***
-17.12.1999- Джерард, засунув руки в карманы куртки, смущенно здоровается. Он ощущает, как начинают гореть щеки, когда появившаяся на пороге дома женщина, внешне очень похожая на Фрэнка, с улыбкой приглашает их войти. Еще совсем недавно, убеждая Айеро в том, что тому не стоит стесняться их с Майки родителей, он и не думал, что совсем скоро сам окажется в подобной ситуации. Уэй глядит в пол и плетется за братом, который тем временем совершенно спокойно беседует с мамой Фрэнка о чем-то бытовом и делает это так, словно они знакомы всю жизнь. — Эй, Фрэнки, — звучит веселый голос Рэя, когда Джерард, еще раз робко улыбнувшись приветливой миссис Айеро, заходит в гараж вслед за Майки, — Ты посмотри, кто к нам пришел! Почти одновременно с тем, как Торо, отложив гитару в сторону, подходит к ним и протягивает руку, из-за ящиков в углу выныривает заинтересованная физиономия Фрэнка. — Да ладно?! — не верит своим глазам Айеро, выбираясь из своего окопа, и на его губах появляется радостная улыбка от уха до уха. Опять такая же. Нереальная. Однако не успевает Джерард ею полюбоваться, как она вдруг гаснет, сменяясь каким-то странным, не то испуганным, не то виноватым выражением лица. Фрэнк поспешно прижимает к шее ладонь и прячет глаза. Джерард в замешательстве смотрит на него, на автомате пожимая Рэю ладонь, и никак не может понять, в чем дело. Вряд ли только в стыренном с его стола рисунке. Уэй идет к нему ближе, тогда как Айеро почему-то начинает пятиться назад. Что-то поблескивает в желтом свете электрической лампы под потолком и, приглядевшись, Джерард замечает кольцо у него в брови. Новое, судя по всему. Уэй думает, что нижней губы и мочек ушей было более, чем достаточно, но какое его дело, если Айеро… — Фрэнк, что это?! — у Джерарда на секунду словно пол из-под ног вылетает. Он застывает на месте и недоуменно моргает, глядя на почти черный рисунок, который ненадолго приоткрывается, когда Айеро, наткнувшись на что-то, вздрагивает от неожиданности. Да нет, не может быть. Просто похоже. Просто ему привиделось. — Джерард, ты только сейчас спокойно, ладно? — Фрэнк, с видом нассавшего в ботинки котенка останавливается и, немного помедлив, окончательно убирает руку от шеи. Уэй делает глубокий вдох. А следом еще один, потому что нет, блять, ему не показалось. Этот придурок не просто спер недоделанный эскиз. Он еще и набил его. — В оправдание скажу, что он очень сильно переживал, чувак, не разноси его слишком уж сильно, — доносится из-за спины. Рэй стоит невдалеке со сложенными на груди руками и наблюдает за разворачивающейся перед ним драмой. Даже Майки, который обычно клал на подобные разборки, сейчас тоже подает признаки любопытства. — У меня только один вопрос, — между тем негромко произносит Джерард нечитаемым голосом, — Зачем? Не то, чтобы он злился… Ладно, окей, он злится. Злится, потому что Фрэнк теперь будет на весь Джерси светить этим уродцем и еще, не дай бог, кому-то ляпнет, чье это авторство. Джерард такого позора не переживет. — Блин, Джи, это вышло случайно… — принимается невнятно объяснять Фрэнк, но Уэй его перебивает: — А чего на шее? Почему не на лбу сразу с подписью «by Gerard Way», чтоб всем видно было? — Джерард присматривается и чуть ли не воет в голос, — Блять, у него еще и ноги одной не хватает! Твою мать, Фрэнк! — Джерард взрывается, прожигая взглядом пытающегося слиться со стеной Айеро, и не обращает внимания на подошедшего поближе Рэя, — Долго думал, прежде чем вот эту херню сделать?! — Лучше спроси, сколько он выпил перед этим, — не сдержавшись, ржет Торо, и тут же захлопывает рот, словив на себе злобный взгляд Фрэнка. — Ну давайте, убейте меня теперь за это, — Айеро взмахивает руками, насупившись и отходя обратно к своим ящикам, — Да, блять, я проебался, довольны? Рэй закатывает глаза, узнавая этот тон, а Джерарду, несмотря на весь идиотизм ситуации, вдруг становится смешно. Он едва сдерживает смех и следит за тем, как маленький рыжий панк, с приунывшим к середине дня ирокезом на макушке, перебирает какие-то провода и агрессивно сопит, периодически обиженно зыркая на них. — Между прочим, я тоже себе представлял все это совсем иначе, — бубнит он, прилаживая переходник к гитарному шнуру, — И мне тоже не особо нравится, то, что вышло! Но что я теперь-то могу с этим поделать?! — Нахера ты вообще забрал тот рисунок? — уже спокойнее спрашивает Джерард и подходит к нему, чтобы понять реальные масштабы проблемы, — Я же сказал, что его надо доделывать… Он встает рядом, совсем близко, берет Фрэнка за подбородок и чуть поворачивает его голову, открывая шею свету. У Айеро все внутри летит к чертям. — Он был красивый… Джи, но там вообще не то, что ты рисовал. Он не похож, — жалуется Фрэнк, ощущая бешеное сердцебиение где-то в районе горла. Он обхватывает себя ладонями за локти и радуется, что Уэй не видит, какие табуны мурашек бегают у него под толстовкой. — Рэй чуть не убил меня, когда я утром приперся к нему со всем этим. Джерард, будто очнувшись, отдергивает пальцы от подбородка Фрэнка. Он слишком увлекся. Слишком забыл о том, что они не одни, и рядом находится парень того, чью шею он сейчас так открыто лапает пальцами. Уэй косится на Рэя, ожидая увидеть на его лице как минимум недовольство. Однако тот почему-то даже не смотрит на них. Потеряв интерес к происходящему, он сидит теперь вместе с Майки на старом, местами потертом диване, и спорит с ним по поводу какой-то задачки, из-за которой брат завалил тест пару дней назад. Внезапно, надо сказать. — Ну что, как думаешь, можно тут что-то поправить? — Фрэнк не замечает резкой перемены в поведении Джерарда и смотрит на него, как утопающий на спасательный круг. — Чувак, хрен знает, правда, — честно отвечает тот, качая головой и хмуря брови, — Он тебе тут так черной краской нафигачил… Только перекрывать, разве что. — Блять, — тихо выругивается Айеро и трет татуировку, будто от этого что-то изменится, — Дин, сволочь, зачем я… — Эй, великий разум, — кричит с дивана Рэй, прерывая стенания в углу, — Хорош там страдать, иди сюда, помощь нужна. — В смысле? — Майки вскидывает голову и удивленно смотрит то на Рэя, то на Фрэнка, — Он че, сечет, что ли? — Не ожидал, да? — смеется Торо и кивает на Айеро, — У этого парня мозги хорошо варят. Он в олимпиадах по математике призовые места занимает каждый год. — Охуеть! — Майки даже очки снимает, внезапно воодушевившись, правда потом щурится и надевает их обратно, — Слушай, Фрэнк, научи моего брата, а то он итоговые завалит, — младший Уэй стучит себе по голове и печально цокает языком: — Там с математикой совсем беда… — Майки, сученыш, — шипит сквозь стиснутые зубы Джерард, испепеляя младшего взглядом и стремительно краснея. Вот надо было его идиотом выставлять тут? Фрэнк, тем не менее, услышав просьбу, внимательно смотрит на пришибленно стоящего парня: — Реально не рубишь совсем? — тихим, чуть хрипловатым голосом спрашивает он, и Джерард, смутившись еще больше и опустив глаза в пол, отрицательно качает головой. Фрэнк слегка улыбается: — Ну так звони, я помогу. У Майки есть мой номер… — он замолкает на секунду, задумавшись, а затем хмыкает: — Или лучше нет, — Айеро хватает ручку с одного из ящиков и тянет к себе руку Джерарда, разворачивая ее ладонью вверх. Стащив зубами колпачок, он быстро пишет цифры прямо на ней. — Теперь у тебя тоже есть, — Фрэнк отпускает его руку, подмигивает и защелкивает колпачок обратно. Он откидывает ручку в сторону, в два шага оказывается у дивана, где все также идут битвы умов, и встает за спиной Рэя, опершись локтями о его плечи: — Так, бог на месте. Давайте, что там… — он устраивает подбородок у Торо на макушке и заглядывает в блокнот в его руках. Если бы только Джерард видел себя сейчас со стороны… Если бы только Фрэнк его видел…***
