«Ким Сокджин» — Чонгук «Чон Чонгук» — Сокджин
В общежитии бантан всё как обычно: самый старший и самый заботливый Сокджин-хён готовит ужин для парней; Юнги и Намджун по привычке зависают в студии до позднего времени, завершая все необходимое для предстоящего альбома; Хосок оттачивает хореографию к новой песне, а макнэ-лайн играют в новые, найденные Чонгуком компьютерные игры, заслуженно отдыхая. Им дано три, скорее не совсем выходных дня, один из которых мэмберы уже провели. Половину тех суток ребята потратили на безделье и сон. А сегодня только второй, однако расслабиться также уже было нельзя. С утра их поднял менеджер, сообщая, что группу так внезапно пригласили на одно очень выгодное телевизионное шоу, которое состоится послезавтра. Это. Просто. Бунт. Но менеджер говорит, мол, профессионалы — справитесь со всем даже за такой короткий промежуток времени. Мда, вот тебе и жалкая пародия на выходные. Парни вновь прогоняли хореографию пол дня, доводя себя до изнеможения, и в придачу ко всему этому даже сейчас не все могут продолжить свой отдых. А завтра день будет ещё загруженнее, ведь ребятам нужно подготовить полное выступление: вспомнить текст песен, снова повторить все движения, а также понять, что за чем будет идти. И вроде уже не в первый раз, а нервы натянуты, как струны. Им нужно будет выложиться на все сто процентов, ведь поклонники ожидают от них только лучшее. — Ребята, идите кушать. Сейчас и остальные придут, — войдя в комнату Чонгука и Намджуна, ласково позвал Сокджин. — Да-да, сейчас, — ответил Чонгук за себя и 95-лайн, не отрываясь от экрана компьютера, увлеченно следя за движениями своего игрового героя. Тем не менее, это «да-да, сейчас» затянулось на пол часа. И даже это не расшевелило младшеньких. Вот только тогда, когда прошёл ещё какой-то неопределённый период времени, макнэ-лайн и остальные, уже успевшие прийти домой хёны наконец присоединились к столу. Все были безумно голодные, поэтому уплетали приготовленную старшим хёном еду за две щеки. Сокджин улыбался, радуясь тому, как всем нравится его трапеза. Всё-таки ради них старается. Через некоторое время, покончив со своей порцией, Чонгук откладывает палочки в сторону и, поднимаясь из-за стола, сыто облизывает свои и так влажные губы. Сейчас он чувствует себя котом, до отвала наевшимся сметаны. — Спасибо, хён, было очень вкусно, — говорит Чонгук, даря хёну свою кроличью улыбку. — Всегда пожалуйста, Чонгук-и, — ответил Сокджин, улыбаясь в ответ, такой милой и любимой изюминке младшего, от которой внутри поселяются тёплые и нежные чувства. В такие моменты Чонгука хочется «утопить» в своих объятиях. Старший это ещё давно заметил. И тот хотел было уже пойти к себе, как остановился, о чем-то задумываясь. — Слу-у-ушай… Джин-хён… Тебе же нечем заняться после ужина, верно? Можешь убрать мусор в моей комнате? Его немного. У меня просто совсем нет времени, — нагловато просит Чонгук, состроив милые глазки. И Ким почти сдался такой милой и любимой мордахе. Ключевое слово — почти. — Йа, Чонгук, у меня тоже, вообще-то, есть дела! А ты только что несколько часов играл в игры с Тэхёном и Чимином! Нельзя было пару минут этого времени посвятить уборке? Сам же сказал, что мусора немного, — негодовал старший, энергично размахивая руками. — Хён, я и так постоянно занят. Впервые смог уделить время отдыху. А ты толком ничего не делаешь. Если и занят, то только готовкой. Так сложно помочь? — нагло настаивал на своем младший, продолжая строить милые глазки. — Это я-то ничего не делаю?! — возразил Сокджин, приподнимаясь из-за стола. И вот тут-то всё снова началось. Точнее продолжилось. Нескончаемая «война» между Сокджином и Чонгуком. И вроде подумать, началось всё с маленькой просьбы убрать мусор, а обернулось очередным столкновением. Ну, ничего. Поорут еще немного и перестанут. Это же… уже обычное для всех явление: устраивать скандал из ничего. Можем, умеем, практикуем, как говорится. Вот сколько раз Чимин и Тэхён ссорились по пустякам? На прошлой неделе они не разговаривали друг с другом целый день только потому, что выясняли, кто стащил последнюю пачку рамёна. Вроде это мог сделать любой из участников. Но обвиняли они именно друг друга. Типа это был последний запас Тэхёна, а знал о нем только Чимин. И чем думаете это всё закончилось? Ага, воришкой оказался вовсе Намджун, который даже не подозревал о каких-то тайниках и тому подобном. Но кто ж мог подумать, что в этот раз это не прекратиться ни через пять минут, ни через десять, ни через пятнадцать. И что дальше они перейдут на другие темы, затрагивая абсолютно всё. Мэмберам только попкорна не хватало для полноты картины. Никто и звука не издал, продолжая наблюдать. — …Да ты что! Ставлю сто баксов на то, что ты хочешь такое же тело, как у меня! — стукнул по столу рукой Чонгук, пребывая в злости. — Ставлю триста баксов на то, что ты хочешь такие же плечи, как у меня! — прокричал старший, в отместку также стукнув по столу. И знал же, что надавит на больное. — Агрх! — Чонгук становился агрессивнее каждую секунду. Старший не отставал. Их злость походила на какой-то сгусток тёмной энергии, который заполнял кухню всё больше и больше. Казалось, что ещё чуть-чуть и его руками можно будет потрогать. После ещё пары минут перечислений того, кто что у кого хочет, кто что лучше умеет делать, они дошли до того, что начали обсуждать, кто чем больше занимается, кто больше устает и кому тяжелее. Определенной темы как таковой и не было. Парни просто выкрикивали всё подряд, как и до этого. От их ругани и резкого тона уже уши начинает закладывать. Тут уже не выдерживает Юнги, опускает руки на стол с оглушающим звуком, поднимаясь. — Так, хватит! Вы! Оба! Сколько можно уже этим заниматься? Хоть бы раз попробовали пожить в теле другого человека! Я б посмотрел на вас. Никто из нас не живет просто. Как и любой другой человек. У каждого свои проблемы, заморочки, о которых вы даже не догадываетесь. Но до вас это не доходит! Вы всё продолжаете что-то доказывать, что-то перечислять! Сколько можно?! — вновь повторился Мин, после чего ещё что-то хотел добавить, но в итоге лишь кивнул, отмахиваясь, и, щелкнув пальцами, ретировался. Как только Юнги исчез из поля зрения, на кухне резко повисла гробовая тишина. В помещении было так тихо, что звук стрелок часов, казалось, доносился из огромных динамиков. Никто даже не дышал. В итоге виновники шума и ругани, что стояли до этого неподвижно, переглянулись, а после начали