Однажды в один из этих прекрасных солнечных дней!

– Апчхи-ии!! Ой~… Мобэй Цзюнь оторвался от книги и поднял глаза, наблюдая за тем, как Цинхуа маячит рядом с одним из углов в его доме и расставляет фрукты и предметы. Где-то с десяти часов утра ему названивали на мобильный, а уже спустя полчаса пришло сообщение, что у беты закончились пары и ему нужно срочно что-то делать с дипломным проектом, который будет в следующем году. Цинхуа добавил также, что ему все равно, что это будет сдаваться спустя год, лучше начать делать заранее. Его преподаватель говорил, что им потребуется сделать минимум сто набросков с разных углов и на разные предметы, и это еще самое начало и введение. Поэтому дел было много, распределять это на потом возможности не было, ведь Цинхуа понятия не имеет, что с ним случится, и когда возникнут проблемы. Он пользовался тем, что у него выдалась свободная минутка. Поэтому его голову посетила мысль.  У Мобэй Цзюня свой двухэтажный дом, там полным полно места, тем более что большей площадью здания этот альфа пренебрегает и не пользуется. Он ведь не будет слишком сильно возражать, что Цинхуа займет там небольшой уголочек? Мобэй написал, что если только угол будет действительно небольшим и не помешает свободному передвижению. И еще Цинхуа должен помнить, что по комнатам ходит кот, и Мэй может снести все, что ему не понравится, поэтому бета должен принять это в расчет. Цинхуа ему написал, что кот не глупый и все понимает, а потом подумал еще немного и спустя пару минут добавил новое сообщение, что он сделает специальную перегородку, за которую животное не сможет пробраться. Когда Цинхуа зашел в дом со всеми своими вещами, часы показывали двенадцать. Был полдень, за окном моросил мелкий дождик, на календаре было девятнадцатое марта, а Мобэй Цзюнь как раз дописывал последние строчки корректировки нового романа, который он и издательство собирались выпустить в конце лета. Работы предстояло много, но следуя советам Цинхуа и его примеру… А вернее просто избегая постоянной долбежки во все уши, что нельзя все откладывать на последний день, альфа тоже распределил все на числа и составил расписание. Проблема, порой, заключалась в том, что он не мог сосредоточиться и сесть писать по указке, как было написано в листке.  У Мобэя уже постепенно начинались проблемы. Он открывал крышку ноутбука, садился за стол, а потом поджигал сигарету, смотрел в окно и зависал в одной позе часа на два. Страница новенького документа оставалась чистой, и день пролетал. Зато на следующий, когда у Мобэй Цзюня планировался выходной и поход в кино, он написал Цинхуа, что не может и с самого раннего утра, как разомкнул глаза, засел в своем кабинете и вышел оттуда только под вечер. Было написано целых десять глав подряд. Мобэй Цзюнь был доволен, Цинхуа на него немного повозмущался, но потом отправил странный смайлик в очках и шляпке. Мобэй не совсем понял, что именно это значит, но когда они снова увиделись, и бета ему улыбался счастливой улыбкой, как он всегда делал, мужчина понял, что все в порядке и его простили.  Сегодня расписание было соблюдено. Мобэй Цзюнь сделал несколько пометок с утра, со вчерашнего вечера в копилку добавилось тридцать страниц самым маленьким шрифтом, какой только можно было выбрать, поэтому в этот день бесконечные сообщения и вибрации своего беты его не разбудили. У Цинхуа была ужасная привычка. Он писал по несколько сообщений подряд. Это могло быть цельное предложение, если его сложить, но разбито было практически на отдельные слова, которые он выпуливал со страшной скоростью. Где и когда он так научился делать, Мобэй Цзюнь не знал, Цинхуа просто пожал плечами и сказал, что это сила привычки. Обычно он пишет большие и длинные тексты лишь родителям на почту, компонуя все, что с ним происходит, в сборную солянку, а вот в чатах и обычных смс-ках он общается только так. Мобэй Цзюню хотелось его иногда за подобное придушить. Потому что… Ну, ей богу, смотреть, как у тебя телефон рядом с ухом лежит и постоянно вибрирует, как будто это не телефон, а какой-то специальный