Ключ ко всем сердцам

      Мужчина стоял в проулке и смотрел на дверь небольшого дома. Устало вздохнув, он достал из кармана кителя пачку сигарет. Эта деревянная дверь... в ней не было ничего особенного, кроме как её непримечательно обычного размера и коричневого цвета, который едва был виден под слоями копоти и грязи. Это было в порядке вещей для этого района Кольвенца, столицы Директории. Именно потому мужчину окружал взвод солдат. Так и не решившись закурить, он спрятал пачку сигарет обратно. — Вам пора, Маршал, — произнёс подошедший к нему человек в форме майора. — Уверяю Вас, это не займёт много времени. — Зачем эти формальности, месье? Почему бы Вам просто не расстрелять меня? — Комитет не исключает того, что Ваши действия были продиктованы боевой ситуацией. — Даже если это не ошибка, за гибель ста тысячи солдат кто-то должен понести наказание.       Рука майора легла на плечо маршала. — Вы тридцать лет верно служили Директории. Вы настоящий герой. И... пусть Вы и считаете, что комитет только и жаждет момента, чтобы перестрелять все армейское руководство, — это не так, — на лице майор появилась грустная улыбка. — Я искренне хотел бы, чтобы Вы оказались невиновны.       Маршал не произнёс ни слова, вместо этого взойдя на лестницу и исчезнув за дверью. — Вы всегда заставляете девушек ждать, маршал? — донесся приятный женский голос. Он шёл со второго этажа. — Не думала, что герой битвы при Кострове такой не пунктуальный. — Тут я должен был бы удивиться, — маршал пошел на голос, снимая с себя фуражку. — Но Вы работаете на комитет. А они предоставили Вам моё личное дело. — Маршал, Вы же не думаете, что ведьму из Тольхейма можно приручить и поставить в чьё-то услужение? — голос становился чуть более громким. — Если, конечно, Вы не хотели меня оскорбить.       Маршал вошел в комнату, откуда и доносился голос собеседницы. — Я знаю на что способен комитет. И будь Вы хоть легендарной чародейкой Шоэль, у них хватит сил, чтобы сломить Вашу волю, — он заметил копну рыжих волос и тонкую лебединую шею. — Вы, магические отродья, всегда недооцениваете простых людей. За что и поплатились. — Поплатились? — в голосе девушки послышалась усмешка. — Данное положение нам крайне и крайне выгодно. — Выгодно настолько, что пришлось убивать вас при Кострове. — Согласна, не всем понравился наш симбиоз. — Жаль, что некоторые из Вас оказались трусами, неспособными даже выступить против. Досадно, ведь я получил настоящее удовольствие, истребляя ваш род: дети, женщины, старики, мужчины, женщины, — маршал сел в кресло. — Такого удовлетворения я не получал более никогда в жизни. Никогда бы не подумал, что это может доставить такое наслаждение, — только и вторил он. — Маршал, Ваши попытки вывести меня из душевного равновесия смешны, — девушка встала и обратила взгляд нежно-голубых глаз на уставшее лицо старого солдата. — Вы герой Директории, но не убийца. Вы правы, комитет передал мне Ваше личное дело.       Девушка плавным, воздушным шагом направилась к своему собеседнику. Её серьги в виде ключей плавно раскачивались как от дуновения ветерка. — Но и без личного дела я знала, что именно Вы отдали приказ двадцать шестому ильванскому полку защитить детей, обладающих магической силой, от расправы толпы сразу после битвы. И Вы же, на слушаньях совета, выступали за оправдательный приговор для членов коллегии сорока, — девушка села ему на колени. — Вы не получаете удовольствия от насилия. Вы солдат до последнего атома в Вашем теле. — Атома? — маршал положил руку на щеку ведьмы. — Не думал, что магическое сообщество признает сам факт их существования. — Для Вас, — она аккуратно убрала его руку, — Так намного понятнее. И не мне Вам объяснять чем солдаты отличаются от воинов. — Мы