***
Вслед за экзаменами приходит небольшое расслабление на Новом году, а потом на всех школьников и студентов сваливается очередная гора уроков и домашней работы. Видеть учебники в какой-то степени под вечер уже невыносимо. Особенно, когда ты старшеклассник, и особенно, когда ты должен быть прилежным и показать себя с лучшей стороны. Вэй Усянь хвастается тем, что написал пробный экзамен по математике больше, чем на шестьдесят баллов. Цзян Чэн говорит, что у него шестьдесят девять, поэтому он тоже не такой уж и глупый, Лань Ванцзи показывает свой лист, где красуется сотня и… И Вэй Усянь практически плачет от досады. – Ты не человек! Ты – киборг, Лань Чжань! Нельзя так хорошо учиться! Какой пример ты нам подаешь?! – Что нужно лучше заниматься? – Что нужно сходить за веревкой и мылом! – Не стоит вешаться. – Почему это? У меня есть на это все уважительные причины. – Твоей семье будет грустно. – Тетя Юй поплачет и сварит всем на ужин суп из моих костей. – Ты чего там опять про мою мать треплешься?! Цзян Чэн рычит и пинает стул брата. Он, естественно, пошатывается на нем и падает. Лань Ванцзи выставляет руку вперед, но не успевает перехватить парня. Как итог, Вэй Ин улетает в проход и приземляется прямо на проходившую мимо Мянь Лан, которая раздавала всем тетрадки с проверенными домашними работами. Девушка издает очень громкий пищащий визг, а потом Вэй Усянь понимает… Ему надо бежать. И очень далеко. Мянь Лан встает с пола и принимается гнаться прямо за ним. Ее щеки порозовели от гнева, юбка перекрутилась и теперь сидит косо, небольшая складочка от нижнего белья выглядывает на просвете рядом с тазобедренной косточкой. Ее лицо полностью перекошено от злости, руки тянутся вперед, чтобы поскорее схватить этого придурка за шею и свернуть ее к чертовой матери, а потом Цзян Чэн перехватывает ее на половине пути. Парень просто спокойно уводит ее на место и говорит, что, по сути, это он виноват. Мянь Лан его бить не будет. Они ж лучшие друзья. Столько времени в скейт-парке провели, и вообще в торговом центре вместе были… Поэтому… – Беги! Беги, Вэй Ин! Она и меня пришить хочет! – А-ААААА!! НЕУРАВНОВЕШЕННАЯ! – А ну, встали оба! Примите наказание, как мужчины! Лань Ванцзи молча наблюдает, как они бегают по кругу, то забегая в заднюю дверь класса, то выбегая из передней. Снова в заднюю дверь, и снова в переднюю. От таких бешеных кругов у него самого голова начинает кружиться, и альфа возвращается к учебнику по математике. На заднем фоне все еще слышны крики, где-то на середине этой погони забегает Сань Лан и сталкивается со всеми, роняя парней на пол, потом их настигает омега, после этого начинается общая раздача, под которую и Хуа Чэн каким-то образом попадает. Там оказывается большая часть их класса, Лань Ванцзи слушает все это на фоне, и уголок его губы едва заметно поднимается вверх. Время пролетает все быстрее. Он и не думал, что так скоро наступит весна. За окном сегодня было действительно очень солнечно. Апрель подходил к концу, и вот-вот должен быть наступить май.***
– Хей, хей, хей, хе-ееей, угадайте, кто стал на год ближе к смерти? Хуа Чэн и Се Лянь одновременно отрывают глаза от маленького экранчика на телефоне, где альфа набрал их по видео связи, и фыркают. – Ты? – Ты? – Точно. У меня сегодня день рождения, но это будни, да и потом я работаю, к тому же… У всех выпадет свободное время только в выходные. Поэтому я приглашаю вас в субботу. – Суббота? – переспрашивает Се Лянь. Омега залезает в календарик, чтобы свериться с числом. Хуа Чэн его опережает. – Восьмое, да? Решил выбрать себе счастливый день? – А то… На самом деле, я и не выбирал. Ханьсинь позвонила и сказала, что заказала нам ресторан на весь вечер и ночь. – Кто? – Весь ресторан?! – пищит альфа. – Точно. – Это ж сколько бабок надо иметь… – Мой отец снимал себе яхту в этом году, – улыбается Се Лянь. Сань Лан стонет от отчаяния. – Почему вы все такие богатые? Нечестно… Поделитесь деньгами. – У меня нет денег, они у папы. – Денег от этой кашолки я брать не буду, надо больно, сам заработаю, просто, если от ключей от новенькой квартиры я отказаться могу, то вот бронь уже прочная, и, в ином случае, ресторан будет просто закрыт… Халявная выпивка пропадет, это плохо. – Да-аа, лучше