Быть человеком

Бакуго не знал, что стоило дарить человеку после насилия. Наверное, свое сердце, вырванное и страдающее, но Монома точно не оценил бы такой жертвенности. Он презирал использование жалости, и драма ему была чужда. В этом они с Бакуго похожи, но это не облегчало задачу. Любого варианта было недостаточно, все казалось очередным хламом, показывающим отсутствие вкуса. В конце недели молчаливых взглядов в коридоре Бакуго решил действовать, начать со слов и закончить признанием своей ущербности. Он поймал Моному за руку в пустом кабинете. Чужая дрожь била под дых. Бакуго не хотел, чтобы его боялись те, кто этого не заслуживал. — Что ты от меня хочешь? Поиметь на этом чертовом столе, чтобы окончательно добить? — Голова Мономы была опущена, он не решался смотреть в глаза. — Давай, ты же так справляешься с проблемами. — Он усмехнулся и поднял взгляд полный боли и разочарования. Бакуго сжал челюсти, у него получалось брать верх над своими эмоциями. — Я хотел извиниться. — Монома изобразил удивление, но вся его мимика выдавала неприязнь. — Опять будешь оправдываться тем, что тебе было плохо? Бедный одинокий мальчик, ты же понимаешь, что это не мои проблемы? Ты поступил, как дерьмо, и, знаешь, я больше не собираюсь быть твоей игрушкой для плохих дней или секса. С меня хватит, я должен был уже давно это сказать. Ты мне не нравишься, Бакуго, ты слишком проблемный. Я не прощу тебя, только забуду о твоем существовании, так что просто побыстрее исчезни из моей жизни. — Он говорил все то, что Бакуго ожидал услышать, поэтому ни одна из горьких, пропитанных обидой фраз не задела. — Я никогда не прикоснусь к тебе, никогда больше не сделаю больно, а ты не можешь отрицать, что хочешь меня. — Возможно, он был слишком самоуверенным, но не в этом ли смысл — заставить поверить в свои слова. — Нет, я не хочу тебя. — Бакуго схватил его за промежность. — Даже так? — Движение его пальцев не возбуждало, он чувствовал это и понимал, что проигрывает. Монома видел его гнойной раной, его тело и мысли вызывали отторжение, а секс представлялся чем-то жалким. — Даже если ты разденешься и встанешь в самую развратную позу. Мне от тебя тошно. — Ладно. Мое последнее предложение: мы возвращаемся к дружбе без секса и просто разговариваем. — Монома закатил глаза. — Разговаривать надо было раньше, теперь я этого не хочу. — Тогда захоти или иди на хуй. — Бакуго редко был навязчивым, он скорее характеризовал себя, как целеустремленного человека, и если ему действительно было нужно что-то, то он этого добивался. — Предпочту второй вариант. Ты меня достал, Бакуго, я выберу все, что угодно, лишь бы не общаться с тобой. — Монома ломался, это было видно по его мимике и жестам, оставалось только чуть надавить. — Черт, я признал свою вину, извинился, что тебе еще нужно, а? — Бакуго знал ответ, и собирался его поменять. — Все из-за гребанного насилия? — Нет. — Монома усмехнулся. — Если бы все было так просто, то мы бы говорили по-другому. Ты мне не нужен, и я тебе тоже, так что давай без соплей, просто иди на хуй и оставь меня в покое. — Бакуго кивнул. — Ты же понимаешь, что я вернусь. — Монома склонил голову. — Да. Но я делаю ставки на то, что ты найдешь себе нового ебыря. — Это было неприятно, чужое восприятие образа Бакуго отличалось от его собственного. Он бы даже обиделся не существуй Тодороки Шото в его жизни, но раз тот был и периодически трахал его, то слова Мономы были правдивы. — Хватит говорить обо мне, как о шлюхе. — Его гневный выпад проигнорировали, скривив лицо. — Я не считаю тебя шлюхой. Но, Бакуго, когда в последний