-Луи, сделай мне одолжение. -М? -Не обращайся со мной, будто я сделан из фарфора.
В Англии удивительно солнечно. Ещё более удивительно то, что у них выходной. Они могут наслаждаться теплом, вместо того, чтобы сидеть часами на интервью или ещё чём-то в этом роде. Они вернулись в Чешир, хоть Луи и знал, что он не должен был приезжать, он должен был вернуться в Донкастер, и позволить Гарри побыть наедине с семьёй, но он эгоист. Он не хотел отпускать Гарри хоть на секунду потому что, что если? Энн не возражала. Как если бы она знала что-то (что невозможно, так как он помнит, Гарри просил его ничего не говорить ей, Робину и Джемме. Он не хотел, чтобы они беспокоились.) и встречала его с распростёртыми объятиями, спрашивая, переночуют они в комнате Гарри или в бунгало. Они выбрали комнату Гарри. Всё в порядке, Лу. У нас достаточно времени, чтобы вернуться в бунгало, перед тем как… ты знаешь. Луи задавался вопросом, знает ли он, что у них осталось девять недель.***
Парк прекрасен в это время года. Всё такое зелёное, такое свежее и новое, и Гарри думает, что возможно будет скучать по этому. Всё живое. -Я бы привёл своих детей сюда, - он размышляет. Луи берёт Гарри за руку, переплетая их пальцы. –Расскажи мне. -Им бы понравилось, я думаю. Я надеюсь, - Луи кивает, молча соглашаясь с ним. Им понравится. -Они бы играли в футбол. Солнце светило бы как сегодня, я купил бы им мороженое из фургончика. Было бы хорошо, если нас никто не узнал. Не было бы ни камер, ни папарацци, только мы. Веселясь, и .. и Дарси жаловалась на жару, а Лео выводил бы её из себя, но в конце тебе бы пришлось смириться с ними, потому что я собираюсь быть крутым родителем.***
Пятьдесят шесть дней превращаются в сорок девять, потом в сорок два, а их дни наполняются записями, репетициями и продвижением. Гарри проводит утро вторника в туалете, его тошнит, а Луи гладит его по спине одной рукой, в то время как другой рукой убирает чёлку со лба.-Тебе лучше одеть ободок на мои похороны, или я убью тебя, Томмо, я клянусь. -Не надо -Прости
***
-И большой сюрприз для вас, слушатели Radio One, у нас парни из One Direction в студии сегодня! Как у вас дела, ребята? Лиам улыбается, отвечая обычным: Мы хорошо, как ты? Демонстративно игнорируя заигрывания между двумя, сидящими слева от него. -Хорошо, это здорово. Напряжённый год впереди, я прав? -Да, верно, - в этот раз отвечает Зейн, наклоняясь к микрофону. –Новый сингл выходит в следующем месяце, а после альбом через.. когда, Лиам? -Примерно через 12 недель, так что это около двух месяцев. -Да, два месяца. После мы собираемся в тур, так что у нас полно репетиций. Довольно напряжённый, да. -Как это всё для тебя, Гарри? – спрашивает Ник, переводя своё внимание на парня с мягким румянцем на щеках и самодовольного паренька рядом с ним. –Я слышал, тебе было плохо в последнее время, сейчас всё хорошо? Гарри прочищает горло, вытирает руки о колени и повторяет то же, что и всегда. –Мне становится лучше, не полностью, но определённо лучше. Это было просто пищевое отравление, я думаю…это был последний раз, когда я разрешил Луи приготовить обед. – добавляет он со смехом, принудительным и болезненным для Луи, но правдоподобным для большинства. Он пытается обижаться, правда пытается. Он даже выдаёт мягкое «эээй» в знак протеста, но внутри ему хочется плакать. Хочется кричать. Хочется делать что угодно, чтобы все знали что он не в порядке. Не всё здесь радуга и солнце, и он ненавидит факт, что он единственный знает, что когда дело дойдёт до тура One Direction больше не будет. Но Гарри хочет чтобы знало как можно меньше людей, так что Луи молчит, и гладит колено Гарри. В течение сорока дней он здесь.***
-Что ты пишешь? -Прощальные письма.
