Обряд

Рори Меркьюри девятьсот с лишним лет, и все эти годы она служит Эмрою, отдавая ему людские души. Служит верно, преданно и страстно. И Эмрой всегда отвечает ей. Чужая смерть наполняет ее на поле боя, отзывается внутри горячим возбуждением, обжигающей похотью, страстным желанием. Рори дрожит и трется о древко своей священной алебарды, чувствуя, как души проходят через нее к богу. Это ощущение похоже на оргазм, и каждый раз Рори намокает, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать ласкать саму себя. Но Рори не жрица любви, Рори — жрица смерти. И потому желание заставляет ее срываться с места и пускаться в танец, прекрасный танец, направляющий заблудшие души на верный путь. Лезвие алебарды вонзается в чужие тела, рассекает кожу, мясо и кости, и алая кровь брызжет Рори в лицо, горячая, как она сама. Рори смеется и слизывает солоноватые капли, отводя алебарду назад, как раз, чтобы встретить врага, подкравшегося со спины. Острое тяжелое лезвие проходит сквозь шею, не останавливаясь, и голова катится на землю, добавляя к месиву вокруг еще немного алого. Рори дрожит, чувствуя уходящую душу, и стонет в голос, уже не сдерживаясь. Ей хорошо, так хорошо, как никогда не бывало и не будет ни с одним мужчиной. Враги кричат и отшатываются, пытаются убежать, но танец Рори еще не закончен. Она настигает их легким прыжком, рубит поперек спин, режет ноги на обратном взмахе. Рори не думает о том, как это выглядит, она танцует. Да и кто посмеет осудить жрицу, исполняющую ритуал своего бога? Когда последний из вражеских воинов падает на землю, Рори замирает и переводит дух. Вокруг тихо и грязно, пахнет кровью и смертью, а внутри нее наконец-то спокойно и легко. Рори вытирает с лезвия черно-алые разводы — родные цвета ее бога — и недовольно морщится. Кажется, ей надо сменить нижнее белье.