раз у тебя были нормальные отношения, где ты не использовал другого человека, как вибратор? — И снова он подходил к вопросу ебли и романтики. Первого в его жизни было предостаточно, второго не было совсем. Бакуго не собирался рыться в своем прошлом, чтобы найти причину такого расклада, ему плевать. — Не тебе меня осуждать. — Монома вымученно выдохнул. — Да не осуждаю я тебя, к психологу пытаюсь отправить. Ты ж травмированный, что пиздец, даже если ты со мной не говоришь, то твое поведение выдает тебя. — Он сунул какие-то учебники в сумку и вышел из кабинета. Бакуго остался один. Ему было ясно одно — Мономе не все равно. Он мог уйти в самом начале, мог оскорбить сильнее, закончить разговор очень болезненно, но ни одного из этих вариантов не произошло. Бакуго хлопнул дверью, словно выражение агрессии на чертовой деревяшке могло помочь. Он шел по коридору и ощущал себя персонажем дерьмового сериала. Казалось, все на него смотрели, каждый знал о его слабостях, об убийстве, о Шото. Хотелось кричать, громко и надрывно, так, чтобы вся боль ушла. — Эй, детка. — Бакуго вздрогнул от неожиданности — его шею и плечи обвили руки Мины. — Где засосы, ммм? — Она провела носом от загривка до уха. — На бедрах. — Мина звонко рассмеялась. — Оу, как хорошо, что ты продуктивно провел выходной. — Сбоку послышались наигранные стоны Каминари и Серо, воспроизводящих картинку из гейского порно. Их смех смешивается с голосами других людей, шумом листов, хлопками дверей, шкафчиков, Бакуго не мог сосредоточиться и осудить их. — Мне так хорошо отлизала одна черлидерша, даже имени ее не помню, но этот язык, ах, он просто божественен. — А мне нахера это знать, енотиха? — Бакуго раздраженно дернул всем телом, сбрасывая с себя четыре чужие руки. — Пикачу, если я, блять, узнаю, что твои пальцы в течение этого часа побывали в чьей-то вагине то, клянусь, я тебя кастрирую. — Каминари, учитывая его нечистоплотность, слишком активно трогал Бакуго. — Дерьмоволосый. — Киришима сразу отдалился на полтора шага. — Так лучше. — Ну не тебе же одному хвастаться своими похождениями, — произнесла Мина, высовывая язык и шевеля им между двумя раздвинутыми пальцами. Бакуго закатил глаза. — Кстати, я тебе кинул выигрыш на карту. Там сертификат с чеком, я его обналичил и перевел. Проверь. — Непозволительно серьезно для общей атмосферы попросил Серо. — И у меня видео в тик токе залетело на два ляма просмотров, так что теперь Ками — звезда. — Каминари задрал нос, продолжая кривляния. Киришима обмахивал его руками, а Серо показывал ролик Бакуго, уделяя особое внимание числу просмотров. — Пикачу, ты ж понимаешь, что он выставил тебя идиотом? — Каминари пожал плечами и продолжил дурачиться. — Бакубро, едешь сегодня в скейт парк? — неожиданно спросил Киришима. — Я взял твою доску если что. Или у тебя больничный в спорте? — Чел, какой скейт? Он буквально грохнулся в обморок от истощения. — Бакуго планировал тренировку, только одиночную, но так было даже лучше — будет кому снимать его катание. — Я слечу со спонсорства, если не буду кататься. У меня скоро контест от vans, нужно быть в форме, так что еду. — Серо нахмурился. — То есть никого не напрягает, что Кацу просто взял на себя такой объем груза? Это же просто угробит его. — Ты считаешь меня слабаком, ублюдок? — Бакуго сжал кулаки. Ему не хватало только советов от неудачника после всего, через что он прошел. — Нет. Но ты не справляешься. Люди, у которых все под контролем не теряют сознания из-за перенагрузки. — Это совершенно не касалось Серо, каждый запредельный рывок, все переживания и последствия