Не уходи туда, куда я не смогу последовать

Рассеянный взгляд Мёрдока блуждал по низкому потолку, уродливым обоям в полоску и вульгарным занавескам, через которые в комнату попадал свет от высоченного уличного фонаря. Других мотелей в этой дыре не было, но в сравнении с базой и тем более — с лабораторией, в которой большую часть времени он провёл в обличии злобного чудища или, парализованным, в отключке, жаловаться ему было не на что. Мёрдок и раньше оказывался по уши в дерьме, но сейчас он в нём захлёбывался. Окончательно утонуть ему не давал Кирк о’Райли, заботливо вытащивший его из камеры, в которой он плавал в Асулбурге. Мёрдок потёр гудящие от перенапряжения виски, стараясь отогнать от себя мысль, какой бы могла сложиться жизнь Кирка без него. Возможно, он сделал бы карьеру, дослужившись до суперинтенданта. Или сторчался где-нибудь под мостом — их всё равно в Дублине было много. Возможно, Кирк бы так плотно не подсел на сигареты и его член и не ходил бы с кучей ожогов, переломанными рёбрами, шрамами от пуль и таким заёбанным выражением лица, будто он, подобно Сизифу, тянул на себе всех Детей Святого Патрика, но вечно спотыкался об его, мёрдоково, раздутое эго, и всё приходилось начинать заново. Возможно. Но Кирк никогда не жаловался и не говорил ему, что он испортил ему жизнь. Было ли дело в преданности, чувстве долга, или на Кирке сработал пресловутый механизм привязанности? Мёрдоку оставалось только гадать. Его размышления о том, что, собственно, двигало Кирком плавно перетекли к собственным слабо подавляемым чувствам. После того, как они выбрались из местного филиала Ада на земле в Антарктиде и покинули базу, было решено залечь на дно и немного прийти в себя — нужно было как-то вставать на ноги, искать Криса, Марину и Финна и привыкать снова быть человеком. Пусть и разыскиваемым, но зато — человеком. Но реальность была гораздо суровее, чем выстроенные в его голове планы на будущее. В реальности Мёрдок просыпался по ночам, давясь ужасом от кошмаров, которые ему подкидывало подсознание. От них было тошно. Кирк как мог отвлекал его, заставляя сфокусировать внимание на их другой жизни. На той, которая была до апокалипсиса, до Кутха и всех его тварей, до окончательно слетевшего с катушек Хольта. Мико излечила его тело, но не голову. И странная мешанина из чувств и эмоций в нём тяжело сгрудилась в один запутанный комок. Это давило на него, обременяло своим присутствием. Игнорировать это было невозможно. Стоило ему прикрыть глаза — и снова он оказывался в том месте, где его использовали, били, усмиряли, делая послушным зверьком на привязи, ждущим очередного приказа от хозяина. Раньше Мёрдока не беспокоили ни бессонница, ни муки совести (в наличии которой он искренне сомневался), ни ночные кошмары после долгих культурных бандитских разборок. Посттравматический синдром из-за пережитых военных действий тоже не коснулся его. С самого детства любая зараза обходила его стороной. То ли Бог, в которого верили порядочные католики (Мёрдок таковым не был), действительно любил его, то ли сам он был такой заразой, что любая другая была не в состоянии к нему прилипнуть. Но теперь всё было иначе. Он беспокойно заворочался — мысли роились в его голове, как обозлённые пчёлы, и не давали уснуть. И стоило ему пошевелиться, как пружины в старом разложенном диване заскрипели, и он тут же замер, чтобы не разбудить привалившегося к его боку Кирка. У Мёрдока засосало под ложечкой. Этот преданный сукин сын даже во сне не намеревался его отпускать — лежал, уткнувшись носом в плечо и положив ладонь на его голую вздымающуюся грудь. Мёрдок сам был не лучше — натянул