собирать грязную посуду, не говоря ни слова. Неожиданное действие. Такое же неожиданное, как в общем и просьба Чонгука, да и ссора в целом. — Спасибо…? — как-то не очень смело произнёс Чимин. Он даже не знал, а стоило что-либо говорить вообще. На это Сокджин лишь угукнул, даже не посмотрев на того. Остальные мэмберы чувствовали себя точно также: не знали, что им следует сейчас делать. Может поговорить, помочь… Куда себя девать? В итоге, немного поразмышляв, они всё же помогли старшему и младшему, продолжая пребывать в тишине, стараясь быть тенью и не попадаться на глаза Сокджину. Парни знали, что если скажут сейчас хоть одно слово или сделают что-то не так — беды не миновать. Чонгук вряд ли что-то сделает, а вот Сокджин страшен в гневе. Позже все, пожелав друг другу хороших снов, разошлись по своим комнатам с надеждой на то, что ураган, пронёсшийся сейчас по всей кухне, утихнет за ночь, и на утро старший и младший заключат перемирие, как обычно это бывает. К тому же, завтра им нужно прогнать множество раз хореографию и повторить текст песен, а в напряженной или молчаливой обстановке делать этого совсем не хочется. Да и трудно будет.***
Яркое солнце ослепительно светит прямо в окна общежития. Тёплые лучи пытаются пробудить каждого, кто всё ещё не осмелился покинуть своё тёплое местечко. Сейчас довольно-таки рано, а значит самое время собираться. День обещает быть насыщенным. Проснувшись, Чонгук сладко потянулся и приподнялся, садясь на кровати. Когда парень открыл глаза и зрение привыкло к солнечному свету, что так ярко освещал комнату, Чон осмотрел её. И вроде он сейчас должен был, как и обычно, лениво поползти в ванную комнату выполнять водные процедуры, далее позавтракать, а после отправиться заниматься своими обязанностями, но нет. Он все ещё разглядывает интерьер, осознавая, что он не в его и намджуновой комнате, а в другой. Он, чёрт возьми, в комнате Сокджина и Юнги. И если второго он видит, сладко спящего на своей кровати, то от первого и след простыл. Чонгук переводит взгляд на не свою пижаму, все ещё ничего не понимая, а после, почему-то, решает взглянуть именно на пальцы. Вместо его рук, на одной из которых есть множество тату, он видит кривые длинные пальцы без наколок. Не проснувшийся ещё мозг решает потрогать их. Ему не кажется. Они действительно кривые. «Сломал во сне, что ли?» — возникает столь тупая мысль в сонной черепушке Чона. Непонимающе нахмурившись, макнэ встает с кровати и медленными шагами направляется к зеркалу, при этом продолжая разглядывать руки, кривые пальцы… Подойдя к своей цели, парень приподнимает голову, вглядываясь в отражающийся силуэт, что показывает, кто перед ним. Секунда, две, как… — А-А-А-А-А!!! — орет, как не свой, «Сокджин», в ужасе закрывая рот руками и не веря своим глазам. — А?! — резко приподнимается на кровати Юнги, сонно хмуря брови и пытаясь разодрать глаза, чтобы увидеть виновника, нарушившего его сладкий сон. — Хён, какого хрена ты орешь?! Ещё и в такую рань! — Хён! — воскликнул «Сокджин», переводя взгляд на Мина. — Чт… Головой стукнулся?! Какой я тебе к черту хён?! Старший тут ты! Как такое можно забыть? Сон приснился или что? — проворчал недовольно Юнги. — Н-нет! Ты неправильно понял! Я — Чонгук. И видимо… я в теле Джин-хёна. «Сокджин» вновь уставился на отражение в зеркале. Глазами бегает, осматривая новое тело с ног до головы. Смольные волосы, широкие плечи, эта голубая пижама… Как такое вообще возможно? Он буквально переместился из одного тела в другое. Или его душа? Не важно, что именно! Важно то, что, чёрт возьми, произошло! Как? Как это случилось?! Чонгук сейчас, прямо сейчас, в теле Сокджина, и это ясно, как летний день. Ведь он чувствует всё, и чувства-то слишком реалистичные. Но при всём этом, его мозг мыслит, как свой же, чонгуковский… А что теперь с его настоящим телом? С самим Сокджином? Так много вопросов, а ответов совсем нет. Вот только Юнги смотрит на «Сокджина» секунду, вторую, а после… — Точно стукнулся. Упал с кровати, хён? Сильно больно? Да на хуй спрашиваю, конечно больно, раз мозги перестали работать. — Да нет же! Я говорю, как есть. Хотя и сам ничего адекватно не… — парня резко прерывает крик с другой комнаты. — А? — Юнги переводит взгляд на дверь комнаты, а после на «Сокджина». — Это становится интересней. Сегодня все решили поорать с утра? Мин резко подскакивает с кровати и бежит с «Кимом» к другой комнате. И да. Крик явно из комнаты Намджуна и Чонгука. Ворвавшись туда, парни видят перепуганных Намджуна и «Чона». Бедняга Намджун стоит и непонимающе пялиться на «соседа по комнате», боясь пошевелиться. «Чонгук» ещё какое-то время сверлит глазами отражение в зеркале, открывая и закрывая рот, как рыба, пытаясь что-то сказать, а после переводит свой взгляд с зеркала на «Сокджина» и тупо зависает окончательно. — К-какого… — не веря своим глазам, говорит «Чон». «Сокджин», ничего не отвечая, медленно подходит к «Чонгуку» с таким взглядом, словно впервые увидел самого себя. Оба ошарашено рассматривают друг друга, не в силах что-либо сказать. Они буквально видят свои тела со стороны, словно смотрят в зеркало. Вот только нихрена это не зеркало. Это чертова реальность, где Сокджин и Чонгук мировые звёзды, которым нужно выступать, а они тут телами меняются. — Ч-что происходит? — подходит растрепанный после сна Намджун поближе к Юнги, потирая глаза. — Я ещё сам не врубаюсь, — отвечает уже явно проснувшийся Юнги, стоя как программа, в которой произошёл сбой. — Погодите, м-мне нужно кое-что проверить. Ребята, станцуйте какую-нибудь часть песни… м-м-м… допустим «IDOL», — предлагает Намджун. Старший и младший спустя мгновение, посмотрев на лидера, послушно кивают и начинают с части, где стартует припев. Намджун и Юнги наблюдают за ними, не отрываясь. Их брови нахмурены, а глаза словно блюдца. «Сокджин» танцует очень хорошо, на уровне макнэ, а вот «Чонгук» наоборот, прям как самый старший хён. Вот же черт. — Похоже и правда поменялись телами. Нам нужно что-то делать! Вы танцуете неправильно. То есть… Ваши навыки остались с вами, а не с вашим телом, что достаточно странно. У нас совсем скоро выступление и это провал, — делает вывод лидер. — Что же нам делать?! Я не хочу находится в теле Чонгука! — воскликнул, как ни странно, «Чонгук». — Эй, что тебе не нравится?! Посмотри на мой пресс! Он прекрасен, — огрызнулся возмущенный «Сокджин». «Чонгук» укоризненно смотрит на того, скрещивая руки на груди и наклоняя голову в бок. И тут