кухне?

- То есть как это у тебя нет газировки?  Глаза незваного гостя смотрели прямо в душу. Настоящий, концентрированный псих.  - Это ты её пьёшь, а не я! - огрызнулся Горошко на того, кто стоял над ним. Это была его копия, только с рыжим каре. Разумовский, сошедший с постера фильма, в котором актёр играл. Этого не могло быть - как его персонаж, вымысел, фантазия мог заявиться домой? Это галлюцинация!  - Но ты же меня играл. Почему у тебя до сих пор холодильник не забит ею? – капризно спросил рыжий глюк.  Горошко потянулся к телефону. Надо посмотреть, где можно найти психиатра.  - Да ладно? Доктора хочешь искать? Уже нашёл, только Чумного! - рассмеялся Разумовский, заметив, как его актер набирает в поисковике «психиатрическая помощь круглосуточно». - И что будешь делать с карьерой после обращения к такому врачу?  - Уйди, глюк!  - Слушай, слушай, ну ты же помнишь, чем в фильме кончилось отрицание . Давай вот без этого, а. Я не уйду никуда, как бы ты не старался, потому что я теперь живой. Пришёл поговорить, познакомиться, поблагодарить за своё существование, - Разумовский хлопнул Сергея по плечу, исчез серым дымом, а потом вдруг возник за спиной. Приобняв за талию, он зашептал в самое ухо: - Но лучше тебе быть хорошим мальчиком, а то я разозлюсь. Знаешь, что бывало, когда такие как я злятся? Мы берём «погонять» тело наших создателей.  Рука рыжего глюка аккуратно выудила из рук актёра телефон и положила на стол.  - Слышал про Вацлава Нежинского*? Балетом занимался, – продолжил Разумовский, прижимая актёра к себе ещё крепче. - Так вот он разозлил своего Петрушку. Женился. Не понравилась Петрушке его баба, плохая, слишком обычная, да ещё его захотела «исправить». Ду-ра! Чем всё кончилось знаешь?  Разумовский отстранился и дёрнул оцепеневшего Сергея на себя, снова перехватывая за талию.  - Кончилось всё психушкой и медленным угасанием. С нами надо дружить!  У Горошко задрожали губы. Галлюцинация страшнее гопников в подворотне, страшнее бешеных собак. От врага из плоти и крови можно убежать, а когда подводит собственный мозг – бежать некуда.  - Но я не такой отбитый как Петрушка, не дрожи так. Ты меня поразил, в хорошем смысле. Не хочется, чтобы тебя посадили на галопередол, у нас ещё куча работы, мы сняли только первую часть, - наконец Разумовский выпустил актёра из своих объятий. Сергей плюхнулся на стул – ноги не держали. А персонаж продолжил, мечтательно улыбаясь и театрально прижав руки к своей груди. - У нас впереди игра в шахматы с Громом! Ааах, как я жду этой сцены!  - Ты просто глюк, - буркнул Горошко.  - Я несколько большее. Мы рождаемся из ваших душ, из вашей силы игры. Это симбиоз. А когда приходит ваше время, мы провожаем на Ту Сторону -такая уж у нас работа. Мы любим вас.  Актёр буркнул что-то невразумительное.  - Я всегда приду на помощь, если тебе будет плохо, - сказал Разумовский тише и мягче, чем до этого. - Я твой доспех, экзоскелет или крылья. Я не подведу. Если прогонять не будешь.  Разумовский подошёл к Горошко, прижался своим лбом к его макушке и нежно прошептал:  - Я приду опять. Завтра. И никаких других докторов!  Поцеловав актёра на прощанье в лоб, Разумовский исчез сизым дымком. На кухне стало тихо и как-то пусто. Когда отошёл первый страх, Горошко распрямил сгорбленную спину, оглянулся. И правда ушёл. Только в воздухе висел еле ощутимый запах Разумовского – дорогой шампунь в сочетании с гарью и чем-то химическим.