Buch der Toten

Шагая по коридору ненавистного замка Веймар изредка вспихивая от злости, ворчал себе что-то поднос. Его ладони были сильно сжаты в кулаки, а движения тела говорили о его недовольстве и тревожности. —Вот же…этот подонок, — бубнил парень.— И где он вообще шляется? Небось, подворовывает у нас, урод. Брови немца неприятно сжимались на лбу, что делало его лицо моршинистым и ещё страшнее, чем обычно. Попав под влияние чертей дьявола, Веймар несся со всех ног к своей единственной цели. Картины, всящие на стенах пролитали мимо. —Блядь! Где он, сука? —его глаза почернели от наполненной внутри ненависти и ярости.—На этот раз ему не увертется! Рейх быстро мотал головой по всему что видит, пытаясь разглядеть нелюбимый силует. Но только Третий прошёл мимо библиотеки, как он услышал, что оттуда кто-то выбежал и помчался в противоположную ему сторону. «Казахстан, вот ты и попался.» … Казахстан решил провести остаток дня в своей комнате, там где его никто не тронит и не будет напоминать об отце. Чувствуя тревогу в области груди, казах решил ускорить шаг. Но неприятное предчувствие наростало так, что ему стало казаться, как будто кто-то за ним идёт. Кто-то идёт очень быстро и уверенно. Глаза забегали, а зрачки сузились жадно ищя угрозу впереди, но она настигла казаха сзади. Резкий удар под дых, заставил Казахстана скорежится от боли и повернуться в сторону опасности. —Веймар? —тихо прошептал азиат, пытаясь набрать хоть немного воздуха. Машинально он ухватил рукой плечо немца пытаясь встать ровно. —Не трогай меня, животное! — выплюнул Рейх и толкнул Казахстана к стене. После взяв его за подбородок, смотря прямо в глаза сквозь зубы процедил: —Ты жалкое ничтожество. Может и отец повёлся на твоё красивенькое личико, но не я. Тебе здесь не место и отец выгонит тебе отсюда, как только я твоё лицо немного подправлю. Веймар сильно замохнувшись ударил казаха по лицу. Грубый кулак ударил прямо в нос, ломая его. Казахстана передернуло и громкий гул в ушах оглушиль его, но все что он смог из себя вытащить- это стон боли. Тёмная красная кровь потекла по белоснежному лицу. —Больно? Не нужно было сюда вообще приезжать. —П-перестань… —промолвил Казахстан. На карих глазах вступили слезы. Ему страшно, очень страшно. Казах понимает, что от Рейха можно ожидать все.—По-пожалуйста. —Нет, нет, нет. Мне нужно выпустить свой пар. Третий Рейх пнул парня в живот. Тот сразу же за него ухватился. Первая слеза скотилась по правой щеке. Голова гудела в тревоге, а мышцы скрутило от страха. На защиту у казаха уже не было сил, поэтому последующие пол часа на весь коридор разносились звуки ударов и хриплые стоны. … Слипшиеся от засохшей крови глаза, все ещё кровоточищие раны и многочисленные синяки по всему телу. Именно в таком состоянии Август нашёл Казахстана в коридоре замка. Вплескнув всю свою злость Веймар просто бросил его здесь, почти без сознания. —Сэр, Вам нужно встать. Будет плохо, если Германская империя вас увидит здесь в таком состоянии, — спокойно сказал дворецкий. — Вы меня слышите? Решив проверить в сознаний ли парень, мужчина немного нагнулся вперёд. Заметив медленное движение зрачков в его сторону, сразу же быстро отпрянул от парня. — Что ж… — дворецкий задумчиво посмотрел в конец коридора.— Прислуга, прислуга, — начал громко зазывать Август, одновременно стуча тростью по полу. Казахстан сшюрил глаза от неприятной боли в ушах и звона, что с каждым новым ударом трости об кафель становился пронзительнее. —Хватит, пожалуйста, — прошептал казах. — Потерпи, как по твоему я их позову? Через три минуты адской боли в голове к Казахстану подбегают три служанки и один мужичок. Мужик этот помогает донести парня до его комнаты, а три служанки убегают за бинтами и мазью. … Как казах добрался до своей комнаты, он не помнит. Тот период времени покрыт туманом беспамятства. Зато сейчас он в тёплой и мягкой кровати, аккуратно укрыт одеялом и находится в безопасности. Но успокоить своё сердце и отдохнуть у него не получалось. Вольный и неспокойный характер заставил того встать с постели и попытаться пройтись. —Ноги целы, — прошептал казах и шагнул вперёд. Нижние конечности затряслись и синяки, что практически везде загудели. —Блять. Парень нахмурившись зашипел, из-за этого раны на лице открылись и, также подали признаки боли. Идя на шатающихся ногах, казах все-таки доходит до зеркала в комнате. Большое зеркало с тёмной рамой является привычным интерьером мебели, которым парень пользовался всё чаще, видя в отражений красивого парня. Сам себе он это ещё не признал, но за своей внешностью он начал ухаживать из-за встреч с Германской империей. Ему хотелось выглядеть хорошо и красиво, хотелось, что бы таким его видел Император. Перед каждой встречей, он тихо напевая что-то себе под нос укладывал волосы и подправлял мундир. Однажды он даже украл у одной служанки помаду, нежно розового цвета, которой без угрызения совести начал пользоваться, немного подкрашивая пухлые губы. Но былые времена, когда он обладал миловидным личиком закончились. Оборвались сразу же, после первого удара, что нанёс ему Веймар. Сейчас перед ним стоял человек, чьё лицо было практически все забинтовано. Человек с разбитым носом, в котором с особым трудом можно узнать старого Казахстана. —О, Аллах… — дрожащим голос сказал казах.— Какой же я урод. Снова сердце с неприятной болью скрутило в груди у парня. Голова начала гудеть и на глазах вступили слезы. — Я устал, устал терпеть их всех, — казах схватился за голову.— Я хочу назад, назад к отцу, — протараторил Казахстана и от подступающей злости начал рвать волосы на голове. Отец. Единственный хороший период в жизни парня всегда было его детство, когда тот жил вместе с отцом и Алашом в стенах под крышей могучей юрты. Именно то время, которое ассоциируется с отцом глубоко засело в голове Казахстана, что сейчас не может его отпустить. Но время идёт и труп Казахского ханства давно уже разложился под землёй, Алаш учится, а казаху давно уже не 10. Сколько бы не пытался Казахстан уговорить себя идти дальше, не получается. Жизнь для него превратилась в бессмысленное существование, преследуемое постоянными неприятностями. Российская империя закрыл его в четырёх стенах в городе, отобрал все внимание брата, отправив его на усердную учёбу после, которой он каждый день заваливается от усталости на кровать, забывая поздороваться с братом. Казахстану он запрещал заниматься чем либо, а заметив, что у него появляется хобби или занятие, то тут же чуть не роняя корону спешил запретить. —Я вас всех ненавижу! Огонь подливают и простые люди, что готовы оскорблять и морально давить на парня по поводом и без: за расу, за происхождение, за историю и причастность к кочевникам, за внешность, что «как бы» была связана с мужеложством и по многим другим причинам, которые люди придумывали на ходу. Особенно на него повлиял переезд в Германию, где он совсем один. Здесь нет Алаша, лишь его письма, что он присылает раз в неделю. Это избиение до било окончательно и казах позволил себе выплеснуть боль, что томилась несколько лет.