вибратор на батарейках – очень выносит мозг. Приходится тут же брать сотовый в руки и немедленно отвечать, лишь бы этот кошмар прекратился. Цинхуа посмеялся и сказал, что отчасти именно за этим он так и поступает. Людей начинает нервировать такое большое количество уведомлений, и если они рядом, они просто не смогут пройти мимо и ответят ему. Он и Лю Минъянь к этому приучил. Хорошо, что она Мобэй Цзюню писала редко и по сильной необходимости. В большинстве случаев дело ограничивалось звонками, и она просто спрашивала, где пропадает Цинхуа и нет ли его у него дома. Мобэй Цзюнь иногда отвечал, что так и есть, и он не берет трубку, потому что либо готовит, либо убирается, либо спит, либо в душе, либо просто посеял свой телефон где-то на первом этаже, а сам валяется рядом с альфой на кровати в спальне и играет в карты. Второй пример звонков заключался в советах насчет литературы. Тут Мобэй Цзюнь был не то, чтобы специалистом, но он мог посоветовать жанры и некоторые книги, которые девушке были действительно интересны. Как-то раз, когда Лю Минъянь побывала у альфы дома, она очень удивилась полкам с книгами и начала из любопытства просматривать некоторые. Какие-то девушка с разрешения взяла к себе почитать, и так постепенно она начала интересоваться и спрашивать совета. Мобэй Цзюнь, как она поняла за время их общения, в принципе, был довольно сносным человеком. С первого взгляда и, когда она только увидела его – он вызвал у нее небольшой страх. Все-таки улыбался в то время альфа редко. Он и сейчас это не совсем часто делает, разве что, когда Цинхуа рядом и буквально выводит его на эмоции. За этим приятно наблюдать, но вот тогда она довольствовалась наблюдением хмурым альфой одиночкой, который только и делал, что стрелял холодным и пронизывающим взглядом во всех, кто был с ним рядом, а еще постоянно рычал так, что у нее волосы на голове вставали дыбом. Лю Минъянь откровенно не понимала, как Шан Цинхуа с ним общается и почему с радостью бежит к нему домой. Но теперь пришло осознание.  Мобэй Цзюнь был неплохим человеком. Немного своеобразным, со своим видением вещей и мнением на разные темы и, в целом, с ним было очень даже интересно поговорить. Кто бы мог подумать, что за такой нелюдимой скалой скрывается богатый внутренний мир.  Сейчас же Мобэй Цзюнь смотрел своими холодными глазами на Цинхуа, а тот пытался как можно красивее уложить виноград в вазе, попутно пристраивая сбоку яблоко. Бета возился и бегал возле композиции во все стороны, а альфа, который сидел в гостиной на диване и смотрел за ним исподтишка, просто довольствовался видом. Цинхуа чихнул еще несколько раз, вытирая нос рукавом кофты. Кстати, кофта была не его. Мобэй Цзюнь прищурил глаза, повнимательнее присматриваясь и пытаясь сообразить, когда это Цинхуа стал покупать вещи на несколько размеров больше, чем надо, когда до него дошло, что эту кофту он покупал сам. Несколько лет назад, когда у него порвалась похожая. Они отличались цветом. Вместо темно-синего ему пришлось взять темно-бордовый. Альфе не совсем нравилось, но выглядел он, вроде как, неплохо, да и когда приезжал в издательство, чтобы сдать книгу в печать и подписать новые документы и договора на получение лицензии другого издательства на его творчество, Ша Хуалин ничего не сказала. Обычно эта дамочка любила обсуждать внешний вид. Но если промолчала, значит выглядел Мобэй Цзюнь неплохо, а раз неплохо, то цвет можно и потерпеть. Единственное, что теперь было любопытно, это когда Цинхуа успел ее стащить?  Мобэй Цзюнь, конечно, не возражал, но временные рамки пугали. Цинхуа, вроде бы, всегда был на виду, а потом каким-то чудесным образом, когда Мобэй Цзюнь приходил к нему домой, и бета открывал ему дверь своей студии, то встречал его в одной из его футболок. Ошибки быть не могло. Тот же цвет, принт, запах альфы и размеры сходятся. Вещи Мобэй Цзюня на Цинхуа висят, и бете в них просто удобно. А еще он смотрится в этом слишком очаровательно и его наверняка обходят за версту другие альфы из-за запаха, поэтому Мобэй не возражает. Он даже доволен. Очень сильно доволен. Вот и сейчас.  