здесь не за тем, чтобы обсуждать моё прошлое. По крайней мере, то самое прошлое, — он усмехнулся. — Сто тысяч человек погибло, а всё, что важно для них, так это есть ли в этом вина старого офицера. — Каждый офицер Вашего ранга находится под прицелом. Вы потенциальный глава совета обороны, а там и до поста директора рукой подать, — она усмехнулась. — В этом наши рода очень похожи: все стремятся к власти и влиянию. — Не все. Есть склад людей, которым это претит. — Но Ваши враги этого не знают. Взгляните сюда, — рука девушки указала на стену. В ней было кое-что весьма странное: десятки дверных ручек с замками и без. — Каждая из них символизирует человеческую душу. — Душу, которую Вы раскрыли. Те, кто сдался под напором Вашего обаяния и рассказал все свои тайны и секреты. Одного не понимаю: почему некоторые ручки без замков? — Есть те, кто делает это добровольно, — её длинные пальцы коснулись шеи мужчины. — У Вас очень грубая кожа, больше похожая на шкуру.       Она нежно прошептала, приблизив к нему своё лицо. Мужчина убрал её руку в сторону от своего. — Это не ключ к моей душе. И потом, — он нежно поцеловал её руку. — Вам нужен экземпляр помоложе и не обремененный узами брака. — Вы слишком плохого мнения обо мне, маршал. — И каждую секунду оно ухудшается. — Прекрасно, — она встала и подошла к стене. — Вы ошиблись. Вы не поверили донесениям разведки и Ваши передовые позиции были сметены залпами вражеской артиллерии, после чего от Вас поступил приказ начать крупномасштабное наступление по всей линии фронта, что и привело к столь большим потерям. — И вы думаете я подтвержу это, потому что эти слова роняет из уст не следователь комитета, а прекрасная юная девушка? — Нет, вы подтвердите это, — она посмотрела на него, на её глазах были слезы, — потому что Вы честный солдат. Вас никогда не волновали награды и чины. Да и пост маршала Вы получили лишь потому, что Директория была на гране катастрофы. И солдаты были важнее, чем политики. — Почему Вы плачете? — Если я скажу, что вы виновны, то вас осудят. А я перед вами в долгу, — она грустно улыбнулась. — Лейтенант двадцать шестого полка вытащил меня из горящего здания. Закрыл своим телом от разорённой толпы, за что и был убит. А теперь я должна предоставить обвинения в адрес человека, отдавший приказ защищать нас. Это несправедливо. — Да, не справедливо, — маршал встал. — Вы правы. Я не должен ставить Вас перед таким выбором. — Вы знаете, что если комитет кого-то обвинит, то... — Знаю, — мужчина встал и надел свою фуражку. — Я сделаю это сам.       Маршал направился к выходу. — Маршал, так Вы правда виновны? — Вы и сами знаете, что это не важно.       Маршал покинул комнату, а девушка, вытерла слезы и... поместила на стену ещё одну ручку. — Он не виновен, но ты заставила его признать свою вину, — послышался голос майора, что находился все это время за ширмой. — И без использования магии, я приятно удивлен. — Как мы и договаривались. Маршал признает свою вину. Отправится в почетную отставку, а Вы получаете звание полковника, — девушка села в кресло, прикрыв глаза. — И ваш куратор на следующих выборах становится одним из пяти директоров Директории. — Полегче, опасно говорить такое сотруднику комитета. — А что, вы хотите и меня арестовать? — майор подошел к девушке. — Я становлюсь слишком опасной. — Именно так, к сожалению, — он наклонился и нежно поцеловал её в губы. — У меня к тебе личная привязанность. — Это опасно признавать. — Не хочу, чтобы ты взламывала мою душу. — Для меня ты как открытая книга, — она нежно гладит его по щеке. — Потому что ты мне это позволил. — Кстати, ложь про двадцать шестой полк, — он поцеловал её в шею. — Была весьма убедительной.       Девушка закрыла глаза. — А я и не врала.