Слёзы высохли давно

      Яркие лучи солнца бесстрашно пытаются пробиться сквозь белый туман, дабы одарить землю своим теплом. Ученики в белых одеяниях ходят по окрестностям, пытаясь занять себя чем-то, ведь занятия неожиданно отменили. Лишь Лань Ванцзи спешит в неизвестном направлении с серьёзным лицом. Посмотрев на него, Вэй Усянь сразу же сказал бы, что Ханьгуан-цзюнь чем-то очень взволнован.       Мужчина открывает дверь, и стоящий в комнате Лань Сичэнь оборачивается, откладывая кисть в сторону. Он встаёт со своего места и медленно подходит к брату, однако тот быстро поднимает свой взгляд и спрашивает:       — Как он?       — Не стоит беспокоиться. Дядя потратил много светлой энергии, ему нужно отдохнуть, — Лань Сичэнь, как и всегда, спокойно обдумывает ситуацию и способ её решения, дабы рассуждать на трезвую голову. Своей слабой улыбкой он немного успокоил Лань Ванцзи, убеждая, что ничего страшного не случилось.       — Дядя снова был там?       — Да, он ходит туда на протяжении тридцати лет с момента... Не думаю, что дядя бросит эту идею, не узнав правды, — после этих слов Лань Чжань попрощался с братом, дабы не мешать ему. Бросив: «Я позже навещу дядю», — он вышел с комнаты и направился прогуливаться по Облачным Глубинам.       Любоваться красотами местности ордена Гусу Лань у Ханьгуан-цзюня не было времени. Его мысли были заняты состоянием дяди. Хоть Лань Ванцзи привык не показывать свои эмоции, он ведь тоже человек и тоже способен чувствовать! Лань Цижэнь уже не может тратить столько много Энергии Ян, потому его здоровье очень волновало племянников. Наверное, даже больше, чем его самого. Лань Цижэнь долгое время тянул на себе и Орден, и своих племянников, и адептов. Он должен был показывать себя, как надёжного главу Ордена, который может защитить всех своих подчинённых, потому мало жаловался на своё состояние. Однако братья Лань уже и без слов всё понимали.       Неожиданно мужчина услышал быстрые шаги, которые приближались к нему. Он догадывался, кому они могли принадлежать, так что спокойно повернулся назад. К нему поспешным шагом шёл Вэй Усянь, а потом, встав напротив Ванцзи, произнёс:       — Видишь, я помню, что в Облачных Глубинах запрещён бег, потому я просто быстро хожу! — на это Лань Чжань ничего не ответил, лишь глазами указал Вэй Усяню следовать за ним, и последний послушно пошёл. — Лань Чжань, я слышал о том, что случилось со стари... с Лань Цижэнем. Как он?       — Потратил много Энергии Ян. Брат сказал, волноваться незачем.       — Когда я видел его в последний раз, Лань Цижэнь собирался куда-то уходить, а теперь я узнаю, что он обессилен. Что же такого он делал, что потратил так много сил? — вслух рассуждал Вэй Ин, а Ханьгуан-цзюнь шёл молча. Видимо, тоже погружён в свои мысли. — Если так подумать, Лань Цижэнь не так часто покидает Гусу. Я бы даже сказал, практически не выходит, однако сейчас он ушёл в гордом одиночестве на несколько дней, не сказав куда. Эй, Лань Чжань, ты не знаешь, куда ходит твой дядя?       Лань Ванцзи всё также молчал, но быстро поменял направление своего маршрута, конечной точкой которого стала его цзинши. Вэй Усянь даже не обратил на это внимание, лишь пошёл за Лань Чжанем, не увидев в его действиях ничего необычного. Последний не причинял Вэй Усяню вреда, потому Вэй Ин доверял ему безоговорочно, даже не спрашивая о намерениях мужчины.       Придя в цзинши, Ханьгуан-цзюнь сел за маленький столик посреди комнаты, а Вэй Усянь умостился на кровати. Поведение Ванцзи показалось ему странным, однако объяснимым; мужчина волновался о родном человеке, потому вёл себя непривычно для других. Старейшина Илин не знал, как успокаивать людей от слова совсем. Если в прошлой жизни он мог подобрать слова, чтобы поднять настроение человеку, то сейчас он не понимал, как нужно себя вести. Обычно ему доводилось веселить девушек, однако сейчас был особый случай: перед ним сидел мрачный Лань Чжань, который показывал свои чувства ред... никогда. Только Вэй Усянь хотел подойти к Лань Ванцзи, как тот сам заговорил:       — Ты спрашивал, куда уходит мой дядя? — Вэй Ин закивал головой, перемещаясь к мужчине, и хотел узнать больше интересных фактов из жизни семьи Ханьгуан-цзюня. Он внимательно смотрел на лицо напротив, ожидая продолжения. — Дядя раз в год на протяжении тридцати лет отправляется на место, где раньше жили Вэй Чанцзэ и Цансэ Саньжэнь, твои родители.       Услышав имена своих родителей, Вэй Ин впал в ступор. Он ничего не знал о них, ведь воспоминания были мутными и вообще не задержались в голове, а люди, которые знали их при жизни, ничего не рассказывали, а теперь их и самих нет в живых. Если бы он не сидел рядом с Ванцзи, то точно бы упал на пол от такой новости.       — Зачем? Почему он это делает? — Старейшина Илин пытался сдержать порыв своих эмоций и разговаривал спокойно, удерживая свой разум в трезвом состоянии, чтобы узнать как можно больше информации и суметь её осмыслить. Лань Ванцзи понимал такое состояние мужчины, однако переживал за его самочувствие, так что не спешил продолжать рассказ. Будто поняв его намерения, Вэй Усянь произнёс: — Продолжай, Ханьгуан-цзюнь. Мне станет лучше, если я узнаю обо всём.       — Никто достоверно не знает, что случилось с твоими родителями. Это осталось загадкой на многие времена, потому мой дядя и бывший глава Ордена Цзян, Цзян Фэнмянь, решили узнать всё сами. Они каждый год отправлялись туда, где жили их старые друзья, пытаясь призвать их души и сыграть «Расспрос». Однако за всё время их души ни разу не откликнулись.       Вэй Усянь прямо сейчас готов был отыскать место их жительства и выучить «Расспрос», чтобы день и ночь играть, ради хоть какого-нибудь отклика. Однако только он словил себя на этой мысли, сразу же посмотрел на Лань Ванцзи.       — Это означает...       — Это означает, что их души находятся не там. Мастерство моего дяди превышает каждого из Ордена Гусу Лань, так что при всём желании они не смогли бы увернуться от ответа.       Последняя надежда Вэй Усяня сгорела с последним словом Ханьгуан-цзюня. Он так хотел узнать хоть что-то про его жизнь с родителями, о том, что же случилось на самом деле в тот роковой день. Однако их души покинули то место, а значит, они могут быть где-угодно, если уже не переродились, что маловероятно. Пусть Лань Чжань и мыслил в данный момент трезвее и быстрее, Вэй Ин тоже не утратил эту способность. Он понял, если Ванцзи начал этот разговор, значит у того есть какие-нибудь догадки или же сведения.       — Ты... Ты ведь что-то мне не договариваешь, верно? Лань Чжань, перестань мучить меня. Сейчас не то время! Расскажи мне всё.       — Я в этом не уверен. Если их душ нет на том месте, то это может означать только следующее, — сегодня Лань Ванцзи говорил больше, чем за всю свою жизнь, — либо они уже переродились, либо их души развеялись, не желая перерождения, либо они блуждают по всему миру.       — Это то же самое, что искать иглу в стоге сена!       — Не думаю, что твои родители отказались от перерождения и не хотели больше жить. Таким способом у нас остаётся лишь два варианта, так что у меня появилась догадка.       Лань Ванцзи внимательно смотрел за изменением эмоций на лице Вэй Усяня: он замечал и хмурящиеся брови, и взгляд с умирающими надеждами, и каждое сокращение мышц на лице. Если бы состояние мужчины ухудшилось, отпрыск Ордена Гусу Лань прекратил бы этот разговор, наотрез отказываясь от повествования. Однако он знал, на что идёт, и сам это затеял, потому надеялся на благоразумность Вэй Ина.       — И какая же?       — Допустим, твои родители просто покинули место своего проживания, куда бы они подались? — Вэй Усянь был слишком взбудоражен, чтобы понять, к чему клонит Лань Чжань, потому молча ждал последующего объяснения. — Единственным их живым родственником остался сын, коим являешь ты, потому я допустил мысль, что они могут находиться рядом с тобой.       — Со мной? — почему-то мысль о том, что его родители находились рядом и наблюдали за ним, пусть и в образе душ, грела его сердце. А осознание того, что если всё так, как сказал Ванцзи, то они с лёгкостью могут воспользоваться «Расспросом» прямо сейчас, и души точно ответят на все вопросы. — Лань Чжань, я прошу тебя, сыграй «Расспрос»! Если можешь... Пожалуйста...       Ханьгуан-цзюнь лишь слабо кивнул, размещая гуцинь подле себя. Его пальцы опустились на струны, играя пару нот, которые означали «Здесь есть кто-нибудь?». После того как заклинатель убрал руки с гуциня, струны заиграли сами собой, давая положительный ответ. Мужчина снова кивнул Вэй Усяню, подтверждая, что здесь точно есть чья-то душа. Глаза Старейшины Илин загорелись, и он придвинулся ближе в ожидании следующего вопроса от Ванцзи.       — Сначала узнаем, кто они.       Фраза Ханьгуан-цзюня была объяснима. Этими душами не обязательно должны были быть родители Вэй Усяня, тот и сам это понимал, однако не хотел допускать другого хода событий, так что судорожно ждал ответ на очередной вопрос, что означал «Как вас зовут?»       — Вэй Чанцзэ и Цансэ Саньжэнь.       Это они. Вэй Ин громко выдохнул, облокачиваясь на стол. Внутри распространилось тёплое чувство и облегчение. От одной мысли, что родные были рядом, хотелось смеяться на весь мир. Ему выдалась надежда узнать все события своего прошлого. Это было словно подарком свыше. Старейшина Илин уставился на гуцинь, а Лань Ванцзи не сводил с него взгляд. Поняв, что тот немного успокоился и пришёл в себя, он снова, пробегая пальцами по струнам, задал вопрос: «Что с вами случилось?».       На этот раз ответа не было долго, и сердце Вэй Усяня пропустило несколько переживающих ударов. Неужели они не захотели говорить и всё-таки увернулись от ответа? Однако струны снова издали слабый звук, оповещая про ответ.       — «Пожалуй, нужно начать с самого начала».