Альфа сидел с обычным видом, но когда до него дошло, что бета мало того, что торчит у него дома, так еще и в его одежде. Взгляд Мобэй Цзюня смягчается сам собой. Мэй запрыгивает сбоку и подходит к мужчине, ложась рядышком.  На самом деле кошка его постепенно начала успокаивать. Раньше Мобэй гладил Хуа Чэна, теперь гладит Мэя. У него нет какого-то расстройства, но мелкий ребенок его порой правда таким образом успокаивал. Может, дело в нем самом, а может, в странном запахе, кто его знает? Но поскольку Хуа Чэн стал приходить реже, оно и понятно, сперва сдача промежуточных экзаменов, потом новогодние каникулы, теперь вот новый семестр и подготовка к его выпуску из младшей школы и поступление в среднюю. Ребенок чаще оставался дома, либо торчал допоздна в школе за уроками и дополнительными предметами. Му Цин ему говорил, что иногда он остается там подолгу, потому что помогает присматривать за животными в живом уголке. А еще ему настолько сильно понравился велосипед, что он предлагает вечером подвозить Се Ляня на своем багажнике прямо до дома, поэтому заявляется позднее. Мобэй Цзюнь спросил, не сильно ли переживают альфы, что их ребенок шастает до самого вечера неизвестно где, на что Му Цин и Фэн Синь усмехнулись, говоря, что у них все под контролем. К тому же, если с Хуа Чэном что-то случится, а с ним непременно может что-то случится, он либо позвонит, либо они найдут его раньше и накостыляют нападающим так, что они несколько месяцев будут валяться в больнице. К тому же, иногда Фэн Синь просит Сюэ Яна проследить за тем, что их ребенок делает, если становится худо, поэтому все действительно не так страшно.  Как сказать. Мобэй Цзюнь, конечно, не может судить, своих детей у него не было и нет, но когда Ша Хуалин оставляла его за присмотром своих мелких, то он готов был повеситься и каждый раз боялся оставить их наедине с самими собой. Му Цин посмеялся над этим и сказал, что это вполне нормально. По первому времени они сами носились за ребенком, потому что только примеряли на себя роль родителей. Всем страшно, все беспокоятся, этого не избежать, но со временем приходит опыт и знания, и ты понимаешь, что дети растут. Они становятся более самостоятельными и им стоит давать больше воли. Ограничения тоже присутствуют, без них никуда, но постепенно родительский надзор слабеет. Этого не избежать.  Фэн Синь потом шепчет Мобэй Цзюню на ушко, что Му Цин не переживет того момента, когда Хуа Чэн должен будет окончательно свалить из дома, но он привяжет его, если что, к батарее. Мобэй фыркает и смеется над ними двумя. И как эти двое только сошлись? Когда-нибудь он попросит Минцзюэ рассказать ему их полную историю, потому что сами мужчины отмахиваются и нудят о том, что это не так интересно, и на самом деле все было далеко от радужности, мягкости и полного понимания.  Мобэй Цзюнь им не верит. Минцзюэ ему поддакивает, потому что он пьяный и заплетающимся языком проговаривает, что иногда они были очень даже милыми. Ну, не по-первому времени, а потом. Он говорит, что его от них тошнило и воротило, но когда они гуляли втроем или разговаривали и были на работе, то те вели себя сносно. Они и сейчас, сидя в компании, ведут себя сносно. В конце концов, Минцзюэ провозглашает философскую мысль, что для того, чтобы быть хорошими любовниками – стоит прежде всего стать прекрасными друзьями. И это видно. Му Цин и Фэн Синь постоянно подстебывают друг друга. Это происходит на автомате и по-дружески, они не имеют в виду что-то всерьез или слишком обидное и злое, да и, если посмотреть на их взгляды, в них видна нежность и мягкость. Поэтому Мобэй Цзюнь поднимает и свой бокал, соглашаясь с тем, что, когда вы не просто возлюбленные, а друзья – ваши отношения очень крепкие и продлятся долго.  Какой смысл в любви, если все, что вас может связывать – это постель? Людям свойственно испытывать много эмоций и перепадов. Ссоры, скандалы, милые и умиротворенные моменты. Твоя пара должна тебе доверять, никто не должен бояться поплакаться на плече или спросить совета, потому что, если есть уверенность и поддержка – это будет по душе вам обоим.  