сходить, когда празднуют большие корпоративы в ресторанах – это очень весело, – улыбается Се Лянь. – Я что-то слышал про квартиру? Сюэ Ян, дай ключи мне. Ты хоть знаешь, почем сейчас недвижимость? – Хватит быть таким жадиной, иначе по лицу ногой проедусь. Хуа Чэн фыркает, закатывая глаза. – Ладно, а кто будет? – Кто? Да все, кто сможет прийти, – сказал альфа, заходя в какое-то помещение, судя по сменившейся обстановке на заднем плане и появившемся эхе. – Я позвонил вам, позвоню Фэн Синю, тот притащит с собой Му Цина, Му Цин притащит Минцзюэ с Яо, те притащат с собой Вэнь Нина, Вэнь Нин свою женушку, та Цинхуа, Цинхуа не придет без Мобэя… Мне тебе всю цепочку перечислять? – Ого… Сколько народу. – Да, мать еще приедет. Сказала, что ни за что не пропустит, даже дела перенесла. – Она любит тебя. – Выпить она любит, – фыркает альфа. – А за последнее время у нее ни компании, ни поводов особо не было. – Врешь. – Голые факты и ничего кроме правды, лапа. – Не зови ты меня так! Ну, сколько можно!? Почему я именно «лапа»?! Се Лянь злится и пыхтит со своей стороны, а Сюэ Ян только заходится хохотом. – Ишь, как щечки покраснели. Ну, разве не лапочка? Скажи ему, Чэн-Чэн. – Очаровательно. – Вы оба меня бесите. – Всенепременно, – усмехается старший парень. – Так вот… Кстати, Се Лянь, я думаю твои тоже могут подойти. Мы же как-то пересекались с ними. – Ты зовешь всех, с кем пересекался? – Вот еще. – Тогда почему им можно? – Потому что его отец, когда выпил на Новый год, сказал, что заявится на следующую попойку в платье. Грех не посмотреть. – Папа… Омега быстро убрал телефон подальше от себя, но все равно было слышно, как он ругается в подушку. Хуа Чэн глянул на экран, видя, что Сюэ Ян, кажется, просто зашел в продуктовый, потому что он дернул телефон, и в камеру заехал пакет с молоком. Альфа зевнул, прикрывая рот рукой, и перекатился на другой бок на кровати. Хорошо, что в ви-чате есть удобные видео-конференции. Здесь можно было подключиться в такую беседу до восьми человек. Они частенько это проворачивали. Как только Се Лянь вновь показался на экране, Сюэ Ян стащил с полки что-то зеленое и очень похожее на брокколи. – Короче… Адрес я сегодня отправлю, а потом скину время. Приходите к нему. – Стой, стой, стой! А если у меня в субботу курсы вечером? – забеспокоился омега. – Могу я опоздать? – Можешь. Все равно всю ночь там будем. – Получается, если наши родители будут там, мы можем вообще не ложиться? – Ага, конечно. Вы же их домой и потащите. Хуа Чэн побелел. – Я умру… – Я тебе помогу. – Умереть? – Сань Лан… – простонал омега. – Дотащить, конечно. О чем ты думаешь? – Да, точно. Нам нельзя умирать. Тебе особенно. – Очень мило, – хихикает Се Лянь. – Ладно, а в чем приходить? Надеть что-нибудь праздничное? – Можешь платье. – ДА ХВАТИТ! – А я бы посмотрел. Гэгэ, надень платье.~ – Вот еще! – Пожа-ааалуста?~ – Отвали. – Ты слышал? Сюэ Ян, он рычит на меня! Правда, это мило? – Ага. Меня сейчас стошнит. Зачем я вообще вам позвонил? Вешаю трубку. – Стой! Так в праздничном или нет?! – Могу я надеть пижаму?! – кричит Хуа Чэн. Сюэ Ян закатывает глаза. Он смотрит на фронтальную камеру и хрипит своим альфа-голосом: – Можешь приходить голым! – Э? Последнее, что он видит, это удивление на лице Хуа Чэн и красные щеки омеги на камере рядом с ним. Это будет сложный день.***
Сюэ Ян ошибается. Это хорошо, что он ошибается. Он боится за то, что устроит Ло Ханьсинь, потому что он ее знает. Увы, но он ее знает. Он жил с ней долгие несколько лет и за это время, омега открылась ему со всех сторон. Внешне она была достаточно красивой и элегантной женщиной. Все ее движения были точны и выверены, можно было с дуру решить, что она даже ест строго по инструкции, сохраняя все дотошные правила этикета, но вот стоило дверям большого зала закрыться, и им двоим оказаться где-нибудь дома… не важно, где именно. Просто в тихом местечке, которое временно можно назвать домом, и сразу понимаешь, что Ло Ханьсинь сошла далеко не с обложки журнала FORBS, что она самый обычный человек, который швыряет обувь одними ногами, чтобы ее снять, использует охрану не по назначению, чтобы большие бугаи гоняли ей в магазин за бутылочкой дорогого вина, завязывает на голове очень странные и