Спустя неделю у них был выходной. Они лежали в кровати, свернувшись клубочком, и смотрели какую-то ерунду по телевизору. Две чашки чая, охлаждались на прикроватном столике. -Знаешь, - начал он –было бы здорово оказаться здесь однажды. Например, представь через год и.. Гарри замолчал, как будто он только что вспомнил, что больше не будет «через год». Скорее всего, так и было, потому что Гарри не хорош в этих вещах, и Луи хотел бы чтоб он всегда помнил, ибо этот взгляд. Он никогда больше не хотел видеть этот взгляд на лице Гарри. Он притянул его ближе к себе, утыкаясь носом в его волосы, которые стали менее кудрявые, чем раньше. -Мы будем, - шепчет он куда-то в шею Гарри. –Однажды мы будем. -Ты сделал нас замечательными, Гарри. –Он громко глотает, надеясь, что он единственный, кто услышал. –Мы..мы не мы без тебя. Через некоторое время, Луи не уверен, как много прошло, Гарри что-то хрипло шепчет. -Ты тоже сделал нас великолепными, Лу.***
После дня, когда Луи отметил двадцать шесть на календаре, они летят в Австралию. Гарри одет в джинсы и свитер, потому что ему холоднее, чем должно быть в такую погоду, Луи одет в кофту в рукавом три четверти, чтобы тот не чувствовал себя одиноко. Хорошо вернуться туда, где море всегда чистое, а люди вежливые. Это непохоже на Англию, кажется, будто ты на отдыхе, а не на работе. Они на пляже, все пятеро. Лиам катается на сёрфе, Найл и Зейн сидят под необыкновенно большим зонтиком, а Гарри и Луи на берегу, так что волны достают им только до ног. -Тут хорошо, -говорит Гарри мягко, кладя голову Луи на плечо. -Даа. Что-то тёплое разливается в желудке у Луи, когда Гарри дышит ему в шею, с закрытыми глазами и лёгкой улыбкой на потрескавшихся губах. Он хочет заморозить этот момент, держать его запертым всегда для их двоих, чтобы переживать его снова и снова, но он не может. -Мне всегда нравилась Австралия.-сонно пробормотал Гарри, задевая губами шею Луи. –Великолепное место для нас.. быть нами. Луи хочет спросить, что, чёрт возьми, это значит. Но дыхание Гарри уже выровнялось, и он не хочет его будить. Вместо этого он сидит там, солнце светит на них обоих, и пытается запомнить каждую мелочь, каждую маленькую деталь, но этого не достаточно. У него может быть идеальная фотографическая память, но этого никогда не будет достаточно.***
-Лу? -Да -Я думаю..ты должен мне немного помочь.
Гарри попадает в больницу за пятнадцать дней, Луи не знал что он сможет выдержать так долго. Он бледный, невероятно худой, и Луи напуган. Для публики ему вырезают аппендицит, он всё ещё не хочет чтобы кто-то знал.Они всё равно скоро всё узнают. Какая разница. Можно скрывать ещё пару недель.Чёрт, даже Энн не знает правды. Только Луи. -Я не лечился, я не хочу тратить столько времени на больницу, -голос Гарри выводит Луи из транса, в котором он находился неопределённое время. Его голос хриплый, как будто ему нужна вода, но Луи знает, что он уже выпил литровую бутылку. -Если бы я мог изменить это, я бы сделал, я бы сделал что угодно, Гарри. -Я знаю. – Гарри грустно улыбается. –Ты спасал меня с шестнадцати лет, но ты… ты не можешь спасти меня сейчас. Луи закусывает губу, слёзы стекают по его щекам. Он чувствует себя чёртовым эгоистом. Он должен утешать Гарри, а не плакать. -Мне жаль, мне очень жаль, я.. -Я знаю, Лу. Но это не твоя вина. Ты не Бог. Луи кивает, поднимает их его руку и целует костяшки. Они холодные, липкие, но Луи не останавливается, потому что Гарри ещё здесь. -Просто… пообещай мне кое-что. -Что угодно. Гарри быстро закрывает глаза, небольшой румянец появляется на его щеках, и Луи уверен, что это самое красивое, что он видел в последние недели. -Не забывай меня. -Я не забуду. Обещаю. Как ты мог..чёрт, Гарри, я бы никогда-никогда не забыл тебя. Гарри засмеялся, если бы у него были силы. Вместо этого он улыбается, показывая свои ямочки. –Просто хотел убедиться. Они сидят так ещё некоторое время, крепко держась за руки, сердца бьются в унисон. -Помнишь, я говорил о письмах, да? Луи кивает. -Верхний ящик. Раздай их после.. –он прочищает горло, взгляд опускается на белоснежную простынь. –После. И будь там, когда понадобишься им. Позаботься о Энн, и Джемме, и мальчиках. И разреши им позаботиться о себе. -Конечно. -Я серьёзно, Луи.-говорит Гарри, дёргая Луи за руку, чтобы тот посмотрел на него. –Тебе тоже понадобиться кто-то, я буду следить за тобой пока ты не станешь старым и седым. -Звучит не так плохо. -И никогда не забывай меня. -Я не буду помнить ничего, кроме тебя.***