Цинхуа снова чихает.  Мобэй Цзюнь мягко закатывает глаза.  – Ты заболел?  – А? – бета дергает головой и поворачивается назад. – Нет, нет. Просто тут у тебя пыльно за телевизором было. Когда я его отодвинул, я думал, что, вроде, протер, но, кажется, не до конца. Нос чешется.  – А может, аллергия?  Альфа кивает головой в сторону фруктов, которые Цинхуа держит рядом со своим носом.  – На них-то? Нет, не волнуйся. Я в по… По-оо… Поря-я… Апчхи-и-и-ии!! Ой. Я в порядке!  Мобэй Цзюнь вздыхает и привстает со своего места. Он слышит тихое урчание и мяукающий звук, но не обращает на кота внимания. Мэй все равно сейчас завалится на бок и предпочтет поспать. Цинхуа частенько говорил, что он довольно спокойный и хоть еще совсем маленький, больше предпочитает лежать и в тишине проводить свой досуг. Бета тыкает пальцем в грудь Мобэй Цзюня, улыбается и говорит о том, что это ему кое-кого напоминает. Мобэй делает вид, что он понятия не имеет, о чем он говорит. Цинхуа ухмыляется.  Альфа проходит от дивана до небольшой композиции, над которой трудится парень, и встает рядом, скептическим взглядом рассматривая, что он тут успел натворить. Выглядит это… – Ну, как? – спрашивает Цинхуа.  Альфа скашивает глаза в его сторону и поднимает руку, похлопывая парня по спине, а потом плавно переводя это касание в обычное поглаживание. Его ладонь съезжает вниз и остается у Цинхуа в районе талии с поясницей, а сам бета просто встает чуть ближе и облокачивается на мужчину сбоку, скрещивая руки на груди и нервно кусая себя за нижнюю губу. Выглядит он взволнованно, и Мобэй Цзюню хочется от этого посмеяться. Цинхуа нервничает, как будто альфа перед ним не обычный зритель, а экзаменатор. Как будто, если Мобэй Цзюнь сейчас скажет плохое слово, то это будет конец света. Альфа поворачивает голову прямо, кивая на яблоко сверху.  – Я бы переложил его к бутылке.  – О? – Цинхуа дергается и тут же берет фрукт в руки, начиная вертеть его между пальцами. – Почему туда?  – Не знаю, мне кажется, что в вазе и без него хорошо. К тому же, оно красное, а виноград у тебя зеленый. Вот, если бы он был хотя бы фиолетовый, то- – Фиолетового не нашел. А яблоки зеленые у них закончились.  – Не беда. Будь оно зеленым, тогда бы смотрелось еще хуже и сливалось с виноградом.  – Думаешь?  Мобэй Цзюнь пожимает плечами.  – Просто с моей стороны. Это не значит, что ты должен меня слушаться.  – Хм-м… Цинхуа хмурит брови, а потом делает шаг вперед и начинает снова все перекладывать. Мобэй Цзюнь понимает, что бета становится больше увлечен процессом, чем им самим, поэтому снова отходит обратно к дивану. Мэй делает вид, что он спит, и что его нельзя двигать, хотя по-хорошему его тушка разлеглась так неудобно, что теперь на диван сесть невозможно. Мобэй Цзюнь фыркает и хватает наглое животное под передние лапки. Кот сразу же начинает возмущенно пищать, но альфа лишь перекладывает его в небольшое кресло рядом и начинает отряхивать все от шерсти. Еще один минус этого милого пушистого мешка антистресса – это волосы. Мобэй Цзюнь уже заказал по интернету небольшой пылесос для сборки шерсти, потому что так линять ненормально. Где бы этот кот не сидел, обязательно после него одна шерсть. Шерсть на кухне. Шерсть на столе, шерсть под столом. Шерсть на стульях, шерсть на диване, шерсть на шкафу, шерсть на раскрытой книге, шерсть на самом Мобэй Цзюне, шерсть на его одежде. Ветеринар сказал, что это нормально, но альфа хочет его иногда привязать на веревку и смастерить небольшую будку во дворе, потому что убирать это все просто невыносимо.  Хорошо еще, что Цинхуа помогает, иначе он бы правда не выдержал. Альфа вспоминает Хуа Чэна и хочет его убить. Потом он понимает, что его самого за это убьют, и его попускает. Неудивительно, что Му Цин и Фэн Синь настолько против животных в доме. Мало им убираться и присматривать за ребенком, так еще и убирать весь этот свинарник за еще одним нахлебником.  Но Мэй начинает потягиваться и делает небольшой кувырок, падая на спинку и подставляя свое теплое и пушистое пузико под руку Цинхуа, который уже почему-то оказывается рядом с ним. Мобэй залипает на эту картину.  