буквально сразу же в голове второго что-то щёлкает. Он не подходит, а подлетает к зеркалу, рассматривая нового себя, радуясь и улыбаясь во все тридцать два. — Теперь у меня есть широкие плечи! Ва-ау! — говорит счастливый «Сокджин». — Жаль, конечно, что теперь пресса нет… — Не забывай: я — это ты, ты — это я. Плечи всё равно мои! Я верну их себе, — огрызается теперь «Чон», а после его возмущение взлетает до небес. — ЭЙ!!! У МЕНЯ ЕСТЬ ПРЕСС!!! САМ ПОСМОТРИ!!! — Я начинаю просыпаться, — говорит Мин, потирая виски, теперь уже воспринимая всё, что твориться вокруг, более осознанно. — И понимаю, что голоса-то ваши остались с вами, вашим разумом. Как правильно это сказать? — Точно. Теперь Сокджин говорит, как Чонгук, а Чонгук, как Сокджин, — подтверждает всё ещё шокированный Намджун. — Это катастрофа! — восклицает «Чонгук», хватаясь за голову. Он в отчаянии. — Еще какая. Я даже не знаю, что и делать. Впервые, — потирает подбородок лидер. — Мы не можем всё отменить, когда до шоу осталось меньше дня. Да и что мы скажем менеджеру? — Это провал, — выносит приговор Юнги.***
Намджун, Тэхён и Юнги сидят на кровати старшего хёна, до сих пор не веря в происходящее, в то время как «Чонгук» в очередной раз рассматривает своё новое тело в виде макнэ группы. Парень неуверенно трогает новое лицо, после руки, талию, бедра. Нет, это всё ещё похоже на какой-то странный сон. Вообще, до Тэхёна, Хосока и Чимина ещё тогда дошли крики и какие-то возмущённые вопли, но они решили подождать и не вмешиваться сразу. Ну, по крайней мере, Хосок удерживал этих любопытных детей как мог. Парни услышали неразборчивый бубнеж Намджуна и Юнги и поняли, что те с чем-то разбираются. И поэтому теперь танцоры побежали к макнэ, решаясь всё узнать у него. «Чонгук» не знает, как там Чон-старший и Пак: сразу поверили или нет? Но вот то, что Тэхён сразу это принял, можно было ожидать. — И какого тебе в теле Чонгука? — спрашивает Тэхён, окидывая фигуру неуверенным взглядом. — Не знаю. Это… странно? — даже не посмотрев на собеседника, отвечает «Чонгук». И это правда странно. Есть некое ощущения, словно ты действительно находишься не там, где нужно. Твой голос, твои навыки, твои мысли… Всё твоё, только не тело. Это чувство столь необычное. Вроде всё нормально, а вроде и нет. «Чонгук» приподнимает края домашней широкой футболки, что висит на нём, как платьице, и рассматривает оголенные участки. Почему-то ему хотелось сделать это больше всего, но парень всячески пытался сдерживать свои желания. Не вышло. — У нас завтра выступление. Ну, и… тебе, конечно, нужно будет помыться. Что будешь делать, хён? — неуверенно спрашивает Тэхён. — О, нет… — обреченно стонет «Чонгук», прикрывая лицо руками и понимая, что так и есть. И этого не избежать. «Чонгук» прикладывает голову к зеркалу, прикрывая глаза. Идти мыться, как обычно, — это так же странно, как и в принципе всё, что сейчас происходит. Ну сами подумайте: вроде ты моешь и себя, ведь ты в этом теле, а вроде моешь милого вредного Чонгук-и. Это означает, что нужно мыть чужое тело, тело твоего друга, макнэ группы. Внезапно «Чонгука» окутывает какой-то сильный жар, а член начинает наливаться. Отлично, хотя бы чувства остались с ним же, а не с его телом. — Мне обязательно нужно будет помыться. Точнее Чонгуку, — повторил слова Тэхёна «Чон». — Айщ, и что, хён? Мы вместе уже множество раз мылись раньше, в чем проблема? Видели уже всё, — хмурясь, говорит Юнги. — Юнги, мыться вместе и мыть Кук-и — это разные вещи, — спокойно отвечает «Чонгук», приоткрывая глаза и тяжко вздыхая. — М-м-м… Ты прав, — отвечает Юнги, сразу же задумываясь о решении данной проблемы. «Чонгук» становится ровно, взъерошивая свои волосы и направляя свой взгляд прямо в зеркало. Он вновь принимается за старое дело, продолжая рассматривать нового себя. Трогает опять руки, талию, бедра, упругую задницу… «А Чонгук, на самом деле, по сравнению с моими плечами, да и мной в целом, выглядит не таким уж и большим. Младшенький считай моего роста, но всё равно кажется каким-то маленьким крольчонком. Он милый и чертовски красивый», — думает «Чон», продолжая трогать все части тела. — Есть идея, — внезапно говорит Юнги, почесывая шею. — У тебя есть ещё и какие-то идеи, хён? — шокировано говорит Тэхён, резко оборачиваясь к рэперу. — Хм… Что, если вы пойдете мыться вместе? Типа, ты помоешь своё тело, что у Чонгука, а он своё, что теперь у тебя? — говорит Юнги. Сначала «Чонгуку» мало что понятно из слов Мина. Слишком запутанно, но после на него ниспадает озарение. А что? Это мысль. — Это не такая уж и плохая идея, — вдруг говорит «Чонгук», чем немного поражает присутствующих в этой комнате. — Не могу не согласиться. В любом случае, у вас два варианта — мыться по отдельности или вместе, — говорит Намджун.***
На улице уже начинает темнеть, так как подходит вечерок. Однако троих парней сейчас это не очень волнует. У них есть забота поважнее. На данный момент «Чон» находится в танцевальном зале вместе с Хосоком и Чимином. Ему нужно сейчас намного больше уделить времени танцам, чем он обычно это делает, чтобы хоть как-то стать лучше. Ну, не может же настоящий Чонгук резко ухудшиться в танцевальных навыках, так ведь? На самом деле, Сокджин неплохо танцует. Ну, вот честно. Вы просто ещё не видели действительно плохих танцоров. Но, конечно, он не настолько хорош, как младший Чон, поэтому поблажек никаких не будет. Хосок это пообещал. — Хён, — начинает Хосок. — Боже, так непривычно называть Чонгука хёном. Но в его теле ты, Сокджин, поэтому да, — вырвался краткий смешок. — Сейчас мы попробуем прогнать хореографию. Попробуй выкладываться на все сто и даже больше. — Постараюсь. Не прошло и пол часа, как здесь срочно понадобились носилки. Боги, «Чон» готов умереть, а мысль о том, чтобы выпрыгнуть в ближайшее окно ему кажется всё более и более привлекательной. Раньше его так не нагружали, а сейчас Хосок постоянно просит повторить одно и тоже движение миллион раз. У него всё равно не получается, всё не то. Они не могут нормально прогнать одну песню, а у них таких ещё несколько. Конечно, все трое понимают, что Сокджину достичь уровня младшего сейчас, всего за пару часов невозможно. Но хоть немного улучшить хореографию можно? Совсем чуточку! Хотя Хосок уже в этом неуверен, и даже поддержка Чимина не помогает. — Так, давайте передохнем десять минут, — говорит Хосок, хлопая в ладоши. «Чон» скатывается по стенке, устало прикрывая глаза. Он не в силах даже глубоко