-31.12.1999- — Майки, я переживаю, что нам не хватит, — Джерард с сомнением смотрит на то, с какой скоростью уходит закуска с пластиковых тарелок, и выкидывает очередную батарею одноразовых стаканчиков в пакет для мусора. — У тебя паранойя, расслабься, — отзывается брат, с характерным шорохом открывая очередную пачку чипсов и высыпая ее в глубокую миску, — У нас здесь пять сумок осталось и в кладовке еще дофига, куда больше? Джерард неуверенно качает головой и вздыхает, украдкой выглядывая в окно. Скоро десять, а Рэя с Фрэнком так и нет. Правда, они предупреждали, что опоздают… Зимние праздники Уэи по традиции проводят одни — у родителей, как обычно, очередная затяжная командировка где-то в северных штатах, из которой они вернутся не раньше середины января. Это уже привычно и былых эмоций практически не вызывает. Все знакомые разъехались по родственникам, так что Рождество братья отметили вдвоем, практически не вылезая из-под теплого пледа и поедая всякие вкусности, а потом по очереди выходили из комнаты, чтобы другой мог оставить свой подарок под елкой… Типа Санта, типа настоящее Рождество… Однако на Новый год подобный расклад восторга не вызывает, поэтому было принято совместное решение (и Джерард даже не особо долго сопротивлялся) устроить вечеринку и, учитывая все еще тянущийся у них дома ремонт, позвать самых близких друзей. У Джерарда таких набрался целый ноль, но Майки эту проблему без проблем решил, компенсировав своими. В итоге в списке значилось человек двадцать, но, как это обычно бывает, пришло несколько больше. Раза так в два. Поэтому теперь Джерард судорожно пересчитывает в голове количество купленного, пытаясь понять, стоит ли довериться позитивному настрою брата. Звонок в дверь заставляет его вздрогнуть и едва не выронить из рук гигантскую миску с чипсами. Теперь то уж точно это они, Джерард почему-то железно в этом уверен. Он поспешно ставит тарелку на ближайшую тумбочку и, стараясь ни на кого не налететь по пути, почти бежит к двери. — Чувак, Майки, вроде, сказал, что у вас тут скромный вечерок планировался, — присвистнув, Рэй окидывает взглядом толпу, мельтешащую в гостиной, и нагружает Джерарда очередными сумками, — Хорошо, что мы опытные. Давай, оттаскивай, сейчас еще принесу. — А Фрэнк где? — не удержавшись, спрашивает Уэй, сгибаясь под весом объемных пакетов. — Паркуется, — отзывается Торо и смеется, — Пытается, точнее. Кстати, — он оборачивается к себе за спину и вдруг выводит за руку невысокую миловидную девушку с длинными каштановыми волосами, забранными в хвост на затылке, — Познакомься, это Люси. Моя девушка. Джерард зависает. Он на какой-то момент даже забывает, о том, что на нем сейчас висит несколько килограмм в сумках, потому что… девушка? У Рэя есть девушка? Он смотрит на Люси так, словно та не с их планеты. А как же… — А как же Фрэнк? — вырывается растерянное у Джерарда, но Торо уже его не слышит. Приобняв девушку за плечи, он уводит ее вглубь гостиной, а немного позже возвращается обратно. Уэй все так же стоит. На том же месте и, кажется, даже в той же позе. — Ты почему не отнесешь их на кухню? — Рэй кивает на пакеты, собираясь снова выйти на улицу, — Там шампанское, его надо в холодильник, иначе рванет потом… Его быструю речь перебивает внезапно распахнувшаяся настежь дверь и трехэтажный мат в исполнении увешанного точно такими же пакетами, как и у Джерарда, Фрэнка. — Блять, Рэй, херов ты друг! Помог бы хоть! — Айеро вваливается с крыльца, принеся вместе с собой в дом ворох мелких снежинок. Он сбрасывает с себя на пол сумки и сходу сообщает: — Джерард, там пиздец, — он машет рукой в сторону улицы, — завтра фиг разъедемся, — Фрэнк несколько секунд смотрит на Уэя, у которого в голове все еще продолжается перезагрузка, а затем вдруг широко улыбается, — Но это будет завтра, а сейчас — идем пить!***
— Слушай, я реально думал, что вы с Рэем вместе, — Джерард, уже слегка нетрезвый, тушит окурок в пепельнице и, засунув руки в карманы штанов, приваливается плечом к стене. Они с Фрэнком остаются одни на кухне после того, как в гостиной что-то падает, и Майки со страшными угрозами вылетает разбираться. Айеро уже тоже под градусом, поэтому их общение с каждым новым глотком становится все непринужденнее. По сути, это их первая полноценная беседа с того самого вечера у Фрэнка дома, и Джерарду что-то подсказывает, что они проговорят сегодня до утра, потому что темы для разговора даже не думают иссякать. — Нет, чувак, — наклоняясь и стряхивая пепел, ухмыляется Фрэнк, — Рэй у нас строго по прямой. Без вариантов. У Джерарда внутри тепло. Хоть он и старается не слишком уж радоваться пока, но, черт, узнать о том, что у Айеро никого нет — едва ли не лучшее, что могло случиться за весь этот гребаный месяц. Чуть прикрыв глаза, он смотрит на то, как Фрэнк курит и не замечает, как губы сами собой тянутся в улыбке. — Что? — Айеро зажимает фильтр губами, — Почему ты улыбаешься? — Да нет… — Джерард отводит глаза и принимается водить пальцем по столу, собирая просыпавшийся пепел в кучку, — Просто думаю о том, что вечер выходит лучше, чем я мог себе представить. Если бы еще не экзамены… — он морщится и одним движением смахивает пепел на пол, — У нас в январе первые… — А математика когда? — спрашивает Фрэнк, выдыхая дым вверх. — Математика летом, но… — Нормально, успеем, — коротко кивает Айеро будто самому себе, а Джерард непонимающе поднимает бровь: — Успеем что? — Подтянуть тебя, что, — хмыкает Фрэнк с сигаретой в зубах, — Вот эти наши созвоны по телефону — херня полная. Надо прямо садиться и несколько часов подряд решать. — Фрэнк, я тебя умоляю, это хреновая идея. Максимум, что тебе удастся подтянуть — это мои штаны, — Айеро давится не то дымом, не то смехом, а Уэй неловко отмахивается: — Короче, просто забей. Как-нибудь сдам. — Нет, ну подожди, — настаивает Фрэнк, гасит остатки старой сигареты в пепельнице и тут же берет новую, — Окей, у нас, может, тебе и не пригодится, ну а в Европе? Там уровень гораздо выше нужен. И вот представь, решишь ты к парню своему поехать поступать и… — Стоп, стоп, погоди, — Джерард выставляет руку вперед, практически упираясь ладонью Фрэнку в грудь, — О чем ты говоришь? К какому парню? — Эм… — Айеро даже теряется, вытаскивая изо рта так и не подожженную сигарету, — Ну тот, высокий. Я видел вас, когда привозил тебе права, помнишь? И еще на фотографии в твоей комнате… Джерард хмурит лоб, некоторое время соображая, о ком Фрэнк говорит, пока, наконец, до него не доходит. — Черт, ты про Жана, что ли? — он закидывает голову назад и высоко смеется, — Да какой он парень, это наш с Майки друг. Он француз, мы ездили к ним прошлым летом язык учить по обмену и жили в его семье. А осенью он должен был приехать к нам, — объясняет Джерард Фрэнку, который слушает, чуть ли не открыв рот, — Но там что-то пошло не так, и его перераспределили в другую школу, которая от нас далеко. Он как раз доучивался до конца октября и улетал обратно, поэтому приехал к нам попрощаться… Наверное, тогда ты его и видел. Айеро потерянно моргает, переваривая информацию, и постепенно понимает, что вообще все не так понял. — Но ведь там, на фото, было написано что-то про любовь… — Фрэнк использует последний из возможных аргументов, наплевав на тот факт, что сейчас откровенно палится, но Джерард продолжает веселиться: — «L’amitié est une preuve de l’amour», — на французском его голос звучит глубже, будто несколько ниже, а от красивой грассированной «р» у Айеро приятно ухает где-то внутри, — «Дружба — это доказательство любви». Жан — француз, романтик епт, — Уэй пожимает плечами, — Поверь, эта фраза — самая безобидная из того, что он мог бы придумать. — То есть получается… — медленно проговаривает Фрэнк, как-то вмиг робея. Внезапная надежда сменяется новой мыслью, которая топит под собой всю радость: — Вот черт! Вообще, обычно я в этих делах не ошибаюсь… — Ну, ты и не ошибся, — тихо говорит Джерард, уводя взгляд в сторону, — Точнее, ошибся только насчет Жана, — он собирается с силами и смотрит Фрэнку в глаза. Тот сначала ничего не говорит. Просто удерживает зрительный контакт и прикуривает сигарету. — Это хорошо, — вдруг неопределенно произносит он, а следом делает глубокую затяжку и выдыхает дым Джерарду в лицо, хитро улыбаясь. Уэй морщится, машет руками, однако в долгу не остается, и уже в следующий момент делает то, чего Фрэнк от него совершенно не ожидает. Он забирает у Айеро сигарету, в этой своей невыносимой манере затягивается сам и точно так же выдыхает на него дым. — Хорошо, — с аналогичной неопределенностью в голосе говорит Джерард, вставляя фильтр Айеро меж губ и слегка касаясь их пальцами. Он усмехается, видя растерянное выражение лица Фрэнка, и молча выходит из кухни.***
