Долгие два года ожидания

      Она и не думала, что этот день когда-нибудь настанет.       День, когда она с самого утра почувствует себя спокойной. День, когда у неё хватит сил пойти в душ, надеть чистую одежду и причесаться. Тогда, когда она снова встретится с ней.       Они были всегда рядом. Часто обменивались взглядами, разговаривали.       Но отношения солдата разведкорпуса с марлийкой в те времена не принялись бы обществом. Мих признали бы предателем, начали ей не доверять. Она не хотела этого. Долг солдата для Рейн был превыше всего. Но и сейчас она будет готова отдать свою жизнь за цель.       Однако Мих изменилась. В мае 856 года она проснулась с таким чувством, будто все те события, которые произошли в прошлом, забылись. Рейн не встала с кровати — нет. Она вскочила. Мих всегда была активнее других, смелее. Но в день, когда был убит Эрен Йегер она перестала быть такой. Когда титаны исчезли с лица земли, Мих почувствовала собственную бесполезность. Она и раньше считала себя такой. Но тогда, когда десятки тысяч огромных титанов стирали мир с лица земли, Рейн убедилась в этом. Сопроводив Ханджи в последний её бой, Мих жила только ради того, чтобы остановить колоссальных титанов. А тогда, когда человечество одержало победу (а можно ли это назвать победой?), её силы иссякли.       Два года прошло с момента смерти Эрена. Единственный человек, который не может этого принять — Микаса. Она частенько засиживается у могилы Йегера, нацепив свой красный шарф, и тихонько плачет. А сегодня смирилась и Мих. Со всем, не только со смертью Эрена.       Рейн резво оглядывается по сторонам и замечает свои штаны. Надевает их на себя, после чего взгляд сразу зацепился за зелёную кофту. «Нет времени выбирать красивую одежду», — так считает Мих. Она быстро причёсывает свои тёмные волосы и выбегает из дома.       На улицах не много людей, особенно если вспомнить их количество, когда на Парадизе стояло три стены. Она бежит быстро, не обращая внимание на сбившиеся дыхание.       Мих нужно здание, в котором обосновался клан Азумабито. Именно там сейчас живёт Елена. Они добродушно приняли девушку после войны, тем самым спасая ей жизнь. Да, Рейн чувствует стыд. Ей вспоминаются собственные мечты, в которых она видела их совместную жизнь. Когда она считала, что сразу после остановки Гула заберёт Елену в их новый дом. Но этого не произошло.       Однако мечты редко сбываются. Особенно такие нереалистичные.       Мих не помнит, сколько она бежала. Пять, десять или тридцать минут? А, может, час? Но ей не важны эти бесполезные цифры. Они точно не сравнятся с прошедшими двумя годами.       Наконец, Рейн остановилась перед домом, который выглядит весьма прилично. На входе не было охраны, однако от кого им защищаться? Мих прошла к входной двери и постучала. Практически мгновенно проход открылся, и Рейн увидела женщину в платье.       — Здравствуй, — она отошла от прохода и показала на коридор. — Проходи, ты, наверное, устала.       — Спасибо.       Мих еле дышит. Она прошла дальше и повалилась на диван, держась руками за сердце.       — Я вас помню, — женщина улыбнулась.       — Да, я вас тоже, — Мих кивнула. — Киёми, верно?       Аккерман кивнула.       — Что вас привело сюда, Мих? Выглядите нервной.       Рейн не просто нервничала — она боялась. Вдруг Елена её уже не помнит? Вдруг ненавидит? В любом случае, они были просто обязаны увидится.       — Да, я… — Мих вскочила с дивана. — А Елена, случайно, не где-то тут?       Киёми улыбнулась ещё шире.       — Она на втором этаже. Читает, наверное.       — Это на неё похоже, — взгляд Мих потеплел. — Я буду очень признательна, если вы позовёте её.       — Если хочешь, можешь сама прийти к ней.       Мих встрепенулась.       — Это было бы… неплохо.       Аккерман подозвала Рейн рукой и направилась в сторону лестницы. Женщины оказались на втором этаже. Чем ближе они подходили к комнате Елены, тем сильнее билось сердце Мих. А тогда, когда женщины встали напротив двери марлийки, Рейн показалось, будто оно и вовсе остановилось. Киёми постучала и изнутри послышалось разрешение войти.       