Бакуго разгребал в одиночку. Никто не имел права говорить ему о том, как правильно жить. — Слушай, это же Бакуго, он разберется, — Каминари попытался сгладить углы. Мина и Киришима молчали. — Даже твоя тупая башка должна понимать к чему все ведет. — На плечо Серо легла тяжелая рука в браслетах. Киришима выступал в качестве моральной поддержки, но выглядел он так, словно сам нуждался в жилетке для слез. — Хватит. Обсудим это позже. Сейчас просто давайте сделаем вид, что все в норме, и не будем разъебывать менталку Бакубро еще сильнее. Ханта, ты же понимаешь, что твои слова — пустой звук для него? — Серо сжал челюсти, наверняка до боли, Бакуго сам так делал, когда должен был молчать. Его искренне восхищали способности Киришимы заткнуть любую сучку в компании, будь то взбешенный Серо или он сам. — Ладно. По сколько сбрасываемся на похороны? — Моих сбережений должно хватить на неплохой памятник и услуги уборщика могил на месяц. — Серо рассмеялся, фальшиво, нервно, но это лучшее, что он мог сделать. — Когда поставка энергосов и шмоток? — спросил Каминари, он всегда интересовался активнее других, преследуя скидки. — На этой неделе. Придется поднять цены на кроссы. — Каминари понимающе кивнул, но судя по блеску в глазах, он не собирался отказываться от покупки. — У меня завал по математике, я не понимаю последние семь тем, — простонала Мина, отвлекаясь от телефона. Она привлекла внимание всей компании. — Но мы же полноценно прошли только три. — Киришима посмотрел на фото конспектов, часть из которых была за прошлый учебный год. — А, долги, понимаю. — Ты не понимаешь, я на постоянных допах и на грани отчисления. Это так отстойно, хотя бы Яойрозу дала нормальные записи. — Она положила руку на плечо Бакуго. — Без обид, детка, у тебя очень красивый почерк, но я не понимаю, что ты пишешь. — Раньше он подтягивал друзей по разным предметам, но в прошлом году на это перестало хватать времени, и его помощь ограничилась конспектами. — Черт, я труп, а это же последний год. — Ой, да выкрутишься, как и всегда. Мне вообще надо попасть в десятку лучших учеников, иначе мои родители меня придушат ночью, — пожаловался Серо. Мина сочувствующе обняла его и спросила на каком месте он сейчас. — Двенадцатое. Это стоило мне кучи вечеринок, представляешь, как придется пахать на десятое? — Каминари, имеющий последнее место по успеваемости, сочувствующе кивнул. А Бакуго сдерживал жуткий смех, разрывающий изнутри, казалось, даже его глаза намокли от напряжения. — Не сдохнешь, — грубо плюнул он и ускорился. — У меня урок у ублюдка-Шиндо, надо повторить материал, позже встретимся. — Он не смотрел на реакцию бакусквада, судорожно вспоминая все, что было в его голове по последним темам. До Бакуго слишком поздно дошло, что он должен написать все идеально, иначе Шиндо начнет его откровенно валить. Момо в классе вцепилась в книгу, быстро пробегая глазами по странице. Это явно был дополнительный материал, потому что учебник лежал в стороне. Бакуго сделал заметку спросить у нее про авторов и издательство. Успеваемость стояла выше гордости, как и первое место в топе. А его могли с легкостью подкосить проблемы в личной жизни, Шото был слишком близко, чтобы не воспользоваться им. Задания Шиндо, как всегда требовали знаний сверх учебника и материала урока, Бакуго это раздражало, но он пока справлялся. Иногда он бросал взгляды на Момо, та выглядела сосредоточенной и немного испуганной, видимо, ее вариант был сложнее. У Бакуго были все шансы обойти ее сегодня. *** Тело болело адски, встать на доску и сделать заявленные трюки, казалось