В омуте ящика Пандоры

Изуку с трудом отрывает голову от подушки, шарит рукой сбоку от себя, в надежде найти тепло там, но не находит нужного тела рядом и выдохнув, снова падает лицом в подушку. Ненадолго. Спустя пару минут он всё же снова открывает глаза, понимая, что уснуть больше не получается. С трудом найдя на небольшом столике рядом с кроватью телефон, он посмотрел на экран, всё ещё щурясь сонно. Всего навсего восемь утра. Сегодня у него нет тренировки со Всемогущим, а значит можно смело спать дальше. Но какого-то чёрта Шигараки рядом нет. — Томура, вот и какого хрена тебе не спится в мой единственный выходной. — беззлобно ворчит подросток, с большим трудом принимая сидячее положение. Всё тело адски болит после интенсивных тренировок, глаза слипаются, но спать одному на двуспальной кровати Изуку неуютно. Он с неохотой сползает на пол, охает от боли и, сцепив зубы, идёт в сторону двери. В гостиной Шигараки не находится. В кухне он застаёт только одинокую кружку с остатками кофе и ещё горячий чайник. Что значит только одно: Курогири приходил. Это легко определить по запаху свежесваренного кофе. Значит, у Лиги вновь дела и Томуру можно не ждать где-то полдня. Печально. Изуку не хочется возвращаться в пустую спальню, там неуютно без Томуры. Поэтому он уходит в гостиную, достает широкий теплый плед красного цвета и, завернувшись в него, включает телевизор. Бездумно щёлкая каналы, он находит тот, где крутят какой-то старый сериал про мимиков. Он останавливает свой выбор на этом и, обустроив себе на диване гнездо из подушек и пледа, зарывается в него, устраиваясь поудобнее. Думает посмотреть хотя бы пару серий сериала, но глаза предательски закрываются, так что спустя всего полчаса он уже мирно сопит. Ему снится сон с уже хорошо знакомым сюжетом: Он и Томура впервые встречаются во дворе его дома, говорят и мальчишка обещает навестить его снова. Этот сон ужасно теплый, Изуку чувствует себя в нём очень хорошо и это помогает отвлечься от того, что сейчас в реальности он проходит через адский курс подготовки собственного тела. Сон прерывается в самый неподходящий момент, потому что кто-то, весьма тяжёлый, улёгся рядом. Даже не так. Не рядом. А прямо на него. Рухнул, вышибая весь воздух из лёгких. Изуку с трудом открывает глаза, пытается проморгаться, но в глаза лезут светлые волосы и из-за этого он едва не чихает. — Томура... — тихо зовёт друга Мидория, пытаясь пошевелить хотя бы рукой, но в ответ его затыкают, прижав ладонь к лицу и тихо шикая рядом с ухом. — Голова... Болит... Подожди. — бессвязно бормочет Шигараки, больше не шевелясь. Он тяжело дышит и Изуку догадывается, что болит у Лидера не только голова. Изуку с трудом отвоевывает себе руку из-под захвата Томуры, обнимает, убирает чужую руку со своего лица, поглаживает по голове и невольно морщится, когда чувствует что-то липкое на пальцах. Ему даже не нужно смотреть, чтобы понять, что это кровь. Он хорошо знаком с её консистенцией. — У тебя кровь. — тихо, с нотками беспокойства говорит Мидория, но встать не пытается. — Не моя... — хрипит Шигараки, сжимая его в объятиях крепче. Он не даёт нормально посмотреть на себя, что тоже кое-что значит: он, вероятно, весь в крови. Хоть и чужой, но запах от неё исходит малоприятный. Но если у Шигараки не хватило сил даже переодеться, значит он рухнул буквально на первое, что попалось на глаза. Опять переборщил с использованием причуды. Вроде и взрослый уже, а ведёт себя порой как ребёнок. Даже хуже. Изуку гладит Тенко по голове, стараясь дышать неглубоко: резкий смрад от крови заставляет чувствовать подкатывающий к горлу ком. Но он игнорирует это, просто позволяя Томуре прийти в себя. Сейчас расспросы ни к чему. — Тенко-кун, может быть хотя бы плащ скинешь? Жарко же в нём. — наконец тихо спрашивает Мидория. Объятия становятся почти удушающими. Томура отрицательно покачивает головой. Медленно, словно заторможено. — Я не буду смотреть. Обещаю. — И свет не