вздохнуть, настолько устал. «Чонгук» берет бутылку воды и почти залпом выпивает всю. Парни вспотели так, что из их маек и футболок можно выжать целую ванну пота, а зеркала неплохо так запотели, что силуэты отражаются уже размытыми. Чимин подходит к окну и, открывая, впускает свежий вечерний воздух. После он направляется к Хосоку, что-то обсуждает насчет танцев и опять пытается приободрить. Говорит, мол, всё не так плохо, он хорошо учит и старший хён отлично справляется. Вот только с последним фактом не совсем так, как есть. Этот старший хён всё ещё часто делает ошибки. Медленно открывая глаза, «Чонгук» смотрит в огромное зеркало и видит перед собою всё того же макнэ — Чонгука. Вдруг «Чон» начинает очень внимательно рассматривать чужое тело. Стекающие капли пота, прилипшая мокрая белая футболка… Он проводит рукой по шее, после груди и прессу, опускаясь ниже. «Валить и трахать, ей Богу», — думает про себя «Чон». — Этот крольчонок, — шепчет «Чонгук». — Так и хочется его… — Так, время вышло. Думаю, нам стоит усерднее работать. Хоть чуть-чуть, хоть как-то, но мы должны поднять твои навыки, Сокджин-хён, — прерывает старшего Хосок, подходя. «Чонгук» вздыхает, однако мысленно соглашается с ними.***
— Нам нужно будет сходить к менеджеру сегодня. Там немного работы, но он хотел, чтобы и Сокджин обязательно присутствовал. Поэтому, Чонгук-и, так как ты в теле хёна, то пойдешь со мной, — говорит Намджун. — М-м, хорошо. — А еще хён передал, чтобы ты приготовил что-то на ужин. Завтра тебе также нужно будет рано встать и приготовить завтрак. Пообедаем все вместе где-нибудь, а вот ужин опять на тебе. Так, Юнги ещё попросил что-то отнести в студию сегодня и завтра. Он говорил, что после выступления будет там, — продолжает тот. — Завтра вечером у тебя уроки вокала и игры на фортепиано. Пока всё. Это твой распорядок на два дня. Дальше он сказал, посмотрит, как будет продвигаться эта… проблема. «Ким» широко распахивает глаза и рот. Это ж сколько еды нужно приготовить на семерых человек? А точнее, на семерых здоровых мужиков. А они, поверьте, очень любят поесть, поэтому еды понадобиться не мало. «Ким» сам ест очень и очень много и понимает, что это будет большой проблемой. Он готовит не настолько хорошо, а если сравнивать со старшим хёном, то это вообще провал. Плюс — вокал и фортепиано. Парень кивает, всё ещё пребывая в шоке, и, договорив с лидером, направляется в комнату самого старшего хёна и Юнги. Войдя туда, он садится на кровать Сокджина и начинает раздумывать над едой. В голове множество блюд и мыслей, вот только как успеть всё это приготовить? «Сокджин» надеется хотя бы на то, что мэмберам не станет плохо от его «кулинарных шедевров». Нет, ну серьезно. Он в этом не так хорош, поэтому мало ли. Вздохнув, парень подходит к шкафчику, выбирая новую одежду для встречи, а после сразу же смотрит в зеркало, причесываясь. — Боже, какие у него широкие плечи, — заворожено, как будто впервые видит Сокджина, шепчет «Ким». — И этот вид… Он пристально смотрит на различные части тела Сокджина, не в силах отвести взгляда. — Он выглядит, как настоящий папочка. Спустя время «Сокджин», встряхнув головой, приходит в чувство. Не время мечтать о любимом хёне. Сейчас не та ситуация! А ещё ему нужно уже бежать к Намджуну, что он, собственно, и делает, чтобы не опоздать.***
На следующий день рано утром парни пришли на репетицию. Сейчас каждый чем-то занят: кто-то перечитывает тексты, кто-то хореографию, а кто-то просто болтает. Всё это время «Чонгук» повторял и повторял движения, а «Сокджин» и Намджун вновь что-то обсуждали с менеджером. В любом случае стаффу нужно еще немного времени, чтобы подготовиться. Как только парни уже готовы были приступить к репетиции, что-то резко щелкнуло в голове у «Кима». — Э-э… А можно нам текст песен? Мне и Сокд… Чонгуку, — сразу же исправляется «Сокджин», нервно смеясь. — А? Вы что, не знаете свой текст? Разве его не учили? Да и повторяли вроде не раз, — удивляется одна черноволосая девушка из стаффа. — Ну-у… Мы просто нервничаем, поэтому хотели бы снова повторить, чтобы точно не забыть, — «Ким» понимает, что это провал. Мда, актёр из него так себе. — Ладно, — девушка подозрительно прищуривается. Старший и младший стоят, продолжая улыбаться, а на лбах уже пот выступил, неприятно скатываясь ниже. Нервничают. Однако главное, чтобы у персонала не возникло никаких подозрений. По реакции той девушки видно, что она до конца не верила в слова парней, но всё равно послушно поплелась за текстом песен. Когда «Ким» и «Чон» получили его, то первый, мягко говоря, офигивает. — Что?! — восклицает «Сокджин», рассматривая количество бумаг и слов, округляя глаза. — И это всё?! У нас, мать вашу, идет три песни, а тут и куплета даже для одной нет! — Так я и живу, — пожимает плечами «Чонгук», а после смотрит в свою «энциклопедию». — Воу, я еще никогда не видел столько текста. Только в своих соло. «Ким» обреченно стонет. Тем временем «Чонгук» улыбается во все тридцать два, а его глаза так и светятся от счастья. Приложив листы к сердцу, он, как те героини из разных сопливых фильмов и сериалов, начинает мечтательно вздыхать и говорить: — Это что получается… я наконец-то смогу нормально попеть? — Не думаю. Нам как-то нужно копировать голоса друг друга. — Ох, всё настроения испоганил, — ворчит «Чонгук». Однако, не время жаловаться. Парни быстренько подходят к остальным, и репетиция начинается. У стаффа глаза на лоб лезут. Догадались почему? Именно: «Сокджин» как-то уж слишком хорошо стал танцевать, в то время как «Чонгук» наоборот; слышат, что и с голосами что-то не то, да и с поведением. Спрашивали, что происходит, на что те отмахивались, говоря, мол, немного приболели. Никто из присутствующих очевидно не поверил. После тренировок, все ушли по своим делам. Только двое не совсем по своим: «Ким» отправился делать дела Сокджина, а «Чон» — Чонгука. Так получилось из-за того, что с каждым членом группы поехал и стафф, типа присмотреть и, если что, стать тем самым рыцарем в доспехах, чтобы защитить от кого попало. Самый старший и младший выматываются больше всех, так как не привыкли заниматься подобным каждый день. Не своими делами, да ещё и притворяясь другим человеком. Для них это было пыткой.***