почти невозможным. Бакуго осилил несколько средних трюков для сториз в инстаграме, но на видео в качестве амбассадора vans это тянуло слабо. На нем были фирменные кроссы, которые Мина снимала крупным планом больше, чем всего Бакуго. Они делали обещанную рекламу, ему еще предстояло встретиться с парой-тройкой других скейтеров на спонсорстве vans, чтобы организовать ожидаемую коллаборацию. У него были инструкции, сюжет, общая группа, дата и место встречи. Поставка должна была прийти чуть раньше, чтобы он выбрал новую модель. Ее-то Бакуго и собирался оставить, остальное шло на продажу или в дальний угол для замены поношенной обуви. Он попал на четыре видео для тик тока Каминари, одно для Серо, и куча отрывков с ним уже перешли в актуальное Ашидо, Киришима почти не вел соцсети. Бакуго не успел поесть из-за очередного тренда, который необходимо было снять, и на работу он прибежал до безобразия голодный. Пришлось подворовывать с кухни, пока его не заметила Урарака. — Бакуго! — Она рванула к нему и выхватила булку. — Из зарплаты вычту. — Но свою последнюю надежду на сытость он отдавать не собирался. — Да похуй. Хорош орать, щекастая. Я только из больницы вернулся, а ты уже пилишь. — Урарака была непреклонна, но, как неплохой товарищ, чуть позже принесла ему остатки со стола, Бакуго выбирать не приходилось — он съел все. — А теперь марш обслуживать этих ублюдков, я не справляюсь. — Он кивнул, нацепил фартук, и начался нескончаемый лабиринт из грязной посуды, вежливых фраз и борьбы за чаевые. — Мне кажется, тот парень на меня запал. — Бакуго подловил Урараку по пути к рядом стоящему столу. — Я в этом уверена. Он смотрит на тебя слишком… — она фыркнула, — аргх, я не знаю как, просто смотрит. — Думаешь, получиться стянуть с него штаны и вытащить из них огромный кошелек? — Урарака засмеялась, она всегда неоднозначно реагировала на его флирт с клиентами, удивляясь, как в его море агрессии и хамства оставалось место для кокетства. — Думаю, только штаны. У него шмотки поношенные, куртка явно б/у, но может он просто спускает все деньги на симпатичных официантов. — Она снова хихикнула. — В любом случае, мне надо идти. А потом поговорить, серьезно. — С ее лица пропало веселье и беззаботность. — Если он не даст мне хорошие чаевые, то я плачу тебе пять долларов. — Урарака хмыкнула и подала руку, тут же пожимая его ладонь. Бакуго знал, как поднять ей настроение. Парнишка ни от что не дал ему дополнительные деньги — он и положенную сумму решил не платить. Бакуго пришлось догонять этого удирающего засранца под подбадривающие крики Урараки. Хотя скорее они звучали, как победные, но, честно, Бакуго было плевать, он спасал пятнадцать баксов из своей зарплаты. И его стремление заработать оказалось бòльшим мотиватором, чем желание пожрать на халяву, поэтому он поймал мошенника и заставил заплатить, с чаевыми и нехилой порцией извинений с его стороны. — Он все-таки дал хорошие чаевые, — произнес Бакуго, скрестив руки на груди. Урарака закатила глаза, усмехнулась и пошла к своим столикам. — Без комментариев, — на последок выдала она. Перед открытием бара им потребовалось чуть больше времени на подготовку, поэтому было решено ненадолго закрыться, тем более их извечный коллега с наибанальнейшим именем Джек, взял отгул с выхода Бакуго. — Я хочу уволиться, — неожиданно выдала Урарака протирая столы. — Моя мама, она. — Глаза девушки увлажнились, она стояла с тряпкой в руке посреди беспорядка, такая хрупкая и потерянная. Будь Бакуго хорошим человеком, он бы ее поддержал, но его не волновали ее чувства, — она умерла. — Пораскинь