включай. — Хорошо. Я могу принести тебе чистые вещи и ты переоденешься в них. Идёт? — Мне холодно без тебя... Нет. Изуку вздыхает. Но спустя почти полчаса уговаривает Томуру переодеться в чистые вещи. Окровавленные же отправляются в стиральную машину, но Изуку не уверен, что их можно спасти. Не помешало бы после закинуть в стирку и плед, который тоже пропитался кровью. Свои вещи Мидория тоже закидывает, ведь кровь попала даже на них. Руки, которые он с большим трудом отобрал у Шигараки, аккуратно укладываются в дезинфицирующую жидкость: она похоже на желе и после неё не остаётся никаких следов, будь то кровь или ещё что. Доктор специально разработал это для многочисленных мертвых рук Шигараки, потому что отмывать их вручную проблемно. Мертвые руки вполне могут сломаться от неосторожного обращения, поэтому раствор был очень удобным вариантом. Сами руки от него не страдали, поэтому большую часть времени хранились они как раз в нём. Изуку старается делать всё быстро, потому что сейчас у его друга крайне нестабильное состояние и надолго его лучше не оставлять. Чёрт с ним, с диваном и ковром, это мелочи, Изуку знает, как это исправить и привести в порядок, но вот разбитое состояние Тенко — это проблема. Он возвращается в гостиную, находя парня на том же самом месте, где оставил минут пять назад: в пледе на углу дивана. В полутьме комнаты кровавые разводы на лице кажутся черными и Изуку осторожно гладит Томуру по щеке, стараясь хоть немного стереть подсохшую кровь. — Ты ничего не хочешь спросить? — тихо спрашивает Шигараки, а его глаза даже в столь плохом освещении кажется поблёскивают изнутри. — Нет. Я совершенно точно не хочу ничего у тебя спросить, Тенко-кун. — Изуку стоит рядом, обхватив чужое лицо руками, гладит по щекам и смотрит в чужое безумие спокойно. Томура вытягивает руки, обнимает, прижимаясь щекой к груди. Он ломанно и как-то неестественно смеётся, но быстро затихает. У него приподняты указательный и средний палец на правой и левой руках, чисто по привычке, хотя сейчас он был в перчатках. Изуку благодарит всех богов за то, что он буквально вбил в Томуру то, что без перчаток или любой другой защиты на руках лучше не обниматься и не касаться. Даже находясь в состоянии, близкому к срыву, Томура натянул перчатки ещё до того, как появился дома. Это был уже привычный ритуал. Без этого проблем с распадом было бы гораздо больше. — О чём ты думаешь? — хрипло спрашивает Томура, прикрывая глаза и прислушиваясь к биению чужого сердца. — Перед тем, как уснуть, я видел какой-то сериал про мимиков, думал глянуть, но меня слишком быстро сморило, я даже названия не запомнил. — отвечает Изуку, только сейчас замечая, что телевизор выключен. — Ты его выключил? — Да. Он шумел. Там вроде боевик шёл. Не знаю. Мне нужна была только тишина в тот момент. Я найду тебе потом тот сериал, если захочешь. — бормочет Шигараки. — Посмотрим. — Изуку гладит парня по голове. Все волосы Тенко пропитались кровью, но отмыть их будет не сложно. С этим Изуку тоже знает, что делать. Не первый раз уже. Томура устало вздыхает. Его совсем немного отпустило. Шум в голове ещё есть, но уже не такой сильный, как раньше. Рядом с Изуку всегда быстрее становится лучше. Он сжимает чужую футболку в руках крепче, обнимая ещё сильнее. Хочется держать Изуку рядом, ближе к себе, никуда не отпускать. Прямо сейчас он — единственное лекарство от внутренних демонов. — Ай, Тенко-кун, мои ребра... Пожалуйста... — захрипел Мидория, когда Томура сжал его в объятиях слишком сильно. Хватка немного слабеет, но он всё ещё обнимает довольно крепко. — Не уходи. — Хорошо, хорошо. Ложись и обними меня, слышишь? Томура заваливается на диван спиной, не выпуская Изуку. Тот укладывается рядом, укрывает их обоих пледом и тоже обнимает. Шигараки обвивает его ещё и ногами, окончательно лишая всех путей для отступления. — Большая ложка. — улыбается Изуку, потираясь щекой о плечо. Он устраивается поудобнее, насколько это вообще возможно