После марта

Куро никогда не жаловался на свою вторую форму: котики милые создания, их удобно тискать и они отлично помогают снять стресс. А еще котики способны спать сутки напролет — самое то для сервампа лени. Единственным, что не устраивало во всем этом Куро, был мартовский гон — две недели сумасшествия и полной потери самоконтроля, стоит только начать. К счастью, гон случался только во время контракта, и Ева могла остановить Куро своим приказом. Если хотела, конечно. Куро честно не собирался впутывать в это дело Махиру — тот был еще слишком молод и слишком неопытен в подобных вещах. А Куро был слишком стар, чтобы пользоваться его наивностью, и потому справлялся со своей «маленькой проблемой» сам. Первые два года прошли гладко — Махиру даже не заметил этих двух недель. А вот сейчас Куро прокололся. На самом деле, надо было остановить Махиру, когда тот загорелся желанием помочь. Объяснить толком, во что тот ввязывается, и уйти. Но десять метров их личной дистанции давали слишком мало места для маневра, а Махиру бы не отпустил его просто так. Хотя, конечно, это были просто отмазки — Куро потерял способность нормально соображать, едва Махиру сделал первый шаг. Их связь была слишком сильна, и желание оказалось невыносимым. А теперь Куро не знал, как выяснить, что же Махиру думает обо всем этом сейчас, при здравом рассудке. Конечно, тот улыбался и держался с ним как всегда, но Куро не верил этой улыбке. До тех двух недель гона Махиру был девственником, в конце-то концов. А потом они разом перешли на сотый, мать его, уровень. Куро злился на себя и искал возможности поговорить. И все это было очень, очень напряжно. *** Махиру сам не понимал, что с ним происходит. Первый месяц после мартовского безумия все было нормально: сначала Махиру наверстывал пропущенное, с головой погрузившись в учебу, потом сдавал вступительные экзамены. Все это время Куро был рядом, почти всегда — в своей животной форме, и Махиру его присутствие нисколько не смущало. Даже успокаивало, наверное. Но стоило учебной лихорадке схлынуть, а напряженному ожиданию результатов — закончиться, как Махиру начал видеть сны. Жаркие, горячие сны-воспоминания о том, чем они занимались с Куро во время гона. Слишком яркие, слишком реальные, они приходили к Махиру каждую ночь, заставляя просыпаться в поту, с заходящимся сердцем и стоящим членом. Это смущало. Чертовски смущало, а еще выводило из себя. Там, во сне, Куро был напористым, жестким, жадным… живым. Здесь и сейчас он смотрел с ленивым равнодушием и безучастно молчал. Махиру уже знал, что за всей этой ленью и отговорками Куро скрывает настоящие, искренние эмоции, но раньше как-то не думал о нем… вот так. Куро умел хотеть и забирать себе желаемое, и, похоже, Махиру нравилось, когда он это делал. А еще, похоже, он нравился Махиру сам. Вот только Махиру совершенно не представлял, как заговорить о таком с Куро. Попросить поцеловать? Так с него станется — поцелует. А потом пойдет себе дальше, как ни в чем не бывало. Признаться? Но это может стать слишком большой проблемой для них, связанных контрактом. Как-то внезапно жизнь переставала быть простой и ясной. *** В тот вечер они смотрели какое-то дурацкое шоу. Точнее, смотрел Махиру — пришел, сел на диван и включил первый попавшийся канал, а Куро было лень возражать. Поэтому теперь он валялся на полу возле телевизора и одним глазом следил за объяснениями ведущего. Кажется, шоу было про экстрасенсов — Куро не вникал. Махиру, похоже, тоже не особенно следил за действием — он больше смотрел в спину Куро, чем на экран. Куро чувствовал этот взгляд, и по-хорошему надо было бы встать, выключить этот тупой канал и спросить у Махиру, в чем дело. И перейти наконец к разговору, который между ними, похоже, давно назрел. Но Куро не знал, как начать. Что ты думаешь о том, как мы трахались в марте?.. Я хотел попросить прощения?.. Я тебя не слишком шокировал?.. Все это даже в мыслях звучало глупо, а уж произнести такое вслух... На это требовалось очень большое усилие. Слишком большое для одного сервампа, решил Куро и обратился в котика. Котику сложно буравить взглядом спину. А еще с котиками проще разговаривать по душам — проверено. Так что, может быть, Махиру наконец перестанет делать вид, что смотрит телевизор, и заговорит?.. Куро перекатился на спину и растопырил лапы. Махиру вздохнул и действительно выключил телевизор. А потом встал, пожелал спокойной ночи и ушел в соседнюю комнату. Куро