— Не могу поверить, что спустя столько времени мы снова это делаем, — обреченно вздыхает «Ким», заходя в душевую. Наконец, все уставшие мэмберы вернулись домой. До шоу осталось ещё немного, поэтому у них есть лишние минуты на то, чтобы искупаться, поесть и даже чуть-чуть отдохнуть. Первыми в душе оказались «Чонгук» и «Сокджин» по инициативе макнэ. Тот, смущаясь, поскорее хотел покончить с этим. И даже не подумал о том, что это может быть и не единственный раз, когда они будут так делать. Остальные же парни против не были. — Ну-у, другого выхода нет, — пожимает плечами «Чон». — Он есть, но… Да… О! И… когда разденемся, не смотрим друг на друга, ну, в смысле, на наши новые тела, и закрой свои глаза, когда я буду мыть тебя, а потом и я, когда будешь делать это ты, — внезапно тараторит «Ким». — Чонгук-и, в чем проблема? Раньше мы тоже все вместе мылись и ничего. Действительно, видели уже всё. Юнги прав. — Да, но… Это не одно и тоже. В нашем случае это, ну… «Ким» еще больше смущается, и «Чонгук» это замечает сразу. На лице второго появляется легкая улыбка. Младшенькому это больше бы шло, будь он в своем теле. И ненадолго «Чонгук» закрывает глаза, представляя смущенного макнэ. Он обязательно должен почаще видеть младшенького с румянцем на этих милых щечках в реальности. — Хорошо, как скажешь, крольчонок, — говорит улыбающийся «Чон». Парни начинают молча снимать одежду. Это немного неудобно, так как по просьбе младшего они не должны смотреть на «свои» тела. Однако, одним глазком, старший всё же взглянул на своё новое голое тело. «Чонгук» включает душевую. Теплые капли сразу текут по телам обоих парней, согревая и расслабляя уставший организм. За этот день они очень сильно вымотались и добирались к общежитию с единственной мыслью о спасительном горячем душе. Первым соглашается мыть «Ким», старший и не сопротивлялся. Макнэ очень сильно смущает вся эта ситуация, поэтому он хочет побыстрее закончить свою пытку. И тот ужасно смущающий факт, что они вроде как моют себя и в тоже время совершенно другого человека… он к тому же и… странный? Всё это странно.***
До начала выступления осталось совсем немного времени. Парни готовятся, на ходу вспоминают текст и движения, поправляют макияж и свои костюмы. Единственный, кого больше волнует совсем другое — «Сокджин», который хочет кое-что сделать, но всё никак не решается, так как гордость велика, а вот «Чонгук» спокойно повторяет свои слова, стоя где-то в уголку. После долгих размышлений, взвесив все «за» и «против», «Ким» всё-таки подходит к «Чону», нервно потирая руки. — Хён? — неуверенно тянет он. — М? — сразу оборачивается «Чонгук», держа в руках текст. — Слушай… хён… Я хотел извиниться, — опускает голову «Ким». А «Чон» стоит немного в шоке от подобного заявления младшего. Чтобы макнэ вот так взял подошел и попросил прощения? Да вы что! Никогда в жизни. Он и его гордость — превыше всего и всех. Однако сейчас система дала сбой. Вот и в голове «Чонгука» всё никак это не хочет укладываться. — Я не хотел тогда, перед нашим обменом, обидеть тебя. Из-за того случая всё это произошло. Ну, по крайней мере, я так думаю. Не знаю, что на меня нашло и почему я попросил такую глупую вещь, как убраться у себя. Это было так абсурдно. Ты был прав. Мне ужасно стыдно. Извини, хён, — не поднимая взор, заканчивает «Сокджин». — Я был эгоистом. — Чонгук-и, — нежно тянет «Чон», улыбаясь. — Всё в порядке, правда. Я не зол. И мне тоже очень жаль. Мне тоже стоило что-то предпринять, чтобы подобного не случилось. Стоило ещё тогда помириться. Кто ж знал, что мы телами поменяемся. Да и я был в какой-то степени эгоистом. От доброй улыбки старшего «Ким» начинает расслабляться. — Значит мир? — Мир, — «Чонгук» подходит и заключает в объятия того, кто ещё в его теле. — Ребята, наш выход! — кричит Намджун, нарушая данную идиллию. «Ким» и «Чон» переглядываются, а после спешат к парням как и всегда для того, чтобы пожелать друг другу удачи. В момент выхода на сцену в кровь сразу бьет адреналин. Толпы фанатов со сверкающими «звёздочками» в руках, огромная сцена, а музыка отдает очень громким шумом. Как же всё-таки это чудесно. Такие родные и приятные ощущения. Арми заполнили почти весь зал. А ведь могли и весь, однако других артистов тоже нужно же поддержать. Мэмберы слышат начало мелодии песни «Mic Drop». На их лицах яркие улыбки. Счастье настолько огромное, что даже Сокджин с Чонгуком забывают о своём обмене. Хосок начинает зачитывать свои строчки под рев фанатов. «Киму» и «Чону» трудно друг друга копировать в технике танцев, но они правда стараются. Парни так увлеклись и забылись, что и не заметили, как уже строчки Тэхёна начинают подходить к концу. И вот «Чон» уже готовиться к «своей» партии, но как только он поднимает микрофон, резкая вспышка появляется перед глазами. И вместо «Чона» и поддельного голоса, поёт настоящий Чонгук. Сокджин спустя пару секунд приходит в себя и понимает, что он в своём теле. Его улыбка становится еще шире, и он переводит взгляд на макнэ. В груди становится так тепло и уютно. «Как бы это странно не звучало, однако Чонгуку идет быть собой больше, чем кому-либо другому. Он незаменим. Он такой единственный», — думает Сокджин, продолжая улыбаться младшему, что сияет, исполняя свою партию. Как только начинается припев, Сокджин и Чонгук переглядываются, наконец встречаясь взглядами. На лицах у обоих всё та же яркая улыбка. Когда мэмберы решили немного поговорить с фанатами, Чонгук подбегает к Сокджину и запрыгивает на него, обхватывая торс ногами, заливисто смеясь. Арми начинают визжать от восторга, а Сокджин просто счастлив. Его обнял Чонгук, к которому он явно не равнодушен. И, конечно, он понял это ещё в самом начале, ещё до дебюта, но всячески пытался подавить эти чувства. Но эта их… проблема (а проблема ли?), всё же показала старшему, насколько он влюблен в макнэ, что просто не сможет без него. И никто не заменит его. — Из услышанного и пережитого делаю вывод: вы посрались, я щелкнул пальцами, вы поменялись телами. Поняв, какого это быть в шкуре другого, и исполнив обязанности друг друга, попросили искренне прощения. И во время партии Чонгука вернулись на свои места, — заключает Юнги. — Да, — подтверждает Сокджин, что стоит рядом с Чонгуком, пока другие сидят, переваривая информацию с явной надписью на лице «loading». — Это действительно что-то невероятное и поучительное. Хоть и метод этот всё ещё за гранью реальности. Однако он показал, что пока мы не побудем в теле другого человека, мы никогда не поймем какого ему. Вам вот только двух дней хватило, чтобы осознать это, — кивает Намджун.***