***

      Цансэ Саньжэнь родом из процветающего Ордена Цансэ, который славился своим искусством, изяществом и манерами. Несмотря на это, заклинатели Ордена были прекрасными воинами, хорошо обученными фехтованию, стрельбе из лука и много чему другому. Если особенностью Облачных Глубин был туман, который покрывал их земли, а у Пристани Лотоса — большое разнообразие озёр, то особенностью Долины Троецарствия были густые леса, которые хранили свою таинственность перед чужаками.       История гласит, что основатель Ордена, Цансэ Чжэнь, поначалу был бродячим заклинателем, имеющим тайное хобби — рисование. Он скитался по всему миру, пока не нашёл своих братьев, которые спокойно жили, не зная о его существовании. Цансэ Чжэнь оказался самым старшим братом, который без вести пропал во время семейной прогулки.       Когда произошла их встреча впервые за долго лет, Цансэ Чжэнь узнал, что его младшие братья ищут Орден, в который можно податься, потому предложил создать свой.       Символом Ордена были соединённые вместе ветки сливы, сосны и бамбука, которые символизировали «трёх друзей холодного времени года», удачу и долголетие. Почему холодного времени года? Ибо братья встретились зимой. Из-за соединения трёх братских судеб свои земли они решили назвать Долиной Троецарствия.       С тех пор прошло немало лет, однако Орден Цансэ не встал на ряду с Орденами такие, как Гусу Лань или Ланьлин Цзинь, но в то же время занимал далеко не последнее место среди всех остальных.       Отпрыски и адепты Ордена были утончёнными и приветливыми, с прекрасными манерами, однако в бою они превращались в хладнокровных борцов за справедливость. Девизом Ордена было «Призываю чувства к действию».       Прошло много веков с момента создания Ордена и нынешним главой был Цансэ Цигао, у которого было два сына: Цансэ Вэньмин, Цансэ Вэньхуа, а также две дочери: Цансэ Саньжэнь и Цансэ Синьхуа. Каждый из детей отличался от другого своими талантами: Вэньмин был мастером стрельбы из лука, Вэньхуа отлично орудовал мечом, Синьхуа было всего лишь десять, однако девочка уже хорошо рисовала и играла на музыкальных инструментах, Цансэ Саньжэнь была хороша во всех аспектах заклинательской деятельности, вот только была она жутко эмоциональна. Её длинные волосы украшало маленькое количество дорогих заколок, а одеяния цвета моря добавляло её белой коже больше изящества. Как ни посмотри, пример красоты и утончённости. Цансэ Саньжэнь славилась своим прекрасным лицом, потому многие заклинатели из других Орденов пытались взять её в жёны. Девушка всем отказывала, не желая терять свою свободу и жить с нелюбимым человеком.       Орден Цансэ, который славился манерами, и его представительница Саньжэнь, которая говорила свою мысль прямо, несмотря на то, что она была грубой, девушка веселилась от души и много пакостничала. Искусством девушка тоже мало интересовалась, ей больше по душе была стрельба из лука и фехтование. Цансэ Цигао, отец и глава Ордена, не одобрял такого поведения, однако, несмотря на все его попытки обуздать дочь, та ни в какую не хотела меняться и оставалась такой. Потому, когда её братья отправились в Цинхэ Не обучаться владению мечом, Саньжэнь отправили в Гусу Лань, в надежде отца, что там её перевоспитают и девушка вернётся прекрасной девой Цансэ.       По прибытию в Гусу Лань Цансэ Саньжэнь сразу же увидела знакомые лица: её лучший друг детства — Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань. С Юй Цзыюань отношения были не очень, ведь их Ордены практически шагали плечо в плечо по мощи, знатности и славе, потому представительница ордена Юй была не рада увидеть Цансэ Саньжэнь в то время, как та даже не смотрела в её сторону, лишь приветственно поклонилась и пошла к Фэнмяню.       Цзян Фэнмянь был человеком добрым и неравнодушным к слабым людям. Он не любил конфликты и был очень приветливым молодым юношей в разгаре своих сил. Фиолетовые одежды делали кожу немного смуглее, а взгляд серьёзнее, хотя близкие люди знали, злости там нет. Юй Цзыюань была девушкой гордой и слегка высокомерной. Она старалась всячески прославить свой Орден и быть достойной наследницей своего отца. Её пока не собранные волосы развивались на ветру, словно ветки прекрасного дерева пытались дотянуться до неба. Розовые одеяния создавали образ милой и приветливой девушки, будто бутон прекрасных цветов, распустившихся весной и одаряющих своим ароматом всё вокруг. Однако Юй Цзыюань была отнюдь не такой — строгая и требовательная, жестокая и решительная, она была полной противоположностью Цзян Фэнмяня, с которым её связала помолвка.       Ещё в далёком детстве родители Саньжэнь и Фэнмяня хотели соединить их детей узами брака, однако ордену Цансэ пришлось отказаться, ведь они уже согласились на предложение ордена Гусу Лань, которое пришло намного раньше. Потому Цзян Фэнмяня обручили с Юй Цзыюань, которая замечала некую искру между женихом и его подругой.       Тогда в Гусу ещё не было разделения адептов по половому признаку, потому все прибывшие заклинатели находились вместе. Вскоре появился глава Ордена вместе со своими сыновьями: Лань Цижэнем и Цинхэн-Цзюнем. Настроение Цансэ Саньжэнь тут же испортилось, как только она увидела Цинхэн-Цзюня; именно с ним она была обручена, чего отнюдь не хотела, в принципе, как и юноша.       Занятия прошли довольно успешно, если не брать во внимание, что Саньжэнь всё время отвлекала братьев Лань от учёбы. По окончанию скучной лекции Цансэ Саньжэнь подбежала к Фэнмяню, который сидел в другой стороне, потому она не могла пообщаться с ним.       — Что ты здесь забыла?! — строго произнесла Юй Цзыюань, которая недолюбливала девушку и была разгневана, ведь вынуждена находиться с наследником Ордена Цзян. Им нужно было проводить больше времени вместе, дабы узнать друг друга получше. Фэнмянь тоже не впадал в восторг от этой ситуации; он лучше бы повеселился с Саньжэнь, которая всегда что-то интересненькое да придумает.       — Пришла к лучшему другу! А что? Какие-то проблемы? — Саньжэнь была девушкой гордой, а особенно ей не нравилась Юй Цзыюань. Она всегда относилась ко всем с предвзятостью, не желая подчиняться кому-то. Это, конечно, нравилось Цансэ Саньжэнь, однако Цзыюань переборщила со своей ненавистью к девушке, потому Саньжэнь предпочла не добавлять её в список своих друзей.       — Мы ведь можем вместе хорошо провести время. Успокойтесь, — их мирил именно Цзян Фэнмянь. Он был парнем доброй натуры, любящий мир и покой, потому старался примирить невесту и подругу, однако все его попытки увенчались провалом. Юй Цзыюань не хотела отдавать первенство и не выносила присутствия Саньжэнь, которая ладила со всеми подряд, а для Цансэ Саньжэнь это было делом чести и принципа.       — Разве Орден Цансэ не славится своими манерами? Так почему у тебя нет и доли вежливости и воспитанности? — Юй Цзыюань была очень гордой и привыкла всегда получать, что хочет. Цансэ хоть и была из знатного Ордена, однако могла позволить себе повеселиться от души и совершенно не задумывалась о каждодневных зубрёжках учебного материала. Она учила, что нравится, а остальное время гуляла в своё удовольствие, иногда вытягивая с собой Цзян Фэнмяня.       Вскоре к их троице подошли братья Лань, которые услышали звуки ругани. Они недовольно посмотрели в сторону шумящих людей, и каждый поклонился в знак приветствия. Цансэ Саньжэнь не хотела выходить замуж за Цинхэн-Цзюня, потому при каждом его появлении мрачнела, становясь темнее тучи в ливень. Парень тоже не особого горел желанием создавать этот союз, однако правила Гусу гласили, что нужно сдерживать себя, так что он не мог показать своё недовольство так открыто, как невеста.       — В Облачных Глубинах запрещён шум, — безэмоционально напомнил Лань Цижэнь, осматривая каждого прибывшего ранее из адептов.       — Просим прощения, мы не хотели так шуметь, — начал извиняться Цзян Фэнмянь, ведь был самым благоразумным, однако отпрыски другого Ордена никак не отреагировали.       — В Облачных Глубинах запрещён любой шум. Вы мешаете другим адептам заниматься, — отчеканил Цинхэн-Цзюнь, заставив Фэнмяня нервно сглотнуть. Они ещё пару секунд смотрели друг на друга, не решаясь что-то сказать. Конечно, адепты Ордена Гусу Лань будут чувствовать себя куда спокойнее, нежели другие ученики, потому Лань Цижэнь вместе со своим братом безэмоционально смотрели на троицу и, поняв, что делать им тут больше нечего, отправились по своим делам.       — Эй! Цинхэн-Цзюнь! — окликнула парня Цансэ Саньжэнь, и тот повернулся. На его лице на долю секунды пробудилось удивление, однако быстро обуздав себя, парень вернул строгое выражение лица. Ох уж эти правила Гусу... — Почему ты так строг? Возможно, мы и адепты, прибывшие сюда учиться, но также мы являемся гостями. Неужели нельзя быть повежливее?       — Как нарушение правил относится к тому, что вы гости?       — Мы все первый раз прибыли в Гусу и, конечно же, не осведомлены о всех ваших правилах. Вы здесь живёте с детства, а мы только приехали. Как же мы смогли бы выучить все две тысячи правил за столь короткий срок? — разговаривать Цансэ Саньжэнь умела отлично, она была красноречивее любого рассказчика на всей земле! Её слова застали парней врасплох, однако Лань Цижэнь вступил в разговор:       — То, что вы не знаете правил Гусу, не освобождает от наказания и не оправдывает вашей вины, — братья развернулись и ушли, не забыв на прощание поклониться, ведь этикет превыше всего. За нарушение этого правила, конечно, не наказывали, потому троица легко отделалась лишь предупреждением со стороны адептов Лань.       Сорванные занятия, нарушение практически всех правил Гусу и дисциплины не позволили Цансэ Саньжэнь выйти сухой из воды. Она десять раз переписывала все правила, которые были придуманы на тот момент, однако даже так не перестала проказничать. Тогда за ней послали следить Цинхэн-Цзюня. Глава сказал, что таким способом можно предотвратить выходки отпрыска Ордена Цансэ, и парень с девушкой подружатся. Эта идея никого не радовала, однако Цинхэн-Цзюнь по пятам ходил за Саньжэнь везде, кроме мест, где парню ходить нельзя. Он следил за каждым её шагом и, если замечал искры в глазах Цансэ и желание что-то натворить, он сразу же предотвращал их. Но даже не смотря на такую охрану спокойной жизни, Саньжэнь находила способы обдурить юношу и всё равно пакостничала.       К Цинхэн-Цзюню начал приходить его брат Лань Цижэнь, который хоть как-то развлекал его и помогал с неугомонной Цансэ Саньжэнь.              На Облачные Глубины опустилась ночь, погружая улицу во мрак, а адептов Ордена Гусу в сон, ведь уже было девять часов. Однако Цансэ Саньжэнь и не думала про сон, она легко выбралась из своей комнаты и побежала к мужскому крылу, где спал Цзян Фэнмянь. Еле разбудив его, девушка вытянула друга на улицу.       — Ты чего творишь? Совершенно не волнуешься о чести своего Ордена? — шёпотом произнёс Фэнмянь. Он так хотел отчитать свою подругу детства, но понимал, что лишний шум поднимать не стоит, ведь тогда достанется обоим.       — При чём здесь мой Орден? Это моя жизнь, что хочу, то и делаю. И вообще, Фэнмянь, хотя бы ты не говори об этом.       — Ты точно ничего не понимаешь в отношениях Орденов, — покачал головой Цзян Фэнмянь, будто Саньжэнь была безнадёжна. — Зачем ты сюда пришла? Решила ещё пару правил нарушить? Тех было мало?       — Да ладно тебе! Сейчас лучший период нашей жизни! А ты хочешь его проспать? — очень удивилась девушка, посматривая на друга с подозрением. — Сейчас всего лишь десять часов, а ты уже хочешь лечь спать? В такое время веселиться нужно. И, кстати, у меня есть одна идея.       Только Саньжэнь хотела говорить о своём плане, как из-за угла выходит разъярённая Юй Цзыюань. Она молниеносно подходит к парочке друзей и только хочет что-то сказать, как Фэнмянь прикладывает пальцы к своим губам, намекая быть тише. Она, обдумав всю ситуацию, решает хоть немного взять себя в руки.       — Что ты снова задумала?! Позоришь себя и свой Орден, а теперь и Фэнмяня хочешь втянуть в это?! — хоть Юй Цзыюань и говорила тихо, её голос звучал намного громче. Наверное, это заметили не только Фэнмянь и Саньжэнь.       — Быстро туда, — Цансэ Саньжэнь схватила их за руки и повела в сторону угла, где можно было хоть как-то спрятаться. — Сидите тихо, — приказала она, а сама смотрела за обстановкой, немного высовывая голову для лучшего обзора. С высокой стены на место, где секунду назад стояла троица, приземлились две стройные фигуры в белых одеяниях. Это были Лань Цижэнь и Цинхэн-Цзюнь. Видимо, братья делали обход и услышали громкие речи Цзыюань.       — Что там?       — Цинхэн-Цзюнь и Лань Цижэнь. Нам сегодня не попасть в свои комнаты незамеченными, — с ноткой радости поговорила Саньжэнь, а после опустила взгляд на Цзыюань. — Ладно, ты тоже можешь пойти с нами.       — Мне и не нужно было твоё разрешение!       Они тихо вышли из своего укрытия, пытаясь выбраться из Облачных Глубин. Однако Саньжэнь специально кинула камушек и привлекла внимание адептов Гусу.       — Что ты творишь? Они же заметят нас!       — Именно этого я и добиваюсь.       Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань не поняли намерений Саньжэнь, однако пока их не поймали, то они не особо переживали. Когда адепты почти были у выхода, Цансэ Саньжэнь специально дала увидеть своё одеяние, и быстро достав жетон, который они получили по прибытию в Гусу, прошла через барьер.       Барьер окутывал всю территорию Облачных Глубин, и пройти через него можно было только с помощью специального жетона. По-другому никак.       Облачные Глубины находились в горах, у подножия которой туман рассеивался и позволял глазам видеть всё в более чётких очертаниях. Волосы Юй Цзыюань немного взъерошились, потому она начала поправлять их, а Цзян Фэнмянь всё время смотрел на Саньжэнь, которая в душе хохотала с попыток Цзыюань поправить локоны.       — А теперь пойдёмте, — сказала девушка, и возле её лица заблестело железо в свете луны, а тонкое лезвие направилось прямо к её горлу. — Что-то вы долго, Цинхэн-Цзюнь, — Цансэ Саньжэнь знала, что заклинатель Ордена Гусу Лань не посмеет навредить ей, в тем более убить. Лишь маленькое наказание, которое она вместе с Цзыюань и Фэнмянем получат в Облачных Глубинах.       — В девять часов нужно ложиться отдыхать, нельзя шуметь, нельзя без разрешения покидать Облачные Глубины, — начал перечислять Цинхэн-Цзюнь все нарушенные правила, однако девушке это быстро наскучило, и она перебила его.       — Всё верно, однако вы тоже покинули Облачные Глубины, так что наказание будем получать вместе, — Саньжэнь улыбнулась и посмотрела на Фэнмяня, стоящего рядом с Цзыюань. Только сейчас они поняли намерения девушки. Она специально показывала свою одежду, чтобы они последовали за ними и тоже нарушили правила.       Только эти слова были сказаны, лица адептов Ордена Гусу помрачнели, не то что темнее тучи — темнее земли! Они никогда не нарушали правил, а тут приехала Цансэ Саньжэнь, и их добрая честь ушла сверкая пятками и махая рукой на прощание.       — Да ладно вам! Молодость на то и дана, чтобы нарушать правила и жить на полную, так что, раз уж вы уже нарушили правила, предлагаю нарушить ещё парочку, чтобы не терять момент, — Саньжэнь подхватила обоих парней за руку и повела в неизвестном направлении.       Братья Лань в голове говорили, что следят за этими тремя, чтобы они не натворили дел похуже. Парни уверяли себя, что ничего, что может нарушить правила их Ордена, они делать не будут. Так и случилось, они просто ходили за той троицей, понимая, что не смогут вернуть их обратно. Сколько бы Саньжэнь не предлагала им выпить, они всегда отказывались.       — Вы чего? Мы сейчас не в Облачных Глубинах, так что можете расслабиться! Мы точно не расскажем ваш секрет, обещаю! Мы будем держать рот на замке, — каждый раз повторяла она, и в один момент парням это наскучило. Они выпили по маленькому глотку, чтобы девушка перестала канючить.       — Всё? Этого достаточно? Больше не предлагай нам это, — нрав Лань Цижэня был более виден, чем у Цинхэн-Цзюня, так что он тут же, немного подняв голос, сказал, что больше они пить не будут.       — Я выпил, как ты и просила, — спокойно начал Цинхэн-Цзюнь, когда его брат закончил говорить, — так что завтра на встрече наших родителей веди себя прилично.       Завтра приезжает глава Ордена Цансэ, Цансэ Цигао. Ему очень захотелось увидеться с будущими родственниками, узнать про успехи дочери, которых, как мы видим, не было. Эта тема быстро испортила настроение девушки, однако Цансэ Саньжэнь была бы не Цансэ Саньжэнь, если бы даже в такой ситуации не попыталась забрать доминирование.       — Так не пойдёт. Это ты придумал, когда выпил. Если ты выпьешь ещё хотя бы три раза, ладно вот эту чашу, то я соглашусь вести себя прилично и придерживаться всех правил Гусу во время обеда! — девушка налила полную чашу «Улыбки Императора» и протянула её жениху.       Цзян Фэнмянь хотел спокойно решить дело, когда Юй Цзыюань вообще решила не вмешиваться. Ей не хотелось портить отношения с Орденом Гусу Лань, а вступаться за него, значило снова затеять ссору с Саньжэнь, чего она совершенно не хотела.       — Эй! Я ведь говорил, чтобы ты не предлагала нам больше, — начал злиться Лань Цижэнь. Хоть в их Ордене все ходили с серьёзными лицами, не показывающими эмоций, Цансэ Саньжэнь с лёгкостью смогла вывести его из себя. Однако Цинхэн-Цзюнь спокойно взял чашу и выпил всё до капли, переворачивая посудину верх дном, дабы доказать, что ничего не осталось.       — Я всё выпил, так что не забудь своё обещание, — сказал он и, отдав чашу Саньжэнь, завёл руку за спину. — Хватит на сегодня прогулок, нужно возвращаться.       Никому уже гулять не хотелось, даже Саньжэнь после этого разговора немного поникла. Пусть она и заставила адептов Гусу выпить, однако всё равно чувствовала поражение.       Только они вернулись в Облачные Глубины, как к Фэнмяню подбежал парень его возраста, шёпотом говоря его имя.       — Господин Цзян! Господин Цзян! — он быстро одолел расстояние и, заметив рядом с ними Цинхэн-Цзюня и Лань Цижэня, а также представительниц орденов Юй и Цансэ, он поклонился всем сразу, стоя на ватных ногах. Это что теперь будет, если троих господ заметили Цинхэн-Цзюнь и Цижэнь?       — Что такое? — ласково спросил Фэнмянь, будто перед ним был совсем не слуга, а друг, которого он знал лет сто.       — Вы пропали, так что я заволновался и пошёл вас искать. Хорошо, что с вами ничего не случилось, — если, конечно, встречу с адептами Гусу можно считать за «ничего не случилось». Сложно было понять, говорил он это Цзян Фэнмяню или же оправдывался перед братьями Лань за свои похождения после девяти.       — Больше не заставляйте людей переживать за вас, — ответил Цинхэн-Цзюнь и вместе со своим братом отправился в покои.       На следующее утро все получили наказание: Цинхэн-Цзюнь и Лань Цижэнь за уход из Облачных Глубин и распивание алкоголя, да, да, они признались в содеянном и получили по сто ударов кнутом каждый; Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянь получили по двести; Цансэ Саньжэнь получила триста за то, что была зачинщиком всего этого; слуга Цзян Фэнмяня получил всего пятьдесят, ведь шёл на помощь своему господину, а не просто погулять.       На лицах всех играло грустное выражение, в то время как Саньжэнь даже не расстраивалась — лишь иногда шипела от боли, когда затрагивала болящие места. Цинхэн-Цзюнь, будущий муж и спутник по тропе самосовершенствования, дал ей мазь и даже сам обработал руку. Другие же части тела оставил девушке.       — Как ты можешь веселиться после всего случившегося? — Юй Цзыюань ещё была зла на Саньжэнь, ведь именно из-за неё они вчера вышли и их заметили, а теперь они получили наказание. Какой позор!       — А чего мне унывать? Жизнь одна, так что нужно жить на полную. Если я буду всё время думать о плохом и грустном, разве моя жизнь не пройдёт даром? — девушка вскинула взгляд на Юй Цзыюань, стоящую возле Фэнмяня. — Тем более, скоро приедет мой отец. Я уже знаю, что он мне скажет, так что это последние минутки хорошей жизни, — Цансэ Саньжэнь решила перевести всё в шутку, как обычно это делает.       — Тебе нужно больше заботиться о благе своего Ордена. Неужели нельзя поставить Орден выше самой себя? — Юй Цзыюань очень любила свой Орден и была готова ради него на всё, тем более люди, живущие вместе с ней, очень многое ей дали, и это не про драгоценности, которых у неё было навалом. И лишь так она могла отблагодарить их.       — Я не ставлю себя выше Ордена. Однако я не должна всю жизнь отказывать себе, подавляя свои чувства и улыбаясь при виде ненавистных мне людей, закрывая глаза, чтобы ничего плохого со мной не случилось. Ты так не думаешь?       Цзян Фэнмянь понимал, что ещё немного, и начнётся ссора, так что подбирал слова, которыми можно было успокоить обеих. Только он начал говорить, как из-за угла выходить тот же слуга, что и вчера.       — Господин Цзян!       — Вэй Чанцзэ! Что-то снова случилось? — Фэнмянь смотрел на него как на лучик света, своё спасение.       — Один из наших адептов упал в воду и обвиняет адепта Гусу, что тот толкнул его намеренно, — вкратце рассказал Вэй Чанцзэ. Цзян Фэнмянь тут же напрягся и поспешил к месту инцидента, а Саньжэнь и Цзыюань направились за ним.       — Ты же специально сделал это? Потому что я лучше тебя стреляю из лука?! — обвиняет адепт ордена Юньмэн Цзян, когда заклинатели в белых одеждах и слова вставить не мог.       — Что произошло? — спрашивает Фэнмянь, подходя к двоим парням, которые устроили стычку. Адепт Ордена Цзян аж воспылал уверенностью, однако, увидев подходящего Цижэня, тут же вернул прежнее состояние. Видимо, Цинхэн-Цзюнь был занят подготовкой к приезду Цансэ Цигао, потому не смог прийти.       — Мы спокойно тренировались, как он сбросил меня в воду!       — Я ведь говорил, что не делал этого. Я даже рядом с вами не стоял, — адепт Гусу держался отлично, не выдавая всей своей злости и гнева. Лишь говорил размеренно, доказывая свою точку зрения. Цижэнь точно похвалит его за такое поведение.       — Не говори ерунды! По-твоему, я сам туда полез?!       Даже Цижэнь не смог их успокоить, ведь не знал, что нужно делать в таких ситуациях. Обычно адепты Гусу сами признаются в своих ошибках и быстро извиняются, а тут была совершенно другая ситуация.       Саньжэнь часто гуляла в больших городах и видела, как дети, подростки и даже взрослые ругались точно также, потом к ним подходили другие и решали конфликт, так что она знала, как действовать. Но Цансэ Саньжэнь очень хотела посмотреть на ход действий Цижэня, который, к сожалению, ничего не предпринимал.       — Успокойтесь. Не думаю, что ложное обвинение в сторону адепта Гусу, будет правильным решением. Мы точно не знаем, кого винить, так что не нужно действовать с горяча.       — Ложное обвинение?! Да я уверен, что это..! — адепт понял, кого перебил, и быстро заткнулся, умерив свой пыл. Казалось, он уже пожалел о случившейся ситуации, однако молчал.       — Расскажите, как всё было.       — Мы пришли тренироваться и выстроились вокруг мишени. Адепты Гусу стояли рядом с адептами Ордена Ланьлин Цзинь, — начал рассказывать кто-то из Ордена Цансэ. Оказалось, возле этого ученика стоял кто-то из Ордена Инь, не особо известный Орден, про существование которого мало кто знал.       — Прошу прощения, это правда был я. Я просто... просто побоялся гнева Ордена Цзян, потому промолчал! Я не хотел ссоры! — адепта из Ордена Инь немного трясло. Он был из неизвестного и слабого клана, что означало его проигрышное положение среди всех присутствующих. Если же Гусу Лань мог защитить себя от гнева Юньмэн Цзяна, то их Орден не смог себе этого позволить, так лучшее решение, которое он придумал, — скинуть вину на другого.       — Вам больше не стоит так поступать. Из-за вашей лжи могли поссориться невинные люди, — голос Цансэ Саньжэнь звучал не так радостно, как обычно, однако нотки теплоты, которые присутствовали с самого рождения, немного успокаивали.       — Я уведомлю отца, чтобы вы вернулись в своей Орден. Возможно, в следующий раз вы будете сначала думать, а потом действовать, — холодно отчеканил Цижэнь. Клевета была запрещена в Ордене Гусу, потому этот адепт вызвал у него лишь возмущение, однако никто не заметил этой эмоции на лице заклинателя.       — Нет мне прощения! Я... Пожалуйста, будьте снисходительны! — адепт Ордена Инь тут же упал на колени, пытаясь хоть как-то вымолить пощаду, вызывая только отвращение. Все поняли, он не раскаивается.       — Тебе незачем переживать, мы не будем предъявлять обвинения в вашу сторону, однако просим к завтрашнему дню покинуть Облачные Глубины, — Лань Цижэнь спокойной походкой ушёл, давая понять, что его решение не будет изменено ни в каком случае. В это время адепт Ордена Цзян извинился за своё поведение перед Орденом Гусу, что не прошло мимо внимания Цижэня. Он взял себе это на заметку.       — Госпожа Цансэ! Вы должны подготовиться к приезду вашего отца. Он скоро будет здесь, — две девушки из Ордена Цансэ забрали Саньжэнь, чтобы нарядить её. Юй Цзыюань понравился такой расклад, так что она потянула Фэнмяня, чтобы поговорить. Он был единственным, с кем она была хоть как-то близка, не считая двух своих служанок, Цзинь Чжу и Инь Чжу, которые были с ней с самого детства.       Вэй Чанцзэ тоже стоял рядом со всеми, однако на слугу никто не обращал внимания. Он был поражён умениями Саньжэнь, ведь её Орден не был замешан в этом, однако она всё равно помогла. Он думал о том, что Цансэ Саньжэнь имеет очень доброе сердце, Чанцзэ ещё больше зауважал её.       