До полуночи остается не больше десяти минут, когда Айеро, наконец, находит Джерарда в толпе и протягивает пластиковый стаканчик с шампанским. Музыку немного приглушили, включив телевизор и дожидаясь начала обратного отсчета. — Уже пообещал себе что-то на этот год? — спрашивает Фрэнк сквозь неровный гул других голосов. — На этот год не хочу. Хочу вообще, — Джерард улыбается, но на какую-то долю секунды Айеро замечает грусть в его глазах, — Обещаю, что в будущем у меня обязательно будет семья, и я сделаю все, чтобы Рождество и Новый год мы всегда проводили вместе… — он наклоняет голову вбок и смотрит на Фрэнка, — Сойдет такое обещание, как думаешь? — А чего нет? — отзывается тот, глядя на пузырьки воздуха, что поднимаются со дна его стакана, — Я понимаю, почему ты загадал это и считаю, что это хорошее желание, — он поднимает глаза, но тут же переводит взгляд Джерарду за спину, и радостно восклицает: — О, Джи, началось! Уэй оборачивается и тоже видит появившиеся на экране телевизора цифры. Все вокруг затихают, когда они начинают медленно отсчитывать секунды, что остались у уходящего в историю года. Джерард с замиранием сердца ждет, когда наступит полночь, почему-то надеясь, что в этот миг в его жизни что-то изменится. Он проговаривает одними губами цифры, повторяя вслед за всеми, и не замечает, что все это время Фрэнк, не отрываясь, глядит на него… …10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1… Джерард поворачивается обратно к Айеро в тот момент, когда отсчет замирает, и гостиная взрывается всеобщими криками. Вокруг поцелуи, поздравления, а они так и продолжают стоять и просто смотреть друг на друга. Проходит секунда, две… Фрэнк мучается, не зная, стоит ли рискнуть и прямо сейчас решиться, или же лучше оставить все как есть, не лишая себя шанса хотя бы на дружбу, потому что если он сейчас ошибется… Джерард между тем ждет. Ждет еще немного… еще мгновение… а затем натянуто улыбается и протягивает руку со стаканом: — С новым годом, Фрэнк, — внутри будто что-то перегорает, и он понимает, что чуда не случилось. Айеро его намека не поддержал, а значит… значит, все-таки — это просто дружба. — С новым годом, Джерард. «Дружба — это доказательство любви». Все так.***
-02.03.2000- Майки привычно отодвигает в сторону рюкзак Фрэнка, валяющийся у самой двери, и кидает рядом свой. Во сколько бы он ни вернулся со школы, наблюдать следы присутствия Айеро у них дома уже давно стало нормой. Типа математикой занимаются. Типа Майки не знает, что математика у них раза три в неделю от силы, а все остальное время рубятся в игры на приставке, смотрят фильмы и что-то орут, пытаясь перекричать музыку в колонках. Джерард. С колонками… Магия какая-то. Майки временами обидно, потому что Фрэнк изначально был именно его другом, а теперь его полностью оккупировал Джерард (или он оккупировал Джерарда), но… после знакомства с Айеро брат вдруг стал таким охуительно нормальным, что иногда даже дышать страшно и трогать эту парочку лишний раз не хочется. Парочку. Майки усмехается себе под нос, поднимаясь наверх в комнату. Эти двое приклеились друг к другу, как жвачка к волосам, однако, когда он имел неосторожность как-то поинтересоваться у Джерарда, встречаются ли они, тот посмотрел на него, как на идиота и, с гордым видом припечатав «мы — друзья», уткнулся обратно в свои комиксы. Ну, друзья, так друзья, Майки против, что ли? Странная просто у них дружба получается… — Ай, больно! Фрэнк, что за херня, ты что, аккуратнее не можешь? — младший Уэй застывает в коридоре, когда из-за чуть приоткрытой двери в комнату брата доносится его недовольный возглас. Где-то на фоне работает телевизор, но что конкретно там идет — непонятно. Майки удивленно приподнимает брови и тупо смотрит на дверь. — Ты сказал, что ты потерпишь, — почти сразу же звучит негромкий голос Фрэнка, — Ты пообещал, поэтому не дергайся. — Да не хочу я терпеть! — продолжает возмущаться Джерард, — Я не думал, что ты такой неаккуратный, больно мне! — Ну Джи, ну пожалуйста, — чуть ли не ласково уговаривает его Айеро, — На ком я еще потренируюсь, а? Майки, чем больше слушает, тем сильнее у него глаза на лоб лезут. Он боится представить, какой будет дальнейшая реплика брата, и уже хочет уйти к себе, но почему-то вдруг его рука ложится на ручку, толкает дверь, и в следующий момент он стоит в комнате Джерарда. Немая пауза повисает в воздухе. Наверно, Майки что-то и ожидал увидеть, но явно не то, что оказывается перед ним на самом деле. Фрэнк сидит на кровати с широко разведенными коленями, а его брат, в свою очередь, устроился между ними на полу с пакетом чипсов в руках. Одна нога Айеро почему-то оказывается у Джерарда на плече, а пяткой он упирается ему в грудь, будто удерживая. — Привет, чувак, — сияет широкой улыбкой Фрэнк и, чуть наклонившись, губами забирает у Джерарда из пальцев чипсы, которыми тот его кормит, — Ты сегодня что-то рано. — Последних уроков не было… — мямлит Майки, рассматривая брата и не понимая, что было бы хуже — увидь он то, о чем успел подумать, или же вот этот Джерард с какой-то херней на голове, отдаленно напоминающей косички. — Что… — он растерянно смаргивает, — что вы делаете? — Майки, он надо мной издевается! — хнычет Уэй и запрокидывает голову, пытаясь в таком положении грозно посмотреть на Фрэнка, который тут же сердито цыкает и возвращает его голову обратно. Пиздец какой-то. — Вы что, накурились? — посещает Майки внезапная догадка, — Что за идея вдруг?.. — Я твердо решил, что у меня однажды точно будет дочка, и тренируюсь заплетать косички, — с совершенно безмятежным лицом сообщает ему Фрэнк, закусывая губу от усердия, когда прилаживает очередную резинку. Как это чудесно! У Майки был слишком правильный старший брат и несколько поехавший друг, а потом они, как магниты с разными полюсами, въебались друг в друга на полной скорости, и в итоге кукушка сдохла у обоих. — Совсем идиоты, — он качает головой и, прежде чем выйти, замечает, — Джи, я просто отказываюсь верить, что ты допустил кого-то к своим волосам. Джерард, с поднесенной ко рту рукой с чипсами, замирает и смотрит на него. В глазах абсолютно искреннее удивление. — Но это же Фрэнк… Вот так. Это же Фрэнк. Понятно? По-любому, потому что дружба очень крепкая.***
-14.04.2000- — Я не понял, ты там картины у себя в художке рисовал или стены белил? — Майки с недовольным лицом оглядывает испачканного в краске брата, — Мы тебя и так час прождали! — Не вопи, — Джерард стаскивает с плеча тубус и, на ходу расстегивая рубашку, идет к лестнице, — Мне душ принять — пять минут. — Это в итоге окажется нихуя не пять минут, я знаю! — не успокаивается младший и добавляет: — Бесишь! — Майки-чертов-Уэй, захлопнись, — вяло тянет непривычно тихий сегодня Фрэнк и морщится, — У меня от тебя башка сейчас треснет. — Реально, чувак, че ты разорался? Пока диск поставим, пока колонки включим, как раз вернется, — как всегда непрошибаемый Рэй сосредоточенно нажимает какие-то кнопки на пульте от dvd-плеера под звук открываемой Фрэнком новой бутылки с колой. Вечер пятницы они всегда проводили в компании друг друга, и эта не стала исключением. У Джерарда всю неделю рот не закрывался по поводу нового фильма, который ему удалось с трудом раздобыть, поэтому сегодня все готовились «сойти с ума от невъебенно крутого триллера». Все, кроме Фрэнка. Тот в очередной раз умудрился где-то словить сквозняк, и теперь, похоже, стремительно заболевал. Рэй уже несколько раз настойчиво отправлял его домой, однако тот упрямо мотал головой и даже не думал двигаться с места. Джерард обязательно захочет обсудить фильм, который так хотел посмотреть, и с кем тогда он это сделает, если Фрэнк сейчас уйдет? Рэй и Майки, конечно, не в счет. Только Фрэнк, как иначе? Проходит минут десять, Джерарда все так же нет, и Айеро, чувствуя, как выпитый литр колы просится наружу, поднимается с пола и идет в сторону туалета. — Ты куда? — Майки оборачивается и смотрит ему в спину. — Отлить, — звучит максимально откровенный ответ. — Я же сказал, у нас здесь унитаз на ремонте, теперь только на втором этаже, — весело говорит Майки и ехидно улыбается, — Но там сейчас Джерард, так что… Блять, точно. Фрэнк останавливается у лестницы и напряженно смотрит наверх, понимая, что скоро контроль уже будет не удержать в самом прямом смысле этого слова. Он ждет еще минуту, нетерпеливо потряхивая ногой, а потом, стараясь не делать резких движений, поднимается на второй этаж. — Джи, — Айеро стучит в дверь и, мыча сквозь зубы, упирается в нее лбом, потому что шум воды за стенкой сейчас вот очень некстати, — Джи, ты там еще долго? Плеск по ту сторону, о счастье, прекращается, и следом раздается: — Почти все уже, а что? — Я сейчас обоссусь… — почти скулит Фрэнк, и буквально через секунду дверь перед ним распахивается. — Так и че ты там топчешься? Зашел бы, какие проблемы? Джерард стоит посреди душевой с полотенцем в руках и невозмутимо смотрит на него. Фрэнк на мгновение даже забывает, зачем вообще шел сюда. У Уэя мокрые волосы и раскрасневшиеся от духоты щеки. Он кивает в сторону толчка, отчего несколько капелек воды срываются с кончиков прядок и падают ему на кожу. Джерард отворачивается, принимаясь вытираться, а Айеро невольно следит за тем, как эти капли стекают вниз, ползут по спине, исчезая прямо между… Фрэнк вспоминает о смысле своего пребывания здесь. Он торопится отойти к толчку, потому что еще немного, и этот самый смысл начнет поджимать уже совсем в другом месте.***