чересчур домашние пучки, из которых волосы смешно торчат в разные стороны, чтобы было удобно, одевается в большие и растянутые футболки, а еще очень и очень много времени уделяет хорошей ванне и разговорам по душам за бокальчиком крепкого. Собственно, именно за такими вечерами и бокалами Сюэ Ян и узнал от нее все, что нужно. Он даже узнал то, что знать вообще бы никогда не захотел. Но это детали. Еще детали то, что Ло Ханьсинь иногда пить не умела, поэтому для нее смертельная доза, после которой женщину нужно увозить домой и укладывать баиньки, граничилась бутылкой. И… эту бутылку, по всей видимости, она выпила по дороге. Когда она приезжает в ресторан, время уже за десять вечера. Основной приток гостей собрался. Сюэ Яна поздравляют с двумя двойками в паспорте и желают всего самого лучшего уже пятый круг подряд, но стоит женщине появиться, как она громко смеется и чуть ли не падает в дверях. Удерживает ее охранник, который стоит справа. Сюэ Ян рад, что гости уже тоже навеселе, поэтому с Ло Ханьсинь все только по-доброму смеются, а не угорают. Сюэ Ян ворчит и идет к ней, забирая омегу из крепких стальных рук. – Сыно-ооок! Я как раз вовремя! Давайте отмечать! – Ты уже где-то отметила. – Не, не, не, не, не, не, – вертит головой женщина и переставляет ногами, чтобы добраться до стола. – Я только для храбрости. Я всего две капельки. – Две капельки чего? Абсента? – Какой ты злой! Пожалел бы меня! Кстати-иии! Эй, эй, Э-эээй! Кто здесь его омега? Ты, да? Му Цин бешено улыбается и рассматривает эту дамочку во все глаза. Она тыкает ему наманикюренным пальчиком прямо в грудь, а потом смеется и похлопывает здорового альфу по плечу. – Я так и знала, вы идеально подходите друг другу! Ух, ты! Кольцо на пальце! Когда ты успел сделать предложение, паршивец?! И мне ничего не сказал?! Мы же договаривались, что я буду организовывать свадьбу! – Свадьбу? – шепчет Сяо Синчэнь, подходя к Сюэ Яну со спины. – Это она сама с собой договаривалась и с котом, – фыркает парень, скрещивая руки на груди. – В тот момент, когда речь зашла о бракосочетании, я спал. – Враки, враки! Ты мне обещал! Так вот, а как вас зовут? – Пап, а можно мы сход- – Погоди, меня женить собираются, дай поржать. – Женить? – Папа? – ошарашено гудит женщина. – Ты ему изменил!? – Какой ужас, – театрально вздыхает Фэн Синь. – Я думал, ты был верен только мне. – Он изменил ему с вами?! Стоп… и у тебя кольцо на пальце… Эй, Сюэ Ян, а почему у них есть кольца и есть сын, а у тебя ни того, ни другого? – Ну, может быть, потому что это просто мои друзья? Кончай… Сколько ты выпила? – Женщину алкоголем не испортишь! – вопит Лю Минъянь, вскакивая с диванчика. Вэнь Нин не успевает ее удержать, поэтому она благополучно линяет от него ближе к новоприбывшей. Омега выставляет руку вперед и вертит безымянным пальцем, на котором виднеется красивый камушек. – Я тоже скоро буду невестой! Представляете! Мне сделали предложение! – Ваа-ааа! Как здорово! Сюэ Ян, так эта твоя омега? – Ох, да бросьте, я его омега! – злится Сяо Синчэнь. – Мы же с вами по телефону разговаривали! Ло Ханьсинь удивленно хлопает глазами, а потом расплывается в улыбке и спокойно приглаживает растрепанные волосы. Ее плечи расправляются, а осанка приходит в полную боевую готовность. Она выставляет руку и щелкает пальцами, как раз вовремя. Охрана подносит ей небольшую коробочку, которую омега ловко и проворно хватает, а затем кидает Синчэню прямо в руки. Все немного удивлены тем, как резко у женщины настроилась координация. Она стоит на своих каблуках так уверенно, как будто там нет пятнадцати сантиметровой шпильки. И это с учетом, что пару минут назад она висла на Сюэ Яне и стоять без него не могла. Сяо Синчэнь в шоке. – А что? Разве я могла заявиться просто так и хотя бы не прикольнуться? Эй, здоровяк, когда ты понял, что я не пьяна? – усмехнулась Ло Ханьсинь, обращаясь к Му Цину. – Да примерно сразу. Просто побрызгать алкоголем на волосы не катит, чтобы это считалось за выпивку. Лю Минъянь огорченно промычала себе под нос: – Так вы не пьяная? Теперь я снова в меньшинстве? – Минъянь! – прикрикнул Вэнь Нин. – Да чего ты орешь на меня?! – Ты утащила мой бокал! – Так мой возьми. – Он пуст. – Ой-еей.