Цансэ Саньжэнь принарядили в одежду её ордена: тёмно-синие одеяния очерчивали её фигуру, придавая утончённости; волосы служанки красиво уложили так, чтобы локоны спадали на плечи, плавно переходя на спину; драгоценные заколки ярко блестели в тёмных волосах, создавая ощущение будто луна отражалась в тёмных водах.       После прихорашивания Саньжэнь отправилась к своему отцу. Только она хотела войти, как вспомнила о своём обещании, данному Цинхэн-Цзюню. Девушка остановилась, привела мысли в порядок и размеренным шагом вошла внутрь. Она поприветствовала всех по правилам этикета и после разрешения села рядом с отцом. Пусть Саньжэнь и не всегда придерживалась правил этикета, но знала их отлично. Все удивились такому поведению, а Цансэ Цигао очень обрадовался, подумав, что обучение в Облачных Глубинах и правда пошло на пользу и дочь чему-то научилась. Цинхэн-Цзюнь глазами улыбнулся и кивнул девушке, будто говоря, что доволен её работой.       Главы Орденов начали оживлённо беседовать, и тема разговора плавно перешла на замужество. Цансэ Саньжэнь мельком взглянула на Цинхэн-Цзюня, однако парень со спокойным видом сидел подле отца, будто его мысли были в другой реальности. Однако девушка знала, он всё слышит и запоминает каждое слово.       После того как родители поставили детей перед фактом обручения, а потом и замужества, им сказали часто проводить время вместе. Цинхэн-Цзюнь часто наведывался в Долину Троецарствия, Саньжэнь же реже бывала в Облачных Глубинах. За всё это время она научилась различать эмоции своего будущего мужа.       «Он тоже скептически относится к нашему замужеству, однако в его Ордене нельзя перечить старшим. Он точно не откажется от этой затеи! Он просто промолчит и будет делать, что скажут! Должна ли я что-то сказать? По правилам нельзя перечить старшим... Однако, если я просто выскажу своё мнение, это ведь не будет нарушением правил, а значит, я сдержу обещание», — подумала Саньжэнь и, поставив чашу на стол, посмотрела на глав Орденов. Она мило улыбнулась и, дождавшись, когда они замолчат, начала:       — Отец, глава Ордена Лань, могу ли я высказать своё мнение? — получив одобрение от отца, который увидев её прекрасные манеры и поведение, совершенно забыл о её характере, она продолжила. — Я очень ценю, что мне выпала такая честь — стать супругой Цинхэн-Цзюня, и вы, не смотря на моё поведение, питаете надежды. Однако я не хочу связывать наши судьбы узами брака. Пусть мы и хорошо относимся друг к другу, но не испытываем любви, — услышав эти слова, Цансэ Цигао пришёл в бешенство, однако сдержал порыв гнева, ведь рядом сидел глава Ордена Лань.       — Что ты такое говоришь?! У вас будет вся жизнь, чтобы полюбить друг друга!       — Давайте все успокоимся, — вдруг сказал глава Ордена Лань, тем самым привёл своего сына в чувство. Он с огромным удивлением смотрел на Цансэ Саньжэнь, а та, в свою очередь, села на место, будто не замечая гнева отца. — Я знаю, что Саньжэнь не раз отказывалась от этого союза. Давайте узнаем, что на этот счёт думает Цинхэн-Цзюнь.       Девушка сразу вспомнила, как гневно защищалась от предложений отца и также высказывала своё недовольство на это счёт. Однако это не помешало мужчине согласиться на предложение Ордена Гусу Лань о замужестве. Тогда Саньжэнь устроила большой скандал и, заперевшись у себя в комнате, не разговаривала с отцом неделю, бегая на улицу через окно.       — Я тоже не хочу этого. Цансэ Саньжэнь не та девушка, с которой я хочу провести всю жизнь, — спокойно ответил Цинхэн-Цзюнь, заставив Саньжэнь удивиться. Она знала, что он тоже против замужества, однако отнюдь не ожидала, что он откажет своему отцу, ещё и так быстро.       Глава Ордена Лань устало вздохнул, а Цансэ Цигао потерял дар речи. Не ожидал он, что по прибытию в Облачные Глубины ради встречи с будущими родственниками, потеряет будущего мужа дочери.       — Если наши дети не хотят этого союза, мы не можем пойти против их воли, не так ли, Цансэ Цигао?       — Конечно, они должны найти тех, с кем захотят ступать бок о бок на жизненном пути, — Цансэ Цигао был шокирован, однако воспротивиться этому желанию не мог, так что с гордостью ответил на предложение о разрыве брачного союза согласием.       — Давайте же этот вечер закончим, как настоящая семья.       После окончания семейного ужина главы Орденов захотели пообщаться один на один, так что детям пришлось покинуть их. Саньжэнь думала, что как только они выйдут, то разойдутся своими дорогами, однако Цинхэн-Цзюнь не спешил уходить, не оставляя её одну.       — Не думала, что примешь мою сторону и сможешь отказать отцу, — начала Саньжэнь, чтобы не идти в тишине, и на самом деле её интересовал этот вопрос уже долго, но она не смогла позволить себе задать его на ужине.       — Если бы я этого не сделал, мы бы до сих пор были парой, и в будущем нам пришлось бы жить вместе, — спокойно объяснил Цинхэн-Цзюнь и был абсолютно прав, и Цансэ Саньжэнь была очень ему благодарна, ведь наконец она свободна и может сама выбирать, за кого выходить замуж. — Твоё обещание...       — Я его выполнила! — быстро выпалила девушка, выставив указательный палец. — Я весь вечер вела себя хорошо и не нарушила ни единого правила Гусу! А то было просто высказыванием своей мысли, тем более я сначала спросила разрешения и, только получив его, продолжила. Так что я своё обещание сдержала!       — Всё верно. Хотя, даже если бы это было нарушением правил, не думаю, что стал бы ругать тебя, ведь благодаря этому мы избавились от брачного союза, — видимо, Цинхэн-Цзюнь был рад этому не меньше. На его лице была лёгкая улыбка, а в глазах можно было увидеть яркий блеск. Он абсолютно точно был рад. Из-за этого Саньжэнь почувствовала себя обиженной.       — Неужели я настолько ужасна, что ты так сильно не хотел быть со мной? — она надула губы, скрестив руки на груди, и уставилась на парня, идущего рядом. Тот поменялся в лице, не зная, что и сказать.       — Я не это имел в виду, просто... просто очень рад, что мы сами можем выбирать, кого любить.       — Не волнуйся, я так и поняла. Надеюсь, мы останемся друзьями, ведь ты не настолько плох, как я думала, — засмеялась Саньжэнь и, легонько ударив парня по плечу, побежала прочь от него.       — Не бегай. В Облачных Глубинах запрещён бег.       — Чего?! — девушка быстро остановилась и обернулась к Цинхэн-Цзюню, а тот подошёл к ней. — Ещё одно новое правило?! — парень кивнул. — Когда вы успели?! Зачем?!       — Ты всегда бегала по Облачным Глубинам и мешала остальным учиться, потому отец придумал такое правило.       — Из-за меня? Да что же это такое? Когда я приеду сюда в следующий раз, тут, наверное, будет четыре тысячи правил! — пожаловалась Цансэ Саньжэнь, а Цинхэн-Цзюню не было, что ответить, ведь она была полностью права.       — Пойдём. Скоро нужно идти отдыхать, так что я проведу тебя.       На следующий день Цансэ Цигао решил забрать дочь обратно в Долину Троецарствия. Конечно же, Юй Цзыюань ликовала, Цзян Фэнмянь был очень расстроен, однако ничего больше сделать не мог, Лань Цижэнь, казалось, вздохнул спокойно, а Цинхэн-Цзюнь пошёл провожать свою бывшую невесту. Пусть они и не любили этот статус, даже ненавидели его всей душой, но сблизиться за это время они успели хорошо. В глубине Цинхэн-Цзюнь почувствовал грусть от того, что Саньжэнь уезжает, однако всё равно скрывал это за гримасой серьёзности.       — Эй! Цзян Фэнмянь! Не скучай без меня, позже свидимся! Цинхэн-Цзюнь! Я ещё приеду, так что до встречи! — девушка попрощалась со всеми адептами, и только после этого они с отцом отправились домой. Конечно, Цансэ Цигао не мог упустить момент, чтобы не выразить своё недовольство.       — Как ты могла?! Это был выгодный шанс! За что мне такая дочь! Саньжэнь, неужели ничего не понимаешь?! — Цансэ Цигао кричал на свою дочь, которая сидела молча, смотря на отца. Другие адепты, что тоже возвращались домой, делали вид, что ничего не видят и не слышат.       — Только из-за выгоды хотели меня с ним поженить? Отец, вы даже не спросили меня о том, чего я хочу! Цинхэн-Цзюнь не тот человек, за которого нужно выходит из-за выгоды! Он этого не заслуживает! — Саньжэнь успела проникнуться к Цинхэн-Цзюню, потому тот факт, что отец хотел только поднять свой Орден, очень возмутил девушку.       — Даже Цансэ Синьхуа приносит больше пользы, чем ты! Она твоя младшая сестра! Ей десять лет, однако в искусстве она в тысячу раз лучше тебя и согласилась на замужество с сыном из клана Чжоу! Почему же ты не можешь быть такой?! Почему ты думаешь только о себе?!       — Синьхуа и я два разных человека! Не нужно нас сравнивать! Я сама найду себе человека, которого полюблю! — Саньжэнь уже была на взводе. Она любила свою младшую сестру и очень дорожила ею, однако Цансэ Цигао вплёл малышку в их ссору, от чего девушка взбесилась ещё сильнее.       — Ты даже с Цзян Фэнмянем не захотела обручиться, хотя он твой друг!       — Именно! Друг, но никак не муж! — Цансэ Саньжэнь схватила свой меч. — Я сама доберусь до дома! — она воспарила на своём мече, оставляя отца позади.       Только к вечеру она пришла домой, ведь совершенно не хотела видеться с отцом. Мама очень переживала, как и Синьхуа, которая только увидев сестру, побежала к ней, сжимая в объятиях.       — Я так скучала! А ты пришла очень поздно! Мы все волновались! — девочка сжимала свои ручки вокруг шеи Саньжэнь, а та, в свою очередь, ласково гладила её по волосам. Мимо прошёл отец и, одарив дочь возмущённым взглядом, ушёл прочь.       — Она вернулась. Нет нужды идти за ней, можете отдыхать, — говорит Цансэ Цигао своим адептам, с которыми хотел отправиться на поиски дочери, однако раз уж она сама явилась, то в этом уже не было нужды. Он волновался.       Через пару дней домой прибыли и братья, которые обучались в Ордена Цинхэ Не. Парни рассказывали захватывающие истории, а единственное, чем могла похвастаться Цансэ Саньжэнь, — это то, что она заставила братьев Лань выпить, но об этом она никому не скажет, и сорвала брачный союз. Саньжэнь очень расстроилась, ведь хотела обучаться в Цинхэ Не. Это же клан силы и мощи! Как раз то, что ей нужно!       После очередного семейного ужина заклинательница отправилась в город. Он пылал жизнью, а куда не посмотри были торговые лавки, заполненные товаром; люди ярко улыбались и зазывали к себе в забегаловки. На улице пахло пряностями и лёгким запахом алкоголя.       «Не сравнится с “Улыбкой Императора”. Нужно будет ещё раз съездить только ради него», — подумала Саньжэнь и продолжила свой путь.       Она так долго не была в этом городе, что всё казалось каким-то новым и необычным. Маленькие дети гуляют на улице, а где-то играет музыка. Город наполнен жизнью и счастьем, от этого на лице Саньжэнь появляется улыбка. Побродив немного по окрестностям, она вдруг замечает знакомое лицо. Парень, одетый в фиолетовые одежды Ордена Юньмэн Цзян, разговаривает с мужчиной и пытается от чего-то отказаться, махая руками. Это был Вэй Чанцзэ и выглядел он слегка растерянным. Подойдя ближе, Саньжэнь поняла причину разговора. Мужчина, увидев у Чанцзэ меч, решил с ним побороться, однако слуга вежливо отказывал, ведь мощь заклинателя — это не шутки.       — Что здесь происходит? — припрыгивая, подходит Саньжэнь, и мужчина замолкает, ведь узнал её. — Вы так оживлённо беседовали, а теперь молчите. Я вам помешала? — только Вэй Чанцзэ хотел ответить на вопрос и объяснить ситуацию, как мужчина поспешно вступает.       — Нет, нет! Молодой человек потерял свои деньги, я лишь вернул ему их! Прошу прощения! — он поклонился и быстро удалился, а Саньжэнь засмеялась.       — Дева Цансэ, вы ведь всё видели?       — Конечно, тебе незачем переживать. Просто отказал бы ему и ушёл дальше. Тут многие хотят помериться силёнками, не понимая, с кем связываются. Это будет для их же блага. Ты один? Без Цзян Фэнмяня? — Саньжэнь хорошо ладила со всеми, потому всегда вела разговор легко, от чего её собеседники также расслаблялись при виде неё. Это же случилось и с Вэй Чанцзэ.       — Да. Мы были недалеко на ночной охоте, но я решил зайти сюда. Слышал, этот городок очень известный. Здесь всегда весело и играет музыка, уличные художники готовы нарисовать для тебя, что пожелаешь, а еда — просто объедение, потому я захотел здесь побывать.       — Тогда пошли!       Саньжэнь схватила парня за руку и повела по самым интересным местам. Они попробовали много вкусной еды, от чего глаза Чанцзэ засверкали, видимо, ему очень понравилось; Вэй Чанцзэ попробовал играть на музыкальных инструментах в то время, как Саньжэнь показывала, как именно это делается; они нарисовали совместный портрет на довольно маленьком листочке бумаги, который помещался в ладонь. Поблагодарив художника, Саньжэнь сама заплатила, ведь понимала, что у парня немного денег. Цансэ Саньжэнь рассказывала истории о их городе, вспоминала все легенды, которые слышала, в потом отвела в своё любимое место. Это было на окраине города, издалека слышались звуки оживлённого города, а солнце последними лучами обнимало землю, будто хотело зацепиться за неё, чтобы дольше греть всё живое и наблюдать за людьми.       — Спасибо за этот день, мне было очень весело, — на лице Вэй Чанцзэ появилась улыбка, а потом он резко встал и поклонился. — Прошу прощения, я забыл про нормы приличия.       — Хаха, всё нормально. Можешь не относиться ко мне, как к госпоже. Не люблю, когда вспоминают мой статус. Мне тоже было очень весело, так что приезжай почаще, — Вэй Чанцзэ направился обратно, однако через неделю снова посетил городок. А потом ещё и ещё.       Каждый раз его сопровождала Саньжэнь и, несмотря на то, что они ходили по тем же местам, лишь иногда заглядывая в новые, каждая их встреча была наполнена чем-то новым и особенным.       В очередной раз Вэй Чанцзэ приехал к Саньжэнь, однако он был не один. Вместе с ним был Цзян Фэнмянь. Он знал, что его слуга часто ездит в Орден Цансэ, потому захотел поехать с ним, повидать подругу детства. Саньжэнь была рада видеть их обоих, потому просто светилась от счастья. Пусть она и пыталась уделять внимание обоим парням, всё же больше общалась с Вэй Чанцзэ, что несомненно расстраивало Цзян Фэнмяня. Он начал видеть что-то неладное и старался замечать каждую мелочь. Однако блестящие глаза Саньжэнь, полные любви, и звонкий смех трудно было не заметить. Тогда Фэнмянь посмотрел на Чанцзэ: парень окутывал Цансэ Саньжэнь заботой, а с лица не сходила улыбка, и разговор он поддерживал отлично, хотя человеком был довольно тихим. Не догадаться было нельзя: они влюблены.       Этот факт больно ударил по сердцу Цзян Фэнмяня, с детства влюблённого в Цансэ Саньжэнь. Он хотел привести свои чувства в порядок, потому сказал, что отойдёт ненадолго и вернётся, не успеют они и глазом моргнуть. Он сел под деревом, сдерживая свои эмоции. Кто бы мог подумать, что всё обернётся именно так?       «Это даже лучше. Они любят друг друга, а значит, должны быть вместе. Только так она будет счастлива».       Цзян Фэнмянь вернулся на то же место, откуда ушёл, и увидел ошеломляющую картину. Вэй Чанцзэ заботливо обнимал Саньжэнь за талию, придерживая её голову, руки девушки обвили шею парня. Чанцзэ целовал Саньжэнь нежно и бережно, будто боялся навредить, а девушка прижималась ближе. От увиденного сердце Фэнмяня разбилось на тысячи кусочков. Он не хотел им мешать, так что спрятался за деревом, осознавая, что произошло. Вышел из укрытия он только через время, когда пара уже успела разговориться о своём.       — Цзян Фэнмянь! — увидев друга, Саньжэнь подбежала к нему и обняла его, как в детстве. Наследник Ордена Цзян не хотел открывать тайну и ждал, когда они сами всё расскажут, так что скрыл тот факт, что знал про их отношения.       На следующий день они покинули городок, и Фэнмяню было больно смотреть на их расставание. Однако осознание того, что эти отношения не смогут существовать, делало ему ещё больнее. Саньжэнь будет плохо.       После этого раза Вэй Чанцзэ несколько раз отпрашивался, чтобы поехать к Саньжэнь, и Фэнмянь знал зачем, потому отпускал и не ехал с ним. Это делало ему больно, однако только так он сможет помочь Цансэ Саньжэнь и сделать её хоть капельку счастливее. В последний раз Вэй Чанцзэ не возвращался довольно долго, а когда наконец прибыл, то был вместе с Саньжэнь.              — А я этого хочу! — говорила Цансэ Саньжэнь, смотря на своего возлюбленного, который сидел на траве под деревом. — Я так решила, и ты этого не изменишь! Я тебе об этом сказала, потому что ты должен знать!       — Ты уверена, что хочешь сделать это, Саньжэнь? Всё может измениться в один миг, твоя жизнь не будет прежней...       — Всё нормально. Я в этом полностью уверена. И не нужно идти со мной, не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Просто жди меня здесь. Как бы не сложились обстоятельства, я приду именно сюда.       Цансэ Саньжэнь гордой походкой пошла обратно к себе домой, где её уже ждали к семейному ужину. Она села за своё место, и все приступили к трапезе. За столом были шумные разговоры, а Вэньмин и Вэньхуа даже сумели разбить тарелку, но никто не ругался, ведь настроение было отличным. Семейный ужин подошёл к концу, и все собирались разойтись, кто куда, но Саньжэнь остановила их.       — У меня есть важная новость, — впервые в жизни она чувствовала страх и неуверенность, однако некому было её поддержать. Она увидела заинтересованные взгляды и продолжила. — Я нашла человека, с которым хочу прожить всю жизнь.       Все тут же обрадовались, а Госпожа Цансэ крепко обняла дочь; братья тут же начали смеяться над сестрой, ведь чувство любви их пока что не настигло. Отец не мог поверить своим ушам: неужели Цансэ Саньжэнь и правда кого-то встретила. Ему не терпелось узнать личность этого счастливчика.       — И кто же он? — радостно спрашивал отец, когда все немного успокоились.       — Вэй Чанцзэ.       — Вэй Чанцзэ? А кто это? Я не слышал про такой Орден, — вдруг замялся Цансэ Цигао. Имя было ему знакомым, но он никак не мог вспомнить его.       — Вэй Чанцзэ — это слуга из Ордена Юньмэн Цзян, — только Саньжэнь договорила, как Цигао вспомнил его. Парнишка был очень тихим и заурядным в военном деле, хотя довольно смышлёным; он мало говорил и старался ни с кем не сближаться, выполнял свои обязанности отлично, однако больше не было ничего выдающегося.       — Слуга?! Ты совсем разума лишилась?! — после минуты гнетущего молчания, глава Ордена Цансэ начал кричать во весь голос. — Ты хоть понимаешь, с кем связалась?!       — Отец, я люблю его, и мне всё равно на его происхождение!       — Всё равно на происхождение?! Тебе скорее всё равно на свой Орден и семью! Выбирай либо он, либо Орден и семья!       — Я выбираю Вэй Чанцзэ!       Саньжэнь предполагала, что всё может обернуться так, потому давно готовилась и всё решила для себя. Госпожа Цансэ хотела остановить дочь, но Цансэ Цигао сказал: «Пусть уходит куда хочет! Можешь забыть, что ты из рода Цансэ!». Впервые Саньжэнь плакала, она любила свою семью и хотела жить с родными, однако те не приняли её выбор, так зачем там оставаться? Саньжэнь пообещала, что никому больше не скажет про своё происхождение. Она забрала кое-какие вещи, а самое главное — меч и пошла на встречу с Вэй Чанцзэ.       Тот, увидев одновременно разгневанное и заплаканное лицо девушки, начал переживать, однако она отказывалась что-то объяснять и просто тянула его к выходу из города.       — Саньжэнь, это из-за меня? Что сказал твой отец? — голос Чанцзэ звучал ласково, будто мимо пролетел лепесток розы. Саньжэнь посмотрела на него и, бросив все свои вещи на пол, ринулась к парню в объятия, повалив его на землю. Вэй Чанцзэ сжимал тело в своих руках, целуя девушку в макушку, а та разрыдалась, что есть сил.       — Я... Я покинула Орден! — после этих слов он остолбенел и не мог что-то сделать. Вкратце Цансэ Саньжэнь всё ему рассказала, и, посидев немного в тишине, парень начал собирать вещи, а потом повёл Саньжэнь обратно в город. — Что ты делаешь?!       — Возвращаю тебя обратно! Я знал, что ничем хорошим это не кончится! Ты не должна отказываться от семьи и Ордена. Там твоё место, ты нуждаешься в них!       — Я нуждаюсь в тебе! — Саньжэнь снова обняла парня, а тот не знал, что ему делать. — Хочешь, чтобы я вернулась? Я не смогу там жить, я не смогу жить без тебя! Прошу не бросай меня! Я люблю тебя...       — Ты уверена, что желаешь именно этого?.. Ещё не поздно всё исправить, — Вэй Чанцзэ не хотел рушить жизнь своей любимой, потому всячески пытался уговорить её вернуться.       — Я уверена в своих желаниях, я хочу именно этого. Здесь нечего исправлять, потому что всё идёт как нужно, — Вэй Чанцзэ вскоре сдался и решил вместе с Саньжэнь прожить всю свою жизнь, однако ради того, чтобы она не сталкивалась с отцом, ему нужно было покинуть Орден Юньмэн Цзян.       В это время Цансэ Цигао решил прочесать окрестности в поисках дочери. Он пообещал себе, что если найдёт её, то простит, а если нет, то отпустит с миром, даже не вспоминая её имени. Из-за этого Чанцзэ и Саньжэнь решили спрятаться у Цзян Фэнмяня.              Рассказав другу о произошедшем, они надеялись на помощь. С грузом на сердце он позволил им это сделать. В этот момент была подготовка к свадьбе Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань, потому Саньжэнь и Чанцзэ сидели в комнате, никуда не выходя. Через пару дней они решили идти своим путём.       — Так быстро уходите... — с грустью произнёс Цзян Фэнмянь, понимая, что вряд ли когда-нибудь встретит их. Саньжэнь лишилась всего, что имела, и в этом он винил себя.       — Так нужно, мы не можем вечность жить здесь.       — Было бы неплохо, — тихо произнёс Фэнмянь, представляя, как бы смотрелась Саньжэнь в фиолетовых одеяниях его Ордена, но теперь она была одета в бело-жёлтое платье, без особых драгоценностей.       — Фэнмянь, это вам свадебный подарок от нас. Мы не можем дать большее, но это от чистого сердца, — Саньжэнь протянула золотую заколку с прекрасным цветком сливы посередине, а по краям красовались лепестки. Видимо, подарок предназначался Юй Цзыюань. Вэй Чанцзэ протянул Цзян Фэнмяню синий амулет, сделанный Саньжэнь вручную. Она не особо разбирались в искусстве, однако постаралась для друга и мастерила не покладая рук. Это был самый лучший подарок для Фэнмяня.       — Можно мне переговорить с Саньжэнь наедине? — Вэй Чанцзэ вышел, оставляя друзей одних. Они понимали, что возможно это их последняя встреча, так что не могли найти слов, хотя раньше говорили обо всём. Фэнмянь протянул руку и сказал: — Это тебе.       В руке оказалась шпилька, изготовленная из дерева. На ней были выгравированы красивые, хотя местами не ровные узоры, и краска лежала неровным синим тоном. Украшена она была свисающей нитью, где был спрятан один драгоценный камушек. Саньжэнь поняла намёк. Шпильку дарили только тем, в кого были влюблены. Настоящую шпильку он мог подарить только Юй Цзыюань, потому для Саньжэнь смастерил сам.       — Пожалуйста, прими её. Я всё понимаю, однако... пусть она будет напоминанием для нас обоих, — Саньжэнь бросилась в объятия к другу, говоря, что будет хранить эту шпильку и это самый лучший подарок. На её глазах выступили слёзы, она так ранила Фэнмяня, даже не зная этого!       — Прошу, всеми способами найди нас, хорошо? Приходи хотя бы раз в год, — Цансэ Саньжэнь не могла сказать, куда они уйдут и где поселятся, ведь они сами не знали этого. — Прости...       В этот же день они отправились в путь, куда глаза глядят. Цзян Фэнмянь праздновал создание новой семьи, всё думая о Саньжэнь и Чанцзэ. У них не было ничего. Вечером того же дня он отдал жене подарок от Саньжэнь, и она молча приняла его, но никогда не надевала.       Они долго ходили по разным городам в поисках какой-то жизни, но не могли остановиться надолго: всегда что-то мешало. На жизнь они зарабатывали ночной охотой, убивая любых мертвецов и остальных тварей, которые доставали людей. Чаще всего это были низкоуровневые мертвецы, не способные даже убить, только напугать. Однако благодарные жители давали спасителям то немного денег, то еды, иногда даже одежда перепадала. Так они и выживали.       — Нам нужно найти какой-нибудь дом, без крыши над головой жить невозможно, — говорила Саньжэнь, смотря по сторонам. За разговорами о решении своей жизненной проблемы Чанцзэ и Саньжэнь не заметили, как попали в лес без признаков человеческой жизни. Долина Троецарствия, где раньше жила Цансэ Саньжэнь, славилась густыми лесами, потому девушка чувствовала себя, как дома. Она повела мужа в неизвестном направлении, и они наткнулись на практически разрушенный дом.       — Если там никого нет, мы будем жить там, — сразу же ответила Саньжэнь. Вэй Чанцзэ же помедлил с ответом. Он хотел лучшего для жены, однако вспомнив, что леса напоминают ей о доме, всё-таки согласился. Они подошли к маленькому дому и осмотрели его, постучали в двери, однако ответа не последовало. Тогда оно открыли дверь и вошли внутрь.       Этот дом и правда пустовал последние пару сотен лет. Всё покрылось пылью и паутиной, а доски, казалось, скоро упадут на голову, и дом разрушится полностью. Здесь была хоть какая-то мебель, однако садиться или ставить на неё что-то нельзя: развалится на маленькие кусочки.       — Починим его, и можно будет жить, — говорил Чанцзэ, осматривая дом. Он уже знал, что нужно будет сделать и как он будет с этим справляться.       — Сначала нужно узнать, есть ли тут рядом поселение людей. Так мы сможем покупать еду и всё нужное для жизни, — рассуждала Саньжэнь, и Вэй Чанцзэ молча согласился с ней. Бросив дом, они пошли на поиски какого-нибудь городка поблизости. К счастью, им повезло, и выйдя из леса, они увидели маленький городок. Он был не особо богатым, однако люди работали и пытались жить весело.       — Извините, а что это за город? — спрашивает Саньжэнь, подойдя к прохожему. Тот окинул её взглядом, будто рассматривая и вычисляя насколько она богата, однако увидев обычных бродячих заклинателей, потерял особый интерес, но на вопрос ответил.       — Это город И.       Тогда ещё город И не был таким мрачным. Пусть люди занимались производством погребальных принадлежностей, но не забывали о радостях жизни, и город был процветающим, хоть и проходящие мимо люди сюда практически не заглядывали.       — А какому Ордену принадлежит эта местность? — вдруг заговорил Чанцзэ. Он долгое время молчал, потому Цансэ Саньжэнь подумала, что он всю дорогу будет молчать, и решила сама всё разузнать.       — Орден? Наш город никому не нужен! Тут часто что-то происходит, потому великие кланы не ходят каждую секунду нам помогать и закрывают на всё глаза! — прохожий явно был чем-то раздражён, потому заклинатели не хотели задерживать его и не стали доставать вопросами.       Другие люди оказались более разговорчивыми и поведали о городе немного больше, даже показали ритуальные деньги и бумажные манекены, которые неимоверно походили на людей. Разговор с приветливой бабушкой прервал дикий вопль одной девушки. Она сломя голову побежала прочь, а за ней шёл лютый мертвец низкого уровня. Он не мог создать много беды, даже убежать от него было проще просто, но обычные люди не разбирались в этом и принимали всех за огромную опасность. Заклинательница тотчас хотела помочь, но муж остановил её и сам отправился, быстро разрубив мертвеца на две части, после чего отнёс его подальше от города, чтобы не пугать людей. Жители города И быстро закричали от радости, ведь наконец кто-то спас их. Неужели им не придётся неделями сидеть дома, ожидая, когда монстр уйдёт? С этого дня Вэй Чанцзэ и Саньжэнь решили защищать людей, живущих здесь.       Пока Саньжэнь была на охоте, чтобы было хоть что-то поесть, Чанцзэ строил дом в поте лица. Узнав, что их спасатели обустраивают своё жилище, мужчины из города И решили им помочь, а женщины принесли немного еды, одежды и разной кухонной утвари, дети тоже не хотели отставать, потому брали свои книги, которые не читали, чтобы как-то развеселить пребывание этих людей. Дело пошло быстрее, и через несколько месяцев дом был готов.       Несколько лет они жили, помогая людям и общаясь с жителями, когда Саньжэнь узнала, что беременна. Роды проходили сложно, ведь женщине было очень страшно, но она смогла родить здорового мальчика, который появился на свет с улыбкой на лице. Его назвали Вэй Ин — вежливое имя, и Вэй Усянь — имя в быту. Вэй означает «призрак», Усянь — «без сожалений», будто подтверждая то, что Саньжэнь не сожалела, что ушла из Ордена, ради любимого человека, Ин означало «дитя», в этот иероглиф родители вложили значение того, чтобы Вэй Усянь был всегда радостным и не имел больших забот, живя мирно и без проблем, словно ребёнок.       Мальчик был любознательным и всегда смеялся, не смотря на невзгоды. Он не жаловался на жутко старый дом и лес вокруг, без единого друга, только ослик Каштанчик. Чтобы с кем-то погулять, ему нужно было идти в город И, однако это лучше, чем вообще никакого общения.              Это был обычный семейный вечер: Вэй Чанцзэ вернулся с ночной охоты, а Саньжэнь готовила стол из того, что у них было. Маленький А-Сянь бегал вокруг стола и радостно кричал. Сегодня было ровно семь лет, как они покинули Орден Цансэ и Орден Юньмэн Цзян: четыре года сами и три года вместе с Вэй Усянем.       Мальчик долго ждал вкусностей, которые не так часто видел, потому очень радовался, когда папа принёс что-то новенькое. Он запрыгнул ему на колени и крепко-крепко обнял. Вэй Чанцзэ не смог сдержать улыбки и потрепал сына по волосам.       — Папа! А ты правда сражаешься с мертвецами? А как они выглядят? — родителям не нравились такие вопросы. Они считали Вэй Усяня слишком маленьким для таких тем, однако он жил в кругу этих событий и даже стал свидетелем появления лютого мертвеца в городе. Было ясно как день, что в скором времени Вэй Ин начнёт интересоваться этим, однако родители хотели для него мирного детства.       — Конечно, правда! Они такие кровожадные, что захотят тебя съесть, — отец начал щекотать сына, чтобы спустить этот разговор на шутку и у него получилось, ведь мальчик заинтересовался чем-то другим.       — А-Сянь, не крутись и сядь на место, будем есть, — расставив три тарелки, проговорила Саньжэнь, однако Вэй Ин начал канючить, что хочет посидеть с папой, ведь долго его не видел. Цансэ Саньжэнь хотела ещё что-то сказать, но мужчина остановил её и лишь усадил сына удобнее, поддерживая рукой, чтобы он не упал.       Неожиданно кто-то постучал в дверь. Родители переглянулись и начали волноваться, ведь никто не приходит к ним так поздно, а мальчик спокойно поедал вкусности, не обращая внимания на инородные звуки с улицы.       — Следи за А-Сянем, я посмотрю, кто там, — ответила женщина и встала со стола. Вэй Чанцзэ под столом нашёл свой меч, который всегда держал рядом, и взял его в руку, в другой крепче прижал тело мальчика. Саньжэнь открыла дверь и удивлённо расширила глаза. — Цзян Фэнмянь?       Мужчина за дверью был удивлён не меньше. За несколько секунд его глаза наполнились слезами, а Цансэ Саньжэнь потянула его в дом и заключила в объятия. Она так долго никого не видела, что не смогла сдержать накативших эмоций и прижалась к другу детства со всей силы.       — Папа! Папа! Мама обнимется с кем-то! Она нас больше не любит? — Вэй Усянь указывал в сторону двери, и Чанцзэ быстро развернулся, однако, увидев Цзян Фэнмяня, он упустил свой меч, который с грохотом упал на пол.       — Господин Цзян, — мужчина поклонился и с таким же удивлением уставился на пришедшего мужчину. Им было очень тяжело отпустить свою прошлую жизнь.       — Перестань, я уже давно не твой господин, — с ноткой ностальгии поправил его Фэнмянь. Может, если бы он не разрешал ему ездить к Саньжэнь, всё было бы отлично? — Я не знал, что вы живёте здесь...       — Как вы попали сюда?       — Неподалёку мы с адептами были на ночной охоте, однако, когда возвращались, я, наверное, пошёл не той дорогой и заблудился. Увидел тут дом и решил заглянуть, попросить о помощи.       — Мама! У него тоже меч! Это заклинатель? Дяденька, как вас зовут? — Вэй Усянь помогал разрядить обстановку, ведь ни один из них не знал, что сказать. Это встреча была неожиданной, но такой желанной всеми тремя.       — Меня зовут Цзян Фэнмянь, и я тоже заклинатель, как и твои родители. А тебя как зовут? — мужчина присел, чтобы быть с мальчиком на одном уровне глаз.       — Я Вэй Усянь!       — Он очень похож на тебя, Саньжэнь. Такой же энергичный и общительный. Не удивлюсь, если он станет таким же бесстыжим, — Фэнмянь засмеялся, а Саньжэнь слегка толкнула его в плечо, как делала это в детстве. Но отрицать было нельзя, Вэй Усянь точная копия характера своей матери. А вот из внешности собрал всё самое лучшее от своих родителей.       — А-Сянь, тебе пора спать...       — Я не хочу спать! — мальчик вцепился в одежды гостя, всем своим видом показывая, что хочет остаться. Цзян Фэнмянь улыбнулся, ведь Цансэ Саньжэнь была точной такой же. Это пробудило в нём вихрь воспоминаний.       — Я уложу его, а вы пообщайтесь. Всё-таки семь лет не виделись, — Вэй Чанцзэ взял Усяня на руки и отнёс в другую комнату, укладывая его спать.       — Фэнмянь, больше не оставляй свою жену так надолго. Твои одежды говорят, что ты долго бродил по разным городам, и уж точно не был на ночной охоте, — мужчина улыбнулся, ведь Саньжэнь раскусила его: месяц он искал её. — Спасибо, что нашёл нас.       — Я и сам этого очень хотел. Спасибо, что разрешила сделать это... — разговор зашёл в очень грустную сторону, так что Фэнмянь решил поделиться новостями. — Я стал главой Ордена, мой отец умер... А ещё, у меня родилась дочь. Она старше Вэй Усяня, её зовут Цзян Яньли, а ещё сын, Цзян Чэн, он младше Вэй Усяня.       — Я уверена, она красива и способна, как ты и Юй Цзыюань, а сын станет отличным заклинателем и в будущем главой Ордена. Соболезную насчёт отца, — в детстве они пообещали, что первыми узнают о рождении детей друг друга, однако им уже больше четырёх, а они только увидели их...       — Твой старший брат, Вэньмин, женился. Его жена и правда красавица, она из Ордена Бао. Цансэ Цигао практически не выходит из своего дома.       — Цинхэн-Цзюнь? Как он?       — У него есть жена и двое детей. Старший, Лань Сичэнь, примерно возраста Яньли, а младший, Лань Ванцзи, ровесник Вэй Усяня, — Цзян Фэнмянь рассказывал лишь важную информацию, упуская моменты борьбы за место Верховного заклинателя. Он хотел рассказать лишь самое важное, то, что считал нужным.       — Было бы прекрасно подружись они с Вэй Усянем. Ему здесь скучно. Я не могу дать ему хорошего детства, — Саньжэнь пыталась представить образы родившихся детей, а рядом с ними Вэй Усяня. Он общительный, так что точно нашёл бы с ними общий язык. Однако вся её реальность находилась в этом старом доме, сдерживающим Вэй Ина.       — В Ордене Гусу Лань добавили пару тысяч правил. Теперь их три тысячи.       — Мой отец... Он хорошо себя чувствует?       — Да, он появляется на собраниях заклинателей только больше не улыбается, каждый раз его сопровождает Вэньмин. Вэньхуа стал прекрасным заклинателем, он помогает всем Орденам и людям, а Синьхуа преуспевает в стрельбе из лука. Она пользуется твоим и никакой другой не хочет брать в руки.       — Хоть кому-то он пригодился... Нужно будет хоть раз навестить их, показать Вэй Усяня семье...       — Однажды Вэньмин поднял эту тему... — начал Цзян Фэнмянь, и Саньжэнь напряглась. Они помнят её! — Твой отец сказал... Он сказал, что не захочет видеть отродье, которому дала жизнь предательница Ордена...       Сердце Цансэ Саньжэнь сжалось, а на глаза нахлынули слёзы. Внутри образовалась чёрная дыра пустоты и сожаления. Сколько слов она не сумела сказать отцу, а теперь она и подойти к нему не сможет. Женщина пыталась успокоить себя тем, что с её семьёй всё хорошо, они живут без бед, а большего ей и не нужно.       — Оставайся сегодня здесь, отдохни, в завтра вернёшься домой, — говорит Саньжэнь и встаёт, дабы убрать со стола. Возвращается Вэй Чанцзэ и начинает разговаривать с Цзян Фэнмянем, который рассказывает ему то же, что и Цансэ Саньжэнь.       На следующий день Цзян Фэнмянь ушёл, оставив маленькому Вэй Усяню пару конфеток, за что мальчик благодарил его, даже пытался поклониться, как это делали взрослые. Тогда Фэнмянь рассмеялся, Вэй Ин был точно необычным ребёнком, и мужчина это понял.       — Вэй Ин, послушай меня. Ты сможешь достичь много, если будешь усердно работать и улыбаться в лицо проблемам. Пообещай мне, что не предашь свои мечты и не сломишься перед трудностями жизни.       — Обещаю!       — Знаешь какой девиз у Ордена Юньмэн Цзян? — мальчик покачал головой. — «Стремись достичь невозможного», запомни его, и тогда всё будет тебе под силу.       Мальчик слушал его с восхищением и загорелся идеей стать сильным, и защищать родных и слабых. Он иногда брал отцовский меч, пока папа не видит, и пытался повторить движения родителей. Однако меч был слишком большим и тяжёлым для ребёнка, потому Вэй Усянь часто падал, но поднимался, снова пробовал и снова падал. Родители видели такой энтузиазм и желание учиться, но у них не было денег, чтобы купить меч, не то чтобы его создать, потому они начали откладывать деньги, дабы выплавить сыну меч и наконец научить его им пользоваться.              Яркий денёк подходил к концу, и Саньжэнь готовилась встретить своих родных в убранном доме. Вэй Чанцзэ пошёл за покупками, а Вэй Ин пошёл гулять в город И, потому она была одна и могла придаться своим мыслям. Ей давно хотелось навестить отца и всю семью, но она боялась смотреть им в глаза. Однако они же родные люди, потому хотя бы ещё один раз за жизнь им нужно встретиться. Цансэ Саньжэнь решила поговорить на этот счёт с мужем, когда тот вернётся.       — Госпожа Саньжэнь! Я привела Вэй Усяня обратно! — говорила девочка по имени Чанчунь лет тринадцати, постучав в дверь. Она очень сблизилась с мальчиком и гуляла с ним чуть ли не каждый день. Вэй Ину тоже нравилось общаться с Чанчунь, она рассказывала интересные истории и заботилась, словно старшая сестра.       — Хорошо, спасибо, Чанчунь. Можешь приходить завтра, если хочешь. Я приготовлю чего-нибудь вкусненького, — заулыбалась Саньжэнь, когда четырёхлетний сын подбежал к ней и обнял за ногу, ведь не дотягивался до чего-то другого. Женщина взяла его на руки и попрощалась с девочкой, дав ей безделушку в честь дня рождения.       — Мама! Мама! А Чанчунь рассказала мне о бумажных манекенах! — радовался Вэй Усянь. Он был рад узнавать что-то новое, пусть это были даже куклы, которые сжигали в ритуальных целях для помощи умершему в загробном мире.       — Правда? И что же она говорила?       — Много чего! Но мне понравился Силач Преисподней! Он такой сильный и защищает духов от демонов. Мама, я могу стать таким же сильным, как он, и защищать вас с папой? — Вэй Усянь с раннего детства видел, как его родители сражаются на мечах, потому и сам хотел обучиться этому. Однако Вэй Чанцзэ, боясь, что это слишком опасно, сказал, что научит сына, когда он вырастет.       — Ты станешь самым сильным заклинателем, А-Сянь. Когда вырастешь, будешь сражаться мечом лучше всех, и мы с папой всегда будем под твоей защитой, — Вэй Усянь радостно засмеялся, обхватывая шею мамы своими маленькими ручками.       Когда за окном начало темнеть, послышались шаги за дверью. Саньжэнь подумала, что это ослик, который любил походить по их двору, однако это был Вэй Чанцзэ, который вернулся с корзиной, набитой едой. А-Сянь подбежал к отцу, и тот, натянув улыбку, обнял своего сына, поставив корзинку на пол.       — Уже поздно, почему не спим, А-Сянь? — спросил мужчина, потрепав ребёнка по волосам. — Саньжэнь, отведи его в кровать, пусть ляжет спать, — женщина согласилась и повела сына в его комнату.       Мальчик долгое время не хотел засыпать, потому мама начала петь ему колыбельную, которую ей когда-то вместе с братьями и сестрой пела Госпожа Цансэ. Вспомнив те времена, женщина сжала руку сына сильнее, будто боясь потерять самое ценное, что у неё есть. Голос Саньжэнь был ласковым и звонким, а петь она научилась ещё в детстве, хоть больше любила стрельбу из лука. Она провела рукой по гладким волосам, рассыпанным по маленькой подушке и, поцеловав сына в лобик, покинула комнату.       — Чанцзэ, что-то случилось? Ты плохо выглядишь, — женщина обняла мужа в надежде поддержать его, однако он лишь тяжело вздохнул и посмотрел на жену.       — Дорогая, сядь, пожалуйста, — он сел рядом с женщиной, а та принялась его слушать. Конечно, после настороженного тона Вэй Чанцзэ ей стало не по себе. — Когда я ходил за покупками, то услышал, как одни торговцы обсуждали одну очень... очень ужасную новость. Я решил сначала не верить, однако все только об этом и говорили. Те торговцы говорили о нападении на один из Орденов. Это был Орден Цансэ, — сердце Саньжэнь пропустило удар, а дыхание остановилось. Она не могла поверить своим ушам. Женщина сжала чужую руку.       — Это просто нападение? Они его отразили, верно? Ничего же не случилось?       — Вся Долина Троецарствия разрушена, а... из живых остался только твой брат и отец, — Саньжэнь будто подменили, она начала рыдать во весь голос, и Вэй Чанцзэ пришлось увести её из дома, чтобы не разбудить Вэй Усяня. Женщина была в ужасном состоянии, она не могла поверить, что в один миг потеряла всех, кто был ей дорог. Она же хотела приехать к ним, она же хотела... Нет, остался ещё брат и отец. Она не может не навестить их, она должна это сделать!       Отправились они рано утром, чтобы мальчик смог хоть как-то поспать, однако всю дорогу он тоже провёл в царстве Морфея. Родители молчали, не зная, что говорить, а Саньжэнь спешила, чтобы успеть увидеть их. Она должна успеть, должна...       Добрались до разрушенной Долины Троецарствия они ближе к вечеру. А когда приехали, то увидели, что главы всех Орденов прибыли сюда, кто помочь, кто выразить почтение, кто разобраться в деле, ведь это было необычное нападение. Увидев Цансэ Саньжэнь, многие удивились, однако кто-то не хотел впускать её, тогда, нарушив обещание, она гордо и уверено заявила.       — Я Цансэ Саньжэнь, вторая дочь Цансэ Цигао!       Только после этих слов её и Вэй Чанцзэ с Усянем пропустили. В главном зале Долины Троецарствия она увидела всех своих знакомых, которые стояли вместе с детьми. Они, узнав Саньжэнь, не понимали, что им делать, однако Цзян Фэнмянь подошёл к ней, оставив Юй Цзыюань с дочкой и сыном позади.       — Саньжэнь, я...       — Где они?! Я хочу их увидеть! — на глазах выступили слезы, а руки тряслись, будто осиновый лист на ветру.       — Твой брат скончался сегодня утром. Ранение было слишком глубоким, его не смогли спасти, — ноги Саньжэнь стали ватными и совершенно не держали тело. Её взгляд затуманился, а сама женщина начала падать, но Вэй Чанцзэ успел подхватить её. Цансэ Саньжэнь положили, чтобы дать ей отдохнуть.       Вэй Усянь смутно понимал, что здесь произошло, единственное, что дошло до его понимания, — это смерть. Много смертей. И если мама плачет, значит, это были её родные.       — Папа, а это мамина семья? О которой она рассказывала? — Вэй Чанцзэ не знал, что ему ответить. А-Сянь был маленьким для таких тем, однако сам уже всё прекрасно понял.       — А-Сянь, послушай, сейчас маме нужна наша поддержка, так что давай поможем ей, хорошо? Будь послушным мальчиком и стой возле меня, — он поцеловал сына в лоб и, взяв за ручку, не отпускал.       Кроме взрослых, тут было не мало детей: рядом с дядей, который когда-то приходил с ним стояла красивая, но строгая женщина, а рядом с ней двое детей: мальчик и девочка. Они оба были очень грустными, а у девочки на глазах появлялись слёзы, мальчик же стараясь сдерживать себя, успокаивал сестру. Они были одеты в фиолетовых одеяниях, что означало их принадлежность к Ордену Цзян. Это были Цзян Чэн и Цзян Яньли.       Рядом он увидел детей в зелёных одеяниях, что означало: они из Ордена Цинхэ Не. Тот, что был старше был суровым и не выдавал своих эмоций, грустно смотря на трупы, ему было жаль их. Это был Не Минцзюэ. Рядом с ним стоял парень помладше, который ревел в захлёб. Это был Не Хуайсан.       В глаза бросались жёлтые одежды, которые были сделаны словно из золота, а на лбу была красная точка, смысл которой Вэй Усянь не знал. В них стоял только один мальчик, который с печалью смотрел за всем происходящим. Это был Цзинь Цзысюань из Ордена Ланьлин Цзинь.       Последними, кого заметил Вэй Ин, были два мальчика в голубых одеждах из Гусу Лань. Они оба держали свои эмоции в узде, а лица старались ничего не выражать, однако не заметить сочувствие и сожаление Вэй Усянь не мог. Таким было их воспитание. Старший всё же не мог держать свою скорбь и на его лице всё было написано. Это был Лань Сичэнь. Другой же старался смотреть куда-то в пол, лишь бы успокоить себя. Это был Лань Ванцзи.       Других рассмотреть не удалось, ведь отец отвёл Вэй Ина к матери, которая вскоре пришла в себя. Она добилась того, чтобы её пустили к отцу, потому один из адептов Гусу, которые помогали разбираться с этим всем, потому что из Ордена Цансэ осталась только Саньжэнь, провёл её в покои, где лежал Цансэ Цигао.       — Отец! — женщина подбежала к кровати, на которой лежал измождённый мужчина. Его лицо, руки, одежда всё было в крови его жены, детей, адептов клана и его самой. Тяжело подняв взгляд, вверх он увидел заплаканное лицо дочери. Пусть он долго не видел её, однако её очертания он узнает из миллиона.       — Дочка... Сань...жэнь, ты.... совершенно не... изменилась, такая же... прекрасная девушка... — изо всех сил выговорил мужчина, тяжело дыша. — Прошу... прости меня... Я был так.... глуп, ведь... вы это самое... дорогое, что... у меня было, — с его глаз ручьём лились слезы. Только сейчас он понял свою ошибку, только сейчас можно было понять, сколько времени было утеряно. Он принялся говорить всё, о чём думал многие годы. Цансэ Цигао искал свою дочь по множеству разных мест, однако ни в одном не мог найти знакомый голос, родной смех и лицо своей любимой дочери.       — Отец! Папа! Всё будет хорошо! Ты слышишь?! Всё будет отлично, мы...       — Саньжэнь... мне осталось недолго... потому выслушай... меня. Я так... виноват перед тобой... прости меня... Прошу стань... отличной матерью и... дай своему сыну... всё самое лучшее... Не повторяй моих ошибок... Мы будем... приглядывать за тобой.       Вдруг дверь покоев отворились, и сюда забежал маленький Вэй Усянь, а за ним и Чанцзэ. Старый Цансэ Цигао повернулся в сторону шума и улыбнулся ещё больше.       — Вэй Усянь... Он станет великим... заклинателем... Спасибо, что... перед смертью позволила... взглянуть на него... — тёмные глаза, наполненные слезами, медленно закрылись, а рука, сжимающая Саньжэнь, постепенно ослабила хватку. Тяжёлого дыхания больше не было слышно. Цансэ Саньжэнь упала на пол, крича и рыдая во весь голос. Он умер. Вэй Чанцзэ пытался успокоить жену, а Цинхэн-Цзюнь вывел мальчика с комнаты, закрыв дверь.       — Господин в голубых одеждах, а кто был тот дедушка? Он родственник моей мамы? — Вэй Ин поднял взгляд на Цинхэн-Цзюня и сжал его руку, от чего на сердце мужчины стало больно. Только встретить свою семью и сразу потерять на своих же глазах, что может быть хуже?       — Ты ведь Вэй Усянь? Вэй Усянь, запомни: всегда говори то, что хочешь сказать. Иначе можешь потерять много времени впустую. Никогда не оставляй слова недосказанными, — Цинхэн-Цзюнь повёл мальчика к своим детям, пока Вэй Чанцзэ и Саньжэнь не вышли с комнаты. Её вид пугал всех: опухшие красные глаза, растрёпанные волосы, и боль. Единственное, что ассоциируется с её видом, — это боль, один её взгляд выражал только муку и скорбь. Она подошла к Цзян Фэнмяню и спросила:       — Где остальные?       Мужчина повёл её в комнату, где лежали уже умершие члены её семьи. Она увидела всех: самый старший из их четвёрки — Вэньмин. Он был красавцем всей Долины Троецарствия, а его навыки в стрельбе из лука даже описывались в книгах Ордена. На его лице всегда была улыбка, он всегда поддерживал своих сестёр и брата, а сейчас он лежит с порванной одеждой и холодными руками, его живот пробит насквозь, а губы, на которых всегда играла улыбка, были синие, под цвет одежды Ордена Цансэ.       Рядом лежал Вэньхуа. Его руки вцепились в меч, которым он защищал себя и своих родных, и никто не смог забрать у него меч. Даже после смерти. Его шея была перерезана и не хватало одного пальца на левой руке. В его глазах застыл ужас, и Саньжэнь лёгким движением руки закрыла его глаза. Тело брата было холодным, как лёд, а вся одежда пропитана кровью.       Дальше она увидела незнакомую девушку. Видимо, невеста Вэньминя из Ордена Бао. Её лицо было утончённым, а очертания мягкими и приятными. Однако смертельная бедность отняла у её красоты большую часть. Спина девушки была полностью изрезана.       Рядом лежала Госпожа Цансэ. Видимо, женщина, не выдержав, что все её дети покинули этот мир, сама воткнула себе нож в сердце, и никто не вытащил его.       Синьхуа была ещё совсем юной. Ей было семнадцать лет, она только начала расцветать, как бутон редкого цветка весной. Её язык был вырван, будто убийца хотел заглушить крики девушки. Её одеяния на рукавах были измазаны в краску. Она рисовала. Перед смертью она рисовала картину, чем занималась всегда, ведь это было её любимым занятием. Её нога была сломана и около живота была глубокая рана.       Дальше Саньжэнь смотреть не могла. Её глаза покрылись пеленой слёз, а к горлу подступала тошнота из-за едкого запаха крови, который, казалось, уже осел в лёгких. Вэй Чанцзэ с ужасом смотрел на все тела, которые линией расположились на полу, и поддерживал Саньжэнь, дабы она могла стоять на ногах.       — Простите... Простите!.. Если бы... Если бы не я! — она начала кричать во весь голос, а муж обнял её, прижимая со всех сил. Он хотел утолить её боль, однако не знал, как это сделать. Её дом был разрушен, вся семья покинула этот мир со страшными муками, никого не осталось. Нет... Остался! У неё есть Вэй Чанцзэ и маленький А-Сянь! Её кровиночка, наследник и потомок Цансэ Цигао.       «А-Сянь... Как я могла взять его сюда! Как я могла позволить ему видеть весь этот ужас! Дура!» — Саньжэнь выбралась из объятий мужа и побежала в комнату, где находились люди, пришедшие помочь исчезнувшему Ордену. Чанцзэ побежал за ней, помогая держаться на своих двух. Цансэ Саньжэнь не замечала своей слабости и ватных ног, ведь её целью было найти сына. Он ещё совсем маленький, а поведал такие страшные вещи, так она ещё и оставила его одного!       Вбежав в главный зал, родители увидели сына на коленях Цинхэн-Цзюня. Вэй Усянь сжал его белые одеяния и смотрел на Цзян Фэнмяня, который пытался успокоить мальчика. Пусть ему и было всего четыре года от роду, Вэй Ин понимал многое. До его понимания дошло, что мама потомок великих людей, потому, чтобы её не опозорить, он старался держаться хорошо и не заплакать на людях, хотя маленькие глазки блестели от подступающей жидкости. Дети Цинхэн-Цзюня и Цзян Фэнмяня тоже стояли рядом и хотели помочь Вэй Усяню, однако боялись подойти к незнакомцу, несмотря на сочувствие.       — А-Сянь! — крикнула женщина, и мальчик, услышав голос мамы, быстро встал с чужих колен и бросился к ней. Цансэ Саньжэнь взяла сына на руки и целовала его в лицо, прижимая ближе к телу. — Прости свою маму, — тихо произнесла она, и Вэй Усянь дрожащим голосом ответил:       — Ничего, мамочка. Всё будет хорошо... Я и папа всегда будем рядом, — Вэй Ин начал гладить женщину по волосам, и у неё появилась лёгкая, полная грусти улыбка. Ради них она должна жить. Она воспитает отличного мужчину и сильного заклинателя. Если Цансэ Цигао увидел в нём талант, она обязана воспитать его самым лучшим образом.       Так как Цансэ Саньжэнь была последней представительницей Ордена Цансэ, ей выпала честь провести ритуал провождения душ умерших в загробный мир. Вэй Усянь не отходил от своего отца, рассматривая разрушенные дома. Когда-то это был прекрасный Орден, пылающий счастьем и весельем. Множество заклинателей в синих одеждах спешили по своим делам, словно волны в море. Четыре наследника Цансэ Цигао пусть и были послушными и воспитанными, но часто шалили, от чего люди знали их, как добрых и весёлых господ. Они не видели в них высокомерия, потому доверяли им свои жизни и мир.       Волны в море больше никогда не поднимутся, а смех не зазвучит на землях Долины Троецарствия. Густые леса больше не очаровывали своей загадочностью, лишь пугали большим количеством трупов заклинателей, которые перед смертью шли к большому водопаду, дабы совершенствовать своё тело и дух.       После погребения тел своего Ордена Саньжэнь решила уйти, предупредив об этом Цзян Фэнмяня.       — Ты уверена? Не хочешь восстановить Долину Троецарствия? — Фэнмянь понимал всю боль и скорбь души Саньжэнь, однако больше не хотел отпускать её, ведь понимал: она больше не вернётся и будет переживать смерть своих родных в одиночестве.       — Нет, я не буду восстанавливать Орден. История Долины Троецарствия закончилась, нет нужды ворошить прошлое. Пусть их души отдыхают на том свете, не беспокоясь об этом. Я не хочу, чтобы А-Сянь был наследником. Тогда на его судьбу выпадет много испытаний. Возможно, он пойдёт в какой-нибудь другой Орден адептом, но этот выбор уже за ним, — Саньжэнь попрощалась с другом, понимая, что это последняя встреча, и ушла с единственными родными ей людьми на этом свете. Цзян Фэнмянь сообщил о её решении остальным.              Вернувшись обратно, женщина пыталась жить, как раньше. Это было легче, чем она думала, благодаря её любимым людям. Чтобы детство Вэй Ина было хоть немного наполнено радостью, Саньжэнь старалась не поддаваться эмоциям и каждый вечер молилась своим родным.              — Папа, смотри! Я тоже великий заклинатель! Давай сразимся! — кричал Вэй Усянь, держа в руках длинную палку, которую мальчик принимал за свой собственный меч. — Великие сражаются только с великими, потому я вызываю тебя!       — Как я могу? Ты такой сильный, не думаю, что у меня есть хоть маленький шанс победить тебя, — отец взял Вэй Ина на руки и занёс в дом, ведь намечался дождь. — Пусть ты и сильнейший заклинатель, под дождь попадать не нужно, а то заболеешь.       — Мой иммунитет такой же хороший, как и ваш!       — А-Сянь, папа прав. Давай завтра я сражусь с тобой? Или же я не так сильна для тебя? — заулыбалась женщина, отложив в сторону порванную одежду сына, которую она как раз зашивала.       — Нет! Просто я не бьюсь с девочками! Их нужно защищать, а не сражаться с ними! А папа как раз подходит. С ним я смогу набраться знаний, — Вэй Усянь замахнулся палкой, однако Чанцзэ быстро забрал её из маленьких рук.       — Отдых тоже важен. Так что продолжим завтра, и я с тобой сражусь по-настоящему.       — Обещаешь?!       — Обещаю, — Вэй Чанцзэ потрепал сына за волосы, и семья села ужинать. Большой трапезы у них не было, так что закончили они довольно быстро. За окном были слышны капли сильного дождя, которые били по маленьким окнам, и Вэй Чанцзэ пришлось залатать хлипкую крышу.       — Ты спрятал Каштанчика от дождя? — Саньжэнь начинает волноваться об ослике, который остался на улице, однако получив положительный ответ, женщина успокоилась. — А-Сянь, пора спать.       Цансэ Саньжэнь повела сына в кровать и спела ему колыбельную. Мальчик успокоился и закрыл глаза, начиная засыпать. Мама уже хотела покинуть маленькую комнатку, как Вэй Усянь вскочил с кровати и схватил её за руку.       — Что случилось, А-Сянь?       — За окном... Там кто-то ходит! И рычит! Он такой страшный. Мама, он пришёл за нами? — Саньжэнь посмотрела за окно, однако никакого существа или человека не увидела. — Он там, я уверен. Мама, мне страшно, — в глазах ребёнка стоял ужас, и женщина принялась его успокаивать.       — А-Сянь, послушай, там никого нет, так что не бойся. Мы с папой пойдём проверим, ладно? А ты никуда не выходи и засыпай. Мы скоро вернёмся, — поцеловав сына, она уложила его обратно в кровать и дала пару исписанных кровью талисманов. — Если кто-то нападёт на тебя, просто кинь в него талисман, хорошо?       Женщина вышла с комнаты и побежала к мужу, который им серьёзным лицом уже тянулся к своему мечу.       — Чанцзэ? Что случилось?       — Талисман сгорел. В городе И случилась беда, — Саньжэнь схватила свой меч, и они отправились в поселение людей. Поблизости никакого Ордена не было, а остальные даже внимания обращать на эту местность не хотели, потому Цансэ Саньжэнь и Вэй Чанцзэ взяли эту ношу на себя. По дороге она рассказала про опасения сына, и лицо мужчины резко изменилось.       Одолев путь за небольшое количество времени, они в ужасе остановились. Вещи были разбросаны по всей улице, а земля окрасилась в красный! Где-то лежала отрубанная нога, где-то дом сравнялся с дорогой, а ритуальные деньги кружились в вихре, бумажные манекены помялись, превратившись в обычную картонку. Лавки торговцев были перевернуты вверх дном, и ни одной живой души не было видно. Возле ворот можно было заметить ошмётки одежды и потерянную обувь. Видимо, некоторые люди спаслись бегством.       — Если это чудовище, которое видел А-Сянь, то...       — Он за такой короткий промежуток времени успел дойти до города и сожрать всех людей... — в ужасе закончил фразу Чанцзэ, обходя дом за домом. — Ты в порядке? — мужчина очень переживал, что подобная картина напомнит о случае с Орденом Цансэ, однако Саньжэнь проявила силу и смелость и держалась довольно хорошо.       Краем уха заклинатели услышали рычание, смешанное с дыханием разъярённого зверя, и звук ломаных веток. Мгновенно обернувшись, они увидели монстра ростом, как три человека. Его язык был длиной в тридцать сантиметров и не помещался во рту, потому чудовище высовывало его наружу. В его теле торчали сотни стрел, однако монстру это совершенно не мешало передвигаться, будто их там и не было. Его клыки были с ладонь человека, все покрыты кровью. Всё его тело обросло шерстью, которая воняла кровью и гнилью. Чудовище походило на волка, только в несколько раз больше, страшнее и кровожаднее. Его глаза горели жёлтым светом, а только он заметил двух людей, как облизнул свою пасть, и язык обошёл всю голову.       Зверь двигался молниеносно, потому заклинателям нельзя было медлить или терять бдительность. Чудовище вело их в чащу леса, а Саньжэнь и Чанцзэ сыпали на него стрелами и ударами мечом. Чудовищу будто было всё равно, однако последний удар Вэй Чанцзэ пришёлся около шеи, и тогда зверь зарычал от боли, нападая на мужчину. Саньжэнь нужно было думать быстро, ведь сам Чанцзэ защититься не сможет. Тогда женщина хотела между челюстями поставить свой меч, а один из своих талисманов засунуть зверю в горло, потому действовала по этому плану. Однако меч стал неровно, и чудище смогло сомкнуть свои зубы, одним клыком впиваясь в живот женщины.       Еле вытащив свой меч, она упала на землю, громко крича от боли. Кровь лилась ручьём, что привлекло внимание зверя. Вэй Чанцзэ стал впереди жены и отпугивал монстра, как мог. В это время Саньжэнь пыталась встать, и в ту же секунду Вэй Чанцзэ отлетел к дереву, а зверь подходил к Цансэ Саньжэнь. Женщина схватила меч и пообещала себе во что бы то ни стало выжить.       — Язык! — крикнул Чанцзэ, и Саньжэнь поняла, куда ей нужно вкладывать всю свою силу. Язык был самым слабым местом чудовища. Он не закончил своё преображение, потому не смог избавиться от слабого места. Зверь сам хотел откусить эту часть тела, чтобы быть безупречным, однако не мог этого сделать и из-за отсутствия разума, высовывал его, думая, что так он избавляется от слабого места.       Вэй Чанцзэ подорвался со своего места, заметив, как чудовище тянется своей лапой, чтобы добить Саньжэнь в то время, как женщина со всех сил двигалась ко рту. Благо чудовище начало рычать, что дало возможность ударить прямо в язык. Только Цансэ Саньжэнь хотела радоваться, как почувствовала резкую боль в животе. Зверь пробил его насквозь! Она обернулась к мужу, чтобы в последний миг увидеть его лицо, однако мужчину постигла такая же участь.       Большое тело зверя с грохотом упало на землю, снимая тела людей с его лап. С последних сил Вэй Чанцзэ тянулся к руке Саньжэнь, а та пыталась двигаться в его сторону.       — Саньжэнь...       — Чанцзэ... Как же... А-Сянь...       Сильная мужская рука накрыла собой тонкую женскую, еле сжимая её. Вэй Чанцзэ слабо переплёл их пальцы и тихо-тихо прошептал:       — Я люблю тебя...       Два последних вздоха растворились в воздухе. Их руки закоченели, не отпуская друг друга до последнего. Мечи с грохотом упали на землю, а капли дождя смывали кровь с безжизненных лиц.       — Мама! Папа! — закричал маленький Вэй Усянь, проснувшись от страшного предчувствия. Он слез с кровати и по всему дому искал своих родителей, но помещение пустовало. Мальчик побежал в город И, однако даже там не видел никого. Он добежал до дома Чанчунь и стучался, однако ответа не было. По всему, что его окружало, мальчик понял: все умерли. Картина города И больно походила на случившееся в Ордене Цансэ. Если все умерли, а родителей нет, значит они тоже умерли?       Маленький Вэй Усянь отказывался в это верить, потому вернулся домой и послушно ждал. Однако шёл четвёртый день, а дверь всё не открывалась. Даже Каштанчика не было, он убежал от дикого рёва ужасного зверя. Долго сидеть здесь невозможно было, да еда закончилась. Потому Вэй Ин решил покинуть родной дом. Идти в город И не было смысла, потому он шёл, куда глаза глядят и пришёл в самый ближний город, где питался остатками еды. Через год его нашёл Цзян Фэнмянь и забрал к себе в Орден.

***

      — Вэй Усянь... — начал было Лань Ванцзи, однако мужчина только махнул рукой, давая понять, что ничего не хочет слышать. Его глаза стали красными от злости и наполнились слезами. Не ожидал он услышать такую историю. Он сжал свою одежду в районе груди и жалобно в полуголос завопил. Боль в его сердце с каждой секундой увеличивалась, а сил сдерживать себя не было совсем.       Лань Ванцзи снова разместил пальцы на гуцине и начал играть новую мелодию, которая помогала Вэй Усяню успокоиться. Постепенно его состояние улучшилось, а разум стал мыслить яснее, однако боль утолить она не смогла.       — Расскажи эту историю своему дяде... Чтобы он не ходил в тот лес и не тратил силы. Тайна уже раскрыта, — Вэй Ин встал на ноги и собирался уйти, однако Лань Ванцзи схватил его за руку и повернул его к себе лицом. Ханьгуан-Цзюнь был не из тех людей, которые умеют успокаивать других и находить нужные слова. Лань Чжань притянул мужчину к себе и заключил в объятия, поглаживая по спине. Вэй Усянь настолько удивился, что не смог никак отреагировать, лишь позволил обнимать себя.       — Вэй Ин, тебе нужно успокоиться. Я понимаю, что... узнать такое слишком ужасно, однако...       — Лань Чжань, всё нормально. Я просто должен это пережить. Я знал, что мои родители умерли на ночной охоте, но не знал, что их жизнь была настолько ужасной... Они хотели дать мне только лучшее. Я просто слишком перенервничал...              Через пару дней Вэй Усянь вернулся в обычное русло и уже смеялся во все тридцать два. Лань Чжань всеми силами старался поддержать его, и вскоре Вэй Ин смог принять всё случившееся в прошлом.       И никто не знает, что каждую ночь на протяжении месяца Вэй Усянь просыпался в холодном поту, а Лань Ванцзи успокаивал мужчину, и только в его объятиях Вэй Ин мог снова заснуть.       Каждую ночь ему снилось, как он сидит на плечах у своего отца, который за узду вёл ослика по имени Каштанчик, а на нём верхом ехала Саньжэнь.       — Папа, мама! А мы будем вместе долго-долго? — спрашивал Вэй Усянь, сидя не плечах отца и играясь с маленькой веточкой.       — Конечно, мы всегда будем рядом с тобой, А-Сянь, я обещаю, – отвечала своим звонким голосом Цансэ Саньжэнь, и Вэй Ин, довольный ответом, улыбался.