— Черт, я никогда не замечал, что у Джерарда такая охуенная жопа, — вернувшись обратно в гостиную, делится своим открытием Фрэнк и руками в воздухе демонстрирует нечто, что скорее всего в его понимании представляло собой «охуенную жопу». Видимо, все еще находясь под впечатлением, он с дебильной улыбкой на лице проходит мимо дивана и усаживается на прежнее место на полу. Майки, что до того методично потягивал через трубочку колу, замирает, прерывая характерное швырканье, и оторопело смотрит на Рэя. Тот, приподняв бровь, кидает быстрый взгляд на Фрэнка, а затем, как ни в чем не бывало, принимается пролистывать меню на экране телевизора. Но Майки может поклясться, что успел заметить ироничную ухмылку на его лице. — Да, Фрэнк, очень полезное наблюдение, — замечает младший Уэй и, тоже пряча улыбку, снова обхватывает губами трубочку. — Так, ну что, включаем? — Джерард, не подозревающий о том, что его зад стал предметом всеобщего обсуждения, сбегает с лестницы и плюхается на диван, зачесывая пятерней еще влажные от воды волосы. — Ну неужели, — сварливо бубнит Майки, сгребая себя с пола и перебираясь к брату, — Давай, Рэй, врубай. … От начала фильма проходит минут пятнадцать, когда Фрэнк вдруг начинает ерзать у ног Джерарда, а затем, тяжело сопя, приподнимается и начинает втискиваться на диван между ним и Майки. — Фрэнк, блин, куда ты лезешь? — Майки вжимается в подлокотник и подгребает под себя ноги, — Вот че тебе там не сиделось? Однако Айеро пофигу, он продолжает расчищать себе место и жмется к Джерарду под бок. Тот, в отличие от брата, совсем не против. Наоборот, он двигается, вытаскивает из-под спины подушку, которая явно Фрэнку мешает, и тянет его за локоть к себе поближе. — Тебе что, холодно? Почему трясешься? — спустя еще пару минут полушепотом спрашивает Джерард, наклоняясь к уху Айеро и ощущая, как по собственному телу вновь проходит вибрация. — Да че-то как-то… — отзывается Фрэнк, чуть повернув голову на голос Уэя, — Но нормально, не парься. — Ничего не нормально, — тон Джерарда приобретает строгие нотки, — Подожди, я сейчас плед принесу. Фрэнк предпринимает слабую попытку его удержать, но тот аккуратно приподнимает его с себя и встает с дивана. — Я не буду перематывать обратно, — вредничает Майки, замечая, как брат опять идет наверх, и, когда Джерард, не оборачиваясь, показывает ему в ответ средний палец, шипит: — Сам туда вали! Но видео на паузу все-таки ставит. Он поворачивается к Фрэнку, который выглядит совсем неважно, и думает о том, что по-хорошему, ему бы сейчас домой, в кровать с чашкой чего-нибудь горячего. Майки делится своими соображениями с Торо, и тот согласно кивает. — Чувак, может, ну его нафиг? Потом досмотрим? — неуверенно произносит Рэй, глядя на вернувшегося с пледом Джерарда, — Фрэнка надо отгружать, мне кажется… Джерард смотрит на него, нахмурившись, переводит взгляд на Айеро и с тревогой спрашивает: — Ты как? — Да нормально все, Джи, чего вы панику развели? — он вымученно улыбается, позволяя Джерарду укутать себя в одеяло. Тот подтыкает торчащие углы ему под спину и, прежде чем отстраниться, отводит волосы с его лба в сторону и прикасается к коже губами. Неуверенно качает головой. — Это что сейчас было? — не успев нажать кнопку на пульте, Майки удивленно округляет глаза. — Что? — переспрашивает Джерард, усаживаясь рядом с Фрэнком и на всякий случай прижимая самодельный куль к себе, — Температуру проверяю просто. — Нахрена вот так? — продолжает не понимать Майки, — У нас дома градусников полно, что за методы? Джерард спокойно смотрит на него и пожимает плечами: — Мама всегда нам так делала, не помнишь, что ли? — Ключевое слово «мама», — замечает Майки и, шикнув на Рэя, который, хихикая, пинает его пяткой, жмет на кнопку. Фильм, наконец, продолжается, но Джерард его уже почти не смотрит. Он все время отвлекается на пригревшегося рядом Фрэнка и периодически поправляет выпадающие кончики пледа. В какой-то момент он замечает, что парень начинает клевать носом, и его голова падает вбок. Айеро тут же просыпается, растерянно хлопает глазами, но через пару мгновений уже вновь не справляется с сонливостью. Смотрится мило. Джерард чуть разворачивается и, аккуратно обхватив голову Фрэнка ладонью, осторожно опускает ее себе на плечо, а потом сам кладет щеку на его макушку. Тот ютится поудобнее и затихает. Джерард еще какое-то время пытается вникать в то, что происходит на экране, а потом тоже прикрывает глаза, чувствуя, что засыпает. — Ты глянь на них, — негромко смеется Рэй, кивая на тихонько посапывающих парней и толкая Майки локтем в бок, — Идиллия просто. Тот оборачивается, смотрит на них несколько секунд и ухмыляется: — Надо не забыть спросить завтра, как им фильм.***
-20.05.2000- Последние недели их дом едва держится, придавленный бесконечными теоремами, функциями и пределами, которыми Фрэнк ежедневно добросовестно снабжает Джерарда. Майки уже сто раз пожалел, что попросил его тогда о помощи, потому что Айеро к своей миссии отнесся как-то чересчур ответственно, в своей дотошности переплюнув даже самого Джерарда. Он приходит к ним после уроков, сидит целыми днями в выходные, иногда еще и остается ночевать, и тогда Майки еще часов до двух слушает ровный бубнеж за стенкой… А недавно Фрэнк вообще приперся в пять утра, и ничего так, бодрячком. Поднял Джерарда, ходил за ним по пятам с видом проповедника и втирал что-то без остановки про всякие синусы и производные. Как и почему брат его не послал тогда, Майки не знает. И вот суббота. У Фрэнка самый хлебный день, блять. Джерард, являя собой зрелище весьма печальное, сидит, скрючившись на стуле, и с абсолютно несчастными (и, естественно, пустыми) глазами слушает, как тот с неиссякаемым энтузиазмом что-то ему объясняет. Майки лежит рядом на кровати и читает какой-то первый попавшийся в руки комикс, терпеливо ожидая, пока брат прозреет в какой-нибудь очередной математической хрени, и они, наконец, смогут пойти обедать. Неожиданно для себя, Майки даже увлекается вполне себе сносным сюжетом, когда вдруг слышит странный приглушенный звук. Он отрывается от журнала и озадаченно смотрит на Фрэнка. — Джи, ну пожалуйста, — Айеро бьется лбом о стол, одновременно прикладываясь о него еще и кольцом в брови, отчего глухой звук противно оттеняется звонким бряцаньем. Видимо, пытается портал в другое измерение открыть, в котором его брат не так тупит, думает Майки. — Блин, ну мы же вместе собирались поступать… Если ты сейчас завалишь гребаную математику, то тебя оставят на второй год, и все наши планы пойдут к херам! Ну подумай еще раз, я же тут все тебе написал… — Нет, это другое! — Джерард отрицательно мотает головой и отталкивает от себя тетрадку, — В том примере икс стоял вот здесь, а тут он совсем в другом месте… — Да то же самое все, просто вопрос иначе поставлен! — Фрэнк еле держится. Они над этими уравнениями с утра сидят, и ему казалось, что до Джерарда, в конце концов, начало доходить, но нихрена, как на деле. — Все, отвали от меня с этим! Я устал, пойдем жрать уже, — Уэй порывается встать, но Фрэнк резко хватает его за локоть и усаживает обратно. — Джерард, — решительным тоном произносит Айеро и обхватывает его голову двумя руками, сжимая щеки и притягивая к своему лицу, — Ты сдашь эту херову математику! Ты не кинешь меня одного в том универе, ясно тебе?! Мы поедем туда вместе! — в голосе Фрэнка проскальзывают отчаянно-истеричные нотки. — Мы решили, что мы будем вместе жить, и я не поеду туда один! А если я туда не поеду, то я буду приходить к тебе каждый день… — Ты и так приходишь, — перебивая, с трудом шепелявит губами-уточками Джерард. — Да, — соглашается Айеро и делает сердитое лицо, — но только теперь я буду приходить злой и обиженный. И буду ныть тебе на ухо, что из-за тебя я пропустил год и не поехал в Нью-Йорк! А ты в это время будешь снова учить сраную математику, чтобы выпуститься из школы. — Фрэнки, я не знаю, я не понимаю! — Джерард вырывается, психует и тоже практически переходит на истерику, — Ты слышишь, что я говорю?! НЕ ПО-НИ-МА-Ю! Это вообще хрень какая-то! Не хочу, у меня не получается! Я тупой! Джерард на нервах закрывает лицо руками, и Фрэнк понимает, что надо тормозить. — Чш-чш-чш-чш-чш, тихо, — как ребенку, шепчет ему Айеро, притягивая к себе и принимаясь гладить по голове, — Все будет хорошо, мы справимся, малыш, все у нас будет замечательно. Сейчас я тебе еще раз все объясню, и ты поймешь… Ну, давай, потихоньку… — Вы нормальные вообще? — Майки смотрит на них, не моргая. Скоро, блять, и у него крыша поедет от этих двоих — каждый раз какой-то новый ебаный прикол, к чертям выносящий все мозги. — Майки, иди отсюда, — шипит на него Фрэнк и машет рукой, продолжая что-то тошнотворно улюлюкать Джерарду, — Давай, тарелки там достань, чайник поставь… Мы скоро придем. И Майки даже не сопротивляется. Он послушно встает и спешит выйти за дверь, потому что сладко так, что хочется проблеваться. Слепые придурки.***