~ Сейчас налью. Цинхуа! Цинхуа! Где его черти носят? Мобэй Цзюнь встал с диванчика и подошел к столу за бутылкой. – Пошел в туалет, ему не очень хорошо. Кто-нибудь еще будет красное? – Я буду! – Яо, тебе много, – ворчит Минцзюэ. Омега хмыкает и строит довольную лыбу. Еще бы, ведь это не ему садиться за руль, в отличие от некоторых. А еще, этим же некоторым сегодня возиться с ребенком, потому что эти некоторые проиграли в «камень-ножницы-бумага». Яо просто парит в облаках из больших винных тучек. Больше ему красного, а потом еще и белого. И лучше, чтобы это было полусладкое. Он слишком гурман для таких дел и своего возраста. Сяо Синчэнь к этому времени открывает коробочку и видит в ней ключи. Сюэ Ян готов завыть от безысходности. – Я же сказал! – А это не тебе! Это ему! – Но день рождения-то у меня! – Ой, отвали, – отмахивается от него Ло Ханьсинь. Женщина быстро поправляет свою прическу и откидывает волосы за спину. Она проходит мимо своего пасынка, а потом аккуратно опускает руку на талию к Сяо Синчэню, уводя мужчину немного подальше и в сторону, принимаясь что-то мило нашептывать тому на ушко. И кажется, тот уже не в обиде, и судя по тому, как эти двое стоят и воркуют, он совсем не против настолько необдуманной траты денег. Хуа Чэн поджимает губы и поворачивается к отцу. Он стучит Му Цина по плечу пару раз и, когда тот поворачивается, указывает рукой на дверь на балкончики. – Мы там посидим, если что? – Да, только далеко не уходите. Мы не будем здесь всю ночь, к тому же, Хэ Сюань звонил и сказал, что они не приед- – А ВОТ И МЫ! – Цинсюань, стой! Бога ради, да переоденься ты! Хэ Сюань влетает вслед за своим мужем и едва не впечатывается носом в пол. На весь зал ресторана играет громкая музыка. Здесь приглушена подсветка, и зажжен огромный крутящийся диско-шар в самом центре просто потому, что так стильно и красиво, и Сюэ Ян вовсе не ребенок, у которого глазки загорелись от идеи это включить и потанцевать под медленные песни. Как только Хэ Сюань приходит в себя и выпрямляется в полный рост, все еще пытаясь отдышаться, бета смотрит вверх и буквально хочет закатить глаза до потолка. Му Цин и Минцзюэ на пару с Мобэй Цзюнем столпились в кучке и пялятся на Цинсюаня, как на четырнадцатое чудо света. А их ведь всего семь. Или восемь? Не важно. А тому хоть бы хны. Он быстро подлетает к столу и хватает с него бокал с шампанским, опустошая емкость и поправляя лямки у платья. – Какого хрена… – шепчет Мобэй Цзюнь. – Тот же вопросик, – нервно хихикает Минцзюэ. Яо же одобрительно поднимает палец вверх и отвешивает поклон мужчине. Он поворачивается к Му Цину и свистит: – Эй, пригласите эту красотку на танец! – Я?! А я-то почему?! – возмущается мужчина. Фэн Синь закатывает глаза и пихает его рукой в спину, подходя к Ло Ханьсинь и приглашая женщину потанцевать. – Потому что сейчас белый танец, дурень. – Я заберу твоего? – спрашивает Мобэй Цзюнь, уже притягивая Яо ближе за руку. Минцзюэ спокойно кивает. Он только отбирает у мужа стакан с вином, потому что велика вероятность, что он его расплескает и расплескает не только на самого себя. Сюэ Ян дожидается того момента, когда Хуа Чэн отвернется и быстро ворует у него Се Ляня. Он буквально его утаскивает. Альфа просто подбегает к дивану, и пока Сань Лан смотрит в другую сторону, подхватывает, ничего не понимающего, омегу на руки. – А-ааа! Куда?! – пищит Се Лянь. – Танцева-ааать, прелесть моя.~ – О-ооо, ну, надо же, ты сменил кличку. – О, нет, ты всегда будешь лапочкой. – Чтоб тебя, – закатывает глаза парень и пихает альфу кулачком в грудь. – Да почему?! Сюэ Ян посмеивается и, удостоверившись, что они оказались на безопасном расстоянии, опускает его ногами на пол. Хуа Чэн уже все профукал, поэтому точно не помешает. Сюэ Ян притягивает к себе Се Ляня за талию и начинает медленно вести того под музыку, отвечая на вопрос: – Почему? Так твой же тебе уже все сказал… – хихикает старший. – А? Альфа наклоняется пониже и тихо шепчет омеге на ухо: – Ты очарователен.