дернул ухом, перевалился на бок и свернулся клубочком. Поговорить опять не удалось. Наверное, все-таки придется начать разговор самому, как старшему. И конечно, это будет очень, очень напряжно… Махиру тихонько застонал в своей комнате, едва слышно, прерывисто и очень, очень провокационно. Куро сам не заметил, как сменил форму — голос Махиру прокатился по его телу, отзываясь волной желания. Не такого острого и безумного, как во время гона, но все-таки… Раз за разом Махиру будил в нем чувства, и теперь докопался до вот этого. Махиру за стенкой тихо прошептал его имя. Куро на миг прикрыл глаза, проклиная свой острый слух и чертову связь с Евой — с этой конкретной Евой, будь оно неладно, — а потом пошел на зов. *** Махиру сам не знал, как сдержался и не дотронулся до Куро за этот долгий вечер. Хотелось присесть на пол рядом, погладить по волосам, и чтобы Куро развернулся к нему и прижал к себе. Чтобы поцеловал, не сдерживаясь, вдавил в пол, как делал это во сне, да хоть укусил уже. Куро спокойненько лежал на боку и даже со спины выглядел вполне довольным жизнью. А потом вообще взял и превратился в кота. Да еще и на спину перекатился, играясь. Махиру тихо вздохнул и ушел к себе. Очень хотелось заорать. Хорошо, что им не приходилось сражаться сейчас — вне боев Куро почти не пил его кровь, и Махиру мог не бояться, что тот почувствует эти странные порывы. Но если бы вдруг... Махиру вжался лицом в подушку, чувствуя, что его снова накрывает горячим, острым желанием. Это было ненормально, но его жизнь уже давно не была нормальной, а Куро был совсем рядом, и если бы… Наверное, Махиру произнес его имя вслух — тихий скрип двери заставил его повернуть голову и замереть. Куро стоял в проеме и смотрел — внимательно и тяжело. Махиру не успел ничего сказать, да и смутиться толком не успел. — Хочешь меня? — спросил Куро низким, хрипловатым голосом, и Махиру кивнул. Куро вошел в комнату, закрыл за собой дверь и скинул свое неизменное пальто. Свет Махиру не включал, и теперь они оказались в мягком полумраке, который едва развеивали фонари за окном. Это было очень кстати — темнота словно возвращала их во времена гона, когда оба забыли о стыде и неловкости. В темноте было гораздо проще, и когда Куро присел на край кровати, Махиру придвинулся к нему ближе. — Ты точно этого хочешь? — тихо спросил Куро, наклоняясь к самому его лицу. — А ты? — спросил Махиру то, что волновало его эти дни. Хочешь ли ты меня теперь? Вместо ответа Куро его поцеловал, уверенно раздвигая языком губы, проникая в рот, и это было почти как во всех тех безумных снах-воспоминаниях. Махиру тихо застонал, зарываясь пальцами в светлые волосы, изогнулся, подставляясь под знакомые прикосновения прохладных длинных пальцев. Нормально это было или нет, но ему не хватало этого жаркого горячего дыхания, этой жадности, которая чувствовалась в каждом движении. Ему не хватало Куро. Куро слегка прикусил его губу, но не до крови, и отодвинулся, чтобы снять с себя остатки одежды. Махиру торопливо стянул свою, совершенно не стесняясь собственной наготы — Куро уже видел его всего не раз, Куро знал его тело лучше, чем сам Махиру. Куро умел сводить Махиру с ума. Сейчас, когда Куро навис над ним, обнаженный, светлокожий, стройный, Махиру улыбнулся и потянул его на себя, разрешая все. И тогда Куро его укусил. *** Кровь Махиру была полна пьянящего, обжигающего желания, оно хлестнуло по нервам, смывая остатки застоявшейся, равнодушной лени. Куро заставил себя разжать клыки и быстро собрал языком выступившие на шее капли. А потом облизнул губы. Махиру облизнулся следом за ним и стиснул плечи Куро. Дышал он громко и прерывисто, и Куро немного спустился между его ног, скользнул головкой члена по животу, мазнул по теплой коже бедра. Член Махиру тоже уже стоял — Куро прихватил его рукой, почти полностью забирая в кулак, и легонько лизнул, пробуя на вкус выступившую прозрачную влагу. Махиру громко вскрикнул, впиваясь пальцами в плечи так, словно хотел оставить метки. Куро улыбнулся этой мысли — во время гона он сам частенько когтил Махиру, а потом слизывал кровь с царапин. Сейчас же он обхватил губами горячую твердую головку, погладил языком, наслаждаясь тихим беспомощным стоном и дрожью державшихся за него рук, а потом забрал член Махиру в рот целиком. Во время гона все было наоборот: Куро слишком хотел брать, а Махиру — отдаваться. Теперь же Куро желал сделать иначе, пусть Махиру ощутит что-то новое в эту ночь. Пусть