-31.03.2001- Еще утром их квартира вполне могла сойти за уютную, даже чистую, если особо не присматриваться. Еще утром… Джерард вздыхает и проходит дальше по коридору, делая вид, что не слышит, как кто-то в этот самый момент разносит их с Фрэнком душевую. На новоселье принято дарить что-то уютное, домашнее… вроде теплых пледов или посуды на крайняк, однако в их случае из подарков только стройные ряды бутылок с чем-то разноцветным, но явно многоградусным. Друзья постарались соответствовать традиции, молодцы. С «согревающими» сувенирами не прогадали точно. В этой квартире парни живут уже неделю после того, как их в конце концов выселили из общаги. Ну, точнее, как… Выселили Фрэнка, а Джерард ушел за ним. После всех страданий с выпускными экзаменами, сумасшедшим летом, убитым на сбор всяких документов для университета и мотаний туда-сюда между Джерси и Нью-Йорком, они все-таки поступили, куда и хотели, но только с общежитием вышла проблема. На момент их заселения что-то пошло не так, и возможности жить вместе в одной комнате у них не оказалось, несмотря на то, что все анкеты были поданы вовремя, и им даже, вроде как, все подтвердили. Фрэнк тогда чуть не разнес половину административной части кампуса. В итоге им пообещали, что постараются что-то сделать, и Джерарду пришлось смириться с соседом-качком, которого Айеро на дух не выносил, а сам Фрэнк из последних сил держался, чтобы не придушить занудного задрота, с которым был вынужден делить комнату. Они сначала даже пытались как-то договориться с этими двумя, чтобы махнуться местами, но те сразу же отказались, может, из вредности, а может, реально не хотели… это было уже неважно. Но только Фрэнк на этом не успокоился. Он продолжал еженедельно наносить визиты в администрацию, и каждый раз Джерарду приходилось бросать все и бежать спасать. Только неясно кого — то ли Фрэнка (у которого все начиналось с вежливого «Здравствуйте, я Фрэнк Айеро, первый курс музыкального…», а завершалось набором фраз, которых Уэй раньше даже не слышал), то ли самого администратора. У того уже глаз начинал дергаться, стоило ему увидеть Фрэнка в дверях своего кабинета. Закончилось все ожидаемо. Но Джерард даже рад, потому что все равно они собирались снимать. Годом раньше, годом позже — какая разница? Он заходит в комнату с бутылкой пива в руках и оглядывает непонятную возню на кровати Фрэнка. Самого Айеро в ней не видно, уже хорошо… Кстати, где он? Джерард принимается вглядываться в толпу, выискивая знакомую макушку. Теперь черную. Фрэнк, проснувшись как-то утром, вдруг разочаровался в своем отражении в зеркале, и решил, что надо что-то срочно предпринять. Ну и вот, предприняли. Стало немного непривычно, но Уэю все равно, потому что это же Фрэнк. Ему все идет. Внезапно кто-то вылетает из-за его спины, чуть не вышибая бутылку из рук, и с каким-то диким воплем бросается в кучу на кровати. Раздается сдавленный мат, а следом за ним тоскливый треск, и вся эта каша в итоге оказывается на полу. Кеды, головы, чьи-то задницы, вставший горбом матрас и разъехавшиеся деревянные ножки — все в одно. Джерард застывает на месте и, приоткрыв рот, в ступоре смотрит на то, что раньше было кроватью. — Жаль, удобная была… — ровным тоном замечает Фрэнк и забирает у него из рук пиво, делая глоток, — Ну что вы за гондоны такие? — уже с досадой цокает он языком, обращаясь к копошащейся на полу компании. Те ржут, пытаются встать, но из-за приличной степени нетрезвости справляются с этим с трудом. — Бля, чуваки, простите, — сквозь смех говорит кто-то, — Фрэнк, мы ща починим… — Забейте, — отмахивается Айеро, понимая, что если они сейчас в своем состоянии начнут что-то там чинить, то кровать лишится всяких шансов вернуться к жизни, — Я, вон, с Джерардом посплю. У Уэя глаза распахиваются еще шире: — Да в смысле со мной? Какого хера, Фрэнк?! Пусть чинят! — Блин, тебе че, жалко, что ли, если я одну ночь с тобой посплю? Реально, Джи? — у Айеро в глазах такое неподдельное изумление пополам с обидой, что Джерарду ничего не остается, как, горестно вздохнув, сдаться: — Ладно, ладно, начинается. Но только одну ночь, потом починишь и отправишься к себе, — он тычет пальцем в остатки кровати, а затем, подумав, отбирает обратно свою бутылку.***
— Черт, Фрэнки, я тебя и так пустил спать с краю, хорош толкаться, — возмущается через плечо Джерард, получив в зад пинок коленкой. — Извини, Джи, подушка низкая, неудобно пиздец, — доносится капризный голос из-за спины. — Ты издеваешься? — не выдерживает Уэй, разворачиваясь и приподнимаясь на локте, — Фрэнк, ты занял большую часть моей кровати, вынудил меня спать у стены, а теперь тебе подушка не такая? Иди свою возьми, если не нравится. — Не могу. На нее кто-то пиво разлил, она теперь воняет… — копошение останавливается, и из темноты на него смотрят два глаза, поблескивающие в свете фар проезжающей мимо машины. Джерард закатывает глаза и несильно толкает Фрэнка назад, хватая его подушку. — Ну тогда не выебывайся и спи уже, нам завтра обоим в универ к восьми, — ворчит Уэй, энергично взбивая подушку и устраивая так, чтобы было повыше, — Вот, все. Ложись. — О, теперь хорошо! — до невозможности довольно мурлычет Фрэнк и пристраивается на прохладную наволочку щекой, — Теперь мне удобно. Спасибо, Джи, ты самый лучший! Вот же мелкий жук. — Ты засранец, Фрэнки, — Уэй, едва сдерживая улыбку, отворачивается к стене и тоже укладывается, — Когда-нибудь я перестану вестись на эти твои фокусы. Ага, да, давай Джерард, рассказывай. Перестанешь ты, как же. Он будет вить из тебя веревки, пока Земле крутиться не надоест. А ты так и будешь тупо улыбаться и позволять ему это делать. Вот даже сейчас. Без всякого зазрения совести Фрэнк двигается к нему ближе, прижимаясь грудью к спине, и закидывает на него ногу. А Джерард что? А Джерард молчит и продолжает улыбаться.***
Утро наступает, как обычно, внезапно. Фрэнк, отплевываясь от забившихся ему в рот волос Уэя, недовольно мычит и на ощупь пытается вырубить орущий будильник. — Фрэнк, вставай, — раздается сонный голос Джерарда, когда Айеро, понадеявшись на то, что тот еще спит, хотел было втихую лечь обратно, — Сегодня ты первый в душ. — Джи… может, не пойдем никуда? — с надеждой спрашивает Фрэнк у его спины, щурясь одним глазом и глядя на покрытое мелкими капельками оконное стекло, — Там дождь… — Даже не думай, — отзывается Джерард, и по бескомпромиссным интонациям Айеро понимает, что шансы его уломать стремительно улетают к нулю. Однако, все равно пытается: — Ну Джи… ну дождь же, — плаксиво тянет он, и вдруг резко хватает его за плечо, — Я могу заболеть, знаешь?.. — Ничего, я тебя вылечу. — … буду потом лежать несчастный, кашлять тут и не давать тебе спать… — Фрэнки… — голос Джерарда приобретает угрожающий оттенок, — Если ты сейчас же не встанешь, то встану я, и мне будет плевать, что ты пойдешь в универ с помятой рожей! Действует сразу. — Все, все, встаю, душнила, — огрызается Фрэнк и потягивается, громко зевая Джерарду в самое ухо. Тот откидывает руку назад, пытаясь его оттолкнуть, и вдруг замирает. — Это что такое сейчас было? — он распахивает глаза и недоуменно смотрит в стену перед собой, когда нечто твердое сначала упирается ему в ягодицу, а потом проезжается выше по бедру. — Ну извини, чувак, случайно зацепил, — звучит сзади ехидный голос, — Утро, что поделаешь. Фрэнк, чертыхнувшись еще раз, встает и, перекинув через плечо футболку, выходит из комнаты. Джерард же продолжает лежать. Он никак не может отделаться от этого фантомного ощущения, что все еще сохраняется на его заднице, но еще больше задается вопросом о том, почему до сих пор думает об этом.***