Мальчики навестили их рано утром, с улыбками и виноградом, полные оптимизма. Найл жалуется на отсутствие еды, Лиам напоминает о том, что аппендицит удалён и не о чем волноваться. Что всё будет хорошо. Гарри слушает с улыбкой на лице, запечатлевая этот момент в памяти. На половине речи Лиама, Луи уходит в ванную. Коридоры в основном пусты, и Луи благодарен за это. Он не думает, что смог бы сейчас натянуть на лицо улыбку. Ванна, слава Богу, свободна. Луи тихо закрывает дверь, скатывается по стенке, закрывает лицо руками и начинает рыдать. Он не может делать это. Он не может смотреть как Зейн с нежной улыбкой глядит на Гарри, как Найл и Лиам болтают о скором возвращении на сцену, зная, что это будет не так, как они хотят. Слишком много всего. Внезапно, он чувствует, что не может дышать. Всё усиливается: яркость, тишина, чувство одиночества. Он мечтает никогда не прослушиваться на Х-факторе, никогда не встречать Гарри, никогда не становиться частью One Direction, потому что тогда он бы не чувствовал себя так. Как будто он слишком большой для своего тела, и что-то разрывает его изнутри. Но он знает, что если бы у него была возможность, он бы ничего не изменил. Потому что независимо от того, насколько плохо всё становится, зная Гарри и зная остальных, что сделали его таким живым, он обязан быть сильным. Сдержать обещание, которое он дал, жить, а не прятаться в ванной, плача. Он знает это, когда он покидает комнату, когда он встаёт, открывает дверь. Он не может сломаться снова.***
-Вот, - говорит Гарри, доставая из-под подушки что-то прохладное. –Я хочу чтобы оно было у тебя. Серебряный самолётик катается по тонкой цепочке, теперь не такой холодный, после того, как Гарри подержал его в руке. -Гарри… -Нет, пожалуйста. Я хочу, чтобы он был у тебя. Гарри никогда не снимал его, после того как ему подарили его на семнадцатилетие в коробочке с белой ленточкой. –Хорошо. Гарри облегченно улыбнулся и откинулся на подушки. -Расскажи мне историю, Лу. -Про что? -Что угодно. Прочищая горло, Луи копается в голове, пытаясь вспомнить что-нибудь смешное с «жили-были» и счастливым концом. Но не может. Поэтому решает рассказать что-то простое, тёплое и знакомое. Что-то про них. -Наш первый новый год был сумасшедшим. –начал он. –Сколько там было, сто человек? Сто пятьдесят? Все приехали в нашу квартиру. Я не знал и половины людей там, друзья друзей, их половинки, пьющие дешёвую выпивку. Ты пролил пиво на свою рубашку, помнишь? Пришлось сменить её за полчаса до полуночи… ты одел одну из моих, помнишь, Гарри? Я никогда не одевал её, она стала твоей, не так ли? И ты выглядишь великолепно в ней, правда. -Хотя, ты выглядишь великолепно во всём. Я думаю, что около миллиарда людей подтвердит это. Иногда мне приходится напоминать себе, не следить за тобой. Но иногда я не могу ничего с собой сделать. Просто потому что ты – часть меня. Ты всегда здесь. Меня притягивает к тебе, и ты просто… ты. -И я люблю тебя. –он не может посмотреть на Гарри, не может смотреть ему в глаза, но он говорит это потому что это правда, и не смотря на то, что он одет, он чувствует себя голым, как никогда. -Гарри, ты не просто мой лучший друг. Ты… ты моё всё. И я не могу поверить, что не понял этого раньше, чёрт, я такой идиот, но… но я люблю тебя. Я влюблён в тебя, Гарри. Минутная тишина, пауза, где Луи ждёт, затаив дыхание, потому что чёртчёртчёрт. Ещё одна секунда, и ещё одна, и он решается взглянуть на младшего парня. Гарри спит, глаза закрыты и губы расползлись в кривой улыбке. Он выглядит так умиротворённо. И тут Луи слышит прямую линию.***
Похороны красивы. Луи одел ободок, потому что он помнит слова Гарри, Джема плачет ему в плечо, когда гроб опускают в землю. Он смотрит с комом в горле и тяжестью в его сердце.Луи, Если ты читаешь это, значит я мёртв, и не смей вздрагивать от этого слова, потому что это правда. Кроме того, это самое банальное начало, поэтому давай перейдём к той части, где я говорю тебе быть сильным, хорошо? Я имею в виду это. Я хочу чтобы ты делал то, что не могу я, то есть жить. Я хочу, чтобы ты жил для меня, Луи, так что тебе лучше делать это. Веселись, влюбляйся, будь немного озорным. Но не забывай меня. Я люблю тебя. И я, вероятно, должен был сказать это, когда был жив, но я был трусом. (Ну или кто знает. Я мог сказать тебе это. У меня оставалось немного времени после написания этого. Да, я видел, что ты писал в календаре.) Нет ничего больше, что я могу сказать. Ты был со мной на каждом этапе пути. Я хочу поблагодарить тебя за это. Я знаю, это должно быть было не легко, скрывать ото всех, но ты сделал это. Ты сделал это для меня, и я никогда не забуду этого. Большое спасибо, Луи. И пожалуйста, пусть другие заботятся о тебе также, как и ты заботишься о них. Я буду наблюдать за вами. Ты заслуживаешь столько любви, столько счастья, так что, пожалуйста. Не закрывай своё сердце после этого. Всегда, Гарри.
***
Светит яркое солнце, и фургон с мороженым припаркован за углом. Дарси падает из-за своей же неуклюжести, пытаясь пнуть мяч обратно Лео, а Луи улыбается, кладя руку туда, где висит серебряный самолётик под тонкой тканью футболки