в данном положении. До утра он точно никуда не денется, потому что захват у Тенко крепкий, не выпустит. — Моё. — рычаще произносит Шигараки, а после закрывает глаза. Он засыпает уже буквально через несколько минут, измотанный. Мидория же какое-то время просто лежит в объятиях, думая о завтрашних тренировках. Ему не особо хочется спать, так как он, судя по всему, проспал большую часть дня, но уйти сейчас никуда не получится. Он слушает немного сбитое дыхание Томуры, гладит его по щеке осторожно, а потом всё же пробует хотя бы подремать. Выходит с переменным успехом. Он вроде и засыпает, а вроде и нет. Зевая раз через раз, Мидория всё же проваливается в недолгий, по ощущениям, сон. На этот раз ему ничего не снится, он просто плывет в чёрной неизвестности. Просыпается он уже глубокой ночью, когда Шигараки начинает сниться кошмар. Парень дёргает руками, бормочет что-то неразборчиво и через какое-то время начинает дрожать. — Тенко-кун, просыпайся. — Изуку тормошит Шигараки, но тот не реагирует, только сжимает объятия и в какой-то момент Мидории становится сложно дышать. Не придумав ничего лучше, Изуку резко подаётся вперёд и они оба валятся на пол. Способ болезненный, так как он отбивает себе ногу и голову, но зато действенный: Шигараки из-за резкого падения просыпается, сонно озирается и болезненно ойкает, когда понимает, что ударился головой об пол. Хорошо хоть здесь лежит ковёр, который немного, но смягчает падение. — Что... Что случилось? — Томура выпускает своего друга из объятий и садится, опираясь спиной о диван. Он потирает глаза рукой, всё ещё не осознав себя до конца. — Тебе опять кошмары снятся. — Мидория широко зевает, подползает под бок и укладывает голову на плечо. — Не мог разбудить, поэтому решил скинуть. Томура угукает тихо, больше ничего не спрашивая. Он мог бы заснуть прямо сейчас дальше, но ему смертельно захотелось пить. Неохотно поднимаясь, он выходит из комнаты, зная, что Мидория всё равно последует за ним. На кухне он находит большую бутылку с гранатовым соком и выпивает оставшиеся полбутылки прямо так, из горла. Становится легче. Он переводит осоловело-сонный взгляд на Изуку и замечает его насмешливый взгляд. — Что? — Сходи умойся. Выглядишь ужасно. — с теплым смешком говорит Мидория, подходя. Он шкребет его подбородок ногтем, тихо цыкает от того, что не выходит убрать ничего и после уходит к кофемашине. Не смотря на наличие собственного баристы в лице Курогири, кофемашину Томура всё же купил. Потому что Туман с ними не жил на постоянной основе, а кофе хотелось часто. Шигараки уходит в ванную, где в зеркале, наконец, видит, что видок у него и впрямь такой себе: всё лицо в кровавых подтеках. Даже грим не нужен. Хоть так на Хеллоуин иди. Он тратит на приведение себя в достойный человеческий вид почти двадцать минут. Большую часть времени тратит именно на волосы, потому что отмывать их от запекшейся и уже высохшей крови — это очень муторно. Но, как и всегда, спасибо доктору за то, что часто подгоняет прекрасные вещи, по типу шампуня, который хорошо справляется с любой дрянью на волосах. И даже пахнет приятно: чем-то цитрусовым. Выходит Шигараки из ванной уже чистым, довольным и почти не сонным. — Так намного лучше. — кивает Мидория. Они пьют кофе, после чего вместе убирают гостиную от всех последствий: затирают кровавые пятна, отправляют вещи в стирку и в качестве извинения за такие не очень удобные обстоятельства Томура заказывает Изуку кацудон. Ну и себе тоже, потому что есть хотелось страшно, а дома в холодильнике мышь повесилась. Спать больше не хочется, поэтому они устраиваются в спальне, находят-таки тот сериал про мимиков и смотрят его, заедая заказанной едой. Выходной пусть и проходит мимо, но зато с каким интересным концом. На следующий день Изуку снова придется делать кучу всего, но сегодня ночью он просто расслабится, смотря немой сериал и поедая вкусные кацудоны, пока Шигараки Томура преспокойно лежит головой на его коленях.