А может, животное это и не так плохо. Бета улыбается и начинает говорить чересчур мягким голосом, сюсюкаясь с котом, после чего отходит от него и плюхается на диван, ложась рядом с альфой. Его рука и нога автоматически оказываются закинуты поверх тела мужчины, и Мобэй лишь слегка пододвигается в сторону, чтобы парню хватило места.  – Я полежу, а потом надо будет сделать несколько набросков.  – М-мм, – кивает альфа.  Цинхуа лежит щекой в районе его плеча и немного трется ей о мужчину. Мобэй Цзюнь поглаживает его по предплечью. Во всем доме на мгновение становится очень тихо, и от этого можно услышать, как капельки дождя стучат по карнизу на окнах. Кот в кресле спит и начинает издавать странные мурлыкающие звуки, а Цинхуа прикрывает глаза.  – Ты читаешь ту книгу, которую я принес?  – Ты забыл ее здесь, когда уходил. Я просто перечитываю интересные моменты, которые мне нравятся. Я уже читал ее когда-то.  – О-оо. Это книжка той самой дамочки, которую любит А-Янь.  – М-мм. Значит, она не твоя?  – Нет, но… Я подумываю, может, купить ее в магазине, и у меня будет свой экземпляр? Пишет эта женщина правда интересно.  – Тебе нравится?  – Ага. В этой истории нет любовной линии, но мне нравится следить за сюжетом. К тому же, тут нет этого ужасного авторского приема.  – Это какого же? – Есть такие книги… – начинает Цинхуа. – Где все строится на одной загадке. И в самом начале тебя впутывают в сюжет и тебе становится действительно интересно узнать, что же будет в конце, но потом… Всю эту муть затягивают на всю книгу, и тайна раскрывается в конце буквально на пяти последних страницах.  – В этом и есть суть. Какой толк будет автору говорить все в самом начале? Это же не интересно. Ему надо, чтобы ты купил книгу.  – Я понимаю, но… Суть в том, что, когда тебя вот так вот дразнят постоянно и ничего не говорят – это выбешивает. Одно дело хотя бы увести сюжет на что-то другое, но когда постоянно на протяжении пятисот или шестисот страниц все та же загадка и никакого ответа, от этого начинаешь уставать.  – А в чем же суть здесь? Разве тут сюжет точно также не раскрывается в конце?  – Немного по-другому, – шепчет бета. – Здесь раскрывается, да. Но, пока ты читаешь, здесь рассказ не сосредоточен лишь на двух героях. Здесь несколько веток и несколько историй. И когда я читаю и знаю, что вот у одних пока ничего не ясно, но зато ясно у других, и у них, вроде как, сюжет двигается, мне это не настолько начинает надоедать. Хотя… Я не знаю. Может, это только у меня так? Как-то раз я читал онлайн целую серию книг, где были детективы, и разгадка раскрывалась в конце, а на протяжении всей книги меня все их слова и диалоги только выбешивали, поэтому… Можно сказать, у меня травма, а эта история меня немного вылечила.  – М-мм. Вот оно что…  – Ага, кстати. Минъянь говорила, что у нее будет выходить еще одна книжка в конце лета. Может быть, мы найдем деньги и потом, если она будет устраивать автографсессию, мы поедем туда. Правда, если это будет слишком далеко, то нет. Если город другой, куда ни шло, тут и на метро с пересадками можно доехать или на трамвае, а вот страна… Мне очень лень обновлять свою визу.  – Хм-м. Если так хотите автограф, просто скажите, и я вам его достану.  – Что? – Ну, если вы фанаты.  Цинхуа открыл глаза, потому как до этого уже успел их оба закрыть, и посмотрел на Мобэй Цзюня. Тот сидел и спокойно перелистывал с одной страницы на другую, продолжая бегать взглядом по строчкам.  – Не шутишь? Правда, можешь достать?  – Могу.  – Как? Ты ее знаешь? Какая-то ваша сходка писателей? Я по-прежнему продолжаю просить тебя дать мне хоть что-нибудь почитать, но ты мне не даешь.  – Я что больной, по-твоему? Кто же будет специально давать читать свое? Ты свои рисунки каждому в лицо тыкаешь?  – Нет. Я их вообще мало кому показываю.  – Ну, вот.  – Но тебе-то я их показываю! – Считай, что я стесняюсь.  – Цзюнь, – простонал Цинхуа, начиная улыбаться и тыкать альфу пальцем в шею. – Ты совершенно далек от такого чувства, как стеснение.  – В самом деле?  – Да.  – Тогда сам нафантазируй, что я стесняюсь.  – Не могу.  – Давай, давай. Попробуй.  – Хм-м… – бета немного призадумался, а потом тихо хихикнул, стискивая мужчину руками. – Я думаю, ты выглядел бы очень мило.  – Ужасно бы я выглядел.  – Да, да, да. Но теперь, скажи мне, откуда ты знаешь эту дамочку? – протянул Цинхуа. – Где вы с ней виделись?  – Где? В издательстве. – В каком? – В любом, в какое бы я не заходил.  – Ого! – присвистнул парень. – Вот ты везунчик.  Мобэй Цзюнь скосил глаза в сторону Цинхуа, проверяя, действительно ли он до сих пор не понимает, о чем идет речь. И альфа убедился, что парень не придуривается. По глазам видно и по языку тела. Цинхуа переворачивается на спину и смотрит в потолок.  – Тебе повезло. Вы с ней на одном уровне?  – Можно и так сказать.  – Хе-ей, выходит, ты у меня не такой безнадежный. – Вот уж спасибо, – фыркнул альфа.  – А как она выглядит? – Ты серьезно? – Конечно. – Ты не пробовал взять инициалы, которые печатаются на любой книжке, и вбить их в поисковик, чтобы посмотреть?  – Так ведь я только недавно ей заинтересовался. Я об этом не думал до сегодняшнего дня.  – А Лю Минъянь? – Не знаю, я у нее не спрашивал.  Мобэй Цзюнь закатывает глаза и вздыхает.  – Попробуй прямо сейчас.  – Мой телефон валяется в сумке, а сумка стоит аж у той стены. Чтобы до нее дойти, мне нужно вставать, а я хочу продолжать лежать с тобой. Эта задача – невыполнима. Просто опиши ее. Тебе сложно? – Нет, просто меня поражает, что ты такой тугодум. – Неправда.  – Ну-ну, у нее… Хм-м… Высокий рост, голубые глаза, она альфа, черные волосы, у нее поехавший редактор, она много курит, у нее есть свой дом, кот, па- – Ничего себе! Свой дом? Она такая богатая? – восхитился Цинхуа. – Голубые глаза и при том, что волосы темные. Должно быть, она красотка.  – Шан, очнись.  – А? Да я, вроде, и не засыпал.  – Сопоставь все, что я тебе сейчас сказал.  – Я сопоставил. И что? Мобэй Цзюнь покачал головой от безысходности. Его мобильник находился в кармане и тянуться до него было недолго. Он не мог больше продолжать говорить очевидные вещи, поэтому просто вытащил сотовый и быстро вбил женский псевдоним в поисковик, нажимая на первую же ссылку и тыча Цинхуа экраном в нос. Бета принял смартфон себе в руки и начал читать. Как только его глаза перескочили на строчку ниже, он удивленно выдохнул: – Женский псевдоним, но сама она мужчина?! Что?!  – Ручку мне со стола подай, сыщик.  Цинхуа немного привстал, но дотянуться смог, а когда в руках Мобэй Цзюня щелкнула кнопка на кончике, то он открыл заднюю страницу книги и расписался на ней. Шан Цинхуа с нахмуренным видом наблюдал за всем этим, не особо понимая, на кой черт альфа это сделал, а потом его палец смахнул по экрану ниже, туда, где была представлена фотография писателя на одной из автографсессий. Фото было не новое, ему около пяти лет, но как только бета узрел человека, телефон из рук выпал, а рот открылся сам по себе. Мобэй Цзюнь взял свой сотовый обратно, а потом всунул в освободившиеся руки книжку с автографом, попутно нажимая корешком на подбородок парня, чтобы его рот снова закрылся.  Альфа мягко усмехнулся от такой реакции, а вот Шан Цинхуа было не до смеха. А он, по всей видимости, действительно тугодум. Он же знал, что и Мобэй должен сдавать какую-то работу в конце лета. А еще он виделся с этим человеком, куда бы не ехал. Альфа, глаза, волосы, дом, кот есть… Курит много. Шан Цинхуа почувствовал себя максимальным дураком. И ведь Мобэй Цзюнь, по сути, от него ничего не скрывал. Цинхуа мог погуглить имя на книге в любой момент. И ведь тогда, когда только Мобэй увидел книгу в руках, когда они гуляли в парке, он заострил на ней свое внимание, но ничего большего не сказал. Он просто попытался подождать и потому не давал Цинхуа свои книги лично? Потому что, на самом деле, бета их уже и так прочитал?  Шан Цинхуа повернул голову в сторону, и его глаза столкнулись с голубыми напротив. Мобэй Цзюнь протянул свою руку и мягко потрепал парня по голове.  – Что у нас сегодня на обед?