на него одеяло, чтобы не замёрз, и лежал, стараясь лишний раз не шевелиться, чтобы о’Райли не проснулся и не откатился от него на другой конец дивана. Они были безнадёжны. Возможно, ему бы удалось спокойно поспать ближе к утру — темнота как раз рассеивалась, но заснуть сейчас значило снова провалиться в густой и вязкий кошмар, в котором им двигали животные порывы, и утонуть в нём, полностью потеряв себя. Мёрдок выскользнул из постели — холодная вода должна была немного привести его в чувства: бухла здесь всё равно не было. За последние годы в Кирке развилась способность просыпаться от малейшего шороха. Его чуткий сон могло потревожить даже чужое дыхание, но тихое посапывание Мёрдока, которое он отвык слышать из-за их вынужденной разлуки, действовало на него успокаивающе. Кирк заново привыкал — к сильным рукам, обнимающим его поперёк торса, к хмурому выражению лица, которое не расслаблялось даже во сне, к колючей, заново отросшей бороде и чувству безопасности, которое человек ощущает в собственном защищённом доме. С Мёрдоком иначе не получалось себя чувствовать. Мёрдок словно и был его домом. Кирк сонно потёр глаза и пощупал тёплую постель — МакАлистера рядом не было. Отсутствие Мёрдока ощущалось острее, чем Кирку того хотелось бы. Если говорить откровеннее, ему теперь вообще не хотелось, чтобы этот рыжеволосый мудак хоть ненадолго пропадал из его жизни. Кирк не хотел признаваться себе в тревоге за него, глухой и разрастающейся, подобно опухоли. Мёрдок почти не говорил с ним о произошедшем. Только вскользь и по необходимости. В основном он говорил планах на будущее. И о том, чтобы найти Криса и выбраться из этой дыры. Кирк внимательно слушал, пытался поговорить, но ему было не пробить те стены, которые Мёрдок возвёл вокруг себя, но отгородить и уберечь его от новых стен он мог. Он надеялся, что мог. Послышался скрип половиц, и в ванной зашумела вода. Узкая полоска света виднелась из-под двери, и Кирк потёр глаза, глядя на неё. Невыносимо хотелось спать, но для начала нужно было удостовериться, что Мёрдок был в порядке. Хотя бы в относительном. Кирк сел на кровати, посмотрел время на часах честно украденного телефона, потянулся, разминая затёкшие конечности. К этому моменту Мёрдок наконец вышел из ванной, щёлкнув выключателем. В темноте отчётливо был виден его силуэт, и Кирк вглядывался в него, как в бездну, и бездна эта — смотрела на него в ответ. В памяти, как нельзя кстати, всплыли слова Ницше о том, что если ты сражаешься с чудовищами, тебе следует остерегаться, чтобы самому не стать им. Мёрдок чудовищем не был — больше не был. Но ситуацию это никак не упрощало — все монстры остались внутри, в его голове, затаились и ждали момента, чтобы напасть. — Ты чего не спишь? — Кирк лёг обратно, завалившись на одну из подушек. — На часах — два ночи, тебе снова под луной захотелось прогуляться? Даже в полусонном состоянии Кирк успевал отпускать колкости. Мёрдок пропустил их мимо ушей и опустился на диван — спиной к нему, продавив из без того вдавленные пружины весом своего тела. Россыпь рыжих веснушек на его плечах и спине была выжжена у Кирка на сетчатке. Он смотрел на его спину, на то, как мерно она приподнималась, слышал тяжелое дыхание Мёрдока и не мог ничего с собой поделать. — Ты в порядке? — после недолгого молчания спросил Кирк. Послышался шорох одеяла, но рука Кирка дрогнула и замерла в нескольких сантиметрах от его плеча, опустившись обратно на простынь. Так и не коснувшись. МакАлистер повёл плечом и лёг на спину — его глаза были открыты, и Кирк теперь мог видеть его лицо. Оно было уставшим. Осунувшимся. Фонарь за окном хорошо