— Следующим выходит Чонгук, — говорит Намджун, усердно просматривая какие-то бумаги в руках. — Правда? — спрашивает старший, выглядя совсем безэмоционально и не заинтересовано. Но он только так выглядит. На сцене куча прожекторов, искусственный дым, невероятно красивые декорации, — всё в синем оттенке. Подготовка к репетиции соло-песни одного из мэмберов. Когда Сокджин видит вот это вот всё, внешне он остается таким же спокойным. Однако внутри у него ураган, крушащее цунами, извержение вулкана. В области паха такой пожар, точнее, такой стояк, что он закидывает ногу на ногу, чтобы хоть как-то скрыть его. Ким начинает потеть из-за этих чувств, переливающих через край. Ведь знает, кто именно сейчас выйдет на сцену. После того, как парням удалось вернуть свои тела обратно, прошла неделя. Сегодня у них новое выступление и мэмберы усердно готовятся. До начала есть ещё очень много времени, поэтому те, кто хотят, могут прогнать своё соло. Ну или другую любую песню. Юнги и Кимы сели на места для зрителей, чтобы оценить номера остальных — Чонов и Чимина. Первым решил быть Чонгук. На сцене почти ничего не видно, лишь когда макнэ появляется, начинает играть мелодия песни «My Time», и пара прожекторов подсвечивают его силуэт. Обстановка достаточно… интимная? Так думает Сокджин. Самый старший хён напрягается, как только Чон начинает двигаться. Тот одет в темно синий, почти черный, пиджак с разными блестящими побрякушками. Его волосы волнистые, слегка мокрые. Только это ещё ничего. Сокджин опускает взгляд ниже… Вот на нём черные обтягивающие, словно вторая кожа, джинсы. Они блестят, при свете прожекторов и это ещё больше завораживает. Вот это уже серьезная проблема. Признаться, Сокджин после возвращения в своё тело скучал по тому, как был в Чонгуке. Его можно было трогать буквально везде. А еще он наделал кучу фотографий младшего на свой телефон. Почему бы и нет? А сейчас что? Чон даже не знает, что внутри у Сокджина. Не знает, что тот так и хочет зажать его в каждом первом попавшемся углу. Соло Чонгука очень эмоциональное, даже всплакнуть охота. Но этот танец и костюм… Сокджин уже ничего не замечает, кроме фигуры младшего, его прекрасного тела и стекающих блестящих капелек пота. Даже слова песни не разбирает. После репетиции и самого выступления уставшие парни поплелись в гримерку, чтобы вернуться в общежитие отдыхать. Чонгук решил сходить за своими вещами, которые как-то умудрился оставить в другой комнате. Он их случайно перепутал, витая в своих мыслях. Почти все мэмберы уже переоделись, поэтому ему нужно поторопиться, чтобы не заставлять всех ждать только его. Однако пара шагов, как… — И куда это мы собрались? — обжигающе шепчет на ушко старший, припечатывая макнэ к стене так, что его возбуждение упирается в задницу Чонгука. — Ах… — выдыхает парень. Сокджин наклоняется к шее младшего, вдыхая приятный легкий запах одеколона и еле сдерживает себя, чтобы не впиться в нее как хищник, что поймал свою добычу, готовясь её смаковать. — Сокджин-хён? — выдыхает весь воздух парень. Знаете ли, не каждый день твой хён и любовь в одном лице припечатывает тебя всем телом к стене. — Ещё пару дней назад я хотел тебе сказать, что был совсем не против поменяться с тобой телами. Только вот из-за «гениальной» идеи Юнги, я не смог «нормально» потрогать тебя в душе. В другое время не вариант. Постоянно заботливые мэмберы, твои же хёны, были рядом. А ты и так никак не даешься. Ладно времена трэйни, дебют, а потом? Неужели ты до сих пор не замечаешь моих взглядов, чувств? Ким вдавливает сильнее Чона в стену, тем самым находясь с ним в такой близости, словно они одно целое. Сокджин уже не может себя сдерживать. Ему и так, даже просто стоя рядом с Чонгуком, трудно себя держать в руках, а тут контакт сведен к максимуму. Да, Сокджин хотел заполучить этого сорванца еще со времен трэйни, вот только ранее он этого ещё не понимал до конца, не осознавал. И до сих пор хочет. И он, наконец, получит. — А ещё эти твои джинсы… В них твои охуенные, сочные бедра и задница кажутся ещё более аппетитнее. Так и просишься на грех, детка, — рычит Сокджин куда-то в шею макнэ. Младший прикусывает губу, чтобы не застонать в голос. От жаркого шепота своего хёна у Чонгука мурашки по коже, а внизу живота завязывается тугой узел. Чувств вдруг становится слишком много, а желание быть вытраханным Сокджином становиться всё сильнее. — Трахни меня, — выдыхает Чон. Сначала Сокджин удивился внезапному порыву макнэ, но почти сразу же расплывается в плотоядной улыбке. — Что ты сказал? — издевается он. — Трахни меня, прямо сейчас, — через силу выдавливает Чон, но с прежней уверенностью в голосе. Не переставая улыбаться, Сокджин рывком разворачивает парня лицом к себе и снова сокращает расстояние до минимума. Ким впивается в губы парня страстным поцелуем, кусая те до небольших кровоподтеков и следом проводя по ним языком, как бы извиняясь. Сокджин просовывает свои руки в задние карманы джинсов младшего, сжимая задницу. Чонгук обвивает руками шею партнера, притягивая ближе, словно сливаясь с ним. Старшему кружит голову до безумия. Такие сладкие, манящие и кукольные губки напротив, словно созданные именно для него одного. От них отрываться вообще не хочется. На вкус, словно сочная, сладкая и свежая клубника. А Сокджин её просто обожает. Сейчас в его руках сокровище, о котором он мечтает уже несколько лет. Когда Чон приоткрывает ротик, позволяя старшему углубить поцелуй, Ким не сдерживается. Он буквально трахает его рот своим языком, из-за чего Чонгук стонет в поцелуй, тая как мороженое под ярким солнцем. Сокджин рычит, прижимая ещё сильнее парня к стене, и приподнимает его левую ногу, таким образом заставляя обвить своё бедро. Когда воздух кончается, Сокджин неохотно отстраняется, давая Чонгуку вдохнуть. Макнэ откидывает голову назад и рвано дышит, стараясь ухватить как можно больше воздуха, а старший не может налюбоваться им. Сейчас Чонгук словно синоним слова «секс». Его ещё больше намокшая черная челка спадает на глаза, стекающий пот, откинутая голова, что открывает больше доступа на шее, искусанные губы, что припухли из-за поцелуев. Не долго думая, Сокджин припадает к вздутой венке, оставляя мокрые поцелуи. До дури хочется наставить множество своих меток. Все должны знать, чей это малыш. Однако он не может. Как потом объяснять это стаффу? — Погоди, — вдруг говорит, тяжело дыша, Чон, зарываясь пальчиками в такие же смольные волосы старшего. — Нас же могут заметить здесь. — И что? — сразу отвечает Ким, не думая отрываться от сладкой шеи. А