~ Се Лянь с этим не согласен. Он бы хотел стукнуть этого подлизу, да только без толку. К тому же, настроение не подходящее для драки. Даже Хуа Чэн не стал ничего устраивать и сейчас уже, кажется, его украл к себе Сяо Синчэнь, принимаясь с ним вальсировать. Се Лянь смотрит на это издалека и ему хочется смеяться, хотя выглядит все не так плохо. Альфа ведь повыше учителя будет. Интересно, на сколько он опять успел вырасти. Неужели такими темпами он до лета сможет набрать еще пять сантиметров? Се Лянь чувствует себя все более крошечным на его фоне. Сюэ Ян отвлекает его от этих мыслей. Он вновь наклоняется к нему, но в этот раз его голос звучит более серьезно и уверенно: – Отойдешь со мной на пару минут? – Что? – Поговорить хочу, но не хочу, чтобы это кто-то слышал. Мне нужно спросить у тебя кое-что. Парень мнется, он очень неуверен в этой затее, Сюэ Ян видит, что он побаивается вопроса, поэтому сам начинает уводить в сторону. – Ничего такого. Просто проясню ситуацию, я не буду лезть, обещаю. Что еще делать? Се Лянь соглашается.***
Когда в зале играет пятая по счету быстрая композиция, Ло Ханьсинь порядком устала. Теперь она в самом деле пьяна, Лю Минъянь сидит рядом с ней и делит одну бутылку на двоих. Вэнь Нин с Мобэй Цзюнем стоят в стороне и что-то обсуждают, а Цинхуа, которого все хватились, наконец, показывается из-за дверей, ведущих в пролет мимо коридоров. Там находятся комнаты служебного персонала и уборные. Парень поднимает одну руку и вытирает ей рот. Это выглядит странно. Ло Ханьсинь щурит глаза и кивает в его сторону. Ей приходится наклониться поближе, потому что музыка действительно очень громкая. Омега повышает голос, чтобы докричаться до девушки: – Что это с ним? Ему плохо? Лю Минъянь отмахивается и успокаивающе качает головой. – Просто ранняя стадия. Первый триместр. Там всех обычно тошнит. – Что?! – Он беременный! – улыбается девушка и счастливо смеется. – Срок, правда, маленький, но это уже точно. Они сказали об этом в начале вечера, так что сегодня радостное событие втройне! – А что за- *БАБАХ* – МОБЭЙ ЦЗЮНЬ! Оглушающий крик, который разносится по всему этажу, способен заглушить даже музыку, играющую на полную из колонок. Ша Хуалин в гневе. Это еще мягко сказано. На самом деле, у нее есть все основания, чтобы злиться. Мобэй Цзюнь и Шан Цинхуа последние несколько недель не особо с кем выходили на связь. Бете пришлось взять больничный, а все потому, что у него поднялась температура и была тошнота. На первый взгляд все признаки отравления. Особенно, если учесть, что они накануне всего этого ели в ресторане и даже самого Мобэй Цзюня мутило. Врачи в больнице поставили тот же диагноз. Цинхуа слег на неделю и не мог встать с кровати, так что альфе пришлось заботиться о нем и ухаживать. И, естественно, Мобэй Цзюнь воспринял все слишком остро, поэтому абстрагировался вообще от всего, в том числе и от работы. В том числе и от Ша Хуалин, которая ему названивала каждый день по пятнадцать раз, но в ответ слышала лишь, что абонент недоступен. Женщина была в бешенстве. У них контракт горел, и у Мобэй Цзюня уже были черновые заготовки, которые нужно было всего лишь переслать ей на почту, но нет. До альфы не дозвониться. Ко всему прочему, когда отравление Цинхуа пошло на спад, и он пришел в больницу сдавать анализы и брать себе листок с печатью о выписке, врачи его озадачили и велели так же пройти узи и врача, специализировавшегося на его сущности. Ему было назначено еще несколько процедур в узком кругу специалистов по бетам, и потом парень пришел домой с листом, который подтверждал, что он здоров, и еще с одним, который говорил о том, что Цинхуа – беременный. Сказать, что он и Мобэй были в шоке – ничего не сказать. А потом альфе досталось. Бета швырялся в него всем, что попадало под руку, если бы в этот момент Мэй оказался поблизости, он бы не побрезговал и запустил в мужчину еще и котом. – Какого хрена?! Ну, какого хрена?! Ты же сказал, что узла не было! Ты мне наврал!? – Ну, приврал чуть-чуть, ну, подумаешь! – СКОТИНА! ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ПРОСТО СКАЗАТЬ! – Чтобы ты меня еще тогда прибил?! – возмутился альфа. – На мне был презерватив, я думал он выдержит! – Меньше думать надо, больше делать! – фыркнул Цинхуа. – А вернее не делать… Бета поутих и покачал головой, медленно оседая на диван и смотря на справку о беременности. – Три недели… Три… Я даже не заметил ничего… Кошмар, надо родителям сказать. Мобэй тихонько выпрямился и, увидев, что его парень поутих, двинулся ближе к нему, медленно опуская руки позади плеч и принимаясь их массировать. – Успокойся, Шан. Тебе теперь нельзя нервничать. – Убейся об стену, пожалуйста. – И как ты без меня будешь его растить и воспитывать? – Его? – нахмурился Цинхуа. – Почему «его»? – Ну, а кого? Ее? – А почему бы и нет? – Нет, – фыркнул Мобэй Цзюнь и усмехнулся. – Будет мальчик. – Откуда такая уверенность? Во мне еще даже ничего нет. Яйцо одно болтается. Оно может сделаться и девочкой, нет… Оно и будет сначала девочкой. Ты биологию в школе изучал? Там же полный набор генов икс и игрек, а уже потом, если есть иммунитет к тестостерону, то буде- – Мальчик и точка. – Девочка, – зашипел бета в свою защиту. – Хочу девочку! И будет девочка! – Мальчик, не обманывай себя. – Да с чего ты взял? – У меня в роду только мальчики рождаются. – Ну, а у меня и девочки были. – Мальчик. Цинхуа недовольно вздохнул и возвел глаза к потолку. Как только он досчитал до десяти, то на полном серьезе отвернулся от альфы и зашагал в сторону кухни, говоря напоследок: – Мы с дочерью с тобой не разговариваем. – Апфффмсх… Чего?!***
Ло Ханьсинь засмеялась, прикрывая рот рукой. Она и понятия не имела, что эти двое такие забавные. Ее смех оказался настолько громким, что, пока Ша Хуалин стояла рядом и отчитывала Мобэя, женщина услышала чужой голос и повернулась посмотреть на его обладателя. Ее глаза прошлись сперва по ногам с туфлями, затем поднялись чуть выше к коленкам, а потом плавно перекочевали к бюсту и лицу. Стоило Ло Ханьсинь вытереть скопившиеся слезинки в уголках глаз, как ее голова развернулась к альфе, и обе женщины раскрыли рты от удивления. – Ханьсинь?! – Хуалин?! Лю Минъянь моргнула и ойкнула. – А вы что, знакомы? Омега встала с диванчика и опустила стакан на столик. – Конечно, мы учились вместе! Она была самой оторванной и безбашенной альфой, которую я когда-либо знала! – А ты была той сучкой, которая уводила за собой всех перспективных парней! – Хуалин! – Ханьсинь! Женщины громко засмеялись и кинулись друг к другу, чтобы обняться покрепче. Их руки сжали налакированные пиджаки в области подкладок на плечах, после чего плавно их отпустили. – Сколько лет тебя не видела. Ты ведь даже на встречу выпускников не приходила, – протянула Хуалин. – Дела, дела… Совсем не до этого было. Дашь мне свой номер? – Дам, конечно. Что ты вообще здесь забыла? – А, у меня у сына день рождения. Я сняла ему этот ресторан. – Сына?! – Ага. А ты как здесь оказалась? – Этот здоровяк мой подчиненный, – указала альфа на Мобэй Цзюня. – Ого! – В гробу я буду твоим подчиненным! – возмутился мужчина. – Ты мне не указ! – Еще одно слово, и я все твои договора в кулер запущу! Мобэй Цзюнь заскрипел зубами. Ша Хуалин довольно хмыкнула и вытащила телефон из кармана. – Диктуй свою почту. Фэн Синь покачал головой и рядом с ним Яо мысленно полностью согласился с альфой. – Пламенные женщины, – хихикнул он. – Кто-нибудь видел гэгэ? – обиженно проскулил Хуа Чэн, выискивая Се Ляня по всему залу, но так нигде и не находя. – Гэгэ… – На-ка, веселее станет. – А? Что это? Минцзюэ подмигнул парню и сделал вид, что не спалился перед Му Цином, который смотрел прямо на них двоих. Как только рука родителя уже протянулась, чтобы перехватить стаканчик, Сань Лан успел его поднять и опрокинуть все содержимое себе в желудок. Альфа шумно вздохнул, качая головой. Хэ Сюань подошел к нему с левой стороны и повесил Цинсюаня, который требовал еще несколько танцев. Если бы Му Цин был котом, он бы определенно выгнулся бы вдоль спины и поднял шерсть дыбом. Но Му Цин – не кот, поэтому он просто недовольно запричитал в сторону беты, который уже успел удобно пристроится рядом с его мужем. – Хей! Он же твой! Почему я должен с ним танцевать?! – Потому что я устал, а он против вас ничего не имеет. Ши Цинсюань усмехнулся и потянул Му Цина за собой на танцпол. – Весело! Весело! Весело! Давайте танцевать! – Цинсюань, – застонал Му Цин, пытаясь подстроиться под его шаги. – Сейчас ведь не медленный танец. Ты двигаешься не так, как нужно. – О? И правда… Ха-ха!***