-02.06.2001- — Майки, если сейчас окажется, что ты забыл ключи, я тебя прибью. Рэй, нагруженный их рюкзаками и несколькими пакетами со всякими контейнерами, которые мамы заботливо собрали «для своих мальчиков, потому что университетская еда полное дерьмо», с трудом преодолевает последнюю ступеньку и приваливается к стене. Идея приехать пораньше, чтобы погулять по Нью-Йорку перед концертом уже не кажется ему такой уж замечательной. Еще только десять утра, а у него уже ноги отваливаются и куда-то идти вообще не хочется. Ну хоть, по крайней мере, второй этаж, им повезло… Хотя, стоп. Какой им? Ему повезло. Майки налегке, потому что «ну нельзя же нагружать ребенка». Ребенок, блин… — Да не забыл я, тут где-то были, — Майки копается в небольшой сумке через плечо, будто у той какое-то нескончаемое потайное дно, которое кроме него самого никому не видно. Ну, типа, чего там рыться столько времени? — О, вот они! — с радостной улыбкой сообщает он и трясет связкой перед носом Рэя, — Я же сказал. Торо кривится в каком-то подобии ироничной улыбки и, вздохнув, вскидывает сумки обратно на себя. Последний рывок, Рэй, ты сможешь. Квартира встречает их гуляющим по занавескам сквозняком, маленькими пылинками, заметными только в лучах льющегося через окна солнечного света, и абсолютной неподвижной тишиной. — Их что, нет дома? — Майки застывает посреди прихожей и озадаченно смотрит на Рэя. Тот пожимает плечами, скидывая рюкзаки на пол, и хочет пройти чуть дальше, когда со стороны кухни раздается характерный писк мобильного телефона. — Похоже, что все-таки здесь, — Торо кивает туда, откуда доносится звук и проходит дальше в гостиную. Дверь в одну из комнат оказывается приоткрытой, и Рэй, недолго думая, толкает ее. Он сначала едва не подпрыгивает от неожиданности и порывается тут же выскочить обратно, увидев два полуобнаженных тела, лежащих в обнимку на кровати, но затем вдруг зацепляется взглядом за знакомую татуировку, и понимает, что, по крайне мере, верхнее из них точно принадлежит Фрэнку. Второе, то, что внизу, очевидно Джерарда. Картина, конечно, та еще. Оба спят на животе, рука Айеро по-хозяйски перекинута через Уэя, да и сам Фрэнк практически лежит на нем. Сбившаяся тонкая простыня небрежно наброшена на бедра обоих, и Рэю даже думать не хочется о том, что там, под ней. Дальше идут голые переплетённые ноги. Торо не в курсе их истории с кроватью, которая, к слову сказать, все еще «ремонтируется» ножками кверху в углу, поэтому эмоции по поводу увиденного у него самые спорные. Немного придя в себя, Рэй негромко зовет: — Майки! — он чуть поворачивает голову к двери, однако сам продолжает задумчиво рассматривать парней, — Иди, посмотри на это. Младший Уэй, ни о чем не подозревая, шлепает через гостиную и заинтересованно заглядывает в комнату. — Фууу, — Майки корчит смешную рожу, — Рэй, на что ты зовешь меня смотреть? Мне восемнадцать только осенью, между прочим, — он в шутку бьет Торо кулаком в плечо, а после с совершенно бесстрастным выражением лица заходит внутрь, подбирается к Фрэнку и бесцеремонно толкает его: — Эй, давай вставай. Там тебе твой этот… как там его… Вентц, кажется, названивает, я уже заебался пиликанье слушать. Он кидает на постель надрывающийся трелью телефон и уходит. Просто, блин, уходит. Так, словно все это в порядке вещей. Словно он видит подобные сцены ежедневно. Айеро же даже не шевелится, бормочет только что-то нечленораздельное. Зато просыпается Джерард. Он приподнимает голову, насколько может поворачивается назад под весом Фрэнка и, прищурившись, заспанно смотрит на Рэя. — Вы че приперлись в такую рань? Сколько времени? — недовольно хрипит Уэй, выбирается из-под Айеро и откидывает простыню. — Половина одиннадцатого уже почти, какая рань? — отзывается Торо, с облегчением отмечая, что на Джерарде все-таки надеты боксеры. Почему с облегчением? Фиг его знает. Краем глаза он замечает, как Фрэнк, оставшись один, возмущенно сопит, подминает под себя подушку Уэя и утыкается в нее лицом. Рэй усмехается про себя. Нашел замену, называется. — Мы в субботу в это время еще всегда спим, — Джерард даже не пытается скрыть раздражение, игнорирует Торо вместе с надрывающимся телефоном и, спотыкаясь обо все на своем пути, бродит по комнате в поисках штанов. — Джи, — Рэй смотрит на то, как он останавливается около стула и принимается перебирать сваленные на него вещи, — Я что-то не понял вот это вот все… Так вы типа это… теперь встречаетесь? — Еще один… — Джерард, наконец, обнаружив свои штаны под джинсами Фрэнка, с трудом тащит их на себя, — Мы не встречаемся. Мы спим вместе.***
-22.12.2001- Пятнадцать, блять, пропущенных. Черт. Джерард быстро строчит сообщение, на которое ответа так и не приходит. Едва дождавшись, когда профессор, наконец, закончит свой длинный монолог, он вскакивает из-за стола, хватает свою сумку и, махнув на прощание оставшимся в аудитории, вылетает в коридор, на ходу натягивая на себя куртку. — Ну давай же, Фрэнк, возьми трубку, — удерживая плечом телефон, он застегивает молнию и бежит вниз по лестнице. По ту сторону динамика выматывающие ровные гудки. Фрэнк не отвечает. Айеро не выносит, когда не выходит дозвониться Джерарду. Может потом полдня выносить мозг на тему того, что мобильные телефоны созданы не для того, чтобы оттягивать карманы, и вообще, Джерард сволочь бессердечная, заставляет Фрэнка волноваться. А сегодня он будет дважды невыносим, потому что, во-первых, весь день носился по торговым центрам города в поисках подарков, что просто ненавидит делать в одиночестве, а во-вторых, Уэй теперь еще и опаздывает на целых полтора часа. Они договаривались поужинать вместе и потом начать собирать вещи — завтра у Джерарда с утра экзамен, а сразу после они уезжают в Джерси на праздники. Еще одна попытка дозвониться с треском проваливается. Айеро не может не слышать. Он просто не хочет этого делать. Джерард выскакивает из такси, которое, учитывая предпраздничные дни, чудом удалось найти, забегает в подъезд. Он ждет, что Фрэнк начнет на него кричать прямо с порога, обзываться, и уже даже приготовил целую батарею извинений, пока поднимался на их этаж, однако, ничего такого не происходит. Свет горит, но все тихо. Джерард аккуратно прикрывает за собой дверь, прислушиваясь, и, скинув куртку, проходит в гостиную. Фрэнк сидит в кресле, закинув ногу на ногу и курит. На низком журнальном столике перед ним стоит чашка с недопитым, явно давно остывшим кофе, а рядом лежит телефон, на котором мигает неоновым светом индикатор. Джерард останавливается на входе и смотрит на этот маленький зеленый огонек. Он знает наверняка, о скольких пропущенных вызовах тот сообщает. Его вызовах. Поднимает взгляд. Фрэнк смотрит прямо на него, чуть щурится из-за дыма, и молчит. Изводит этой напряженной тишиной, размеренно прикладываясь к сигарете для очередной затяжки, из-за чего Джерард начинает еще больше нервничать. Айеро не такой какой-то. От одного только вот этого пристального взгляда мурашки бегут. — Почему ты не отвечал на мои звонки? — стушевавшись, Уэй ляпает первое, что приходит в голову. — Я не отвечал? — прилетает в ответ таким голосом, что лучше бы Джерард молчал и вообще ничего не спрашивал. — Ты что-то путаешь. Джи. Свое собственное имя, которое из уст Фрэнка всегда звучало особенно тепло и мягко, сейчас, сказанное вот этим ядовитым тоном, бьет сильнее всякого кулака. Бьет по ушам, по мозгам. Бьет под ребра. Джерард не знает, что должен отвечать, потому что, как вести себя с таким Фрэнком он совершенно не понимает. Они миллион раз ссорились, добрая часть поводов приходилась все на тот же пресловутый телефон, но никогда Айеро не реагировал подобным образом. — Неприятно, да? — вдруг интересуется Фрэнк и чуть подается вперед, продолжая дышать своей сигаретой. — Что?.. Да о чем он, господи? Что за херня вообще происходит? Джерарду надоедают эти игры. Он подходит ближе, садится на диван, вглядываясь сквозь сизую завесу дыма… И, наконец, замечает. Глаза у Фрэнка совсем другие. Какие-то воспаленные, чересчур блестящие… Он, что, напился? Обдолбался? Джерарду становится не по себе. Трава такого эффекта не дает, потому что… — Неприятно, когда тебя игнорят? — перебивает его мысли Айеро, как-то неестественно растягивая слова, и откидывается обратно на спинку кресла. Пепел, не удержавшись, падает ему на штаны. — Давно уже надо было так сделать, потому что по-другому до тебя, видимо, не доходит. — В чем дело, Фрэнк? — Джерард всерьез пугается, продолжая наблюдать за его раскрасневшимся лицом и тем, как он заторможено моргает, — Мы задержались на предэкзаменационных просмотрах, я не… — У тебя пальцы бы отвалились мне сообщение отправить? — неожиданно взрывается Фрэнк, со всей силы вжимая окурок в пепельницу, — Пару гребаных слов, блять! Это так сложно?! — Успокойся, чего ты орешь? — Джерард не успевает переключаться между сценами