своими мозгами, щекастая тебе же надо на что-то жить. — Он надеялся, что сможет уговорить ее остаться. Ему не очень-то хотелось налаживать контакт с другими сотрудниками, да и никто из них не поймет его любовь к флирту. Их локальные шутки пропадут, а новые не появятся, потому что он вряд ли встретит такого же комфортного человека. — Тетя дает мне деньги, и будет давать, их теперь будет хватать, а я смогу нормально доучиться, мой средний балл три ноль, это ужасно. Но раз теперь мне не о ком заботиться, то. — Ее прервал жесткий голос Бакуго. — Неужели ты думаешь, что тебе будет хватать этих денег? Тем более ты не будешь учиться, ты будешь также просирать время, только за еблей с красивыми парнями. — Урарака нахмурилась, со своими огромными щеками и маленьким носиком она сейчас напоминала хомячка. — Эй, если ты хочешь, чтобы я осталась, то так и скажи, не надо меня оскорблять. То, что я в трауре не значит, что я не могу за себя постоять. — Бакуго цыкнул и громко выдохнул. — Ладно. Я дам тебе время на домашку, как ты даешь мне. Довольна, щекастая? Проблема решена, ты останешься? — Да пошел ты на хуй, Бакуго. — Она смотрела обиженно, даже как-то разочарованно. — Я тебе тут говорю, что у меня мать сдохла, а ты думаешь только о себе. Ты даже слова соболезнования не сказал. Простого «мне жаль». Ну неужели ты думаешь, что я заслужила такое отношение? Мы ж с тобой через такое прошли, через внеплановую проверку, это, мать твою, больше, чем знакомство. — Она закрыла лицо руками, ее круглые плечи подрагивали, Урарака плакала. Бакуго представлял, как она устала. Он взял два стакана, поставил их на стол и вытащил бутылку виски. — Бухнем? — Урарака ответила приподнятой бровью, но не отказалась. — По стаканчику и открываем бар. Если что разбавим бутылку чем-нибудь дешевым, и выдадим за дерьмовый напиток. — Она улыбнулась и протянула бокал для того, чтобы чокнуться. Звон прошелся по всему помещению, ставя окончательную точку в вопросе ухода. Урарака Очако остается в качестве королевы тряпок, подносов и фартуков. — Черт, давай быстрее. — Она допила остатки, запрокинув голову, и пошла убирать их маленькое место преступления. — Тебе купит один из твоих постоянных клиентов целую бутылку, а сейчас положи ее и открывай бар. Бакуго кивнул. Он перевернул табличку и встал за барную стойку, ожидая только одного человека. Шото пришел спустя полтора часа. Уставший и злой. Он заказал бутылку водки, предлагая Бакуго разделить ее во время беседы о мудаке-отце. Что ж, от пары рюмок отказаться было невозможно, тем более когда они сопровождались очаровательностью Шото. Бакуго не вникал в слова, полностью отдаваясь голосу. Он шустро обслуживал других и возвращался к своему любимому клиенту. — Эй. — Шото пощелкал пальцами перед его глазами. Ладно, Бакуго немного увлекся, но не его вина, что Шото был таким красивым засранцем. — Ты меня слушаешь? — Не, мне твое нытье наскучило уже на второй минуте. — Тот в ответ нахмурился, но ничего не сказал. — Ты занят сегодня после работы? — Бакуго пожал плечами, он сделал домашку на неделю вперед, скейт был при нем, значит тренировку он мог не пропускать. — Ага. Хочешь потрахаться? — непринужденно спросил он. — Мне надо выпустить пар. Ты же не против грубости? — Шото не выглядел так, будто бакуговское «нет» его остановит. Но тот в принципе не возражал. — Отлично. Пойду проветрюсь, приеду к концу смены. — На стол полетели смятые бумажки, их было намного больше, чем надо, но Бакуго не собирался давать сдачу. Он махнул рукой, прогоняя Шото и возвращаясь к обслуживанию. Это будет долгая ночь.