после посылает всех к чертям и начинает оставлять багровые метки, слегка покусывая кожицу. Чонгук обвил ногами торс хёна, прижимаясь всем телом, а старший в свою очередь ухватил того за ягодицы. — Ты действительно собрался сделать это здесь? — спрашивает младший, прикрывая глаза и наслаждаясь. Ему кажется, что ещё немного и на его шее места не останется, где не будет цвести «алая роза» Сокджина. А тому всё равно. Со стаффом что-нибудь придумает. Потом, всё потом. — Почему нет? — быстро шепчет он куда-то в шею макнэ, а после с новой силой впивается в неё. И да, Ким мог бы сделать это здесь и сейчас. Но он всё же несет Чона к одной из дверей, заходя и закрывая на ключ, что находился внутри. — Так почему понес сюда? — задает вопрос Чон, когда они падают на большой диван. Именно эта комната оказалась их гримеркой. Странно, что здесь никого не было… — Не хочу, чтобы кто-то увидел тебя таким. Дальше старший не продолжает. Сокджин ревнует и это очень заметно, пускай прямо этого и не говорит, но он не собирается делить младшего с кем-то. Чонгук — его. Навсегда. Макнэ откидывается на диван, призывно раздвигая ножки. Ким проводит рукой от лодыжки до коленки младшего. После он снимает пиджак с Чона, откидывая в сторону, и словно только сейчас замечает, что под низом была полупрозрачная рубашка. — Решил окончательно добить наших фанатов? — утыкаясь в шею и сжимая одну из половинок, рычит Ким. — Думаешь? А может тебя? — Чонгук расплывается в блядской улыбке, зарываясь одной рукой в волосы Кима. — Засранец. Сокджин нависает сверху. Старший уже успел сменить одежду, поэтому на нём обычный розовый свитер и удобные чёрные штаны. Но даже так он выглядит чертовски сексуально, мужественно и о-боже-трахни-ты-меня-наконец. Чонгук проникает рукой под свитер, проводит рукой от груди к прессу Кима, царапая своими короткими ноготками. Старший шипит, снимает свой верх и откидывает в сторону. Затем он также снимает рубашку Чона, после чего проводит языком мокрые дорожки от груди до подбородка. Тело Чонгука на вкус, как самая лучшая сладость в мире. Попробуешь раз и уже не сможешь остановиться. Старший вновь припадает к шее Чона, оставляя мокрые поцелуи, и спускается к ключицам, покусывая их. Не отказывая себе, Сокджин оставляет метки и там, и на груди, и на животе парня. — Решил меня везде пометить? — улыбаясь и тяжело дыша, смеется Чонгук. — Прекрасная идея, — лишь отвечает тот. Сокджин снимает эти до одури сексуально обтягивающие, словно латекс джинсы с младшего и припадает к внутренней стороне бедра, мокро целуя и оставляя багровые метки. От всех этих действий макнэ ещё больше выгибается, сладко постанывая. Пометив и там, старший стягивает боксеры с Чона и видит, что тот до невозможного возбужден, как и он сам. — Встань на четвереньки, — хрипло просит Ким. Сокджин тянется к своим штанам, доставая оттуда смазку. Когда он возвращается в прежнее положение, то вновь всё внимание обращает на своего мальчика. Замирает: парень выполнил просьбу-приказ, а его желание растет ещё сильнее. Чонгук в нетерпении выглядывает из-за своего плеча, немного удивляясь. — Откуда она у тебя? Ты что, постоянно её носишь? — Нет. Взял только сегодня. Я не собирался больше это терпеть. Сокджин, не тратя времени, выдавливает большое количество смазки себе на пальцы. Он не хочет причинить даже малейшую боль своему малышу, никогда в жизни. — Если станет больно — говори, — озабоченно просит Ким. — Х-хорошо. Сокджин осторожно проталкивает первый палец. Было не больно. Скорее необычно. Как только старший начал им двигать, из уст Чонгука периодически вырывались томные ахи и вздохи. А вот когда Сокджин протолкнул уже второй палец, Чонгук зажмурился, прикусывая губу. — Детка, тебе больно? — взволнованно спрашивает Ким, поглаживая бедро Чона другой рукой. — Н-немного… — Потерпи капельку, Кук-и. Скоро должно стать хорошо. Сокджин растягивает Чонгука долго и старательно, нашептывая различные нежности, мягко целуя плечи и спину. Спустя какое-то время младший уже сам начал насаживаться на пальцы, постанывая от невероятного удовольствия. Удостоверившись, что Чонгук сможет принять его, старший снимает свои боксеры и тут же смазывает свой член внушительных размеров. — Я сейчас войду, — шепчет на ушко он. Ким приставляет член к проходу, и Чонгук тут же прикусывает свою губу до крови, стараясь не застонать только от одного прикосновения старшего к его дырочке. Сокджин проталкивает головку, а Чону всё труднее себя сдерживать. Ким входит далее осторожно, хотя дается это ему с очень большим трудом. Он еле держится, чтобы не сорваться и не вытрахать до потери сознания макнэ. Когда старший входит до упора, он дает привыкнуть своему малышу к заполненности. Проходит всего ничего, как Чонгук слегка кивает, давая разрешение двигаться. Из его горла сразу же начинают вырываться громкие стоны наслаждения. Он ещё никогда не чувствовал себя так чертовски хорошо. — Твой член такой большой. Он мне безумно нравится, — стонет Чонгук. Сокджин гортанно рычит, вбиваясь в младшего ещё сильнее. — Амх! — стонет макнэ, чувствуя приятное покалывание от кончиков волос до кончиков пальцев. Внезапно Сокджин задевает комочек нервов, из-за чего Чонгук давится своими же новыми стонами, чувствуя ещё более прекрасные ощущения во всем теле. Его стоны-крики становятся громче, он подмахивает бедрами навстречу толчкам, которые становятся всё быстрее и быстрее. — О, Боже, д-да… Пожалуйста, не останавливайся… Чонгук закатывает глаза в блаженстве, продолжая умолять Кима не останавливаться, желая и дальше чувствовать эти прекрасные чувства: огромный член старшего в нём, что постоянно попадает по его простате. Это невероятно. — Ну, надо же. На людях и камерах весь такой бэд-бой или как там тебя называют? Нагибатор? А на деле… — На людях и камерах весь такой милый или как там тебя называют? Розовая принцесса? А на деле… — повторяет за ним младший, кривляясь. Но Чонгук тут же запинается — давиться своим стоном. Сокджин всё продолжает вбиваться в него, попадая только по комочку нервов. —…дэдди-хё-ён, — всё же продолжает гнуть палку младший. От такого обращения Сокджин возбуждается ещё сильнее, хотя казалось уже и некуда. — Детка, назови меня так ещё раз. — Нравится, когда тебя называют хёном? Хорошо, как скажешь, хён. Хён, хён, хён, хён-ох… Сокджин задает невероятно быстрый темп. Он оттягивает волосы Чонгука назад, заставляя того запрокинуть голову и застонать из-за мелькнувшей грубости. Они прижимаются телами друг к другу вплотную, сливаясь воедино и становясь одним целым. — Мне нравится, когда меня называешь хёном ты. Именно ты и больше никто другой. Мне тогда труднее себя сдерживать, — старший продолжает дальше вбиваться в Чонгука, не переставая вслушиваться в такие прекрасные стоны. Но всё же момент, когда оба доходят до пика, настаёт. — Джин-хён! — срывается с губ младшего. Чонгук закатывает глаза, кончая и сжимая внутри Сокджина так сильно, что тот кончает следом. Ким не выходит, заполняя Чона и чувствуя, как стенки плотно обхватывают его член. После пережитого оргазма старший всё ещё не покидает обмякшее тело, задерживая своё семя внутри него. Оба дышат тяжело. Сокджин пошло улыбается, после целует истерзанную шею. — Ты прекрасен, малыш. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, хён. Ким неохотно выходит из Чонгука, давая тому обессилено упасть на кровать. Он внимательно следит, как из дырочки младшего вытекает его семя, а далее переворачивает того на спину, вставляя свой член обратно, и заключает в объятия. Чонгук в ответ обхватывает ногами торс хёна. — Нужно идти, нас уже заждались, — бубнит Чон. — Мгм, — лишь лениво отвечает Сокджин, не шевелясь. Чонгук кладет голову на его плечо, поглаживая по спине. Старшему на душе так хорошо, тепло и уютно. Отпускать макнэ вообще не хочется. — Джин-и… Хён, нам правда нужно идти. Нас будут искать, — нежно говорит Чонгук. Недовольно выдохнув, Сокджин всё же поднимается, с удовольствием рассматривая усыпанное метками тело младшего. Подняв их вещи, он видит, как Чонгук надевает свою обычную одежду, что была заботливо принесена остальными. Подойдя к тому, он протягивает свой розовый свитер, который был на нём. — Надень его. — Ты дурак, хён? Ты видел мою шею? Он же ничего не скроет! — Ничего, — спокойно произносит тот и впихивает свитер в руки Чонгуку. Не смея противиться, младший надевает вещь данную Кимом, закатывая глаза и тихо пыхтя. Как только они оделись и собрали в небольшую сумку все оставшиеся вещи, Сокджин уже собирался было идти, как Чон схватил его за локоть, останавливая. — Подожди. Я хочу еще кое-что сделать, — тихо говорит младший. Ким не успевает и моргнуть, как Чонгук опускается на колени, расстегивая молнию на его штанах, доставая член. Младший нежно касается губами головки, а после медленно вбирает её в рот, посасывая, как леденец. Сокджин шипит, зарываясь рукой в волосы Чона. Макнэ проводит языком по головке, после и по всей длине пару раз, чувствуя как тот от таких действий снова стоит камнем. Киму нужны титановые усилия, чтобы не кончить от одного только этого зрелища. Чонгук, ещё пару раз пройдясь язычком по всей длине, вбирает наполовину член, немного давясь. На его глазах выступают капельки слез. — Малыш, если тебе трудно взять больше — не мучай себя, — говорит Сокджин, гладя того по голове. На что Чонгук лишь хмурит брови, продолжая усердно делать то, что сам начал. Со временем младшему всё-таки удалось привыкнуть и вобрать член Кима полностью. Старший запрокидывает голову назад в наслаждении. Во рту Чонгука так жарко и великолепно. Макнэ начинает двигать головой, лаская пах. Сокджин сильнее сжимает в руке волосы, оттягивая, и начинает помогать немного резче, чем хотел, из-за переизбытка чувств. Однако от таких действий Чонгук еле слышно стонет. На лице старшего появляется ухмылка. — Тебе нравится, когда с тобой грубо обращаются? — спрашивает Ким. Он начинает грубее вдалбиваться в горло Чона, из-за чего тот утробно стонет, посылая приятные вибрации по члену и даря прекрасные ощущения. Сокджину однозначно нравится, как Чонгук делает минет. А Чонгуку нравится это делать, особенно когда старший обращается с ним немного грубо. Спустя ещё пару толчков Сокджин изливается. Макнэ глотает всё, не оставляя ни капли и сладко причмокивая губами. — Детка, я говорил, что ты прекрасен? — Не раз, — отвечает младший, поднимаясь, и проводит языком по уголкам губ, собирая остатки спермы и улыбаясь. — И я не устану это повторять. Сокджин застегивает штаны, а после притягивает Чонгука к себе, крепко обнимая за талию, и вновь долго глубоко целует, пока воздух не заканчивается. Выпустив губы Чонгука из сладкого плена, Ким чувствует, как младший кладёт голову ему на грудь, обнимая за широкие плечи, и мило тычется своим носиком. От этого действия сердце старшего забивается сильнее, а желание «утопить» макнэ в своих объятиях появляется вновь, но с большей силой. Только вот сейчас ему ничего не мешает этого сделать. — Давай, пойдем к остальным, — через силу отлипает Сокджин, беря руку младшего в свою и быстрым шагом ведя к выходу из комнаты. — Что это ты так подорвался? Только что не хотел же. — Я хочу тебя трахнуть. — Но мы же только что… — Я постоянно хочу это делать с тобой. Одно твоё существование заставляет меня тебя хотеть. А у нас, очень кстати, после этой тренировки до завтра есть отдых. Я собираюсь заниматься этим весь вечер и ночь, готовься, малыш. — Я, конечно, не против, но завтра нам снова репетировать, выступать и мне ещё на стульях сидеть как-то нужно. А моя задница уже болит. — Привыкай. Я очень ненасытен, — безоговорочно отвечает Ким.***
Парни сидят на большом диване возле телевизора. Они решили собраться все вместе и наконец отдохнуть за просмотром какого-нибудь фильма в жанре комедии. Теперь у них имеется четыре выходных дня, которые они уж точно проведут не работая. Хосок перед тем, как начался фильм, спросил кто что будет. Получив «заказы», он быстренько побежал на кухню за вкусностями. Тэхён проводил его пристальным взглядом. — Блин… Как Джин-хёну удалось нагнуть и заполучить женушку Чонгука? Я тоже так хочу с Хоби-хёном, — хнычет Тэхён. — Эй, альфа-самец, просто посрись с ним, а я пальцами так щёлк, — демонстративно Юнги щёлкает пальцами. — И вот у нас будет уже пятый Ким. Хотя такими темпами будут и все шесть. Ухмыляясь, Юнги взглянул на Чимина и Намджуна, что слишком близко сидели друг к другу и, заметив обращенное в их сторону внимание, отвели смущенные взгляды. А Тэхён расплылся в широкой улыбке. Он вновь переводит взгляд в сторону кухни, куда только что пошел Чон-старший. Набрав побольше воздуха, Ким-младший начинает орать: — ЭЙ, ХОБИ-ХЁН, Я ТУТ РАЗБИЛ ТВОЮ ЧАШКУ ЛЮБИМУЮ!!! — ЧТО?! — разносится крик ужаса с кухни, а затем и быстрый топот. Эта ситуация настолько забавная, что все взрываются заливистым смехом. И только троих слышно громче всех: Юнги, Сокджина и сидящего на его коленях Чонгука.