и ошалело таращится на психующего парня. Нет, это не наркота… слава богу… Но что тогда? — Полтора часа! — Айеро и не думает сбавлять обороты, — Я позвонил тебе раз сто за это время! Какого хера я должен трепать себе нервы, выдумывая, что там с тобой могло случиться? — Да что со мной могло случиться?! — выходит из себя Джерард. Пусть Фрэнка и несет, но он-то сам адекватный! Он же понимает, что ситуация начинает скатываться в какой-то хренов цирк. — Это я виноват, что у тебя бурная фантазия? Что ты себе там что-то накрутил и теперь истеришь?! Нет, он виноват, конечно, что опоздал, что не предупредил. И этот телефон еще… Черт возьми, но все равно, это не повод устраивать вот такой скандал. — Ну прости, что мне не похуй, где ты и что с тобой, — разводит руками Фрэнк, — Прости, что это, сука, Нью-Йорк, в котором каждый день херня происходит. Что уже давно темно, а моего лучшего друга нет дома, и сраные полтора часа я не могу до него дозвониться, — тирадой выдает Айеро и снова хватается за пачку с сигаретами. Это вдруг звучит так отчаянно искренне, что у Джерарда пропадает всякое желание продолжать выяснять отношения. Он подходит к креслу, на котором сидит Фрэнк, и присаживается на подлокотник. — Слушай, ну ладно тебе, — Джерард протягивает руку, аккуратно забирая у него сигареты, — Ну я мудак, согласен. Но ты мне даже извиниться не дал. Я думал, что лектор задержит нас минут на пятнадцать, но… — Иди в задницу со своими извинениями, — Фрэнк отворачивается, не желая слушать объяснения, и пытается отсесть подальше, — На кой черт они мне сдались, если ты каждый раз извиняешься, а потом делаешь ровно то же? Эти слова для тебя ничто, пустой звук, просто, чтобы я побыстрее от тебя отвалил. Гребаный эгоист. — Фрэнки… — негромко зовет Джерард, стараясь не поддаваться на провокацию, и хочет дотронуться до него, но не выходит. — Отстань, — Айеро дергает плечом и окончательно разворачивается к нему спиной, — Вообще, мне иногда кажется, что это только для меня наша дружба настолько значима. Ты настолько значим. Я же для тебя, так, ничего особенного. Просто сосед по квартире. Тупо, чтобы с арендой сильно не напрягаться. Все ясно, Джерард. Мириться он не настроен. Сейчас тебе выдадут по полной за все грешки. Он тяжело вздыхает и слезает с подлокотника. — Что ты несешь, а? — Уэй обходит кресло и садится перед Фрэнком на корточки, так, чтобы видеть его глаза. Слегка красноватые, будто стеклянные какие-то… Все же, он странный. — Серьезно, чувак. Я тебе сто раз говорил, что забываю про этот телефон, не могу никак привыкнуть, ну? — Да причем тут телефон, Джерард… — Айеро, наконец, смотрит ему в глаза и словно пытается прочесть в них что-то, — Дело совсем в другом… Фрэнк ищет. С надеждой ищет в этих зеленых зрачках хоть какой-то проблеск, но нет. Джерард не понимает. — Не понимаешь… — почти шепотом повторяет он вслух свои мысли и тяжело выдыхает, откидываясь обратно на спинку кресла, — Скажи, Джерард, почему ты никогда меня ни с кем не знакомишь, а? — О чем ты? — Уэй все так же сидит у кресла, ощущая себя полным идиотом. — О тех, с кем ты встречаешься, — звучит прямой ответ, и Джерард ощущает неприятный холодок у себя на загривке. Скользкая тема. Не нужно. Не нужно им об этом говорить… И, тем не менее: — Ты знаешь тех, с кем у меня были отношения. Ты знаешь их не только по именам, а в лицо. Каждого, — Айеро делает паузу, — А я? — При чем тут это, Фрэнк? — Джерард приподнимается и садится обратно на диван, чувствуя, как принимается глухо биться сердце в груди, — Мы говорили совершенно о другом. — Нет, об этом, Джи. Мы говорили именно об этом! — Айеро впивается в него взглядом, будто показывает, что видит его насквозь, — Я настолько не важен для тебя, что ты не считаешь нужным даже представить меня им! — Это мелкие интрижки, Фрэнк, зачем мне зря сотрясать воздух? — Да в смысле мелкие интрижки? — мгновенно реагирует Айеро, — Ты не ночуешь дома… — От этого они не перестают быть интрижками, — тихо бубнит Джерард и отводит глаза. Ну а что он ему должен сказать? Что врет каждый раз, когда изображает «новые отношения»? Что вместо так называемых свиданий бродит в одиночестве по парку где-нибудь на другом конце Нью-Йорка, а потом сидит в круглосуточных читальных залах и за эти полтора года перечитал уже, наверно, половину их ассортимента? Что нет у него никого и никогда не было? — Не понял… — раздражение в голосе Фрэнка сменяет замешательство и, в какой-то степени, даже тревога, — На одну ночь, что ли? — Называй это так, если хочешь, — бесцветно произносит Джерард, глядя куда-то в сторону. — Но… но Джи, это же… — Айеро сжимает пальцами подлокотники и неверяще качает головой, — Зачем… это опасно… — Что?! — восклицает Уэй, которого от этого разговора уже по-настоящему трясет, — Это тебе тоже не нравится?! А кто мне на мозги постоянно капал? «Молодость одна, надо брать от нее все», — передразнивает он интонации друга. — Но я же не имел в виду вот так… я… Однако теперь Джерард не хочет ничего слушать. Не хочет придумывать новую ложь и еще сильнее увязать в этом болоте вранья. Поэтому он не находит ничего лучше, как… — Вот такой у тебя друг, Фрэнки, — пощечина возвращается обратно, — Хуевый и клавший на мораль. Джерард выплевывает последние слова Айеро в лицо, вскакивает с дивана и вылетает из квартиры, громко хлопнув дверью.***
Навязчивые мысли периодически превращаются в обрывки какого-то неспокойного хрупкого сна, который сразу же исчезает, стоит только вдохнуть поглубже. Затекшую шею ломит от неудобного положения, а в позвоночнике будто бы застряла раскаленная кочерга. Джерард переворачивается еще раз, негромко стонет и, устав от мучений, садится на диване. Лучше бы вообще не пытался уснуть, потому что по итогу устал больше, чем если бы просто протупил в телек до утра. На часах шесть. Экзамен в восемь, но двери главного корпуса откроют в семь, поэтому можно уже выдвигаться. Джерард понятия не имеет, когда он успеет собрать вещи, и собрал ли их Фрэнк… Да, в принципе, он вообще не знает, что ожидать от сегодняшнего дня. Они так больше и не разговаривали. Джерард вернулся домой около часа ночи, и к этому времени Айеро уже спал. Уэй заходить к нему из принципа не стал, сразу завалился на диван в гостиной. Потом еще долго вертелся, когда взгляд сам собой наткнулся на пепельницу с потушенной в ней сигаретой Фрэнка, и мысли об их ссоре потянулись в голову по-новой, прогоняя всякий сон… Джерард быстро сушит волосы (подстричь бы, скоро ниже плеч будут) и, стараясь не шуметь, идет в комнату за вещами. Он подходит к шкафу, по пути кидая быстрый взгляд на кровать. Фрэнк в своем репертуаре — одеяло по самую макушку, как не задыхается только? Уэя дико бесит эта его привычка где-нибудь посреди ночи проснуться и заботливо укрыть себя и его самого заодно, но малыш старается, поэтому Джерард терпит. Он вдруг улыбается таким теплым, таким родным воспоминаниям… И нахрена они вчера поссорились? Сейчас бы еще лежали вместе, вот на этой кровати, Джерард слушал бы его ровное, тихое дыхание, и на душе было бы так спокойно… Привычка, без которой уже сложно представить свое утро. … Как проходит экзамен, Уэй практически не помнит. Голова была забита другим, а глаза жгло от недосыпа, и он понятия не имеет, каким чудом ему удалось не провалиться. Джерард спешит домой, железно решив прямо с порога начать мириться с Фрэнком, однако уже у двери немного тормозит и медлит. Вдруг становится тревожно, потому что эта ссора была совсем не такой, как прежние. Он не может точно сказать почему, просто чувствует это, да и осадок внутри совсем иной. — Фрэнк… — неуверенно зовет Джерард, столкнувшись ровно с той же тишиной, что провожала его несколькими часами ранее. Квартира будто бы совершенно пустая, и Уэй теряется. Не мог же он уехать один?.. Как бы то ни было, как бы они ни поругались, его Фрэнк так не поступил бы никогда. Беспокойство внутри усиливается, когда Джерард замечает куртку Айеро в шкафу… Внезапно из глубины квартиры слышится сдавленный кашель. Он больше не ждет ни секунды. — Твою мать… — вырывается у Уэя, когда, влетев в комнату, он видит Фрэнка все на той же кровати, в промокшей насквозь футболке и волосами, облепившими вспотевший лоб. Рот приоткрыт, губы сухие, и из горла вместе с дыханием слышится еле заметный сип. Айеро лихорадит, и Джерарду хочется дать себе по роже. Идиот, какой же идиот! Почему он сразу не понял?! Конечно же, Фрэнку уже вчера было нехорошо и Уэй, который знает его лучше, чем кто-либо другой, не заметил, хотя все было очевидно… Вот откуда эти покрасневшие, слезящиеся