Сюэ Ян отпустил Се Ляня и указал ему рукой в сторону коридора, где как раз была высокая фигура Хуа Чэна, который вертел головой во все стороны, по всей видимости, выискивая его одного. Старший парень подтолкнул омегу по направлению к нему и выставил вверх кулак, что означало «ты – крепись, а я пошел». – Сюэ Ян… – закатил глаза омега. Он тихо вздохнул, а потом медленно и уверенно побрел к альфе, который действительно стоял и шепотом повторял себе под нос имя Се Ляня. Это было мило, что уж спорить. Се Лянь даже обидеться или пожурить его за это не смог. Как только омега опустил свою руку парню на плечо, Хуа Чэн мгновенно обернулся и сцапал его в объятиях. – Гэгэ! Нашелся! – обрадовался подросток. – Где ты был? Где ты был? Сань Лан принялся втягивать носом воздух, чтобы понять, какие именно запахи остались на омеге, но их было слишком много, поэтому определить, с кем именно тот находился за последние пару минут – было невозможно. Хуа Чэн недовольно засопел. Се Лянь предложил ему выйти на террасу и балкончик, потому что здесь уже становилось достаточно душно. Нужно будет сказать обслуживающему персоналу, чтобы они включили кондиционер помощнее. Как только парни оказались на свежем воздухе, Се Лянь вдохнул поглубже и подошел ближе к перилам, облокачиваясь на них. Было уже темно, но небо было ясным. Никакого дождя и туч в ближайшие дни не передавали. Вэй Усянь так вообще только и делал, что трещал на протяжении всей недели про какой-то метеоритный дождь. Или кометный? Се Лянь слушал в пол уха. Но сейчас, глядя на небо и увидев своими глазами, как его рассекает большая белая линия, омега ахнул. Хуа Чэн подошел к нему сзади и встал вплотную, так же поднимая глаза вверх и опуская голову ему на макушку. – Звезда упала… – тихо протянул Се Лянь. – Ты видел? – М-мм, – прогудел парень. – Только желание не успел загадать. – Да-аа… Сложно это сделать, когда она вот так промелькнула всего на секундочку. Если мы постоим тут подольше, то сможем увидеть еще несколько звезд. Что скажешь? – Я не против. Ты не замерзнешь? – Если замерзнем, просто зайдем внутрь, – мягко улыбнулся Се Лянь, пытаясь поднять голову вверх и посмотреть Хуа Чэну в глаза. – Что бы ты хотел загадать? – Чтобы ты всегда был рядом. – О? Хах, но я же не могу быть рядом букваль- – Нет, не так… Просто, чтобы ты был рядом даже в будущем. Хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. – А-аа, вот ты о чем... – А ты? – Что? – Что бы ты загадал? – Ох, эм-мм… Вот так сразу сложно сказать, я столько всего хочу, что даже не знаю, чего больше всего… – Тебе бы не хотелось, чтобы... и я был рядом с тобой? Се Лянь сглотнул и прищурил глаза, выпуская несколько нервных смешков. Он попытался улизнуть из хватки, но Хуа Чэн выставил обе руки по бокам от него, явно подозревая, что омега от него может удрать. И не прогадал ведь. – Гэгэ? – Х-хочу, конечно. Как я могу этого не хотеть? – Знаешь, что странно… – протянул альфа. – А? – Мне все казался немного… Любопытным тот факт, что на мой день рождения ты был очень решительным, а потом вдруг начал убегать. Ты бы не сделал того, чего сам не хочешь. Верно? – О чем ты? Я что-то сделал? Эм-мм... Сань Лан? Т-ты чего это надо мной нависаешь? Хуа Чэн тихо хмыкнул и наклонился ниже, утыкаясь носом парню в висок. Се Лянь мгновенно замер от такой близости и буквально окаменел. Стоило только альфе провести кончиком по кругу, как стало тяжело дышать. Даже несмотря на то, что ночью на улице было прохладно, а омега был в легкой шелковой рубашке, по коже прошлись мурашки далеко не от мороза. Се Лянь облизнул нижнюю губу, боясь поднимать глаза и вообще хоть как-то двигаться. – С-сань Лан? – Гэгэ, я тебе нравлюсь? – А? Конечно, нравишься. – Не просто, как друг? – Зачем ты спрашиваешь? – Потому что хочу услышать ответ, глупый, – по-доброму улыбается альфа. Хуа Чэн отклоняется назад, совсем на чуть-чуть, просто чтобы поднять одной рукой Се Ляня за подбородок повыше, а самому взглянуть ему в глаза. Если Сань Лан умеет врать и научился уходить от ответов, то вот у Се Ляня с этим проблемы. Пусть Му Цин и Фэн Синь могут раскусить Хуа Чэна, но вот остальным это уже не по силам. А у Се Ляня… Все и так на лице написано. И еще написано то, что он хочет, просто боится. И чего бояться? – Хей… Я не страшный. – Сань Лан, погоди-ка, ты что это собираешься дел- – Прости, ладно? – Что? За что мне тебя прощать? – Если спрошу разрешения, ты точно скажешь нет. А я очень хочу