Мягкая тоска

— Вилба-а-А-А-а-ар! — разнесся эхом по каньону голос Томми-надоеды. Вилбур высунул голову из-под пыльных одеял, заскрипел неразборчиво и опустился в пелену подбирать остатки сна. Три перины служили ему и матрасом, и покрывалом, и подушкой, и он тонул в неге этой мягкости, цеплялся за единственную хорошую вещь, что у него осталась в этой жизни. А, и Томми. — Ви-и-и-ил!!! — загудело прямо на ухом. Нет, все таки без Томми. Мужчина оставляет брата без ответа и глубже зарывается в своём гнезде. Даже с закрытыми глазами он знает все: этот гул — Томми возмущается, эта возня — Томми подходит ближе, это наряжение на ткани одеяла, за которое он держится — Томми откапывает его, эти холо-о-О-ОЙ-ОЙ-ОЙ, ТОММИ, ЧЕРТ! — завопил старший, когда улыбающийся гремлин запустил руки под его одежду. — Это было вовсе не обязательно! — скрытая за фасадом агрессии благодарность. — Не, ну посмотри какие они холодные, это не дело, большой парень, не дело! Я замерзаю, и замёрзну, и это потому что мне нечего есть, я умру от голода и холода. Приготовь нам чё-нить, я ща за деревом наверх вылезу, — волнение скользнуло по лицу Вилбур тенью, — заодно проверю, где Техно, знаешь, типа как разведывательная операция, я аккуратен, я тих как мышь, КАК МЫШЬ ГОВОРЮ!!! — Ты доказываешь обратное сейчас, — Томми кивает, больше обращая внимание на то, как с рук брата спало напряжение. — А вот выйду и докажу обратное. Ну, то есть, для того что ты сказал обратное, а для себя прямое, потому что именно это я и собирался сделать. Томми, замотанный в несколько слоев одежды, с грацией дикого зверька взвился вверх по лестнице, не издавая ни звука. Вилбур проводил его взглядом, отдаваясь своим мыслям. Его звало обратно в кровать, но вид развороченных перин отторгал - они уже остыли, внутри будет холоднее. А...а как сделать тепло? Каньон продрог до последнего камушка, а ведь еще только середина осени и кто знает сколько они будут торчать здесь. Жечь много дерева — не вариант, у них нет дымоходов, а если бы они и заморочились, вьющийся серый столп неизбежно привлёк бы чужое внимание. Что за чертовщина..... Он скучает. Падает обратно в объятие одеял и думает о том, как вкусно пахнет свежеиспеченный хлеб. Он хочет вернуться. Он не хочет быть здесь, он не хочет быть. Если здесь нет ничего, что его радовало бы, то какой смысл ему вставать по утрам? Зачем ему просто так убивать животных на еду, если эта пища просто поддерживает бессмысленное существование. Он наверно просто устал. Ему нужно отдохнуть. *** — ВИ-И-И-ИЛБО-О-О-ОР. Томми не отвечают. Он не слышит потрескивания печек, — Вылезай оттудова, иначе я сейчас руки греть полезу снова! Вилбур от угрозы повернулся набок и завернул углы одеял вовнутрь, чтобы ребёнку было труднее стянуть с него тепловую лавину. — Что если я сбегаю к Никки и принесу свежего хлеба? — Нет! — крикнул Вилбур, вскочивший в сидячее положение. — Ее пекарня глубоко в Манбурге, куда ты собрался?! Опасность затеи Томми была ведром ледяной воды, снявший с него дурманящую пелену. — Вил, стой, Вил, прос- Я болтнул не подумав, прости пожалуйста. — Конечно..конечно, прости. — Я вообще хотел просто найти предлог вытащить тебя на улицу, пойдём пожалуйста, я хотел пойти в другую сторону, ну типа, знаешь же там на востоке море- Вилбур прыснул бесстыдно, перебивая брата. — Техноблейд все-таки научил тебя сторонам света? — Oi, иди НАХУЙ, МОРЕ СЛЕВА, МОРЕ СЛЕВА, ЛА-ЛА-ЛА. У Вилбура тревога быстро сменялась смехом, отмечал Томми, а может и не сменялась вообще и он таким образом прятал своё настоящее выражение, прикрывая руками лицо. — Я теперь те даже то, что я хотел сказать говорить не буду, — пытаясь раззадорить брата пробормотал Томми, руки перекрещены в выражении наигранной обиды. Вилбур падает обратно в перины, словно цепями к ним прикованный. Он хочет узнать. Ему интересно. Веки наливаются свинцом и он закрывает глаза, отворачивая голову от Томми. Пока будет слушать, встанет только если ребёнок решится бежать на поверхность без его разрешения. — Вилбур? Тишина. — Вилбур, хотя бы поешь, пожалуйста. Давай пойдём вместе к печкам, я покажу тебе фокус, обещаю. Он не может встать. Он кричит на себя, чтобы он встал, потому что слышать волнение в голове брата — пытка. Он не может, у него просто не