Многолетние сны

      Теплые воздух обволакивает тело, аромат цветов наполняет легкие ненавязчивым запахом. В теле ощущается небывалая легкость. Создаётся ощущение, что я парю и только нагретый песок, приятно согревающий ступни, не дает улететь. Я стою в нескольких шагах от кристально чистого озера, которое сверкает, отражая лучи полуденного солнца, не скрытого облаками. На противоположном берегу замечаю стадо антилоп пришедших на водопой. Подойдя ближе к озеру, случайно задеваю ногой змею, которая вместе с сородичами грелась в песке. Недовольно зашипев, она переползла на другое место. Шипение, будто бы включило все звуки, которые до это времени я оставлял без внимания. Топот копыт, рёв хищником, жужжание насекомых, эти звуки разом наполнили мой мозг и на несколько секунд я опешил. Придя в себя различил звук водопада и ноги сами понесли меня к этому чуду природы. Проходя по саду, наполненному большим разнообразием животных и растений, я ощутил неведомое до сих пор чувство единения с природой. Это ощущение наполняло меня, заставляло чувствовать себя частью огромного механизма и дарило неземное чувство радости и счастья. Уходить из сада не хотелось, было желание остаться здесь навечно. Те недолгие минуты пути до водопада мной владело чувство, которое человечество давно утратило, но я не гордился тем, что получил возможность испытать это ощущение, а просто был счастлив.        Выйдя к водопаду, я начал осматривать местность, чтобы понять, почему меня сюда тянуло. Приглядевшись я заметил, что несколько крупных деревьев образовывали большую площадку, скрывающую маленькое и неприметное деревце. Когда мой взор упал на эту неестественную композицию, меня словно загипнотизировали. Я не отрывал взгляд от этой картины, которая манила меня.       Чтобы добраться до неизвестного деревца, мне требовалось переплыть через реку, которая вероятно соединяла водопад с недавно покинутым мною озером. С разбегу прыгнув в озеро, я забыл задержать дыхание и обнаружил, что могу дышать под водой, также как и на поверхности. Глаза быстро приспособились к новой среде и я рассмотрел водную флору и фауну. С моей физической подготовкой переплыть реку не составило труда, а комфортная температура воды приятно охлаждала кожу, разгоряченную на солнце. Выйдя из воды, я постоял на берегу греясь на солнце, после чего протиснулся между стволов неизвестных мне деревьев и замер, не в силах поверить глазам.        Яблоня, раза в три меньше окружающих её деревьев, чуть ли не светилась. Создавалось впечатление что передо мною не растение, а человек. Очень добрый, искренний и миролюбивый человек, чья душа источает самый яркий свет. Дерево, словно, было окружено аурой чистоты и непорочности. Хотелось подойти ближе и получить самую малость этого тепла, но в тоже время овладел иррациональный страх того, что своим присутствием можно осквернить дерево. Терзаемый сомнениями, я хотел развернуть и уйти, но заметил женскую фигуру рассматривающею плоды.        Девушка казалось мне и родной и чужой одновременно. Пока я находился в саду, я ощущал её присутствие, но столкнувшись с ней лицом к лицу не понимал кто она и что ей нужно. Девушка дарила ощущение дома, гармонично ощущалась возле яблони, и при этом оскверняла не только деревце, но и весь сад, с его обитателями.        Я пошел к девушке, желая узнать кто она такая. Когда между нами оставалась пара шагов, девушка сорвала одно яблоко и, развернувшись протянула его мне. Боль яблони от потери плода и призыв девушки съесть яблоко смешались во мне, разрывая противоречивыми эмоциями. Мне хотелось накричать на девушку, которая посмела причинить боль самому чистому существу на земле и хотелось расцеловать ноги той, кто решился на столь смелый поступок. Хотелось исцелить дерево, избавить его от боли, что оно испытывало и хотелось смеяться этой болью. Хотелось вернуть яблоко на место и хотелось вкусить запретный плод. Находясь в смятении от противоположных чувств, я ощутил страх. За считанные секунды страх преобразился в ужас с отчаянием и меня накрыло отвращение и презрение к собственным мыслям и эмоциям. Почувствовав перемену в моей душе дерево, забыв о боли, начала источать свет, который резал глаза. Девушка перестала дарить ощущение дома и начала менять человеческий облик на змеиный. Яблоко умоляло принять выбор и сделать с ним что-нибудь, но всё чего мне хотелось это убежать. Скрыться и от яблока, и от девушки, и от дерева, а главное от сомнений.       Сомнения разъедали душу и я не столько не мог ничего с этим поделать, сколько не хотел. Мне казалось я заслуживаю страдания за всё что я сделал. Я физически ощущал свою совесть стоящую рядом и шептавшую мне на ухо мои грехи. Ужас сковавший моё тело, ненависть к себе, душевные метания и угрызения совести опустошали меня и в следующее мгновение наполняли с новой силой и так раз за разом. Эмоции не давали мне двинуться с места даже когда девушка, обращенная в змею, напоминающую питона, начала обвивать меня. Крупное тело змеи лишило меня возможности двигать ногами, сдавило живот и грудную клетку, вызвав тошноту и затруднив дыхание и, наконец, добралось до шеи. Обвив её так, что я мог спокойно дышать, змея некоторое время вглядывалось в моё лицо. Взгляд желтых глаз с вертикальным зрачком смотрел сквозь меня на пейзаж сзади, как будто я был прозрачным, но я ощутил, как тщательно змея рассматривала мою душу. Вероятно, найдя внутри меня что-то одной ей известное, она определилась с дальнейшими действиями и с невероятной силой и скоростью начала меня душить, лишив последней надежды на благоприятный исход. Мои колени подкосились и я упал. Я попробовал разжать змеиные кольца и ещё больше разозлил их обладательницу. Почувствовав сильное головокружение и вдохнув последние глотки воздуха, я потерял сознание. Последнее и самое яркое воспоминание о райском саде содержало змеиную голову со светящимися глазами и ярко-красным яблоком в пасти на фоне дерева, источающего искреннее сопереживание.       