Во внутреннем саду

— Никого нет. Можете спускаться. — тихо произнёс я. Она вышла из потайного прохода, который затем сразу же закрылся, приняв вид стены резиденции. В такой темноте, что была этой ночью, дверь было бы невозможно отличить от остальной стены. Между тем, исследовательница скинула капюшон, и я смог снова видеть её лицо. Она бросилась ко мне, и я крепко прижал её к своей груди. Я чувствовал, что она сильно переживает, и мне хотелось лишь одного — дать ей возможность ощутить себя в безопасности. — Не бойтесь. Об этом проходе знаю лишь я. — прошептал я. — А садовник?.. — Не знает. Я все выяснял. Наступила тишина. Её чуть блестящие глаза и прохладные руки говорили сами за себя, и мне было хорошо от этого. Но меня мучала совесть. — Простите меня. — За что?.. — осторожно спросила она. — Я втянул Вас во все это. Мне нельзя было поступить так непредусмотрительно. Я знаю, Вы точно не хотели прятаться и волноваться каждую секунду. — О, сэр... Если бы так и было, я не стояла бы здесь. Поверьте... это совершенно неважно. Это — моя плата за то, чтобы находиться рядом с Вами. — Мне больно слышать эти слова. Скажите, что я могу сделать для Вас? Как могу помочь избавиться от этих ужасных чувств? — Не нужно, сэр. Все, чего я хочу — чтобы никакие преграды не мешали этому мгновению. И всем последующим. Долгий поцелуй. В этот момент мир словно рассыпается. Немногочисленные сверчки затихают, чтобы оставить нас совершенно наедине друг с другом. Я все еще чувствую свою вину, но и верю, что смогу найти силы, чтобы защитить её от всех опасностей. Не знаю, кто тогда защитит меня, но сейчас это неважно. Эта эпоха, ставшая также моим крестом, которую мне пришлось взвалить на себя, не оставила никаких возможностей, кроме возможности сделать неотвратимый выбор. И ещё есть эта непонятная мне вещь — надежда. Все люди говорят о ней, а я не могу осознать, что это такое. Вера в светлое будущее? Кажется, что это невозможно. Но, когда она появляется в моём кабинете, или возникает рядом в любой другой ситуации — я начинаю что—то чувствовать. Видя её взгляд, полный огня, когда она приходила с новыми предложениями, я на короткое время видел эту самую "надежду" воочию. — И все—таки, есть ли что—то, что я могу сделать для Вас? — спросил я позже. — Сделать? Наверное, нет. Вы уже столько сделали для меня, я даже не могу ничего больше сообразить... — ответила она, прижавшись крепче ко мне. — Но... Меня сильно беспокоит один человек. — Моя жена? Я понимаю. — Вряд ли Вы понимаете именно так, как кажется мне. С ней что—то не так. Мне кажется, что она опасна, и для Вас в том числе. — Вы уверены? Я ничего опасного в ней не вижу. — Я думаю, что она знает, кто Вы на самом деле. — еле слышимым шепотом сказала она. — Да?.. Тогда... это значит, что и она здесь не просто так. Но я обязательно придумаю, что с ней делать. — Я постараюсь помочь вам. Хотя и не знаю, что ждать от неё. — Даже не знаю, как благодарить Вас за все, что вы сделали для меня. Возникла пауза, которая давала емкий ответ на все вопросы, связанные с тем, как мы относились друг к другу. Было приятно просто сознавать отсутствие времени вокруг нас. Может, у всех других людей сейчас тысячи мыслей в голове, и кто—то думает о своём, мирском, а кто—то — о том, как расправиться со мной, или с ней. Но сейчас, в этот короткий момент — ничего из этого не касается нас. Она смотрела мне в глаза, и я стал понимать, что, на самом деле, знаю, как благодарить её. Я уже давно чувствовал это, но никогда не говорил ей того, что было бы важнее любых иных слов или поступков. — Я люблю Вас. — прошептал я, наклонившись к её уху. Она прикрыла глаза, чуть заметно улыбнувшись, и, кажется, хрустальная слеза скатилась по её щеке. Я аккуратно прикоснулся рукой, вытерев её. — Я тоже... Я тоже люблю Вас. — тем же шепотом ответила она. Моя создательница, моя жизнь. Для меня нет ничего дороже. И я всегда буду оберегать тебя, даже после смерти.