получается, он не может— — Возьми мою руку, завернись в одеяло и пойдём, хоть как-нибудь. И Вилбур цепляется за неё, как за последнее живое в его жизни, которое необходимо сохранить. Его поднимают рывком, он чувствует такую легкость и винит себя за то, что встать всегда было легко, а он этого не сделал. Вилбур оседает на пол рядом с нижней печкой, телом прильнув к булыжников стенке, пока Томми возился с поленьями, притащенными из леса. — Угля маловато, — комментирует братец, а Вилбур даже не знал. Он был так незаинтересован, что даже не осознавал их проблему с ресурсами... От стенки потянуло теплом, легкий дымок поднялся в воздух, неприятно перша в горле спесью дыма. Дерево горело с треском, запах жженой смолы поднимался до самого потолка каньона, в котором они разместились. Мужчина сжался, став ещё меньше. Высокие каменные стены давили на голову, он чувствовал себя в душной коробке, и это чувство не уходило даже когда он закрывал глаза. Тяжело дышать. Он чувствует нарастающую панику. — Те какую кашу? — зажурчал над варевом Томми, тужась поднять ведро молока. — ... — А у тебя и выбора нет, я рисовую делаю, нам Техно вчера крупы притащил, — Томми стукнул ложкой о край кастрюли раза два и вспомнил: — А, кста, вот что показать хотел, смотри, я тебе одежду на печи погрею, и ты переодеться сможешь не страшась прохлады. Еду только потом! Пересилив себя Вилбур переоделся в действительно тёплую одежду. Он начал глупо улыбаться, смотря на брата, тот тоже довольно растянул губы, осматривая его сверху донизу. После они принялись за кашу, Томми, поторопившись, обжегся и чуть не уронил ложку на каменный пол, и принялся усиленно дуть, выдыхая шумно и с наигранным старанием. Откуда у него такое умение приносить атмосферу дома в любую землянку? Задумывался Вилбур, нехотя доедая остатки в своей тарелке. От еды по телу разлилась приятная нега и конечности зачесались от желания сделать что-то. Томми, чёрт его, заметил своим зорким глазом эту перемену в настроении и, подхватив брата за локоть, потянул его в направлении выхода. Вилбур вяло сопротивлялся, а ребёнок, как локомотив весь паром энтузиазма пышущий, тащил его почти на себе. — Там такое! Ты будешь в шоке! Он спрятал глаза рукой как только вышел на поверхность. Так ярко?! Ужас. Очень ярко. — Я ничего не-хе-хе вижу, — пальцы Томми сильнее сжали его ладонь. — Я тоже, честно. Картина, открывшаяся ему, когда его глаза привыкли к свету, была присыпана восторженными восклицаниями младшего брата. Нежный мягкий снег тонкой паутинкой выпал на землю, где-то уже подтаяв. Первый снег этого года, подумал Вилбур, отпуская руку вырывавшегося Томми. Ребёнок сразу же принялся бегать между деревьями. Беззаботность, с которой он высовывал язык, ловя снежинки, заразила и старшего брата, который не без мягкой тоски пустился догонять Томми. Хитрый ребёнок путал следы, уводя его дальше и дальше от дома. Снегопад шёл на усиление, Вилбур сильнее затянул шарф и за этим движением потерял из виду золотистую макушку. Паника подошла к горлу, перед глазами заплясало. Между деревьев показалось открытое место и он рванул туда не в силах выдержать давления. Волнение притупило слух и он не сразу услышал рёв прибоя. **** Нежно-серебристые волны с тихим гомоном разбивались об песочный берег. Томми зачарованно смотрел, как легкий снег сыпал в море, и из-под свинцового навеса неба закатное солнце подсвечивало снежинки розовым светом. Пенные барашки коснулись грязных кроссовок и мальчик под тонкое «Ойёй» отпрыгнул, засмеявшись. — Ты напугал меня, придурок! — закричал Вилбур, выбегам на пляж. — Пха-ха, нашёл меня, братец? — Не говори это, я заплачу, на автомате выдал старший, загребая парня в объятия. — Я тебя сейчас в этом море утоплю, — не унимая попыток вырваться начал угрожать Томми. Вилбур засмеялся, а ребёнок только сильнее схмурил брови, внутри радуясь от вида улыбающегося друга. Солнце окончательно потонуло за чернеющими верхушками. Снегопад усилился и море стало темнеть, словно наливаться никелем. Большая волна вздернулась и разбилась, окатив братьев брызгами. Томми придумал глупую шутку и рассмеялся, не закончив рассказывать ее, а после, заставив Вилбура натянуть на засыпанную снежными хлопьями голову капюшон, за руку повёл его между деревьев обратно к их каньону.