освещал его профиль. Мёрдок смотрел перед собой в потолок. Он был напряжён — всё его тело было натянутым, как струна. Кирк был рядом и не спешил никуда уходить (да и куда бы он ушёл, других мотелей в этой глуши не было). Мёрдок сжал и разжал тонкое одеяло в своём кулаке. Отворачиваться, закапывать ещё глубже в себя грызущие его переживания не имело смысла. В конце концов, он больше не был несокрушимой горой. После того, в каком состоянии его видел Кирк, притворство перед ним потеряло всякий смысл. О’Райли ничего не говорил — разговоры по душам никогда не были его любимым занятием. Только лежал, уперевшись локтём в кровать, и глядел на Мёрдока, пытаясь понять, как лучше к нему подступиться. — Ты бы лучше поспал, — наконец произнёс Кирк и накрыл ладонью глаза МакАлистера, придвинувшись ближе. — Знаю, что не спится, но ты попробуй. Я разбужу тебя, если снова приснится кошмар. А затем Кирк поцеловал его в веснушчатое плечо, всё ещё держа ладонь поверх глаз. Мёрдок не выдержал. Развернулся к нему, притянул к себе, ткнулся губами в уголок губ — до поцелуев они ещё успеют дойти, мазнул бородой по его гладкой щеке и тяжело задышал, спустившись ниже и уткнувшись в шею. — Спасибо, Кирк, — хриплым от долгого молчания голосом произнёс он. Кирк прижал его к себе, зарывшись пальцами в рыжие волосы, и приподнялся, чтобы коснуться виска Мёрдока губами. — Я обещал Крису, что ты скоро вернёшься, и я сдержу это обещание любой ценой. Слышишь? Мёрдок, не смей сдаваться. — Какой ещё ценой? — нахмурился МакАлистер, отстранившись, чтобы посмотреть на Кирка. — Если ты решил сдохнуть, чтобы сразу двух зайцев убить — выполнить обещание и избавиться от меня в своей жизни, то я спешу тебя огорчить: я тебя из преисподней достану. — В подтверждение своих слов Мёрдок сгрёб податливого Кирка в свои медвежьи объятия. — Местные демоны всё равно тебя долго терпеть не смогут. Кирк нервно улыбнулся. Такой настрой нравился ему гораздо больше, но Кирк знал Мёрдока не первый год, и обмануть его этим заигрыванием было сложно. За шутливым тоном МакАлистер скрывал свои эмоции, и Кирк уже приноровился различать оттенки и интонации. Сейчас внешне Мёрдок был спокоен, и ничего не говорило о том, что к нему лучше не лезть. Но Кирк не хотел, чтобы Мёрдок думал, будто он пользуется его минутной слабостью. Он медленно приподнялся и погладил его лицо — руки его были шершавыми, мозолистыми, и в темноте он едва различал его черты. Мёрдок не оттолкнул, только шумно втянул носом воздух, и тогда Кирк наклонился и прижался своими губами к его. Поцелуй вышел долгим и неспешным, даже ленивым — он чем-то напоминал те поцелуи, которые у них были в Ирландии. В груди разливалось спокойствие и надежда на то, что однажды будет лучше. Мёрдок рассеяно отвечал ему, приоткрывая рот, покусывая губы, перебирал короткие волосы у Кирка на затылке и крепко держал за поясницу свободной рукой. Контролировать ситуацию ему нравилось, и нравилось, что Кирк позволял ему делать. Поэтому когда он прервал поцелуй и ткнулся губами О’Райли за ухом, Кирк не стал возражать и настаивать на продолжении. В тишине комнаты было слышно, как по батареям шумно бежала вода. Мёрдоку стало чуть легче. — Если ты думаешь, что тебя они тоже смогут долго терпеть, то ты ошибаешься, — отстранившись, прошептал Кирк и сполз ниже, удобнее устраиваясь под боком у Мёрдока. — Значит, будем обживаться тут, на Земле, — помолчав, ответил Мёрдок, наконец прикрыв глаза. — Будем обживаться. Злополучные пружины старого дивана заскрипели. Мёрдок, разморенный теплом Кирка и его успокаивающим присутствием, провалился в сон. В ту ночь ему не снились кошмары.