сейчас. – Хочешь? Что ты хоч… Хуа Чэн его целует. Се Лянь мгновенно и широко распахивает оба глаза, как только его накрывает большой тенью. Альфа окончательно сокращает между ними последние остатки расстояния и прижимается к его губам своими. И… Это почему-то чувствуется знакомо. Хотя странно, потому что Се Лянь не припоминает, когда это они успели до этого поцеловаться? Он же сохранял дистанцию, даже Сюэ Ян с ним сегодня согласился, что так делать правильно и верно, но… У Хуа Чэна, кажется, на этот счет свое мнение. Потому что даже несмотря на то, что Се Лянь ему в первые секунды не отвечает, а потом начинает вырываться и судорожно колотить кулачками в грудь, он все равно не отступает и прет напролом. И куда подевалась та самая сила? Се Лянь же сильнее альфы. Как бы абсурдно это не звучало, но они оба знают, что сильнее. Тогда почему сейчас он не может от него вырваться и оттолкнуть? Сейчас же надо оттолкнуть, нельзя позволять зайти этому слишком далеко, потому что… Се Лянь же не каменный. Он не выдержит. Он держится и всегда держался из последних сил. Он не может вот так взять и пустить понапрасну свои же труды. Разве он просто так через силу воли возводил между ними стену, через которую все намеки были спущены глубоко в мусорку? Им нельзя целоваться. Им нельзя. Точно нельзя. Очень нельзя. Но… Этот запах, который обволакивает кончик носа и заставляет сознание затуманиться. Эти теплые руки, которые обнимают и защищают от легкого ветра, не давая замерзнуть. Это тело, которое стоит прямо напротив него, и этот альфа, который всегда был на его стороне и никогда не давал в обиду… Хуа Чэн причмокивает губами, и, в конце концов, когда он снова пытается добиться взаимности и не терять веру в лучшее, Се Лянь вздрагивает. Его ресницы трепещут, веки плавно опускаются вниз, а тело становится мягче. Все мышцы постепенно расслабляются под умелыми и мягкими поглаживаниями, омега как будто становится легче. Хуа Чэн довольно рычит себе под нос, и как только его начинают целовать в ответ он резко отстраняется и заглядывает парню в глаза. Се Лянь тяжело дышит, его зрачки становятся шире, непонятно то ли из-за того, что тут темно, то ли потому, что ему на самом деле очень нравится, но это не главное. Главное, что он ответил. Омега молча смотрит на альфу снизу вверх, и Сань Лан вновь атакует его губы. Он подхватывает парня под бедра, и Се Лянь резко обнимает его за шею руками. Он оказывается посаженным на перила, а между его ног удобно устраивается альфа, и они продолжают целоваться, целоваться, целоваться, целоваться. Губы опухают, дыхание сбивается так, что становится неудобно и приходится отстраняться и прерываться через каждые десять секунд, но даже если так… пусть. Хуа Чэн готов растянуть эти минуты на вечность, потому что от него наконец никуда не убегают, его, наоборот, просят не уходить. Его целуют, его обнимают, ему дарят такую же ласку в ответ. Внутри у парня буквально большой и грозный лев сейчас превратился в маленького и ручного котенка, которому просто не хватало человеческого тепла и нужной руки, что почешет за ушком. Сань Лан сжимает бока омеги чуть крепче, и Се Лянь простанывает ему в губы. Альфа теряет голову. Он вдыхает вкусный запах сильнее. Затем еще раз. И еще. И… Стоп. Сань Лан резко хмурится и отстраняется назад. Се Лянь же наоборот недовольно шипит и пытается притянуть его ближе. Это тоже неожиданно, конечно, инициатива от него была, но не такая ярая. Альфа хватает его за кисти рук, чтобы посмотреть на омегу по-нормальному. Стоит Хуа Чэну это сделать, как их взгляды пересекаются. В нос ударяет еще более сильный аромат сладости и… Это плохо. Это очень и очень плохо. Се Лянь начинает выглядеть все расплывчатее, и все сильнее его хочется куда-нибудь прижать. Вот, о чем говорил Сюэ Ян про поехавшую крышу, и вот, чего так боялись родители. – Гэ… гэ… – Сань Лан… Помоги… Се Лянь тяжело и хрипло дышит. Из его рта наперебой начинают литься то просьбы о помощи, то откровенные стоны, а стоит альфе успокаивающе поднести руку к лицу и провести ладонью по щеке, как омега сильнее выпускает феромоны и льнет к нему, словно ручная ласка. – Твою мать, – шепчет Хуа Чэн, чувствуя, как все внутренности поджимаются. У Се Ляня началась течка.