У Мих подкосились ноги от её голоса. Она спряталась за стену, когда Аккерман уже вошла, и всё никак не решалась зайти туда же. Она чувствовала, как щёки краснеют. Мих смотрела в пол, боясь поднять взгляд. А, может, не стоило приходить? Может, её тут не ждут?       Рейн вздрогнула, когда почувствовала чью-то руку на своём плече. Когда её тело повернули в сторону.       Мих застыла, когда увидела тёмные глаза Елены. Они смотрели с такой теплотой, что, казалось, можно было растаять. Марлийка приоткрыла рот, будто хотела что-то сказать, но слова не могли вырваться из её рта.       Рейн резко приблизилась к Елене и обвила руками её талию. Крепко-крепко сжала руки на её рубашке. Марлийка легонько, несмело обняла Мих за плечи, боясь того, что девушка может разбиться.       Минуту спустя девушки распустили объятия. Тогда Мих смущённо посмотрела на блондинку.       — Елена, прости, я…       — Не нужно, я понимаю.       Её голос, способный свести с ума, слаще тех шоколадных конфет, которые Мих пробовала в Марлии. На глаза Рейн выступили слёзы. Она так рада их встрече! Если бы только Мих решилась сделать это раньше…       — У меня даже нет оправданий, но я… не забывала тебя и… каждый день думала и… всегда хотела встретиться, но… я не могла, и…       Елена приложила указательный палец к губам Мих. Марлийка знает, что Рейн всегда ужасно переживала потери близких. А то, что погибло восемьдесят процентов всего населения человечества уж точно пугало её. Елена понимает и не винит. И она знала, что когда-нибудь Мих вернётся. По крайней мере, марлийка надеялась.       — А, говоришь, не любишь, когда тебя трогают, — из-за спины Елены показалась Киёми. Она смотрела улыбаясь. А блондинка недовольно повела бровью.       — Не люблю. Только если это не Мих.       От этих слов грудь Рейн сжалась. Как только Киёми после просьбы Елены ушла, блондинка вернула взгляд к бывшей солдатке и улыбнулась. Но не так, как всегда. В этой улыбке было что-то родное, притягательное, любовное.       Вдруг Мих стала перебирать пальцы рук, трогать их, сжимать, хрустеть. От глаз Елены это не утаилось.       — Может, ты хочешь переехать ко мне? Не в штаб разведкорпуса, а в мой собственный дом. Он, конечно, меньше этого здания, так что я пойму, если ты не захочешь. Но это не из-за того, что я хочу загладить свою вину. Я давно хотела, чтобы… мы жили вместе. Но ты не обязана соглашаться. Так что, если…       С каждым последующим словом Мих краснела всё гуще. Это бы продолжалось вечно, если бы Елена её не остановила:       — Я буду рада жить с тобой.       — Да? — Рейн резко подняла голову. Её глаза сверкали, как у ребёнка. В них Елена видит счастье. — Тогда… я могу помочь собрать вещи. Идти туда… не знаю как идти, но бежать, вроде, недолго.       — Бежать? Ты сюда бежала что-ли? — Елена снова усмехнулась, тем самым вызывая большее смущение Мих.       — Просто решила развеяться…       На самом деле, разговор их длился дольше. Но он такой бессмысленный и полный смущения, что и слушать страшно! Когда они принялись собирать вещи Елены, Мих заметила, что их крайне мало. Наверное, марлийка и правда не нуждается во многом. Тогда их семейная жизнь обещает быть спокойной. Но Мих не расстроилась, если бы Елена требовала многое.       К вечеру они справились. Сложили по шкафам пару рубашек Елены, а также всякие другие необходимые для жизни вещи. Мих подала ей ужин, а блондинка съела его с таким наслаждением, будто бы это сам Бог послал ей свои дары. Но, естественно, этого она не показала.       Ночью Елена и Мих сели на порог дома, укутавшись в одеяло, и принялись смотреть на мириады звёзд, рассыпанных по небу. Они держались за руки, что поначалу смущало Рейн. Чуть позже бывшая солдатка заснула на плече Елены, а блондинка прикрыла глаза, слушая тихое сопение Мих.       Им ещё предстоит начать чувствовать себя полностью счастливыми. Вдвоём они справятся — это уж точно.