почувствует, что между ними может быть не только жадно и резко, но и медленно, никуда не торопясь. Да, Куро готов был сдерживаться сегодня. Он ласкал Махиру языком и губами, гладил руками его бедра, слушал громкие стоны и заставлял себя не выпускать когти и клыки. — Куро, — беспомощно выдохнул Махиру, дергаясь под его руками, — я сейчас… Куро не стал отстраняться. Сперма Махиру была солоноватой и горячей, почти как его кровь. Куро проглотил ее всю и только после этого поднял голову. Махиру лежал, судорожно переводя дыхание, вцепившись пальцами в кровать, и смотрел на него со странным выражением лица. Наверное, они оба сошли с ума в эту ночь, потому что, встретив его взгляд, Махиру сказал, почти не краснея: — Возьми меня, пожалуйста. *** Махиру сам не понял, как смог выдать такое, но глаза Куро все еще светились багряным, кровавым пламенем, и Махиру знал, чего тот хочет. Чего они оба хотят. Куро готовил его долго и аккуратно, почти нежно — и это почти заставило Махиру закрыть глаза и вжаться затылком в подушку. Неторопливость Куро сводила с ума гораздо больше, чем напор — Махиру снова плыл и растворялся, чувствуя, как чужие пальцы проникают внутрь него, слегка надавливают, чуть-чуть раздвигаются, принося знакомое уже ощущение легкой боли. Махиру стискивал зубы и разводил колени — попросить вслух еще раз он не решался. А Куро все ласкал и ласкал, пока Махиру не начало казаться, что еще немного — и он сойдет с ума от ожидания. — Куро, — все-таки позвал он, и Куро наконец-то вытащил свои пальцы. Махиру почувствовал, как в него толкнулся горячий твердый член — пока легонько, едва войдя, и это было совсем не больно. Куро выскользнул из него, приподнялся и поцеловал в шею — жадно прихватывая губами кожу, так, что Махиру чувствовал прикосновение клыков, — а потом наконец-то вошел почти полностью. Махиру дернулся и задохнулся стоном, цепляясь пальцами за постель. Куро слегка отодвинулся, перехватил его руки, накрыл своими, удерживая на месте, и толкнулся — резко и жестко, так, как Махиру помнил. Куро вбивался в него, заставляя стонать и изгибаться в твердой уверенной хватке, и это было то, чего Махиру так хотел все эти дни. Куро тихо зашипел, щелкнул зубами, напрягся всем телом — похоже, он сам был давно на грани, и это было так откровенно и открыто, так ярко, что Махиру закусил губу, сдерживая слова, которые не стоило произносить сейчас. «Я люблю тебя» оглушило даже его самого, а что скажет Куро… Мысль исчезла, когда Куро его поцеловал. Махиру всхлипнул в его рот, чувствуя, как тот застыл на мгновение всем телом, а потом кончил с тихим беспомощным выдохом. Этого оказалось достаточно, чтобы сам Махиру провалился в бездумную блаженную пустоту. *** Шевелиться было влом. Разговаривать было влом. Думать и то было влом. Куро накрывало откатом, захлестывало ленивой расслабленностью. Сил хватило только на то, чтобы выйти из Махиру и растянуться на постели рядом, все остальное можно было оставить на завтра. Махиру накрыл его ладонь своею, сжал, и Куро слегка шевельнул пальцами в ответ. У Махиру сейчас, наверное, было интересное выражение лица, но смотреть тоже было влом, и Куро не стал открывать глаза. Хотелось просто соскользнуть в бездумное небытие, но пальцы Махиру дрожали, и это заставило Куро слегка развернуться и притянуть его к себе. Махиру снова вынуждал его делать какие-то ненужные движения, но Куро чувствовал, как тот напряжен, и просто не мог оставить его в таком состоянии. — Все хорошо, — сказал Куро, утыкаясь носом в горячее острое плечо. Ну правда, все прошло совсем неплохо, даже без гона, и понравилось, вроде, обоим… Мысли растворялись и вязли, Куро никак не мог собраться сейчас. — Ничего не хорошо, — почему-то возразил Махиру, и удивление на миг выдернуло Куро из забытья, заставило поднять голову. Махиру смотрел на него огромными перепуганными глазами. — Проще говоря, я в тебя влюбился, — сказал он, встретившись с Куро взглядом. Куро моргнул, переваривая внезапное признание. Ну… это было не так уж страшно. Завтра, все завтра, сегодня Куро не мог думать даже об этом — Махиру и без того вытянул из него слишком много эмоций. — Переживем, — пообещал он, снова закрывая глаза, и, когда Махиру тихо вздохнул, обнял его крепче. Вряд ли между ними что-нибудь изменится — они и без того уже близки дальше некуда. Наверное, это и раньше можно было назвать любовью. Скажу об этом завтра, решил Куро, прежде чем окончательно провалиться в сон.