Проснувшись Грегу понадобилась пара минут, чтобы понять где он находиться и что с ним произошло. По мере того как остатки сна уходили и мысли Грега прояснялись, воспоминания о событиях сна затягивались туманом и Грег уже не смог бы вспомнить ни сюжет, ни ощущения, только какие-то несвязанные между собой фрагменты, которые смешались друг с другом. Решив, что сон не отличается от всех предыдущих и связан с Майкрофтом, Грег пролистал новости и задремал.       Грег проснулся через сорок минут по будильнику и не спеша начал собираться на работу. Осталось две недели до отпуска и Грегу за это время хотелось закончить всю бумажную работу, чтобы весь отпуск посвятить своим отношениям с Майкрофтом и не отвлекаться на мысли о незаконченной работе. Мысли о Майкрофте стали посещать Грега реже после их разговора о разводе. Грег и сам не понимал быть ли причина в том, что он наконец-то принял решение действовать, или в том, что мысль о Майкрофте могла заставить усомниться в надобности действий. Грегу казалось, что решение окончательное и мозг неустанно твердил ему об этом, но где-то, на задворках сознания, были серьезные сомнения не только в правильности решения, но и в адекватности Грега. Хотя сегодня утром эти сомнения были столь ничтожны, что Грег их попросту не замечал, они становились всё более крепкими и подкреплялись весомыми доводами по мере того как отпуск и время действий приближалось.       Все две недели до отпуска Грег провел в одном режиме. Проснуться, провести все утренние процедуры, съездить на работу, приехать домой, поужинать, продумать отпуск, принять душ и лечь спать. Ничего из этого не требовало большого количества моральных сил, даже работа, которая в основном была бумажной волокитой и лишь один раз требовала поехать на место преступления, которое оказалось самоубийством, не требовала сильных затрат. Отсутствия дел и, соответственно, надобности в консультации Шерлока избавила Грега от необходимости посещать Майкрофта и дала возможность обдумать всё что между ними происходило и решить, как поступать дальше.       Раздумывать об отношениях с Майкрофтом и как перевести их на другой уровень были для Грега весьма сложно и сомнения с каждым вечером становились всё сильнее. Самым сокрушительным вечером, разрушившем все планы, которые Грег построил за предшествующие две недели, стал вечер пятницы последней рабочей недели. Попрощавшись с коллегами Грег направился домой, желая поскорее лечь спать и проснувшись утром в субботу начать сближаться с Майкрофтом. Уже лежа в кровати и находясь на грани сна и бодрствования Грег вспомнил один важный момент. Глухо застонав в подушку и обругав себя пару раз Грег послал к черту все свои планы и решил действовать смело, решительно и не думая ни о чём. Единственное, что заранее запланировал Грег - это узнать интересуется Майкрофт мужчинами или нет?       Оркестр играл воодушевленно, его музыка разносилась по залу и приковывала взгляд всех зрителей. Движения исполнителей были столь динамичны, что наблюдать за ними было так же приятно, как и слушать их игру. Я смотрел на них сверху вниз стоя на балконе у самого края и так сильно наклонившись в перед, что в любой момент мог упасть. Звуки исходившие от инструментов в руках мастеров в точности повторяли то душевное состояние, в котором я находился последнее время. В один миг музыканты синхронно остановились и на пару секунд в зале повисла оглушительная тишина, которая оборвалась так же резко, как и началась оглушительными аплодисментами. Я аплодировал громко, вкладывая в хлопки все те эмоции которые оркестр помог мне пережить заново. Зал закончил аплодировать и оркестр начал играть спокойную и размеренную мелодию, когда до моего плеча кто-то дотронулся и потянул вглубь балкона. Медленный размеренный голос идеально сочетался с мелодией и я как зачарованный слушал Майкрофта, который делился со мной впечатлениями о представлении. Я не хотел чтобы он прекращал говорить, я мог слушать его вечно. Мелодичный голос, звучание которого вызывало во мне еще больше эмоций чем симфония, улыбка, такая мягкая, домашняя предназначенная только мне, за которую я готов был и убить и умереть и глаза излучавшие нежность и спокойствие. Мы не были ни друзьями ни возлюбленными, нам не было дела до этих глупых ярлыков. Мы дарили друг другу ощущение важности и нужности в этом мире и это было единственным, что нам требовалось. Стоило Майкрофту закончить говорить, он попросил поделиться своими впечатлениями и я не смог ему отказать. Я говорил без остановки не договаривая предложения и перепрыгивая с мысли на мысль пытаясь максимально подробно описать что я испытывал, чтобы Майкрофт мог меня понять, потому что знал что ему хочется понять меня. Мой монолог был спутанным и рваным, но Майкрофт внимательно слушал и запоминал каждое моё слово, на его губах играла улыбка, которую кроме меня он никому не показывал. Когда я закончил говорить, я посмотрел на него с вопросом во взгляде, мне хотелось знать понял ли он меня. Майкрофт сжал мою ладонь и смотря мне прямо в глаза уверенным голосом сказал что понял и я ему поверил.       Проснувшись с утра Грег перебрал в голове весь свой сон и понял, что он должен сделать всё что в его силах, чтобы увидеть такого Майкрофта не только во сне, но и в жизни.