глаза, вот откуда вспыльчивость… Черт, они просрали целую ночь! Джерард щупает его лоб, по привычке губами. Горячий. Он сдирает с него мокрую футболку, перекатывает шепчущего что-то в бреду Фрэнка на свою часть постели и бежит к шкафу за новой одеждой, параллельно вспоминая, что у них есть из лекарств… А нихрена у них нет. Айеро, хоть и болеет часто, в большинстве своем мучается насморком, иногда кашляет, а вот температура у него в последний раз была в начале лета, когда они сначала нагулялись под дождем в парке, а потом еще добили это все ведерком мороженого за просмотром какой-то тупой комедии. Градусник показывает тридцать восемь и пять… Джерард кладет его на тумбочку, принимаясь судорожно рыться в аптечке. Как он и думал — ничего, что сейчас могло бы помочь. Фрэнк у него за спиной кашляет так, что хоть вешайся, и Уэй нервно откидывает коробку в сторону. — Джи… — слабый голос сзади заставляет обернуться, — Джи, сколько времени? Нам надо… — Фрэнк тяжело сглатывает и рассеянным взглядом смотрит на Джерарда, — надо ехать… Он пытается встать, но Уэй тут же кидается к нему, удерживая за плечи и укладывая обратно: — Тише, Фрэнки, — шепчет он, накрывая мелко дрожащего Айеро одеялом, — тише. Ты лежи, все нормально. Мы еще успеем, еще рано. Тот, вроде, успокаивается, а Джерард лезет в карман за телефоном. Хорошо, что Фрэнк напомнил. Нужно позвонить домой, сказать, что в этом году на Рождество они приехать не смогут.***
День проходит словно в каком-то кошмарном сне. Сначала Джерард никак не может уйти в аптеку, потому что Фрэнк его не отпускает, вцепившись в руку и умоляя не уходить «к ним». Кто эти «они» он, естественно, не объясняет. Потом, когда бдительность Айеро все-таки как-то удается усыпить, внезапно оказывается, что ближайшая аптека закрыта, и Джерарду приходится бежать полквартала до следующей. Возвращение домой оказывается не лучше. Только зайдя на порог, ему кажется, что уже из прихожей слышно, как стучат у Фрэнка зубы… Невыносимо долго кипит вода в чайнике… Куда-то подевалась чашка с большой удобной ручкой… На пол падает какой-то пакет, и из него все просыпается… Джерарду плевать, он идет к Фрэнку… Еще какое-то время уходит на то, чтобы залить в него лекарство… А дальше начинается. Бесконечная возня с мокрыми футболками, сменой влажных полотенец у Айеро на лбу… И этот жуткий, доводящий Уэя до исступления, кашель. — Черт, малыш, где же тебя так угораздило? — взволновано произносит Джерард, думая о том, что если так будет продолжаться, то придется вызывать врача. Он лечил его уже бессчетное количество раз, но так сильно Фрэнка при нем прихватило впервые. На улице уже темно, но который час Джерард не понимает. Он сидит, облокотившись спиной на изголовье кровати, и придерживает полотенце у Айеро на лбу, периодически сам проваливаясь в сон. Он почти не спал прошлой ночью, а бесконечный день вымотал его окончательно. Но, по крайней мере, Фрэнку, похоже, немного полегчало. Температура, наконец, спала, и он уснул, обхватив руками ногу Джерарда. Неосознанно, наверно. Уэй улыбается. Ему лучше. Самое главное, что его Фрэнку уже лучше. …Восточная сторона, на которую выходят окна их квартиры, освещается первыми лучами восходящего солнца. Яркий свет заставляет поморщиться и закрыть глаза рукой. Безумно хочется пить. Фрэнк разлепляет ресницы и поворачивает голову, сразу же натыкаясь взглядом на сидящего рядом Джерарда. Тот не спит, читает какую-то книгу, лежащую у него на коленях… Айеро прослеживает глазами за своей рукой, и обнаруживает ее зажатой в его пальцах. Всегда теплых, в отличие от его собственных. Грудь внезапно сдавливает, и Фрэнк, не сдержавшись, кашляет в сжатый кулак. Джерард вздрагивает. — Фрэнки! — он подскакивает на месте и тянется тыльной стороной ладони к его лбу, — Как себя чувствуешь? — Думаю, что лучше, чем вчера, — неопределенно отвечает Айеро, пытаясь вспомнить то самое «вчера», которого у него, по сути, не было. Он трет лицо, собирая обрывки каких-то расплывчатых образов, — А ты почему здесь? — А где мне быть, если ты здесь? — слова вылетают так просто, и Джерарду даже не хочется их удерживать. Он настолько счастлив видеть вновь эту полуулыбку на его лице… слышать его голос, пусть и хриплый еще… В этот раз Фрэнк, действительно, его здорово напугал. — Я думал, что у меня галлюцинации… — Айеро не сводит с него взгляда, неосознанно принимаясь водить подушечкой большого пальца по все еще сжимающей его руку ладони. Его нещадно мучает стыд от того, что он наговорил — по крайней мере, того, что он помнит. — Прости, что я на тебя так наехал… — слова даются непросто, и он еще сильнее сжимает ладонь Уэя в руке. У Джерарда по коже бегут мурашки… Он откладывает книгу, разворачивается к Фрэнку и вытягивается на кровати рядом с ним. Ему не хочется больше говорить и вспоминать их внезапную ссору, поэтому он решает перевести разговор на тему, которая волнует его гораздо больше. — Где ты умудрился так простудиться? — Джерард изучает его лицо, недовольно отмечая проступившие синяки под глазами и мечтая провести по ним пальцами, чтобы стереть, словно ластиком. Тебе подарок искал… Но в гребаных торговых центрах все было не то… — Да так, куртку забыл застегнуть, — улыбается Фрэнк. Он его все-таки нашел. — Глупый, — Джерард качает головой, — Знаешь же, как легко простужаешься и все равно… Я реально перестремался. Видел бы ты себя… — Спасибо, что не бросил меня умирать в одиночестве, — пытается шутить Айеро, — Я так люблю тебя, Джи, — он смеется и подтягивает к лицу их руки, чтобы почесать себе нос. Джерард улыбается. Он открывает было рот, чтобы ответить тем же, но внезапно понимает, что не может произнести эти слова вот так. Не хочет. Улыбка сползает с его губ, а лицо становится совершенно серьезным. — Я люблю тебя, Фрэнки, — говорит он, не узнавая собственного голоса, и внимательно смотрит в ореховые глаза напротив. Айеро молчит некоторое время, глубоко дышит, будто старается прочувствовать эти слова до самого последнего звука, а затем снова крепко сжимает его ладонь и отвечает точно таким же тоном: — Я тоже тебя люблю… В один момент оба осознают, что так было всегда. Каждый день и каждый час. С самой первой минуты, с мимолетного пересечения взглядов их судьбы связались в одну. Осознание прилетает в голову кирпичом и, в то же время, чувствуется снятым с плеч непонятным грузом. Джерард не замечает, как тянется ближе, как лица впервые касается горячее дыхание Фрэнка, как на своих губах он вдруг чувствует его… Внутри все переворачивается. Это так странно и, вместе с тем, правильно, что хочется кричать. Как на американских горках, когда вагончик несет тебя вниз, и это одновременно непереносимое и сладкое чувство рвет диафрагму. Когда еще немного, и внутри все разлетится, рассыпется, потому что места слишком мало, а восторг слишком велик… Фрэнк обхватывает рукой его шею, тянет к себе, не понимая, зачем в его жизни были те другие, когда нужен был всегда только он один. Все это оказалось фальшивкой, фантиком от пустоты, которая издалека привлекала своей яркой оберткой, а на деле приносила одно разочарование. Сейчас Фрэнк осознает, что иначе просто и быть не могло. Под кожей зарождается дрожь, и Айеро едва находит в себе силы, чтобы прервать поцелуй: — Ты заболеешь, Джи, — запоздало шепчет он и гладит затылок Джерарда пальцами, упираясь своим лбом о его. Отрицательный кивок головы и робкое прикосновение мягкой ладони к пояснице… Нужны ли здесь еще какие-то слова? Особенно, когда даже на секунду боишься оторваться, потерять это ощущение чужого тепла, когда страшно, что все может оказаться миражом, побочкой от высокой температуры? — Почему мы не сделали этого раньше? — Фрэнк озвучивает тот вопрос, который крутится в голове у обоих, но ответа не знает никто. Джерард смущенно опускает глаза, пожимая плечами. Робко улыбается… — Но главное, что теперь… теперь ты и я… — он мнется, не может решиться на ту самую фразу, и Фрэнк заканчивает за него: — Теперь мы вместе, — он улыбается, но в следующий момент слегка хмурит брови, решая уточнить на всякий случай: — Я ведь все правильно понял? У Джерарда перехватывает дыхание от этих слов, словно даже мир вокруг останавливается, и он спешно кивает, чувствуя себя абсолютно растерянным (потому что смена статуса между ними столько времени спустя кажется чем-то диким) и параллельно совершенно счастливым. Айеро между тем пододвигается ближе и, уткнувшись носом ему в шею, довольно заявляет: — Отлично. Теперь у меня есть железное оправдание, чтобы не ремонтировать свою кровать.To be continued